Белая крепость

Егор Калугин, 2022

Жизнь школьника Олега Печегина меняется в одночасье, когда с ним происходит цепь удивительных событий. Он становится невольным участником героической обороны Белой крепости, о которой читал в древней летописи. И только от него зависит выстоит ли русский город перед иноземным войском, идущим покорять поглощенную смутным временем Россию.

Глава 3. В которой происходит совсем непонятное

В небе над пустырём раскатился дикий вскрик:

— И-и-и-и-и-и!

И прямо в самую серёдку наметённого редута с этим визгом что-то рухнуло так, что снег взвился столбом.

Едва снежная пыль рассеялась, оторопевший Олег увидел, что это была темноволосая девушка. Она огляделась и охнула:

— Ну ничего себе!

— Ничего себе, — повторил машинально Олег.

— Ай! — вскрикнула от испуга девушка.

— Ой! — с перепугу подпрыгнул Олег и съехал с борта редута к самым её ногам.

С минуту они таращились друг на друга. Олег успел разглядеть, что у неё синие большие глаза и девушка очень даже ничего. Только костюм довольно странный — платье средневековое и плащ за спиной до пола, словно она тоже участвовала в исторической реконструкции.

— Привет, — сказал Олег и улыбнулся.

Прямо над ними в небе послышался рёв, как у пикирующего бомбардировщика.

— Это пёс! — взвизгнула девушка и припустила с неожиданной спринтерской скоростью. — Беги!

— Чего? — ахнул Олег.

С оглушительным шлепком в снежный сугроб рухнуло нечто увесистое. Снова весь мир заволокло снежным облаком.

Олег замер, раскрыв рот.

— Беги-и-и! — кричала откуда-то уже издалека девушка.

Олег выставил клинок вперёд, как учили на фехтовании, и принялся пятиться. В клубах снежной пыли ворочалось какое-то тёмное пятно, урчало и хрюкало. И вдруг, разрывая снежную завесу, с быстротой молнии бросилось на Олега. Едва Олег разглядел его морду, покрытую густой шерстью, четыре маленьких, светящихся яростью глаза, пасть с рядами острых зубов и кривые козлиные рога, как уже бежал от него быстрее ветра вдоль улицы и кричал от ужаса.

И вдруг провалился в пыльный узкий лаз. Скользнул, будто с горки, и вылетел, головой вперед, как торпеда, в кучу тряпья.

— Апчхи! Ап… ап. — Пылью забило горло.

За спиной послышался грохот и удивлённый рёв — рогатый, похоже, провалился в ту же дыру, а значит, приближался сейчас со скоростью пушечного ядра. Эта мысль придала Олегу ускорение. Вынырнув из тряпья, Олег бросился в открытую дверь и помчался узким проулком. И скоро выскочил к небольшой площади, где стояла черная, запряженная двойкой унылых лошадей карета. У кареты стоял такой же, как и лошади, унылый мужик с франтоватыми короткими усиками, с массивным ружьем на плече и узкой кривой саблей на боку.

— Стоп, кумпель!^[2] — поднял он ему навстречу руку.

Позади в проулке взревел рогатый — его приземление вышло, видимо, не таким мягким, как у Олега. И вне всяких сомнений, злости ему прибавило. Потому объясняться с усачом Олег и не подумал. Набрав скорость, рухнул на бок, проехался по слабому ледку под каретой и дунул дальше.

Мужик крикнул ему вослед:

— Прежештань, бо штрелям!^[3]

И тут же взвыл:

— Матка Бозка! То Демон! Демон!

Хлопнул выстрел, загремело что-то, и усач бросился за Олегом, да так резво, что почти обогнал. Им встретились ещё трое с ружьями.

— То Демон! — прокричал им усач. — Демон!

— Демон! — закричал и Олег, тараща глаза. — Демон!

Стрелки оказались не робкого десятка. Опустились на колено, защелкали курками, пропустили бегущих и грянули залпом.

— Матка Бозка! — заорали слаженно, выхватывая клинки.

Усач вспомнил о своей сабле, развернулся и бросился к ним на помощь. Олег не останавливался, лёгкие ноги сами несли его вперёд. Ему удалось пробежать ещё пару тёмных улиц, прежде чем он окончательно выдохся и уперся ладонями в каменную кладку тупика, глотая воздух с натугой. В голове у него тут и помутилось совсем. Хотелось домой, хотелось понять, что такое происходит. Мужики с ружьями, рогатые собаки… И куда он мог провалиться прямо на выходе из городского парка?

Где-то наверху скрипнула ставня, и его окатили помоями. Так просто, безо всякого повода. С макушки до пят. Олег пригладил волосы и принюхался — кажется, рыбный суп. И, кажется, несвежий. Впрочем, расстроился не то чтобы очень. Впечатлений и так было достаточно.

Запахнул куртку и побрел. Сыпал легкий снежок. Темные улицы были безлюдны, ни огонька. Олег долго петлял проулками и снова вышел к черной карете. Унылые лошадки спали, опустив головы. Усача не было.

Олег проковылял дальше и вышел к дому, в который, судя по обрывкам воспоминаний, он и провалился из парка. Снег прекратился, тучи разошлись, и серебристая луна осветила выбитую дверь с приколоченным веночком.

Олег вошел. На стене напротив двери висела на стене безобразная старуха, точно такая, какой рисуют в сказках Бабу Ягу — вся из морщин, с провалившимся подбородком, с крючковатым в бородавках носищем. Олег оглядел её без интереса. Прошелся по комнате. Окон нет. Дверь да очаг. Не в трубу же они с рогатым влетели. Или в трубу?

И тут заметил, что старуха со стены следит за ним хитрым красным глазом. И обомлел.

Она вдруг вскинулась, будто сорваться со стены норовила:

— Бе-бе-бе!

Олег от испуга оступился и упал в тряпьё. И пол под ним расступился знакомо — кажется, он снова угодил в тот же узкий лаз. Полетел, зажмурившись, а вслед ему, как в колодце, дробилось эхом старушечье карканье:

— Испугался, бе-бе-бе, испу… гался… гался…бе…бе… бе…

Примечания

2

Стой, приятель! (польск.).

3

Остановись, а то буду стрелять (польск.).