Играя с ветром

Евсения Медведева, 2023

Знаете, говорят, что когда тебе плюют в спину, значит, ты на несколько шагов впереди, так вот… Смотреть вслед любимому мужчине означает, что он ушёл. Народная мудрость… Горькая, но зато честная… Любила его со школы, пока он не опозорил меня прямо на школьной дискотеке на глазах у одноклассников! Подонок? Да… С тех пор я и вычеркнула его из своей жизни навсегда. Если бы не та злосчастная ночь в баре спустя много лет… А теперь? Теперь он уходит к той, что ждёт от него ребёнка, думая, что поступает правильно. Но он не знает, что под моим разорванным в клочья сердцем бьётся ещё одно… Крохотное, беззащитное и уже преданное…

Глава 8

Лёва

— Ты серьёзно, что ли? — Керезь валялся на диване и ржал во всю глотку, заглушая своим смехом великолепный и успокаивающий шум прибоя. Я вновь приложился к горлышку бутылки, сделал несколько больших глотков в попытке прогнать это ужасное чувство досады, что прочно поселилась внутри. — Она тебя не вспомнила? Смотрела в глаза и не вспомнила???

— Нет, бля**! Отвали, Гера! — я со всей дури пнул ротанговое кресло и вылетел из дома. Каждый раз становилось душно, когда вспоминал о бывшей школьной подруге. Бля… Откуда она взялась на мою голову?

— Нет, Лёва, теперь ты от меня уже не отделаешься, — друг выскочил следом за мной. — Доний, так что получается, что все эти слухи вокруг твоей секс-персоны были байками? А что? Если женщина, проведя с тобой ночь, сбегает из квартиры, а наутро даже не может вспомнить, с кем загуляла, то ты плохо старался, старик, — Гера шёл по пятам, долбя в темечко своими колкостями. — Обидно, больно, но нужно смириться и принять…

— Какого хера я тебе рассказал? — я по старой привычке прошёлся по волосам, чтобы поправить резинку, но… СУКА!! Керезь, падла, отомстил мне за прокол с родителями Сеньки и отрезал во сне мою гриву. Я чуть от инфаркта не умер с утра, увидев своё отражение. Ладно, хоть не налысо… Пришлось утром мчаться в салон и исправлять ситуацию. Пальцы непривычно проскальзывали, а на лицо теперь постоянно спадали короткие пряди. Взревел и рванул к кромке моря, ноги погрузились в холодный зыбкий песок, а ласковые волны пытались успокоить мой бушующий гнев.

— Можно подумать, я не знал, — Гера закурил и сел на песок, смотря в чёрное звёздное небо. — К личному лифту есть выход всего у десяти квартир, Лёва… Всего у десяти.

— И что?

— Ну, считай сам, — подмигнул он и стал загибать пальцы. — Царёв, Королёв, Керезь…

— Всё, заткнись! — зашипел я и рухнул рядом с ним. — Какого чёрта я поддался на уговоры переехать? Сидел бы в «Вишнёвом», дышал бы чистейшим воздухом. А теперь вот, — взмахнул бутылкой, расплескав по песку добрую порцию спасительного обезболивающего. — Как, Гера, мне теперь свою самооценку собирать?

— В «Вишнёвом» у нас свои шпионы имеются, — зашептал Гера. — Ладно, друг, я заткнулся. Ты мне скажи, какого хрена Сквознячок ничего не помнит? Напоил её, признавайся?

— Придурок ты, товарищ прокурор, мне бабы и так дают, какого хрена мне их травить? — я вздрогнул от воспоминаний того вечера…

… — Лёв, а это что за долбоящеры, жадные до чужих женщин? — крякнул Кирилл Чибисов, перегнувшись через столик, за которым мы глушили водку. Я, потому что впервые оказался отвергнут, а он… Да по тому же поводу.

Даже не успел понять, как Ника с Милкой выскочили из женского туалета, угодив за столик к незнакомой мужской компании. Наблюдал, как один из них нагло скользил пальцами своими сарделечьими по её спине, играя с упругими локонами, и сжимался от бурлящего гнева. Успокаивал себя, заставлял дышать полной грудью, но всё напрасно было. Ладони почему-то горели, внутри всё клокотало, а пальцы в кулаки сжимались, требуя драки.

Ещё Чибисов, мать его, подначивал своими ценными замечаниями. Меня колотило так, будто на электрический стул присел по собственной воле. Извивался, пытаясь не упускать из виду столик у бара, за которым веселилась Ветерок. А она будто нарочно уселась спиной, прикрываясь шикарной копной шоколадных волос. Играла крупными локонами, перекидывая их с одной стороны лица на другую, шёлковая пелена рассыпалась, на мгновение открывая игриво выглядывающий край татуировки, скрывающийся под её абсолютно противозаконно-откровенным платьем. Да это даже платьем назвать было сложно! Кусок бархата, дарующий мне надежду золотой змейкой молнии вдоль позвоночника. Как же мне хотелось дёрнуть за сверкающий крестик и содрать эту бестолковую накидку, что всё равно ни хрена не прикрывала…

Смотрел так, будто в этом многолюдном баре мало было красивых девушек, но нет… Мой мозг пульсировал, а в носу застрял аромат её пьяной малины. Какого хрена, Лёва? Что случилось?

Не было у меня ответа…

Я всегда на неё смотрел, как на мелкую из 8-го «а». Помню её пухлые румяные щёчки, тугую косичку и голубое платьице ниже колен. Она была малышкой, которую было принято оберегать не меньше, чем Сеньку Мишину, с которой мы выросли на одной лестничной площадке. Она же всегда была у меня на виду до первого курса, когда я сбежал из родительского гнёздышка. Малышка-заучка из 8-го «а»…

Я поёжился от своих крамольных мыслей, от которых кровь закипала, а пах наливался бурлящим оловом. Меня прожигало изнутри что-то запретное, внезапное… Смотрел, а в голове крутилось «не трожь… не трожь… ВОЗЬМИ!!!».

Как девочка с косичками за один вечер могла трансформироваться в смертоносно сексуальную фурию? Эти её глаза чистые-чистые, вздёрнутые бантиком губы и такая порочная родинка над губой… Откуда это всё? Додумать я уже не успел, потому что рванул с места, когда увидел, что один из мужиков за контролируемым мной столиком что-то бросил в бокал Ники, пока второй явно отвлекал внимание, разлив винище по стеклянной поверхности.

— Нет… Нет… Нет… — шептал, наблюдая, как она соблазнительным движением смахивает со стройных обнажённых ножек красные капли вина. — Ты видел?

— Я надеюсь, что ты не про ножки, — шикнул Кир и резко затянулся кальяном. — Кислота?

— Я откуда знаю, Чибисов! Ты же мент! — чуть не заорал, когда Ника залпом опустошила шампанское.

— Да, но я пьяный мент, а это немного… Обязывает, — хрипел Кирилл, как-то суетливо смотря по сторонам. Я даже не сразу понял, что этот жук в погонах камеры вычисляет.

— Зато я не мент…

… — Ну, дальше само завертелось как-то… Мы затеяли потасовку, а потом под шумок расквасили пару морд, — я горько хохотнул, осматривая саднящую руку, костяшки на которой были сбиты, как в молодости. — Как пацаны какие-то…

— Справедливо, — кивнул Гера, перехватывая бутылку, чтобы тоже «обезболиться». — Ой, уволят Чибисова…

— Этот мудак и на Южном полюсе с пингвинами подружится, — я рассмеялся, вспоминая наш последний разговор. — Он, как ни в чём не бывало, следующим утром нацепил погоны и заявился в тот бар брать показания и изымать записи с видеокамер. Притянул драку к ограблению какому-то и такую деятельность там развёл… Ух! Так что не переживай, жопа его прикрыта по всем фронтам.

— А со второй что? Как её…. — Гера защёлкал пальцами, пытаясь вспомнить имя.

— Милка? Она моя одноклассница, между прочим. Страшная женщина, помощником судьи была, а сейчас адвокатище с мощной репутацией. А это зверьё решило знатно позабавиться, скучно им стало пятничным вечером, поэтому и опоили они сразу двух красоток…

— Милу, я так понимаю, откачивал Чибисов? — ржал Керезь. — Ну? Не тяни…

— Хрен его знает. Ника вырубилась у меня в руках. А что мне было сделать? Квартира была ближе всего, вот я и помчался промывать её.

— Промыл?

— Да какой там! — глаза закрыл, вспоминая мертвецки бледное лицо с манящей родинкой над губой. — Я так перепугался, с трудом прощупывая её пульс, Гера! Вызвал капельника, который и колдовал над ней пару часов.

— То есть, засосы по её телу — это от капельницы? — снова загоготал Керезь.

— Чёрт, Гера… Я сам не ожидал, что эта малышка с косичками в дикую кошку превратится! Я, честное слово, хотел просто помочь…