Света, я вернулся!

Дмитрий Шуйский, 2020

Умеете ли вы говорить с душами умерших людей? Нет? И я не умею. Но это может сделать индус Амрит Сингх, работающий на всемирную тайную корпорацию «Вера». В Москве он возглавляет йога-центр и среди своих клиентов находит души людей из прошлого и будущего. Не хотим сказать, что он и его коллеги по корпорации знают все, нет, не всё. Но зато это достоверно и правдиво, из первых уст. И это – эксклюзив, он проверяется жизнью. В водоворот событий вовлечен успешный пилот гонок «Формула-1» Василий Свешников. Он погибает в катастрофе, и его душа продолжает жизнь в теле новорожденного мальчика. Этому мальчику суждено стать еще одним избранным, подготовленным за замену Амриту, чье имя на санскрите означает – «бессмертный». Содержит нецензурную брань.

Моей семье посвящается

Глава 1. Осознание себя

Великие умы обсуждают идеи.

Средние — обсуждают события. Мелкие — людей.

Индийский эпос

Пробуждение, как обычно, было тяжелым. Чувствуешь, что не выспался, вставать не хочется, но все равно приходится.

Сначала включался слух — шорохи, стуки, воркование птиц, автомобильные звуки и прочая дребедень входила в мозг и давала ему сигнал: ты уже не спишь. Мозг — ленивая скотина, не признавал доморощенных будильников и желал спать дальше.

Далее в действие вступал мочевой пузырь, чуть позже — прямая кишка. Приняв угрожающие сигналы от вышеназванных партнеров по телу, мозг понял — надо что-то делать.

Неосознанно дернувшись, левая часть коры головного мозга приказала глазам открыться — мол, пора уже и к делу приступить, к жизни без сна.

Василий открыл глаза и увидел белёный потолок, не совсем белый, но вполне приемлемый для восприятия мужчиной средних лет, 25 лет от роду, который оказался в непонятной ситуации и в неизвестном месте.

А вот уж таких ситуаций у Василия в его бурной жизни было достаточно много. Взять хотя бы роман со Светкой в прошлом году во время очередных соревнований Формулы-1, где он занял третье место в составе российской команды.

Да-а, Светка, именно Светка вспомнилась Василию, когда он увидел этот потолок, потому как после бурной ночи вместе с ней, он в пять утра, откинувшись на подушки, созерцал потолок. Конечно не такой же, не тот, но потолок. Да, классная была женщина, почему-то со словом «была» вспомнил Василий. Ну да ладно — что было, то было.

Утро. Раннее утро. Как определить — раннее это утро или позднее? У каждого это понятие определяется по-своему. Для кого-то шесть утра — раннее утро, а эти же шесть утра для доярки — разгар работы. А для большинства раннее утро — время самых сладких снов, полетов в ярком пространстве, необыкновенных сочетаний реальности и мечты. И мечты эти никогда не озвучивались никому и никогда, даже самому близкому и знакомому. А уж о реальности и говорить нечего.

Светлане снился последний отпуск с Василием в Сочи, теплое море, необыкновенно нежные руки возлюбленного, сладкая истома любовной игры, приятное ощущение уверенности в настоящем. И сказала она возлюбленному:

— Васька, мой родной, принеси минералки из холодильника, больно пить хочу после тебя, иссушаешь ты меня, нехороший…

В томном ожидании освежающей влаги Светлана услышала голос Василия:

— Света, я вернулся!

Светлана облизнула сухие губы и осознала себя в настоящем.

На часах ровно четыре утра, за окном еще темно. Но то, что она воочию услышала голос Василия, вырвало её из сонного морока.

Рядом спал муж, Эдуард Кузинский, главный механик российской команды Формулы 1.

Откинув одеяло, Светлана спустила босые ноги на пол, ощутила мягкость иранского ковра.

Тихо-тихо, чтобы не потревожить мужа, на цыпочках она проскользнула в ванную и сидя на унитазе, вздрогнула — она осознала:

— Света, я вернулся…

Этот хрипловатый баритон она не спутала бы ни с каким бы еще.

Нахлынула тоска и ощущение непоправимого ущерба, утери. Из уголка глаза скатилась слеза и, оставив влажную дорожку на щеке, повисла на подбородке.

Света, сдержала рыдание, выдохнула. Спустив воду, подошла к зеркалу.

На нее взглянула молодая, немножко помятая после сна, приятная в своей свежести женщина. Короткая стрижка подчеркивала приятный овал лица, однако набухшие веки серых глаз выдавали ее настроение — Светлана была расстроена.

И лишь одно могло смягчить горечь утраты — новая жизнь внутри нее, всё понятнее и чувствительнее давала понять о своем существовании.

Помимо Светланы, в этот предрассветный час весть о пробуждении реинкарнированной души Василия получил еще один человек — руководитель московского отделения организации «Вера» мастер йоги Сингх Амрит. Во время ежеутренней медитации он увидел на своем внутреннем экране слабую розовую вспышку, за которой пришла информация, буквально означавшая «Я вернулся, учитель!». В душе мастера что-то вздрогнуло, какое-то предчувствие больших перемен — это была душа Василия Свешникова.

Не выходя из состояния медитации, тренер отметил эту точку в эфирном пространстве с тем, чтобы вновь вернуться к ней с целью налаживания постоянной ментальной связи.

Очнувшись от воспоминаний, Василий снова открыл глаза и увидел тот же потолок. Реальность сурово напоминала ему о своем существовании.

Да, — подумал Василий Сергеевич Свешников, — надо вставать и идти готовить завтрак. Ну, если не завтрак, то хоть кофе заварить. С этими мыслями он попытался встать и… не смог. Чему нежданно удивился: ни руки, ни ноги ему не подчинялись, сколько бы усилий он не прилагал. Было такое чувство, что он плотно связан по рукам и ногам.

Ситуация озадачила Василия, но не ошеломила. И тут же вспомнилась прошлогодняя гонка, во время которой в результате отказа тормозов его болид выкинуло с трассы, и машина врезалась в гору покрышек, что смягчило удар, но не уберегло от компрессионного перелома позвоночника. Вовремя подбежавшая бригада медиков-спасателей вытащила его из полуразбитой машины и погрузила на дежурный вертолет.

Всё в тот раз прошло удачно, хирурги ювелирно провели операцию и Василий тогда, точно так же, как и сейчас, лежал на спине и созерцал потолок, постепенно отходя от дурмана наркоза.

От прошлого настоящее положение вещей отличало лишь одно: тогда он видел свисающую ручку на кронштейне для облегчения вставания. Сейчас ее не было.

Чувство смятения стало темной волной подниматься из груди и накрывать всё тело, которое, кстати, Василий прекрасно ощущал.

Сегодняшняя ситуация напоминала ему прошлогоднюю, хоть и с некоторыми вариациями.

Справившись со смятением, он стал вспоминать:…Что случилось вчера? А может быть и не вчера? А точнее — что случилось до этого… состояния?

Да, вроде бы, ничего особенного.

15 апреля в Сочи на трассе должен был состояться квалификационный заезд Формулы-1 в рамках Европейского турнира чемпионов. 12 апреля я прилетел из Москвы и как всегда поселился в гостинице «Жемчужина». Уже знакомый мне метрдотель Семен приветливо кивнул мне головой и спросил:

— Как всегда, в 512-й?

— Петрович, ты и так все знаешь, конечно.

Семен Петрович погрузив мои баулы на тележку, посеменил к лифту. Я же подошел к администратору — жгучей брюнетке Ниночке. Ниночке было лет 28, ее миловидное лицо украшала родинка на левой румяной щечке, в тон зеленым глазам были подобраны и неброские украшения — изящные сережки и бусы из малахита. Чуть выше ямки на атласной коже ее шеи пульсировала жилка.

Радостно улыбаясь, Ниночка задала стандартный вопрос, на который я дал стандартный ответ:

— Да, снова на соревнования. Номер 512, как всегда. Оплачено десять суток.

Ниночка очень любила мои визиты в гостиницу, но не меня самого. Потому как больше меня она любила темный горький шоколад, несколько плиток которого я всегда дарил ей при этих встречах.

Вдохнув пряный аромат её французских духов и уловив заинтересованный взгляд зелёных глаз, я пошел к лифту.

Уже в номере, не распаковывая свои пожитки, я взял сотовый и набрал Светкин номер. Долго слушал длинные гудки, потом автоответчик ожидаемо сообщил о возможности перезвонить чуть позже. Я улыбнулся, представив гул пылесоса, Светкин лоб в капельках пота и завиток волос, упрямо лезущий в глаза. Перезвоню. Позже. И скажу позже тоже. Пусть мое предложение руки и сердца будет ей сюрпризом, неожиданностью.

Он не позвонил — был занят подготовкой к завтрашним гонкам, она тоже не перезвонила — хлопоты по дому отвлекли ее внимание. Никто из них не знал, что соединяющая их нить прервалась навсегда. По крайней мере, в этой жизни.

На трассу я вышел во всеоружии. Погода была самая благоприятная — небольшая дымка закрывала солнце, ветра практически не было. Я был настроен на победу. Мой наставник от команды «МакЛарен» Симон Юрьевич Волков как всегда, покровительственно похлопал меня по плечу и выдал в очередной раз дежурную фразу:

— Вася — ты рожден для побед! — При этом самым любопытным было выражение его крупного лица — выражения не было вообще.

Будучи знакомым с Волковым уже в течение пяти лет, я знал — это означает, что Симон Юрьевич находится в хорошем расположении духа.

Иначе, он, саркастически улыбаясь, стал бы уговаривать меня заменить лошадь (болид) и вообще «бензин тут плохой и тебе, Василий, было бы лучше заняться чем-нибудь другим».

Опуская все подробности начала гонки, я вспомнил, что на 5-м круге, будучи третьим и потеряв лишь 15 секунд на заправке, я шел успешно за Мерседесом под номером 34 и через три круга планировал его обогнать. И тут…

Последнее, что я отчетливо запомнил — металлическую стойку ограждения, торчащую из моей груди, и увидел команду спасателей невдалеке, налаживающих свой инструмент.

Говорят, что в предсмертные секунды перед умирающим проходит вся жизнь. Не знаю насчет всей жизни, а мне вспомнился последний поцелуй Светки, ее теплые податливые губы, пряный аромат ее тела, свежий запах волос и едва слышный шепот: — Милый, я жду тебя к ужину.

Последний толчок сердца качнул кровь в организм, я в последний раз отчаянно втянул в лёгкие воздух трека с запахами гари и масла и… не выдохнул — темная рамка небытия рухнула вниз.

Хоровод этих воспоминаний, пролетевших в моем мозгу, подвел меня к единственно возможному выводу в данной ситуации: я жив и я наблюдаю жизнь. На этой мысли глаза мои закрылись, и я уснул счастливым сном.

Не знаю, сколько я спал, но к бодрствованию меня призвали слова женщины, склонившейся над моим лицом:

— Смотри-ка, улыбается, молодец! Сейчас кушать будем, миленький!

При этих словах я действительно почувствовал зверский голод и подумал:

— Наконец-то!

Я почувствовал, как поднимаюсь и… ощутил теплую вкусную жидкость, льющуюся мне в рот. Рефлекторно втягивая в себя питание, я незаметно уходил в светлое забытье, в приятное ощущение защищенности и расслабленности.

Больше мне не надо было ничего. Все сиюминутные переживания о любовных победах, эфемерных достижениях на поприще спортивных соревнований абсолютно ничего не значили в сравнении с тем счастьем, которое я ощущал сейчас.

В редкие моменты я открывал глаза и видел приятное женское лицо, карие глаза светились любовью, губы шептали:

— Ешь, мой миленький, вырастешь большим — мамку накормишь….

— Мамку накормишь, мамку накормишь…. Мамку накормишь… — эти слова повергли меня в смятение: — Какую мамку? Где я? Что со мной? — бормотали мои губы.

— Я требую позвать дежурного врача! Я требую объяснить, что со мной! Я тре-бу-ю-ю-ю!

Где то издалека, как будто приглушенно я услышал младенческий крик. Подумал удивленно — откуда здесь, в больнице, младенец?

Пока я был занят истерикой, не заметил, что надо мной склонилась та же женщина и сказала:

— Покакал — вот и хорошо! Молодец!

С этими словами меня вдруг повернули вниз лицом и куда-то понесли. И вот тут я ощутил неестественность моего положения:

Чем меня кормили?

Как меня в реанимации так небрежно носят?

Что со мной?

Где я?!!