Прошу любить и не жаловаться

Екатерина Береславцева, 2014

Женька Беликова, новоиспечённая москвичка с неустроенной личной жизнью и неудавшейся карьерой, возвращается в родной город после 20 лет разлуки. Чтобы уверить своих друзей, что жизнь её удалась, она решает выдать за своего успешного жениха незнакомца, с которым свела её судьба в очереди за билетом на поезд.

ГЛАВА 1

— Алло! — недовольно произнесла я, увидев незнакомый номер на дисплее.

Наверняка реклама очередного спа-салона! Как же они мне надоели! Несколько раз в неделю неизвестные девушки соблазняют меня какими-то немыслимыми бесплатными процедурами. Голоса, надо признаться, у этих девиц довольно милые, но слушать их чуть ли не каждый день не доставляет мне огромного удовольствия.

— Белка? — ответили мне из трубки осторожно.

— Э-э-э… — не сразу перестроилась я. — А это кто?

— Белка, это ты? — уже увереннее произнёс голос.

— Да какая из меня теперь белка? — выдохнула я с облегчением. — Дашка, это ты, что ли?

— Я! — счастливо рассмеялась моя подружка, моя любимая рыжая подружка, с которой мы не виделись… погодите, сколько же мы с ней не виделись? Десять — нет, пятнадцать лет! О, боже!

— Дашка! Это правда ты? — я прислонилась спиной к мраморной колонне возле входа в метро, куда собиралась зайти секунду назад. Какой-то грузный господин своим животом чуть не потащил меня за собой, но я даже не отреагировала на него, лишь глубже вдавилась в холодный мрамор. — Дашка!!! Ты откуда??

— Белка, белочка моя, как я рада тебя слышать!

— Дашка! — выдохнула я. — Это просто невероятно, ты понимаешь? Я ведь видела тебя сегодня во сне!

— Ага, опять твои пророческие сны! — рассмеялась моя подруга. — Они всё ещё ведут тебя по жизни?

— Куда ж без них, Дашунь! Но это всё ерунда, совершеннейшая ерунда! Ты лучше объясни, как ты меня нашла?

— О, Женька, это целый детектив, если хочешь знать! Но я поведаю тебе эту историю при встрече, а пока скажи мне вот что: у тебя найдётся для старой подруги неделька? Одна малю-ю-ю-сенькая неделька? В которую можно уместить кусочек летнего солнца на синей террасе, отражение зелёных глаз в бокале вина и один яркий мазок на белом холсте?

— О-о-о! — простонала я. — Дашка, ты ничуть не изменилась! Такая же романтичная барышня, как и раньше!

— С чего бы мне меняться? — Я словно наяву увидела, как Дашка передёрнула своим красивым плечиком. — Но ты мне не ответила, Женька!

— Ну-у-у, — протянула я, — мне нужно подумать, Дашунь. А что такое намечается?

— Здрасти, приехали! — воскликнула Дашка. — Ты что, забыла, какое скоро событие?

— Помню, отчего же… — неуверенно промямлила я. — Ты имеешь в виду… ммм…

— Женька, ну что ты дурочкой прикидываешься! Я понимаю, нынче не модно отмечать такие даты, суеверие и всё такое. Но мы-то с тобой всегда были выше этой ерунды! А? Ну-ка, посмотри мне в глаза, подруга!

Дашка сурово хмыкнула. Я вздохнула. Мне совершенно не хотелось говорить на эту тему. Даже со своей лучшей подругой, которая всегда разбиралась в моих запутанных закоулках души лучше, чем я сама.

— Дашунь, сорок лет — не повод для веселья, поверь мне.

— Белка, я тебя не узнаю! Не ты ли мне всегда твердила, что самое интересное начинается только после сорока?!

— Ну, — махнула я рукой, — когда это было!

— Жека, ты чего? — моя подруга слегка насторожилась. — У тебя там что-то стряслось, что ли? Голос у тебя какой-то тусклый… Ну-ка, выкладывай!

— Да ну, Даш, что ты выдумываешь! — я отодвинулась от колонны и расправила плечи. — Просто устала после работы, день был трудный, сама понимаешь…

— Значит, так! — взяла быка, точнее меня, за рога Дашка. — Чтобы через неделю ты была у меня, и никаких возражений я не принимаю! Выкручивайся там со своей работой, как сможешь, но в такой день ты должна быть рядом со мной! И запомни: прокляну, если не приедешь!

— Так-таки и проклянёшь? — кисло улыбнулась я.

— А то! И не посмотрю, что знаю тебя с глубокого детства! Всё, кончай эту сопливую бодягу и марш за билетом!

— Не, Даш, — быстро забормотала я, — у меня, наверное, не получится. На мне сейчас один очень трудный проект, и бросить мне его совершенно не на кого. Совершенно! — повторила я с нажимом и даже развела одной рукой, больно ударившись при этом локтем о твёрдую колонну. — Чёрт! — прошипела я и скособочилась, пытаясь, не выпуская из другой руки телефонной трубки, потереть ушибленное место.

— Что ты там пыхтишь, Женька? — недоумённо спросила Дашка. — И что ещё за дурацкий проект, который важнее подруги детства?

— Да такой, знаешь, очень серьёзный проект. И заказчик, как назло, попался очень капризный, придирается к каждой мелочи. А кроме меня, бедолаги, справиться с ним никто не сможет.

В общем, несла я полную чепуху. Если бы Дашка могла видеть сейчас мои бегающие глаза, она бы всё поняла. Но, к моему счастью, подружка моя находилась за несколько сотен километров от меня, в далёком и от того прекрасном городе моего детства, и я могла выпендриваться сейчас сколько угодно. Впрочем, я совсем, кажется, забыла про характер этой рыжей девчонки.

— Жека, — невинным голоском сообщила она, — тут с тобой кто-то ещё хочет поздороваться. Ты уж не бросай пока трубочку, лапушка.

Я закатила глаза наверх и вздохнула. Ничего, продержаться осталось совсем немного, зато потом — долгожданный диван и шоколадное пирожное, которое скромно дожидается меня со вчерашнего дня в холодильнике. А ещё…

Мысль не успела прийти к радостному окончанию, как в трубке раздался другой голос. Мужской. Я бы даже сказала, очень мужской.

— Женька, ты что это там выдумала? Какая, на фиг, работа? Тебя что, даже встреча с женихом не привлекает?

— Сёма! — обрадовалась я. — Сёмочка! Ну, какой ты мне жених, вспомнил тоже! Пятнадцать лет прошло!

— Таки что ж, что пятнадцать? — прокартавил Семён. — Ты думаешь, Сёму может смутить такая ерунда? Сёму может смутить только отсутствие любимой подружки на дне рождения у любимой жены.

— Не поняла! — оторопела я. — Шутить изволите, сударь?

— Никак нет, Женечка, — нормальным голосом произнёс Семён. — Но если я тебе скажу, сколько уже лет мы с твоей Дарьей женаты, кому-то может стать очень стыдно!

— Не говори, Сёмочка, не надо…

Я замолчала. С той стороны провода тоже не спешили говорить.

— Сёма…

— Да, Жень, я тут.

— Вы правда хотите меня видеть?

— Ты что, дура, Беликова? — встряла Дашка. — Она ещё спрашивает, хотим ли мы её видеть! Нет, ты слышал, Семён? Уже пятнадцать лет в нашем шкафу стоит твоя любимая чашка, с которой я каждую неделю сдуваю пыль, и даже она тебе может ответить, хотим ли мы видеть её склеротичную хозяйку!

— Почему это склеротичную? — дрогнул мой голос.

— А как можно назвать человека, который на пятнадцать лет забывает о своих друзьях?

— Я не забывала! — вяло запротестовала я.

— А почему же тогда не звонила?

— Ну, понимаешь, Даш, как-то навалилось тут всё… Работа, э-э-э… В общем, очень много работы… Но я так рада, что ты мне позвонила, ты даже не представляешь!

— Вот и замечательно, подружка! Значит, так, — деловито продолжила Дашка, — сейчас же ноги в руки и дуй на вокзал за билетом. Надеюсь, память твоя ещё не совсем ослабла, помнишь, как добраться до нас?

— Даш, но я правда…

— Ничего не хочу слышать! — отчеканила Дарья. — Не будет тебя — не будет и праздника. Ты этого хочешь?

— Нет, конечно, — вздохнула я. И с укором посмотрела на телефонную трубку. Как будто это могло что-то изменить! — Ладно, Даш, я попробую что-нибудь придумать!

«Может быть, ещё и мест свободных не будет!» — мелькнула в голове спасительная мысль.

— Вот и умница! Всё, Женька, отбой! Целуем тебя!

— И я вас! — успела я произнести перед отключением связи. Дашка всегда была решительной и быстрой дамой.

Я взглянула на часы. Да-а-а, пожалуй, дивану придётся подождать свою бестолковую хозяйку! Забросив блестящий аппарат в сумку, я быстрым шагом направилась к стеклянным дверям метрополитена, и сразу же меня, как долгожданное лакомство, поглотило прожорливое и очень вместительное чудище, и без того до отказа наполненное кучей таких же бедолаг, как и я.

«Дашка, подружка, — крутилось у меня в голове безудержно, пока я спускалась на эскалаторе. — Как же не вовремя ты объявилась! Именно сейчас, когда моя и так бесполезная жизнь превратилась в полную бессмыслицу!»

Я шмыгнула носом и полезла в карман за платком. В последнее время шелестящий пакетик с бумажными салфетками стал моим единственным верным другом. Нет, со здоровьем у меня всё в порядке (тьфу-тьфу!), а вот нервы стали шалить, как капризные профурсетки! Да и не мудрено, если вспомнить, сколько всего приключилось за последнее время! Вытащив, наконец, сложенный чистый платок, я промокнула влажные глаза и тоскливо вздохнула. В который уж раз за вечер!

— Ну и что ты на меня так смотришь? — ворчливо буркнула я лысому господину, уставившемуся на меня с другой дорожки эскалатора. — Что, жалкое зрелище? Впрочем, я с тобой, пожалуй, соглашусь. Брошенная баба — не самое приятное, что может встретиться, ага.

Отвернувшись от назойливого взгляда, я затолкала платок поглубже в карман, соскочила с убегающей чёрной ленты и помчалась к платформе.

Эх, Дашка, Дашка, почему ты не позвонила раньше, эдак пять лет назад? Я уверена — ты, со своим пронзительным умом, сразу бы поняла, что за фрукт этот Гена!

В носу опять защипало.

— Плакса, жалкая размазня, корова! — прошептала я, сжав кулаки, топнув ногой и зажмурившись.

Открыв через секунду глаза, я увидела перед собой удивлённое лицо какой-то дамы.

— Это я не вам, простите… — неловко пробормотала я и, покраснев, поспешно ретировалась в другую сторону платформы.

Ну вот, скоро люди при виде меня начнут шарахаться! Во что я превратилась, господи! Нет, пора брать себя в руки! Может быть, и к лучшему этот неожиданный звонок!

Я улыбнулась, вспомнив Дашкин голос. Надо же, хранит мою чашку, мою любимую жёлтую посудину с нелепой девахой на блестящем боку! Эту кружку когда-то привозила Дашка из Гурзуфа, и мне настолько пришлась по душе рыжая губастая тётка с яркими веснушками, нарисованная на жёлтой керамике, что я пила только из неё, убрав подальше на антресоли все остальные чашки. Перед отъездом я отдала её подружке со словами: «Без неё я долго не продержусь, значит, жди меня скоро в гости!», но ожидание затянулось на годы…

Я резко встряхнула головой.

— Всё, хватит ныть! Через неделю я увижу свою Дашуту, и пусть всё остальное летит в тартарары!

С этой радостной мыслью я втиснулась в плотно забитый человеческими телами вагон и замерла на одной ноге. Для второй, как обычно, места не нашлось.