Мужлан и флейтистка

Екатерина Вильям-Вильмонт, 2018

Федор Федорович Свиридов весьма успешный и удачливый человек, но чудовищно одинокий. Потеряв в одночасье почти все – дом, семью, где осталась любимая дочка, – он берет к себе осиротевшего пса по кличке Апельсиныч. И вот встретились два одиночества и беззаветно друг друга полюбили. Но в жизни Федора Федоровича появляется прелестная флейтистка… В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Глава вторая

Он с наслаждением поужинал в хорошем ресторане, выпил триста граммов водки, так, для аппетита, потом заказал такси и поехал в гостиницу. Номер был небольшой, но уютный. Ах, хорошо! Вот разберусь с новым назначением и уйду в отпуск. Поеду все-таки к морю. А они не хотят, ну и не надо. Он долго стоял под душем, смывая с себя липкую гадость сегодняшнего дня. Потом лег в постель и включил телевизор. Там был футбол! Федор Федорович был равнодушен к футболу, он любил хоккей, в футболе ему недоставало темпа, но тем не менее обрадовался. Смешно, ей-богу! И вдруг позвонила жена. Он помедлил, но все же решил ответить.

— Федя, что это значит? Где ты?

— Меня нет. Ты можешь быть абсолютно свободна, зачем тебе такой муж?

— Ты о чем? Что у тебя вышло с Сашкой?

— Она отказалась со мной ехать. Твоя матушка постаралась! Объяснила внучке все про папу, который будет бухать, бегать за тетками, а ребенок утонет… И вообще папаша у нее серость непроцарапанная…

— Послушай, Феденька, ты же знаешь маму…

— Знаю. И маму, и тебя. Скажи честно, какой гламурный персонаж маячит на горизонте?

Он сам удивлялся, как спокойно и насмешливо звучит его голос. Он и в самом деле не кричал, не бесился… И это здорово напугало Веру.

— Федя, ну что ты завелся? Какой такой персонаж, о чем ты?

— А тот, который курил в моей машине, да еще имел наглость ездить на ней!

— Что за чепуха! Никто на ней не ездил! — довольно фальшиво воскликнула Вера. — И вообще, что происходит?

— Уже произошло!

— Что произошло?

— Я от тебя ушел! Квартиру и дачу я оставляю тебе, на Сашку буду давать деньги, на все, что ей необходимо, а ты, пожалуй, пойди поработай, вряд ли тип, которому охота покрасоваться в чужой машине премиум-класса, сможет достойно содержать тебя с твоей мамашей!

— Федя!

— Федя съел медведя!

И он швырнул трубку. Он нарочно не сказал ей, что намерен забрать дочь. А то они там насочиняют про него таких гадостей… Накукусят и насюсюрят столько, что никому мало не покажется!

И хотя сегодня рухнула его налаженная и, казалось бы, вполне благополучная жизнь, ему почему-то было весело. Раз, Федя, и ничего у тебя нет! Ни работы, ни жилья, ни семьи… А тебе, дураку, серости непроцарапанной, весело! Однако не зря он считался незаурядным организатором. Он отыскал телефон одного старого друга, блестящего адвоката, и позвонил.

— Алло, Илья Станиславович, ты?

— Неужто сам господин Свиридов вспомнил о нашей малости? Рад! Душевно рад! Как дела, Федя?

— Да идут дела. Вот еще одно дело возбудить задумал.

— Я не ослышался?

— Да нет! Разводиться хочу!

— Давно надумал?

— Сегодня.

— И сразу к адвокату? Чего делить хочешь?

— Ничего! Все движимое и недвижимое оставляю ей. Ребенка хочу забрать.

Илья Станиславович рассмеялся.

— Чего смеешься?

— Знаешь, я помню, ты как-то лет пять назад рассказывал про свою тещу. Какие у нее там любимые словечки были, за которые тебе хотелось ее убить? Одно я запомнил — сюсюрики! Супер! Я тогда еще подумал — не вынесет Федька мысли о том, что его дочурка тоже будет про сюсюриков говорить…

— Говорит уже! Надо забирать… Поможешь?

— Я бракоразводными делами не занимаюсь, но могу порекомендовать коллегу. Она в этих делах собаку съела, можно сказать, ротвейлера…

— Спасибо, друг!

— А ты сейчас в Москве, что ли?

— Да, приехал за новым назначением, может еще в Москве и останусь.

— Это было бы хорошо, в интересах дела, коль скоро речь пойдет о ребенке.

— Да, ты прав, — вдруг обрадовался Федор Федорович. — Конечно.

— Но все же предварительно дам кое-какие рекомендации.

— Внимательно слушаю.

— Чтобы отобрать ребенка у матери, ты должен, как минимум, иметь постоянную работу и постоянное, не съемное, жилье. С репутацией, как я понимаю, у тебя пока все в порядке.

— Почему пока? — фыркнул Федор Федорович.

— Да кто ж тебя знает, может, на свободе в загул уйдешь… И еще, имей в виду, такие бабы запросто могут и слежку за тобой устроить, а оно тебе надо? Поэтому пока твой статус не определен, давай регулярно бабки, не жмись, и ни словечка не говори о том, что хочешь забрать ребенка. Пусть пока живут спокойно, расслабятся, а ты между тем собирай компромат на жену…

— Вот еще, гадость какая!

— И еще… Прости за вопрос… Ты с ней спал, когда приехал?

— Было дело, а причем тут это?

— Она может недельки через три заявить, что беременна, даже если ты предохранялся, неважно…

— Тьфу ты черт…

— Слушай сюда! Это обычная уловка баб в такой ситуации. Не попадайся на нее.

— Да ни за что!

— Если все же она к этой уловке прибегнет, скажешь, что если хочет рожать, пусть, ты будешь давать деньги, а после рождения ребенка сделаешь экспертизу. Если ребенок окажется твой, признаешь его, будешь давать опять-таки деньги, и все. Поверь, деньги тут ключевое слово. И советую еще: отстегни сразу серьезную сумму на первое время. Чтоб поменьше хлопали крыльями. И не заявляй сейчас, что желаешь регулярно видеть дочь. Месяц-другой не появляйся там. И подай на развод. Поскольку сейчас ничего делить с ними не собираешься, вас разведут легко. Она, конечно, может не давать развода…

— Думаю, даст! Ей мама объяснит, что ей не нужен такой муж, которого никогда нет дома, и вообще, он серость непроцарапанная…

— Чего? — поперхнулся Илья Станиславович. — Кто ты?

— Серость непроцарапанная!

— Во дают! Ты же, если мне не изменяет память, доктор наук?

— Технических! В их глазах это не наука…

— Федька, ты сколько с ней прожил?

— Десять лет.

— Ты мудак! Слава богу, опомнился!

— Мудак, признаю, куда денешься. Но Верка была такая красивая… Она и сейчас… А с мамой до свадьбы не знакомила. Я бы не женился.

— А у тебя другая-то есть?

— Нет!

— А как же ты там, в своей глухомани?

— Да это как-то не проблема… баб везде хватает.

— Понял. Слушай, Федор, надо нам все же повидаться, поддать вместе, как в молодые годы…

— Да! Сколько мы не виделись? Года три?

— Примерно.

— Вот получу назначение во вторник, тогда и обмоем его.

— А что за назначение?

— Да наверху чего-то темнят, но явно с повышением. Тогда и обмоем, тем более, у меня будет две недели отпуска.

— Да? Это здорово! А давай вместе махнем куда-нибудь, как, бывалоча, на байдарках?

— Нет, друг, я в отпуске хочу цивилизации, я этой лесной романтикой сыт по горло!

— А вместе куда-то в цивилизацию махнуть?

— Я только за, но как же семья?

— А нет семьи больше. Тю-тю! Я теперь тоже холостяк!

— Как? Почему?

— А Женька, видите ли, не желает больше жить в нетолерантной России и свалила к мамаше во Францию.

— Сурово! А как же сын?

— Сын же у нее от первого брака. Я на него прав не имею. Так что…

— Да, мужик, нам есть что обсудить, и за что выпить!

— За свободу, что ли?

— И это тоже! Короче, во вторник, как получу назначение, звоню тебе и мы забиваем стрелку!

— Заметано, старик!

…Поговорив с Ильей, Федор Федорович первым делом перевел крупную сумму на карточку жены с припиской: «Это на первое время».

В понедельник утром он, как обещал, заехал к Елизавете Марковне.

— Федор Федорович, голубчик, мне ей-богу неловко. Вы же наверняка занятой человек и тратите время на практически незнакомую старуху.

— Начнем с того, Елизавета Марковна, что сегодня я свободен как ветер, но по крайней мере я смогу с легким сердцем отчитаться перед Юрой. К тому же вы вовсе не старуха.

— Вы так невероятно любезны…

— Да что уж такого невероятного? Смешно! Значит так, берите деньги и поедем. Вы уже решили, сколько вы хотите поменять на первое время?

— Думаю, долларов пятьсот, — как-то нерешительно проговорила Елизавета Марковна.

— Хорошо. С этого и начнем.

— Федор Федорович, вы что-то говорили про ячейку?

— Ну да.

— А из ячейки я смогу в любое время взять какую-то сумму?

— Совершенно верно. Но на вклад будут капать проценты, правда, совсем небольшие…

— Да бог с ними, с процентами…

— Как скажете! Значит, едем в банк!

Садиться в свою еще не проданную, но, как он считал, оскверненную машину Федор Федорович не пожелал, и потому с самого утра взял машину напрокат.

Они поехали в банк, он поменял деньги, вручил ей и сказал:

— Елизавета Марковна, у вас паспорт с собой?

— Да, разумеется.

— В таком случае идите вон к тому окошку, скажите, что намерены снять ячейку…

— А вы? — испуганно спросила она.

— А я подожду вас тут, на диванчике. Да не бойтесь вы, все нормально будет. А если что, позовите меня.

— А вдруг я чего-то не пойму?

— Все вы поймете, а если нет, вам разъяснят. Они заключат с вами договор на аренду ячейки, вы подпишите кое-какие бумаги, заплатите за аренду и вас отведут в хранилище. Вы положите деньги в ящик и все. Вам дадут ключи, которые надо будет хорошенько спрятать. Только и всего. Идите, я вас буду ждать.

Елизавета Марковна нерешительно направилась к нужному окошку, а он сел на диванчик и достал телефон. Написал сообщение Коломенскому: «Юра, деньги передал. Часть помог поменять, а остальное будет в банковской ячейке. Тетка чудесная!» Ответ пришел через пять минут. «Спасибо огромное! Как дела?» «Завтра узнаю. Ушел от жены. Рад!» «Застал?» «Вычислил». «Будешь разводиться?» «Конечно!» «Молодец!» Какой же я идиот! Вот уже двое друзей одобряют этот мой шаг. А почему? Им со стороны было виднее…

Елизавета Марковна вернулась к нему, сияя.

— Все в порядке! Спасибо вам огромное, голубчик!

— Только заклинаю вас, ни одной живой душе не говорите про эти деньги и про ячейку.

— Ну конечно. Я же вижу по телевизору, как обманывают пожилых людей, как их лишают всего.

— И еще совет: если захотите купить что-то, сверх вашего обычного бюджета, лучше делать это не в соседних магазинах.

— Господи, почему?

— А увидит кто-то, кому не следует.

— Боже, Федор Федорович, вы совсем меня запугали.

— Да нет, Елизавета Марковна, вы тогда лучше скажите мне, я приеду, помогу. Есть у вас какие-то первоочередные нужды?

— Да пожалуй нет. Но если честно, я бы хотела купить маленький телевизор на кухню. Я видела у соседей… — смущенно проговорила пожилая дама.

— Превосходно! Вот прямо сейчас поедем и купим! И я помогу вам его наладить!

— Господи, Федор Федорович!

Они поехали и купили маленький телевизор, потом он завез ее в ресторан, так сказать, обмыть покупку, хоть они ничего и не пили, а потом поехали к ней и он подключил телевизор и наладил все нужные каналы. Пожилая женщина сияла.

— Федор Федорович, если бы мне кто-то еще неделю назад сказал, что я смогу еще чему-то в этой жизни радоваться, я бы не поверила. Но я радуюсь не деньгам, не новому телевизору, нет, я радуюсь тому, что на свете есть еще такие люди, как вы! Счастлива должна быть ваша жена…

И она выразительно посмотрела на обручальное кольцо, о котором он совсем забыл.

Он тут же снял его с пальца и сунул в карман.

— Я ушел от жены, просто забыл снять.

— Господи помилуй, простите ради бога мою невольную бестактность. А детки у вас есть?

— Дочка, восемь лет. Но ее так накрутили против меня… — горько произнес Федор Федорович. — Но я за нее еще поборюсь…

— У вас есть другая женщина?

— Нет. Зато у жены есть другие мужчины. Да ну, неохота говорить об этом. Ну что, Елизавета Марковна, я наверное уже пойду… Вот вам все мои контакты, звоните в любое время без стеснения. И поверьте, для меня общение с вами, как глоток свежего воздуха!

И с этими словами он ушел.

Елизавета Марковна еще полчаса сидела в кресле, глубоко задумавшись, а потом позвонила подруге, с которой дружила с детства. Та тоже жила одна. И ближе друг друга у них никого не было.

— Зиночка, ты даже вообразить себе не можешь, что со мной случилось!

— Хорошее или плохое?

— Невероятное!

— Рассказывай!

Елизавета Марковна рассказала.

— С ума сойти! А сколько ему лет?

— За сорок.

— А как он выглядит?

— Он интересный, что называется, кряжистый мужик, широкоплечий, крепкий, руки такие здоровенные.

— Лысый?

— О нет! У него красивые волосы, что называется, соль с перцем, слегка вьющиеся, глаза такие умные, проницательные, улыбка чудесная…

— Лизка, нешто ты влюбилась?

— Не смеши меня, Зина! Просто когда тебе семьдесят два года и ты считаешь, что на всем свете, кроме такой старой кошелки, как Зина, у тебя никого нет… Поневоле восхитишься таким вниманием. И обаянием. Но у тебя хоть в Австралии есть сын, а у меня… сама знаешь… — голос Елизаветы Марковны дрогнул. — Ты пойми, это ведь Паша договорился с другом, что тот не оставит его мать. И тот не оставил… А прислал ко мне этого Федора Федоровича, который оказался просто душа-человек!..

— Ладно, подруга, не вздумай плакать, хватит, отплакала уже свое.

— И ты знаешь, он мне признался, что буквально на днях ушел от жены.

— О! Лизаня, я знаю, чем тебе заняться — подыскивай ему новую жену!

— И где я должна искать? — фыркнула Елизавета Марковна.

— Вместе будем думать, скрести по сусекам…