Маленькое недопонимание

Егор Юрьевич Куликов, 2020

Молодой деревенский предприниматель из кожи вон лезет, чтобы обеспечить семью благами цивилизации. В какой-то момент он понимает, что в одиночку ему не справиться. Он решает дать шанс на "человеческую" жизнь запойному парнишке из соседнего села. Нет худа без добра. Но и добро без худа не появляется в этом мире.

2

— Откуда я знаю, где он. Скорее всего, сорвался и гуляет на селе.

— А ты возьмешь его обратно?

— Если так будет продолжаться, то нет. Мне стабильность нужна, а у него какая стабильность, разве что напиться раз в неделю.

Но Настины мечты о красивой беседке, клумбах и песочнице не давали ей покоя. Слишком близка была цель. И слишком живое воображение.

— Съезди, узнай, — перед сном сказала она супругу.

Как и предполагал Олег, Филку он нашел в доме.

— Все пропил? — строго спросил Олег.

— Все. — Ответил Филка и потупил взгляд.

Лохматый и снова небритый, он ковырял босой ногой землю, боясь посмотреть Олегу в глаза.

— Зачем пил?

Филка только плечами пожал.

— Сам ведь знаешь, что это плохо и не пройдет много времени, как ты сопьешься.

— Знаю.

— И все равно пьешь?

— Получается, что так. — Филка закурил. Обнял своей огромной лапой сигарету, словно охотник в засаде, чтобы не было видно огонька.

— Посмотри, как ты живешь, — начал читать мораль Олег. — У тебя ни черта нет. Все свободные деньги, ты спускаешь на водку. Запрещу в своем магазине продавать тебе водку тогда что?

— У других найду, дело нехитрое, — честно ответил Филка.

Олег понимал, что с Филкой не единожды проводили такие беседы. Да и парень он неглупый, сам все понимает. Но ему казалось, что именно его слова должны достучаться до разума Филки. Именно ему суждено спасти эту заблудшую душу. И только его Филка будет слушать.

–…собирайся, поехали. — закончил Олег и ушел к машине.

Всю следующую неделю Филка ходил смирный, стеснительный и немного грустный. Боялся смотреть в глаза. Молчал. А если и говорил, то без задора, как он обычно это делал раньше. Тихонечко и испуганно. Совсем не улыбался и жил так, словно его поневоле заперли во дворе и заставили работать на эту семью.

— Смотреть на него больно, — с жалостью говорила Настя, наблюдая за Филкой через окно.

— Сам виноват. — Сурово отвечал Олег, хотя тоже испытывал жалость.

— Может мне с ним поговорить?

— Попробуй.

В тот же вечер Настя выгадала момент.

Филка курил на крыльце у сарая. Он заметил, как Настя легкой походкой подошла, осмотрелась, затем встала на углу и, приложив ладонь козырьком от заходящего солнца, посмотрела на огород.

— Как же красиво выглядит, — вроде бы сама себе сказала Настя. — Молодец Артем, — она так и не смогла называть его Филкой, считая, что людям на то и даны имена, чтобы по именам их и звали. — У тебя ведь золотые руки. Ты вон как быстро со всем справился. Олег бы неделю с одним двором возился. А у тебя все так ладится… — Настя долго говорила, не зная, как же ей тактично подступиться к самому главному. Спустя множество пустых слов, она все-таки решилась. — Может тебе помочь. Ну, с этим, с твоим недугом.

— С водкой что ли? — равнодушно спросил Филка и взглянул на нее.

— Да.

— А как тут поможешь?

— А сам-то что об этом думаешь?

— Ничего, — сказал он и поджал нижнюю губу.

— Бросить пробовал?

— И не раз, — сказал Филка и широко улыбнулся. — Да вот только нет у меня силы воли. Я ж раньше нормально жил. Ну, как нормально… лучше, чем сейчас. Бывало, что и пил, но не постоянно. Раньше выпивка как будто жить помогала. Наклюкаешься до розовых слонов, опустишься на самое дно среди людей и потом месяца три спокойно на душе. Словно отталкиваешься от этого дна и снова плывешь к нормальной, к человеческой жизни. Будто только для того и опускался на это дно, чтобы сравнить. Чтобы увидеть как там плохо и отвратительно. Пьешь вот так пятый день к ряду, а потом открываешь глаза и начинаешь на больную голову мозги раскалять. Лежишь и изнутри себя грызешь: как же так? зачем все это надо? я последний человек. Больше ни капли… и все в таком духе. Потом, по трезвой, оглядываешься и думаешь, как же хорошо, что больше я не пью. Хватит, сравнил две разные жизни. И выбираю я жизнь нормальную. Людскую жизнь, а не жизнь собаки под забором. Но проходит время и внутри опять начинает скрести. Будто кто-то по душе сначала соломинкой водит, а потом вовсе хватает за грудки, тянет в магазин и… ну, а там и до самокопания опять недалеко.

— А сам-то ты бросить хочешь?

— Хочу! — довольно громко сказал Филка. И продолжил тише, — очень хочу. Но одного хотения видимо, мне не хватает.

— Самое главное, что желание есть. А последний раз, ты чего сорвался?

Филка вновь пожал плечами и достал еще одну сигарету. Солнце как раз проваливалось за горизонт и сумерки стремительно наступали.

— Может, боюсь, чего, — в сторону сказал Филка и затянулся. — Подумал, что работаю у вас тут как домохозяйка. Как лакей. Как крепостной…

— Это не так, — прервала Настя.

— Мозгом я понимаю, что не так. А душой как-то обидно быть у вас в подчинении. Не пойми плохо, говорю как есть.

Настя по-другому представляла себе этот разговор. Ей, как и Олегу, казалось, что ее душещипательная речь разбудит в Артеме чувства к ценности жизни и повернет его от водки. Казалось, что она сможет достучаться до его души. Сможет направить и подсказать. Сможет помочь… сможет вытащить из него причину запоев и легко с этой причиной справится. Но, действительность оказалась иначе.

Перед таким серьезным разговором, Настя думала, что Артем будет стесняться. Предполагала, что он будет скрывать свои истинные намерения. Будет бояться или даже не захочет раскрыться. Но Филка был простым человеком. Его простота открывалась при первом взгляде. Слегка лохматый. Круглое лицо, плешивая щетина и широкая, располагающая к себе улыбка. Казалось, такой человек не может ничего скрывать, даже если захочет — так оно и было. Филка открылся перед Настей. Нараспашку отворил двери и высказал то, что было у него на уме. Это-то и сбило Настю с толку. Готовилась она совершенно к другому.

— Я это, пойду, — сказал Филка и встал.

— До свидания, — тут же сказала Настя и тут же застеснялась своих слов.

— А это… есть у вас почитать чего.

— Почитать? — округлила глаза Настя. Олег упустил этот момент, когда рассказывал про Филкин дом.

— Ну да… книженцию какую-то я бы еще осилил. Но если нету, то…

— Есть. Книги есть. Сейчас принесу. Ты только не уходи. — Насте показалось, что она нашла именно ту нить, за которую можно будет вытащить его из запоев. Она учительница. Она знает, что образование многих вытаскивало и из бедности. И от скуки спасало. И смысл жизни придавало.

Настя влетела в дом, подбежала к полкам с книгами и судорожно начала водить глазами, пытаясь отыскать ту самую, которая поможет. Которая спасет. Вытянет его со дна. Карамазовы — слишком тяжелая. «Тихий Дон» — не то… «Война и Мир», «Преступление и наказание», «Цусима», «Баязет», «Мастер и Маргарита»…

Настя штудировала взглядом полки, но, ни одна книга, по ее мнению не могла помочь Артему. Взгляд зацепился на Джеке Лондоне «Мартин Иден». Книга довольно тонкая и не должна отпугнуть его объемом. Там есть и пьянка, и проблема образования. Концовка, правда, не совсем та, которая нужна, но вариант не плохой.

Довольная, что нашла именно ту книгу, Настя выбежала из дома. Артема она застала на крыльце.

— Вот держи. — Радостно протянула она.

— О, Лондон. Спасибо, как раз перечитать хотел.

Настя не могла поверить в то, что слышит.

— То есть, ты уже читал ее?

— Ага. Годика три назад. Но с удовольствием прочту еще раз. Говорят, книги воспринимаются по-другому с возрастом. Так что, либо она мне снова понравится, либо я в ней разочаруюсь. Но узнаю я это, только когда еще раз прочитаю. Спасибо и спокойной ночи, — улыбнулся он и закрылся в сарае.

Филка повадился брать книги из домашней библиотеки. Настя с удовольствием помогала ему в выборе, удивляясь, как много он прочитал. В основном, конечно, в его багаже была довольно поверхностная классика. Но все же… человек в его положении. С его социальным статусом и самое главное с его недугом, в понимании и представлении Насти, вообще не должен прикасаться к книгам. Но Артем прикасался. Да так прикасался, как ни все мужчины прикасаются к своим женщинам. Он брал книги с неким содроганием, словно принимал реликвию, которая при малейшем неправильном движении рассыплется в прах.

Артем сколотил себе довольно громоздкий и неказистый стул.

— Из остатков и ненужного хлама, — виновато объяснился он перед Олегом, хотя тот никоим образом не упрекнул его.

Настя любила наблюдать как Артем, умостившись на этом немного уродском стуле, читал. Рядом обязательно была пепельница — пустая жестянка из-под тушенки. Был и горячий чай, который Артем любил, наверное, чуть меньше книг. Он и к воде-то редко прикасался, а чай пил постоянно. Олег подозревал, что он так незаметно чифирит, но нет. Чай он заваривал совсем не крепкий. Сквозь него легко можно было увидеть дно кружки.

Настя подметила, что Артем довольно легко увлекается. Если он начал работать, то его уже сложно остановить. Ему было не важно, какая это была работу: уборка мусора, огород или колка дров. Пока он не закончит, он не успокоится. Иногда его приходилось буквально силой отрывать. Темная ночь на дворе, а он дрова колет.

Но больше всего Насте нравилось тайком подсматривать, как он читает. Спустит стул на землю, задерет ногу на крыльцо, поставит рядом чашку чая и читает. Затянется сигареткой, которая так может и истлеть до фильтра, если книга увлечет его в свои миры. Выражение его лица менялось, до неузнаваемости. Он становился задумчивым и суровым. Брови встречались на переносице. Слегка суживал глаза, словно охотник перед выстрелом. Вся его радушность и открытость испарялись, стоило Артему взяться за книгу. Настя наблюдала за ним. Видела, как он ухмыляется от прочитанного. Как двигаются желваки на скулах. Как он чешет затылок. И, конечно же, как он смеется. Смеялся Артем всегда громко. Заливался иногда до слез, что для Насти было странным и до этого момента нереальным. Она тоже любила книги, но даже самый смешной момент, максимум вызывал у нее легкую ухмылку. Она считала, что все, кто громко смеется при чтении, делают это не по-настоящему. Работают на публику. А он ржет… ржет в буквальном смысле слова. Но ржет приятно и забористо. Невольно тоже начинаешь улыбаться, глядя как он корчится на стуле, хлопает огромной ладонью по ляжкам и вытирает слезы.

Филка получил полноценную зарплату и купил себе некоторую технику: чайник, маленький телевизор, телефон. Купил новые вещи и постриг лохматую шевелюру. Он продолжал работать на совесть. Обустроился в своем новом жилище, то есть, облагородил старый сарай. Исправил уродливый стул и в скором времени должен был приняться за строительство беседки. Настя хвостом ходила за ним, обсуждая будущую беседку. Какой она будет. Из какого дерева. Будет ли покатая крыша или острая как копье.

Одним из вечеров, Олег выпил пива и ему захотелось мужской компании. Настя крутилась возле компьютера и Олег, взяв пару литров пива, пошел к Филке.

— Можно рядом пристроиться? — спросил Олег.

Филка тут же вскочил со стула, уступая место.

— Да сиди ты. Я тут, на крылечке. — Олег уселся, подпер спиной сарай и глубоко вздохнул. — Есть закурить?

— Ты ж не куришь.

— Когда выпью всегда курю.

Филка протянул сигарету и зажигалку. Олег взял, прикурил, прокашлялся, но сигарету не выбросил. Запил горький никотин пивом.

— Не отвлекаю?

— Нет, все нормально.

— Ну, как тебе тут у нас.

— Нормально, — скупо ответил Филка.

— Нравится? Или уже думаешь как бы свалить отсюда.

— Хотел бы свалить, свалил бы, — улыбнулся Филка.

— Это да… тебя тут никто не держит. Но пойми, что ты устраиваешь нас и, если мы тебя тоже устраиваем, то работай.

— Скоро вот беседку будем делать. Кстати, когда материал подвезут.

— Должны на днях, — сказал Олег и отпил пива. — Будешь чутка? — предложил он.

Филка облизнул высохшие губы.

— Хотел бы, но не буду. Нельзя мне.

— Это правильно. Как думаешь, стоит мне какую-то живность заводить. Куры там, утки, гуси. Может еще что-нибудь.

— Живность оно всегда хорошо. И яйца свежие будут всегда. За сараем можно им выгородить чуть территории. Пусть там клюют себе зернышки и яйца несут.

— Хорошо рассуждаешь. Ты же знаешь, что это на твои плечи ляжет?

— Не беда. Не больно уж и тяжело за курями приглядывать. Пои их два раза в день, корми и на этом все. А свежие яйца всегда хорошо. Насте скоро рожать, а домашнее оно всегда лучше магазинного.

— Прохладно чего-то, — поежился Олег и недовольно посмотрел на тлеющий окурок.

— Можно ко мне сместиться. У меня там карты есть. И шахматы я у вас в сарае отрыл.

— Хм… давай.

Давно Олег не посещал сарай. В его памяти там все еще было грязно и пыльно. Сваленные в кучу лопаты, грабли, вилы. По полу бесконечной змеей валялся садовый шланг. В углу, под ворохом другого, естественно нужного хлама, пряталась газонокосилка. Несчетное количество гвоздей, шурупов, болтов и прочих железяк усеивали не только стеллаж, но и пол.

Сейчас перед Олегом предстал не просто другой сарай. Сараем это место назвать не поворачивался язык. Филка все идеально расставил, словно с линейкой вымерял, как и какой вещи лучше будет стать. Он задействовал все свободные пространство, и даже потолок, куда подвесил тот самый шланг. Невидимой чертой разграничил сарай и в левую сторону перетащил все инструменты, а справа устроил себе спальное место. Грубо сколоченная кровать утыкалась в угол. Рядом небольшой столик с чайником и посудой. Напротив прибитая полка с новым телевизором. Над изголовьем ночная лампа.

Конец ознакомительного фрагмента.