Белая крепость

Егор Калугин, 2022

Жизнь школьника Олега Печегина меняется в одночасье, когда с ним происходит цепь удивительных событий. Он становится невольным участником героической обороны Белой крепости, о которой читал в древней летописи. И только от него зависит выстоит ли русский город перед иноземным войском, идущим покорять поглощенную смутным временем Россию.

Глава 8. В которой герой окончательно сходит с ума

Прошло немало времени, пока Олег сообразил, что резкие высокие звуки во сне — это не пение птиц, а писк будильника. Он хлопнул по кнопке ладонью, повернулся на бок, собираясь подремать ещё немного, и охнул, так обожгло кожу. Сел резко, пощупал осторожно пальцами голову. Бровь вздулась, её надвое рассекал мягкий рубец, опухоль натекла в веко, и глаз открывался лишь наполовину.

Воспоминания фрагментами поплыли перед глазами. В эту бровь его ударила оторванная у чучела-рыцаря латная рука. Ударила стальным шестопёром семнадцатого века в музее. Этим самым шестопёром рука замахнулась на девушку, которая висела над полом в другой руке чучела. А в этот самый момент в них стреляла охотница из стального арбалета. И слишком медленно, как в кино, летела на пол дверь. А в клубах осыпающейся штукатурки висела золотозубая улыбка великана-бородача.

Олег закачался на постели, как от боли. Закрыл глаза, и прижал ладони к лицу. Конец. Никто уже не поможет ему. Ни один врач на этой планете. Полный бред. Бессвязный и больной.

Если проследить события вчерашнего дня в обратном порядке, отмотать, словно на кинопленке, то, абсурдными и невероятными были не только события в музее. Олег должен был бежать к психиатру гораздо раньше. Когда ему привиделась прекрасная девушка, которая сама почему-то подошла к нему. И самое невероятное, что вчера случилось — согласилась пойти с ним на свидание.

С ним! На свидание! Как он мог поверить в это?

Это — шизофрения. Последнее, что он прочитал на планшете вчера, пока болезнь окончательно не взялась за него, были именно эти самые симптомы: «Больной живёт в придуманном мире, разговаривает с несуществующими людьми». Остаётся добавить: сражается с чучелами рыцарей и ходит на свидание с красавицами.

А ведь он мог остановиться вчера, вовремя обратиться в больницу! Ведь был тот самый первый тревожный звоночек, предупреждение, когда по дороге в школу видел воображаемую девочку, благодарившую его за спасение от рогатого мужичка в шубе… Рогатый мужичок в шубе. Только подумать, что за дурацкое сочетание слов… рогатый мужичок… и в шубе!

И Олег громко засмеялся, понимая, что пропал. Стоит только рассказать кому-нибудь, и его упрячут в психушку. Насовсем.

На маленьком диванчике в углу пошевелилось одеяло и пробормотало:

— Я ммм… ещё немножечко посплю, ладно…

Волосы поднялись дыбом на голове Олега. Там кто-то был!

Он бросился к двери и тут же остановился. Что, если это снова ему только кажется? Сейчас он выскочит, закричит, переполошит весь дом, а на диванчике — никого? И что скажет? В моей комнате говорящее одеяло?

Тогда — точно психушка. Мама сама вызовет.

Олег со страхом шагнул от двери и коснулся пальцами уголка одеяла. Сжал осторожно, словно живое существо, которое в любое мгновение может вырваться и улететь. Потянул на себя. Сердце замерло. Край одеяла, скользя, послушно, открыл волнистые спутанные темные волосы, ясный лоб, изящные брови, тонкую полоску закрытых глаз, задорный носик, и вдруг тонкая ладошка дернула полог, укрывая голову. Послышалось приглушенно:

— М-м-м… ну ещё немножечко…

— Ага, — машинально произнёс Олег и замер.

В его комнате спала та самая красавица, за которую он вчера дрался с чучелом рыцаря. Болезнь прогрессировала!

В этот момент снова запищал будильник. И, как обычно, мама постучала в двери:

— Олежка! Олежка, вставай!

— А? — только и смог выдохнуть он.

Одеяло пошевелилось, и над его кромкой появились синие, моргающие спросонья глаза.

— Встава-ай! — повторила мама. — В школу опоздаешь!

— Ага, — прохрипел он.

С ужасом он увидел, что девушка собралась что-то сказать. Быстро прижал палец к своим губам, умоляя молчать. Люба закивала понимающе.

— Олежка! — снова послышался голос мамы. — Ты в порядке?

— Да-а-а, — протянул он певуче, — а ка-ак же! В полном!

— Что-то мне твой голос не нравится, — озабоченно проговорила мама. — Дай-ка я на тебя посмотрю…

И ручка дверного замка поползла вниз.

— Нет!

Он ухватился обеими руками за ручку со своей стороны.

— Я в порядке! Правда!

Мама пыталась открыть дверь, но скоро передумала:

— Хорошо. Завтрак на столе, я побежала.

Удаляющиеся шаги.

— И проверь замок в свою комнату, туго открывается! — сказала мама уже из коридора и захлопнула дверь.

Дважды провернулся замок. Олег сел в кресло и обхватил голову ладонями.

— Доброе утро, — улыбнулась ему галлюцинация девушки.

— Доброе, — подтвердил он, хотя был совершенно уверен в обратном.

— Это мама твоя? — просто спросила галлюцинация.

— Мама, — подтвердил он снова, лихорадочно соображая, как быть дальше.

— Болит бровь?

Олег моргнул непослушным веком:

— Болит.

— Спасибо, что спас меня, — проговорила галлюцинация благодарно.

Олег неопределённо махнул рукой. Мол, пустяки.

— Нет, правда, — проникновенно сказала она. — Положение было самое безвыходное. Наверное, сам Сивоус бы не сладил.

Олег только пожал плечами. Вздохнул рассеянно. В голове роились тысячи вопросов, но разговаривать с галлюцинацией вообще было достаточно глупо. А уж спрашивать о собственных странностях и подавно.

Но не выдержал. Кашлянул в кулак и поинтересовался:

— А как ты… тут вот оказалась?

Синие глаза удивлённо моргнули в ответ:

— Ты меня привёл.

— Ах да, — кивнул он.

Подумал, как же они прошли мимо мамы, и уточнил:

— В смысле… э-э, через дверь, по лестнице там… да?

— Протокой, — ответила она односложно и непонятно.

А глаза её приглядывались к нему, и выглядело так, будто он шутит над какими-то очень понятными вещами.

— Точно, — щелкнул он пальцами. — Само собой. Протокой, как же ещё!

И хихикнул глупо.

— Ты… не помнишь, да? — участливо спросила галлюцинация.

— Да нет, что ты. Как ты могла подумать только, — ответил Олег со всей возможной серьёзностью. — Помню, конечно.

Почесал затылок, вздохнул и добавил:

— Но не всё.

— А что помнишь? — приподнялась она на локте.

— Сначала начинать? — задумался Олег.

— Давай с конца, — подсказала галлюцинация мудро. — Быстрее будет.

— Снег… снега очень много, крепость за лесом. Кружится, кружится и… всё…

— Верно! Ты меня вывел почти к дому, к летнему стану. А потом снова протока. И мы — здесь.

Он указал пальцем на пол:

— Прямо здесь?

— В этой комнате, — подтвердила она.

«Значит, мама ее не видела, — с облегчением подумал он. — Впрочем, вряд ли мама вообще может видеть мои персональные галлюцинации».

— А потом что? — спросил быстро.

— Что? — переспросила непонимающе.

— Ну… что тут было?

— Ты уснул.

— Сразу?

— Сразу. Рухнул на кровать.

Похоже на правду. Хотя, какая тут может быть правда!

— Выстоять против двух охотников и самого Кукольника непросто. Они — Мастера, и каждый держал нас. Ты, наверное, совсем потерял силы, — проговорила галлюцинация понимающе.

Он только кивнул. Ему стало совершенно ясно — Люба уверена, что ему хорошо известно, что такое «протока» и кто такие «охотники». И, хотя он совершенно искренне считал её галлюцинацией, потерять уважение и доверие в её, пусть и воображаемых, но таких прекрасных глазах, ему не хотелось. Хотелось, чтобы она всегда так на него смотрела. И не исчезла никогда.

Посмотрел мельком на будильник и ахнул — первый урок начинался через полчаса.

Вскочил.

— Завтрак на кухне, — принял неожиданно решение, — туалет-ванная у коридора. До пяти никого не будет. А если кто вдруг придёт — прячься.

— Куда прятаться? — округлила глаза.

— В шкаф прячься. Только тихо сиди, ладно?

— Я с тобой! — села, прикрываясь одеялом.

Он упреждающе поднял ладонь:

— Не надо! Там ведь охотники. И этот… Кукошник. Забыла?

Она закивала серьёзно и вновь вскинула на него глаза:

— А ты куда?

— Мне нужно, — поднял с пола портфель, застегнул. — Протоки проверю. И вообще. Обстановку разведаю.

Она смотрела на него, как на героя. И он вышел тяжёлой мужественной поступью и оглянулся только в дверях, чтобы ещё раз увидеть восхищённый взгляд прекрасной галлюцинации.