Братство бумажного самолётика

Екатерина Витальевна Белецкая, 2022

Это история о свободе и выборе. Или нет, не так. Прежде всего, это история о мальчишках, которые, вопреки всему, сумели сделать выбор, не смотря на то, что никакого выбора у них не могло быть. Трудно что-то предпринять, если живешь в детдоме… или на Сфере, ведь ни там, ни там речи не может идти ни о свободе, ни о выборе, ни о попытках хотя бы выйти за поставленные рамки. Выбор ждёт впереди, но предполагаемая инициация на самом деле не выбор, а единственный выход из казалось бы безвыходного положения. Вот только даже самая распрекрасная интелектронная система класса Адонай, способная создать подобную ловушку-модель, не может предусмотреть всего – например, бумажные самолетики. Или сочувствие, которое невольные палачи испытывают к своим жертвам. Или еще что-то бесконечно важное, недоступное интелектронным системам.

Глава 6

Ит Соградо и другие. Отбытие божества

— Нет, я, конечно, понимаю твою гениальную идею — доказать с помощью этой модели, что Сэфес и рауф примитивное быдло, а человек и Брад венец творения, но…

— Что за чушь ты несешь!!! Условия я создавал, исходя из особенностей, которые есть у этих материалов, и из того, что мы еще много лет назад выяснили, анализируя считки предыдущих пар! — Ри уже орал, но, кажется, пока что сам не осознал этого. — Сколько лет было потрачено на Терре-ноль на эту работу, ты забыл?

— Можно потише? — попросила Берта. — У меня в ушах звенит.

— Что? — Ри опомнился, и сбавил тон. — Прости. В общем, и для моей копии, и для ваших создавались условия, идеально подходящие для последующей инициации. Да, непростые условия. Но при этом…

— Погоди-погоди, — попросил Ит. — Давай начнем с того, что условия ты не создавал, этот мир, по твоим же словам, предложил в качестве полигона Адонай, который дал по нему благоприятный прогноз. Куда ты дел остальных, ты не говоришь.

— И не скажу, до срока, — с раздражением ответил Ри. — Вам вполне достаточно этих.

— Тебе достаточно, — поправила Берта. — Что ты задумал вообще? Только честно. Мне, знаешь, за четыре года твои экивоки и намёки порядком надоели.

— А ты сама не догадалась, что я задумал? — Ри прищурился. — Или Альтея не выдала адекватный прогноз, потому что не хватило вводных?

— Альтея выдала прогноз, и он не столь благоприятный, как у Адоная, — пожала плечами Берта. — А то ты не в курсе.

— Ну, предположим, в курсе я лишь отчасти, — задумчиво произнес Ри. — Хочешь обмен? Информация на информацию.

— Нет, не хочу, — покачала головой Берта.

— А если я приду и возьму?

— Ну, возьми, — Берта снова пожала плечами. — Всемогутр. Если ты говоришь «приду и возьму», то почему ты до сих пор не пришел?

— Решил играть честно, — поддел её Ри, но тут же пожалел о сказанном.

— Честно? — Берта в веселом удивлении вздернула брови. — Правда? Неужели? Тогда ты должен будешь нам рассказать, что ты сделал с остальными. Или, хотя бы, что вообще происходит.

— Вы оба сидите здесь, и не понимаете, что происходит? — Ри посерьезнел. — Знаете, а ведь я тоже не понимаю. По нашим расчетам они должны уже подойти к порогу инициации. Все трое. Но…

— Но они не подошли, — кивнул Ит. — Даже близко. Это мы тоже видим. По крайней мере, по нашим мальчишкам. Тут нет ничего про инициацию. Скорее уж наоборот.

— Возраст, вероятно, — Ри задумался. — Или ещё какие-то факторы, о которых я пока не знаю.

— Образование, например, — подсказала Берта. — Лин и Пятый к моменту инициации были образованы не в пример лучше. А здесь, уж прости за прямоту, но мальчишки загнаны в информационный тупик, из которого выхода вообще нет. Да, программу они читают, что есть, то есть. Не очень охотно, но читают. Это при том, что в программе нет ничего, кроме псевдо-патриотической белиберды, от которой нормального человека начинает тошнить через полчаса после начала чтения. Библиотека? Там то же самое, но вне программы. И — про это тебе тоже известно — это уже законы и самой планеты, и страны, точнее, стран, потому что везде одно и то же, просто в разных обертках. Законы о вредном влиянии, о воздействии на юные умы, о негативной информации, и прочее, прочее, прочее. От промытых мозгов братьев спасает исключительно лень, в том числе эмоциональная. Они не воспринимают подобные «правильные» книги, — Берта сделала ударение на слове «правильные», — как нечто, способное вызвать маломальский эмоциональный отклик. Да эти книги и не способны на такое, они могут вызвать разве что отвращение.

— С этим я ничего не могу сделать, — покачал головой Ри. — Нам и так пошли на уступки, позволив разместить здесь часть проекта, и даже я…

— Не прибедняйся, — Ит тяжело вздохнул. — Кто бы мог тебе запретить.

— Могут. Если всё по делу, то вполне могут, — отрезал Ри. — И я ничего не имею против, потому что это как раз правильно: я уважаю такой подход, и такой настрой. Ситуация в этой системе действительно далека от стандартной, поэтому подобные решения я только поддерживаю.

— Ага, хорошо, — покивала Берта. — А с парнями как прикажешь быть? Они прочитали Багрицкого, «Юности моей порыв», потом их перестало тошнить, и они что? Правильно. Усвистали шляться по окрестностям, потому что ничего другого тут делать просто нельзя. Кино? Там то же самое. Если для взрослых, то слегка с романтикой. Марии Львовне, правда, и этого хватает, — Берта невесело усмехнулась. — Человек, он, знаешь ли, любит размножаться.

— И болеть молочницей, — со вздохом добавил Ит. — Так что? Идеи какие-то у тебя есть?

— На счет Амрита есть, он читает много и охотно, — Ри задумался. — А вот эти… я подумаю. Правда. Если инициировать не всех троих, а только его одного, это будет лишено смысла.

— Как ты заговорил, — заметила Берта. — Что же ты так не говорил, когда шил моим мужьям веки чёрными нитками^[2], а, гений? Тогда ты решил, что тебя, единственного и неповторимого, вполне хватит, а теперь…

— Боже, как же ты достала меня с этими нитками! — взорвался Ри. — Ну сколько лет это будет продолжаться, а?

— Сколько нужно, — отрезала Берта. — Не нравится? А нам с Фэбом это тогда понравилось, как ты думаешь?

— Всё, хватит, — Ри встал. — Сказал, подумаю, значит, подумаю. Через пару месяцев снова загляну. Коньяк брать?

— Бери, — равнодушно ответил Ит. — Хороший коньяк. В нашей поднадзорной палате такое нечасто встретишь.

— И ликёр тоже бери, — добавила Берта. — И привези мне, наконец, нормальные туфли, я же просила.

— Прости, забыл, — Ри улыбнулся. — Привезу. И сапоги привезу, на зиму. Ит, тебе чего-то надо?

— Сказал бы я тебе, чего мне надо, но ты на это не согласишься. Ничего. Коньяком обойдусь.

— Ладно, — кивнул Ри. — Давайте прощаться, мне еще до корабля через лес, и вообще…

— Ну, пока, — Ит невесело улыбнулся.

— Пока-пока, — поддержала мужа Берта.

— Если что, вызывайте, — напомнил Ри.

— Обязательно.

* * *

Когда дверь за Ри закрылась, Берта выразительно глянула на Ита, но тот в ответ лишь поморщился. Встал, прошелся по комнате, смахивая по пути прослушку, которую, разумеется, Ри раскидал ещё во время их посиделок там и сям. С прослушкой — это была такая своеобразная игра, потому что Ит знал, что прослушку Ри раскидает, а Ри знал, что Ит её тут же снимет. Берта недоумевала — зачем вы это делаете? Ит же как-то пояснил, что это попытка Ри напомнить, кто есть кто, и попытка Ита объяснить, что доказывать что-то гений будет только на своей территории.

— Теперь он будет от нас требовать, чтобы мы их довели до инициации, — с грустью заметила Берта. — Вопрос только, как.

— И зачем, — добавил Ит. Смял в пальцах последнюю «нитку» (Ри идиот, положил «нитку» на видное место, да еще и синюю, по цвету к покрывалу, на которое положил, вообще неподходящую), кинул на пол. — Я этого делать не хочу.

— Я тоже, — кивнула Берта. — Читать… у меня зубы сводит от того, что они здесь читают.

— Не очень понимаю, как может технически выглядеть сведение зубов, но читают дрянь, — согласился Ит. — И, главное, ничего другого же нет! Не осталось! Ты в библиотеке была, и не раз, вот скажи, там хоть что-то стоящее есть?

— Любовные романы в разделе 21 плюс, и это в городской, — ответила Берта. — Ты же знаешь, зачем спросил?

— Это был риторический вопрос, — Ит подошел в двери, прислушался. — Соседи, чтоб их. Так вот, о чем я. Дело не только и не столько в чтении, малыш. Проблема серьезней, чем он думает.

— Ты о чём? — не поняла Берта.

— Да о том, что ни не люди — хорошо, это он понял, и слегка осознал глубину различий, но он не понял главного. Ты догадалась, чего именно он боится?

— Если честно, нет, — Берта покачала головой.

— Берсерк, — объяснил Ит. — Он боится, что братья в какой-то момент слетят с катушек. И небезосновательно он этого боится, я тоже боюсь. Но вот о другом он не догадывается. Или делает вид, что не догадывается.

— Так о чём?

— Да о том, что они — гермо, дорогая, пусть и частично, — вздохнул Ит. — А это, как ты понимаешь, не только берсерком характеризуется. А много чем ещё. Помимо улетевшей крыши и агрессии.

— Ах, вот ты о чём, — Берта помрачнела. — Да… вообще да, ты прав. Берсерка я тоже боюсь, — призналась она. — Особенно в свете Комара и его бандитов. Добром это не кончится.

— Ну, Пятый с Лином до этого так и не дошли, — напомнил Ит.

— У них много лет гормональный фон подавляли, — возразила Берта. — У этих нет.

— Да, у этих нет, — согласился с женой Ит. — Вот чего. На днях свяжусь с Пятым, кое-что спрошу. Надеюсь, не получится как в прошлый раз.

— Это когда они аргов гоняли, а ты вызывать стал? — Берта усмехнулась. — Да, немного несвоевременно тогда это получилось, что правда, то правда.

— В общем, попробую, — подытожил Ит. — Действовать страшно, но придётся.

— А я бы вообще ничего не делала, — заметила Берта. — Пусть бы они прожили… просто так. Как есть. Это всё-таки лучше, чем то, что предлагает гений.

— Не факт, — покачал головой Ит. — Так, ладно. Чего у нас на обед?

— Пока что у нас на обед только чай, потому что гений нас заболтал, и мы не сходили в магазин.

— Собирайся, пойдём, — велел Ит. — Хочу супа с клёцками.

— Верно мыслишь, — Берта встала. — Только суп будет вегетарианский, потому что варить бульон некогда и не из чего.

* * *

Слух о том, что директор изволили уехать, разлетелся по детдому с быстротой поистине феноменальной. Причиной тому стала попытка Лаврентьича отобрать у Комара модные штаны, но завхозу быстро доказали, что не он тут власть, а те, кого больше, и кто наглее, и после кирпича, прилетевшего с крыши, и разбившегося у ног ошалевшего завхоза на мелкие осколки, Лаврентьич с мыслью вернуть обратно имущество расстался. Мяч у мальков он, конечно, отобрал, а вот братья Фламма изрядно удивили, потому что успели обменять майки на сигареты, а сигареты надежно спрятать. Ни угрозы, ни увещевания не помогли: братья молчали, как партизаны, и не сказали в результате вообще ничего. К их счастью, дело обошлось парой затрещин от Лаврентьича, но это было всё, потому что директор оставил несколько указаний, и всем велено было исполнять, иначе Фрол Савельич обозлится.

Указания были не ахти какие сложные: мойка окон в столовой, мелкий ремонт коек в паре спален, разборка архива в библиотеке, починка разваливающихся качелей (то-то радости будет малькам), обрезка кустов во дворе, и помывка стен в учебном крыле. Фрол Савельич на следующее утро после того, как директор уехал, собрал воспитанников на линейку, и принялся раздавать задания, от которых отвертеться не удалось даже Комарову и его банде — сопящим от злости Комару, Ковриге, и Зоту вручили тряпки, и отправили мыть коридор.

— Так, — Фрол Савельич оглядел притихших воспитанников. — Младшая группа… младшая группа у нас пойдёт мыть столовую. Но не окна. Окна будут мыть… эээ… Артёмов, Коржиков, Фильченко. Копейкин, Петров, оба Фламма — в библиотеку. Остальные — стричь кусты.

— Фрол Савельич, а чем стричь-то? — робко спросил кто-то из дальнего ряда.

— Руками, — отрезал Фрол Савельич. — Ломать будете, руками. Но аккуратно. Лаврентьич, проследи. И качели сделай.

— А как я прослежу-то? — принялся отнекиваться завхоз. — Я при качелях, а они в это время того… а я…

— Качели рядом с кустами, — рявкнул замдиректора. — Еще препираться мне вздумал! Вот так и проследи.

— А толстые ветки как? — спросил кто-то ещё.

— Лаврентьич, есть у тебя секатор? Есть же, я видел, — Фрол Савельич на секунду задумался. — Только держи при себе, а иначе сопрут. Так, дальше что у нас?

— Ремонт коек, — напомнила Берта.

— Да, спасибо, Роберта Михайловна, — кивнул замдиректора. — Педагоги, кто может сделать?

— Я не педагог, но могу, — ответил Ит. — Если будут болты, конечно. И пружины запасные, на замену.

— Лаврентьич, что на счет болтов и пружин? — повернулся к завхозу замдиректора.

— Ну, это… поищу, — Лаврентьич замялся. — Но чего-то болтов-то не привезли… но я поищу…

«Пустил налево, — тут же понял Ит. — Или Маруся на базаре продала. Ладно, придумаю что-нибудь. Вот только гайки где взять?»

— Лаврентьич, а гайки хоть есть? — спросил Ит. — И плашки? А то без ничего я не починю.

— Есть лерки, есть, — закивал тут же завхоз. — Найду. И гайки найду, только старые они, маслом их надо будет…

«Понятно, — Ит усмехнулся. — Хорошие новые гайки ты продал, а старые набрал на заводе. Молодец. Хочешь жить, умей вертеться».

— Ну, тогда ладно, — ободряюще улыбнулся Ит.

— Всем за работу, — приказал Фрол Савельич. — И, дети, — он зло прищурился. — Если вы, дети, что-то поломаете или испортите, останетесь без ужина. И без завтрака. Комаров, ты понял? Попробуй мне только…

* * *

К разбору завала в дальней части библиотеки подошли творчески — для начала кучи пыльных книг просто свалили на пол, вытащив со стеллажей, на которых они лежали в полнейшем беспорядке. Библиотекарша, старенькая, слепенькая Леокадия Петровна, летом наведывалась на своё рабочее место трижды в неделю, и сверяла обычно исключительно ту часть библиотечного зала, в которой стояли учебники, в дальнюю же часть зала она, кажется, за несколько лет просто ни разу даже не заходила. По крайней мере, её в этой дальней части никто ни разу не видел. Обычно она сидела за своим столом рядом с входом, подсказывала ученикам, где что лежит, и вписывала в формуляры то, что требовалось, но не более. На состояние книг ей было плевать. Как, впрочем, и всем другим в Масловке. В результате учебники, старые, истасканные, имели вид настолько непрезентабельный, что их порой противно было взять в руки. Новые книги замдиректора почти не заказывал, справедливо считая, что для будущих лесорубов и замесчиков сойдёт и так. Никто не возражал.

— Фу, пылища, — поморщился Пол, когда их маленькая команда освободила, наконец, последний стеллаж. — А воняет…

— Мыши, — сообщил очевидное Петров. Он был на год младше братьев, тоже хлюпик, и (это было самое скверное) Петров носил очки — для Масловки штука вообще запредельная. Из-за этих очков Петрову прилетало едва ли не чаще, чем братьям.

— Точно, мыши, — покивал Копейкин. — Небось, давно всё тут сожрали уже, чего тут разбирать?

Копейкин был увалень, лентяй, и в принципе человек недалекий. Ростом и шириной плеч мироздание его не обидело, и, будь он позлее и поактивнее, Комар бы точно зазвал Копейку в свою банду, но для банды парень оказался слишком флегматичен и ленив. Ходит куда-то, делать что-то, бить кого-то? Вот ещё. Да ни за что на свете. Пусть кто хочет, делает, чего хочет, а Гриша лучше поваляется или посидит, где тихо. В тенечке — летом, в тепле — зимой. Если с едой, так и вообще хорошо. Когда Комар с год назад попытался завербовать Копейку, он получил от рассердившегося потенциального соратника промеж глаз — одного раза Комару хватило, чтобы, во-первых, никуда Копейку больше не звать, и, во-вторых, чтобы не привлекать этого ленивого силача к игре в крысу.

— Или съели, или прочитали, — заметил Пол. — Здешние мыши должны уметь читать. Не, разобрать надо, иначе от Фрола влетит. Вот только как?

Ян задумчиво посмотрел на книжный Монблан, вытащил какой-то том, открыл.

— «Руководство по эксплуатации и обслуживанию сучкорезного станка СКСт-153», — прочитал он. — Ни фига себе книжечка! Такой, если по башке стукнуть, убить можно, — он подкинул книгу на ладони, в воздух поднялось пыльное облачко, и Пол, стоявший рядом, чихнул.

— Большая, — подтвердил Петров. — И куда её?

— Давайте просто рассуём, куда получится, — предложил Копейкин. — Какая разница?

— Не, Фрол же сказал разобрать, — Ян задумался. Отложил книгу в сторону, вытащил следующую. — О, тоже руководство.

— И тоже по сучкорезу? — спросил Пол.

— Не, это уже по машине для замеса стружечной массы, — Ян что-то прикидывал про себя. — Вот чего. Давайте все ищите руководства, и кладем их в сторону. А дальше разберемся.

Через полчаса практически все руководства оказались сложены на одном столе, другой стол занимали теперь тощие брошюрки с методичками для предметников. По счастью, у методичек оказались почти одинаковые обложки, поэтому извлечь их из общей кучи большого труда не составило.

— Во, уже лучше, — заметил Ян, когда куча после первого прохода уменьшилась почти вполовину. — Ребят, притащите тряпки и воду, — попросил он. — Надо протереть как-то, пыльное всё такое…

Через час картина получилась следующая. Копейка и Петров добросовестно возили тряпками по стеллажам, делая их из пыльных грязными (идти стирать почерневшие тряпки их не смогла бы заставить, наверное, никакая сила на этом свете), а братья Фламма разбирали в это время остатки кучи, складывая книги стопками. Ян открыл какую-то книгу, мельком глянул на титульный лист — глаза его на секунду расширились от удивления. Он быстро показал книгу Полу, и сунул книгу себе под пояс штанов. Через пару минут уже Пол показал какую-то книгу брату — и книга перекочевала к нему за пазуху. Ни Копейкин, ни Петров этого не видели, потому что к этому моменту они возюкали грязь в следующем ряду стеллажей.

— Мы всё, — сказал Пол, когда последняя стопка книг оказалась на столе. — Раскладываем?

— Мы тоже всё, — откликнулся Петров. — Давайте, а то надоело, сил нет.

— Сейчас, только в тубзик сгоняю, — Ян глазами указал на ворот рубашки Пола, тот в мгновение вытащил книгу, Ян спрятал ее к первой, и неспешным шагом отправился к выходу. — Блин, все руки чёрные от этих книг, — пожаловался он уже из коридора. — Ну и пыль.

* * *

Фрол Савельич, против ожиданий, работу принял — все думали, что снова будет орать, но он почему-то не орал, наоборот, обрадовался. Прошел между стеллажами, вглядываясь в надписи на корешках, потом сказал:

— Кто придумал так расставить?

— Ян придумал, — ответил Копейкин. — А что, плохо?

— Наоборот, правильно. Книги с красными штампами где? — он обернулся к Яну.

— Вон там, наверху, — Ян указал на верхнюю полку дальнего стеллажа.

— Не читали? — строго спросил Фрол Савельич.

— Не-а, — помотал головой Петров.

— Хорошо. Сжечь, — распорядился Фрол Савельич. — Возьмите мешок, снесите Лаврентьичу, пусть спалит в бочке. Сегодня же. А вы молодцы, скажите Зое, чтобы выдала вам по печенью сегодня, — он благожелательно улыбнулся. — Задание сложное, но ведь справились. Можете, когда хотите.

Копейкин, Петров, и оба брата стояли сейчас перед ним по стойке «смирно», и улыбнуться похвале не рискнули. Фрол Савельич с полминуты благостно щурился, любуясь стеллажами, кивнул, и направился к выходу.

— Уф… — Копейкин шумно выдохнул, когда дверь библиотеки закрылась. — Пронесло, кажись.

— Ага, — кивнул Пол. — И на обед успеем.

Магическое слово «обед» произвело на Копейкина обычное впечатление — он неторопливо двинулся к выходу, вслед за ушедшим замдиректором.

— А жечь кто будет? — остановил его Петров. Ему тоже явно хотелось есть, но распоряжение Фрола Савельича все-таки надо было выполнить.

— Мы сожжем, — вдруг сказал Ян. — Идите, ешьте, только попросите баб Зину, чтобы нам оставила.

— Ладно, — кивнул Копейкин. — Обед это хорошо. Перловочка, супчик…

Когда Петров и Копейкин ушли, Ян подбежал к двери, запер её, и, к большому удивлению брата, стал стаскивать на пол только что расставленные книги.

— Ты чего? — недоуменно спросил Пол.

— Иди за мешком, — приказал Ян. — Давай, давай, тащи скорее! Или даже два мешка тащи, у него там полно, которые для листьев. Пол, быстро, некогда объяснять!

— Чего ты придумал? — нахмурился Пол.

— Потом скажу, быстро давай! — шепотом рявкнул Ян.

— Но мешок…

— Мы вернем потом мешок. Иди!!!

…Часть бесчисленных «руководств» удалось расставить пошире, потому что другая их часть заполнила примерно до половины первый из принесенных Полом мешков. Во второй мешок Ян с лихорадочной поспешностью запихивал сейчас книги с дальней полки — этот мешок получился поменьше, книг туда попало около двух десятков, не больше, но именно этот мешок Ян прижал к себе.

— Так, — начал он шепотом. — Бери это барахло, и тащи к Лаврентьичу, чтобы сжег. И побудь с ним, пока он жечь будет, чтобы если кто спросит, сказал — да, пришел Фламма, да сожгли книжки какие-то.

— Ага, — стало доходить до Пола. — А ты?

— А я на аэродром, спрячу эти, — Ян похлопал по второму мешку.

— Ян, они же все того, запрещенные, на них печати красные, — с ужасом в голосе произнес Пол. — Это же нельзя…

— Там есть этот самый Джек Лондон, про которого Амрит писал, — ответил Ян на пределе слышимости. — Надоело быть дебилом, мы должны это прочитать. Должны, слышишь! Всё, давай, через час встретимся в столовой.

— А ты успеешь? — с сомнением спросил Пол.

— Я бегом, — ответил Ян. — Выходи первый, понял? Мне еще надо будет из туалета забрать те, которые я спрятал.

— А если про тебя спросят? — с сомнением произнес Пол.

— Скажи что я… ну, измазался, пошел умыться, — поморщился Ян. — Придумай что-то. Всё, иди, иди, я через пять минут.

* * *

— Ты видишь то же самое, что и я? — спросила Берта.

— Угу, — откликнулся Ит. — Кажется, проблема чтения решилась сама собой. Но… это странно.

— Что именно? — нахмурилась Берта.

Они сидели в кабинете Ита, и наблюдали исподтишка, как Ян крадется через кусты, прижимая к груди объемистый сверток.

— Братья воруют литературу из библиотеки, в которой делали уборку, — Ит задумался. — Почему? Раньше они никогда не воровали книги. Им это было незачем.

— Проследишь, куда он? — спросила Берта.

— Нет смысла, если надо будет, найду, — Ит нахмурился. — Это-то как раз несложно. Но для чего им это понадобилось?

— Может, решили продать? Майки же они продали, — предположила Берта.

— Ты в Морозново много знаешь покупателей на такой товар? — Ит кивнул в сторону окна. — Я вот нет. Одно дело — любая одежда, которую тут с руками оторвут, другое — старые книжки, которые только на растопку и годны. Нет, тут что-то другое, Бертик. Что-то тут не просто так.

— Ну, если это любовные романы, или что-то про актеров, да еще и с фото, бабы тоже с руками оторвут, — возразила Берта. — Ещё как оторвут. Может, это биография Козельского? Или Батракова? Мария Львовна за такое бы удавилась.

— Биографии Козельского и Бартракова, иллюстрированные, с фото в разные годы, и в нашей библиотеке? — Ит засмеялся. — Ты сама-то в это веришь?

— В это не верю, а вот биография матери Грибановой там есть, — напомнила Берта.

— Ну, ты сравнила, — Ит хмыкнул. — Мать Грибановой жива-здорова, и по сей день борется с вредоносным влиянием Сферы. Она не виновата, что у ее дочери выросли сиськи, на которые капает слюной половина мужского населения страны. Мега-гипер-супер-пупер сиськи, — Ит усмехнулся. — А поскольку она дочь ярой патриотки борьбы со Сферой, ей везде дали зеленый свет, ну и вот. Два десятка фильмов, хроники всякие, съезды, партия, и всё такое. Дура, да. Но зато красивая, и с сись…

— Хватит, — рассердилась Берта. — Про это ты уже трижды сказал.

— Дважды, ты не дала сказать в третий раз, — заметил Ит.

— Ит, ну всё, ну перестань, — попросила Берта. — Можно серьезнее? Ян почему-то украл книги. Книгами они раньше мало интересовались, ты сам про это в курсе. И — вот так. Странно?

— Если серьезно, то да, действительно странно, — согласился Ит. — Но… знаешь, давай не будем торопить события. Скорее всего, они что-то нашли при разборке библиотеки, и решили продать. Я прослежу, потусуюсь на рынке в базарный день, и выясню, появлялись они там, или нет. И если да, узнаю, что именно продавали или меняли. Бертик, знаешь, если честно… — он замялся. — Я не хочу их трогать лишний раз. Тут и так полно тех, кто трогает. Пусть у них будет хоть какая-то степень свободы. Ну хоть немного. Ну невозможно же так.

Берта согласно кивнула. Встала из-за стола, подошла к мужу, до сих пор стоявшему у окна, обняла — Ит обнял её в ответ.

— Терра-ноль, — шепнула Берта. — Терра-ноль, и поднадзорная палата. Как же я тебя сейчас понимаю…

— Вот в том и дело, — согласился Ит. Погладил жену по голове, та усмехнулась. — Именно что поднадзорная палата.

— И гению не скажем, — продолжила Берта. — Вот возьмем, и ничего ему не скажем.

— Не скажем, — подтвердил Ит. — Пусть лучше помучается, и придумает, как подсунуть им что почитать. Так даже интереснее.

— Ставим эксперимент над экспериментатором? — хихикнула Берта. — Прекрасная мысль. Попробуем. Почему бы, собственно, и нет?

— Потому что да, — подытожил Ит.

* * *

Лезть на вышку с мешком было чертовски неудобно, но Ян всё-таки залез, причем пару раз он едва не сорвался, мешок сильно мешал. Очутившись на месте, Ян первым делом вытряхнул книги на пол, сел по-турецки рядом с ними, и принялся перебирать, а потом разложил на стопочки — по авторам. Помянутого Амритом Джека Лондона нашлось три тома, а еще было несколько книг Жюля Верна, одинокий томик неведомого Сетона-Томпсона, который Пол схватил, видимо, из-за нарисованной на обложке пушистой лисы, остальные же книги принадлежали перу каких-то братьев Стругацких, и то обстоятельство, что книги эти писали братья, почему-то грело сейчас Яну душу. Может, они тоже, как мы? думалось ему. Мы с Полом как-то дополняем друг друга, может, они так же? Интересно будет узнать… Впервые в жизни ему действительно стало интересно — вот такое, и он улыбнулся какой-то своей мысли, совершенно, надо сказать, новой мысли, непривычной, тайной. Я хочу знать, думал он, а еще я хочу найти то место про метеор и планету, найти то, что писал Амрит, и прочесть полностью, чтобы понять то же, что сумел понять он. Кстати…

Ян встал, огляделся. Приметил относительно целый шкаф, с трудом открыл (дверцу отчаянно заедало, но это было к лучшему), и спрятал книги на самую верхнюю полку, в самый дальний угол. Потом вытащил из другого тайника бумагу, и принялся торопливо писать — время поджимало, Пол там сидит, небось, и ждёт его, а он тут возится. Письмо получилось поэтому короткое, но это ничего, неважно. Ян поспешно сложил самолетик, сунул за пазуху, и полез вниз. Почему-то кидать с башни было нельзя, только с поля — самолетики, брошенные с башни, до Сферы не долетали. Вышел на поле, разбежался, и кинул самолетик, который привычно пошел ввысь, всё ввысь — Ян в этот раз не стал наблюдать за его полётом, было некогда. Он удовлетворенно кивнул, и бегом рванул обратно — в детдом, в столовую, к ожидающему его Полу.

Примечания

2

Отсылка к романам «Звёзды Берега» и «Архэ», довольно страшный эпизод. Но, дорогой читатель, давай без спойлеров.