Багряные скалы

Егор Лосев, 2013

Герои повести израильского прозаика Егора Лосева – солдаты Армии Обороны Израиля 1956 года. Мужество и предательство, мужская дружба и соперничество, смерть, кровь, любовь, – эти понятия становились трагической повседневностью для юных героев борьбы за существование еврейского государства. В свои 20 лет они успели пережить и Катастрофу и Войну и гибель близких. Но они молоды, они живут, любят и – стремятся в запретный путь к таинственной Петре, к Багряным скалам. Путь, на котором их ждет или гибель от пули врага или слава в глазах товарищей…

Май 52-го

Автобус затормозил, издав протяжный визг. Дмитрий боднул головой стекло и проснулся.

— Кибуц Дан! — крикнул водитель в проход между сидениями, — Приехали!

Дмитрий поднялся, притопнув затекшими ногами. Подал руку матери, помогая сойти. Следом выпрыгнул Зюня, огляделся и тут же картаво прокомментировал:

— Как кгасиво!

Дмитрий полез на крышу отвязывать узлы и чемоданы. Водитель помог спустить багаж на землю, уселся обратно в кабину и махнул рукой, автобус покатил на запад, туда, где желтела гряда галилейских гор.

На дорогу опустилась тишина, вокруг, сколько хватало глаз, тянулись зеленые поля и дикие заросли шелковицы.

Зюня уже потянул спелые черные ягоды в рот и весь перемазался.

От шоссе отходила, прячась среди деревьев, грунтовка.

— Нам туда? — Спросил Дмитрий.

Мать промолчала, раздумывая, в этот момент из-за деревьев выкатился смешной полный человечек в рубашке цвета хаки и выгоревшей панаме. Перед собой человечек катил тачку на дутом резиновом колесе.

Завидев их, толстяк замахал рукой и перебежал шоссе.

— Вы Фридманы? — отдуваясь, поинтересовался он.

Дмитрий кивнул. Человечек стянул панаму, обнажив влажную розовую лысину, учтиво поклонился маме, после чего протянул Дмитрию ладонь.

Ладонь, несмотря на кажущуюся пухлость, оказалось жесткой и мозолистой, а рукопожатие крепким.

— Я Сорин, — представился кибуцник, — из канцелярии. Пойдемте, мы вас ждем.

Они погрузили вещи в тачку, Дмитрий сунулся было помочь, но Сорин энергично отмахнулся и взялся за ручки.

Весь их недолгий путь Сорин трещал без умолку, когда подошли к аккуратному одноэтажному домику с вывеской, они уже знали, что кибуц был основан перед войной выходцами из Румынии, и что он, Сорин, один из них.

Рядом с кибуцем течет река, которая орошает поля, на полях выращивают овощи, фрукты и еще хлопок. Во время Войны за Независимость сирийцы три раза штурмовали кибуц, но все три попытки местные отбили.

Маму и Зюню вселили в отдельную комнату рядом с медпунктом. Вообще-то дети здесь жили отдельно, но Сорин сказал, что Зюня еще мал, и переселять его в"дом детей"нужно постепенно.

Перетаскав все вещи, толстяк повернулся к Дмитрию:

— Ну-с… молодой человек… теперь займемся вашей пропиской.

Они пересекли большую лужайку, прошли мимо столовой, из окон которой доносился аппетитный запах.

Сорин потянул носом, причмокнул и сообщил:

— На обед будет борщ! Знаешь, — повернулся он к Дмитрию, — рецепт борща по-румынски?

Дмитрий пожал плечами.

— Пункт первый — украсть кастрюлю! — Толстяк заразительно захохотал собственной шутке, и Дмитрий тоже улыбнулся.

— А вот и твой новый дом, — Сорин ткнул пальцем-сосиской в длинный барак, выстроенный из массивных каменных блоков.

Распахнув дверь, он пропустил Дмитрия вперед.

Внутри барак напоминал казарму. Длинные ряды кроватей и шкафчиков разделялись листами фанеры. За каждой загородкой помещались две кровати.

Внутри никого не оказалась. Но веселые голоса мальчишек доносились снаружи.

— Наверное, мяч гоняют, — сообщил Сорин, останавливаясь у третьей загородки слева. Половина загородки была явно жилая, мятое одеяло топорщилось на кровати. На тумбочке были навалены тетрадки и учебники. С потолка свисала на нитке модель самолета с голубыми звездами на крыльях.

Правая кровать была аккуратно застелена, а за приоткрытой дверцей шкафчика виднелись пустые полки.

— Ну вот, — Сорин улыбнулся, — с новосельем. Обживайся. Если что понадобится, меня можно всегда найти в канцелярии.

Когда румын ушел, Дмитрий сунул чемодан под кровать, скинул ботинки и растянулся на одеяле. День выдался длинный, полный впечатлений. Голова гудела.

Из-за переезда на новое место Дмитрий не переживал, жаль только пришлось расстаться с Минькой, но здесь наверняка найдутся нормальные ребята. Он зевнул и принялся изучать модель самолета, лениво качавшуюся над кроватью соседа.

Хищный силуэт был знаком с детства — сто девятый"мессер". Только здесь в Израиле он назывался Авия и являлся не слишком удачным гибридом фюзеляжа от"мессершмидта"и двигателя от"хенкеля".

Как-то незаметно Дмитрий задремал.

Когда он проснулся, в бараке было шумно. Галдели за перегородками детские голоса. Взрослый мужской голос что-то строго выговаривал.

Конец ознакомительного фрагмента.