Прошу любить и не жаловаться

Екатерина Береславцева, 2014

Женька Беликова, новоиспечённая москвичка с неустроенной личной жизнью и неудавшейся карьерой, возвращается в родной город после 20 лет разлуки. Чтобы уверить своих друзей, что жизнь её удалась, она решает выдать за своего успешного жениха незнакомца, с которым свела её судьба в очереди за билетом на поезд.

ГЛАВА 2

Ну что ж, пора мне, кажется, представиться. Зовут меня Женька Беликова, но близкие друзья с детства кличут меня Белкой, и я на них нисколечки не обижаюсь за это. Впрочем, если быть честной, меня не называли так уже пятнадцать лет, с тех самых пор, как я, с радостной улыбкой на юной мордахе, садилась в поезд Арбузов — Москва. Кроме глупой улыбки, со мной ещё был небольшой чемоданчик, забитый моими лучшими вещами вперемешку с хрупкими сувенирами, и полное радужных надежд сердечко.

— Белка, как приедешь, сразу же позвони! А то знаю я тебя, увидишь огни большого города и позабудешь о нас! — Дашка поправила воротничок моей блузки и улыбнулась.

— Ты что, Даш, когда это я страдала склерозом? Конечно, позвоню! Как только окажусь у телефона, сразу же наберу!

— Белка, ты обещала сходить в Пушкинский и привезти мне альбом Пикассо! Надеюсь, не забыла?! — это Карина, наша трепетная почитательница великого испанца, дёрнула меня за руку.

— Конечно, помню, Кариш! Ты же твердила мне об этом сто раз в день!

— Да, я упрямая кавказская девушка! — гордо вскинула свои чёрные брови подружка. — В отличие от вас, бледнолицых, мой характер несгибаем, как… как этот зонт!

Она продемонстрировала свою несгибаемость, попробовав согнуть свой длинный красный зонт. С громким хрустом железные спицы хрястнули, и Карина замерла, в недоумении разглядывая острые обломки. Я забыла сказать, что наша Карина — мастер спорта по дзюдо! Семён, который томно смотрел в этот момент на меня, хихикнул. Каринка покраснела.

— Не переживай, Кариш, я привезу тебе из Москвы новый, ещё краше этого! — успокоила я подружку.

— Только бери попрочнее, а то мало ли что… — многозначительно кашлянула ещё одна наша подружка, Сашка.

— Да ну вас, — махнула обломками Карина и запихала их в ближайшую мусорку. — Подумаешь, зонт! Кстати, это хорошая примета перед дорогой! К удаче!

— Про битую посуду я слыха-а-ал, — растягивая слова, произнёс Сёма, — а вот про сломанный зонт — впервые!

— Ты многого ещё не знаешь, Сёмочка! — прищурила глаза Каринка. — Ну, ничего, подрастёшь, отрастишь усы, глядишь, и поумнеешь!

— Тоже мне, профессорша нашлась! — фыркнул Семён. — Между прочим, если сравнивать мужской ум с женским…

— Ну, понеслись! — перебила его Дашка. — Чай, не на защите дипломной работы!

— Ага, на защите он молчал! — подковырнула друга Шурка. — Помните, когда этот напыщенный москвич спросил у нашего Сёмочки: почему, батенька, у вас деревья на картине такой странной формы, — что он ему ответил? Молчишь? Ага, вот и тогда ни слова не произнёс, только пыхтел и жалкими глазами на Саныча смотрел!

— Да ну, что с этим дураком связываться? — рассмеялся Семён. — Он же ни бельмеса в гениальной живописи не понимает! Нашли кого прислать на защиту! Никому не известного скульптора!

— Зато у этого скульптора за плечами — московский институт! — встряла я.

— Знаменитый папа у него за плечами, а не институт! — рубанул рукой по воздуху Сёма.

— А я видела одну его скульптуру, — пискнула Леночка, наша тихоня, и покраснела. Она стеснялась, кажется, даже своих близких друзей, то есть нас, хотя знакомы мы ещё с первого курса! — У нас в музее! И мне она понравилась!

Под суровым Сёминым взглядом Леночка смешалась и покраснела ещё больше.

— Не дрейфь, Ленусь, — обняла подругу за плечи Сашка. — Не дадим спуску грубым мужикам!

— Это кто это здесь грубый? — нагнул голову Семён.

Но продолжить он не успел, ибо в этот момент со ступеньки вагона спрыгнула проводница и громким голосом завопила:

— Товарищи отъезжающие, поезд отправляется через пять минут! Просьба занять свои места! — Её ярко накрашенные глаза остановились на нашей группке, и она продолжила: — Успеете ещё наболтаться, молодёжь! Вернётся к вам ваша подружка, а сейчас отпускайте её, иначе тут останется!

Мы заторопились. Леночка всхлипнула, ткнулась в меня светлой головкой, следом за ней Шурка с Кариной обняли меня, мазнув по щеке губами, Дашка расцеловала меня в обе щеки, и все отступили, оставив возле меня лишь Семёна.

— Женька, ты это… не забывай про меня, ладно? — его голос дрогнул, а глаза потемнели.

— Да ладно, Сёмочка, что ты?! Я скоро вернусь…

Вернулась, ага… Не прошло и ста лет…