Договор на нелюбовь

Евсения Медведева, 2023

Ненавижу! Ненавижу его! Этого высокого, красивого блондина, что сломал мою жизнь своим внезапным появлением в ней. Он при первом же знакомстве представил меня своей невестой, даже глазом не моргнув! Хозяином моей жизни возомнил себя! Но нет, Царёв… Хоть ты и разрушил мои мечты, стёр все планы, запутал, заставил подписать договор, по которому обязана выйти за тебя замуж, но я так просто не сдамся. Не на ту напал… Я просто хотела защитить свой посёлок от лап его строительной фирмы, решившей построить на его месте роскошный загородный клуб. Мамочки… Я же не знала, что влюблюсь в этого сухого блондинчика с бурей в глазах… Договор на «нелюбовь»? Поздно, Блондинчик…

Глава 4.

Открыла глаза, боясь пошевелиться. Воспоминания назойливыми мушками крутились в голове, подкидывая картинки. Деревянный покатый потолок с окном в крыше успокаивал, значит, я дома. И все это мне, скорее всего, приснилось.

В открытую дверь на веранду пробирался ветерок, он поднимал кружевную занавеску, ударяя ею о замшевое кресло.

— Катюша, ты встала? — крикнула мама с первого этажа.

— Да, мам, — я потянулась и соскочила с кровати.

— Завтракать будешь?

— Конечно.

— Тогда умывайся и спускайся.

— Есть — умываться, — скинула пижаму и побежала в душ.

Прохладная вода забирала остатки сна, голова светлела, прогоняя дрёму. Растёрла махровым полотенцем тело, обернулась в него и вышла на балкон. Облокотилась о перила и высунулась, чтобы вдохнуть аромат горячей листвы, цветущих яблонь и сырости, что тянулась с реки.

— Доброе утро, Катюша, — бабушка Оли уже копошилась в огороде, а заметив меня, разогнулась и помахала с соседнего участка. — Проснулась уже?

— Доброе утро, тётя Зина.

— Хороший денёк, идите на речку! Хватит в четырёх стенах сидеть, а то света белого не видите. Сейчас я Ольку разбужу. Она сегодня выходная.

— Хорошо, — я потянулась. Еще раз осмотрела округу и уже собралась было вернуться в дом, когда взгляд зацепился за чёрный джип, стоящий в конце переулка у заброшенного дома.

Участков в «Яблоневом» было не много, все друг друга знали вплоть до дней рождений, поэтому я точно знала, что ни у кого из жильцов такой дорогой тачки не было. Очень странно. Я даже спряталась, чтобы не привлекать внимание, потому что на переднем сидении явно кто-то сидел. Затянула полотенце на груди крепче и резко выпрыгнула, но лишь легкая дымка пыли осталась на дороге, где еще недавно стоял внедорожник.

— Хм… Странно, — я упала в гамак, что висел на моем балконе и, перегнувшись вниз головой, наблюдала за чистым ярко-голубым небом.

Я обожала этот дом. Всем сердцем. Несмотря на год постройки, он был просторный, светлый, тёплый и очень комфортный. У нас всегда было две полноценных ванных, тёплый туалет и баня. На огромной веранде на лето развешивались гамаки и качели, а в столовой открывали все двери, впуская в комнаты аромат прелого леса. Зимой, когда жизнь замирала, мы собирались в гостиной у большого камина играть в нарды и валяться на пушистом ковре.

Сразу после моего рождения мансарду отдали под детскую, дед утеплил крышу, оборудовали душевую, туалет и застеклили балкон, где мы с девчонками играли в куклы даже в самые дождливые вечера, а у большого окна стоял старый лакированный стол, за которым я делала уроки во время учёбы в школе, а позднее штудировала лекции в универе.

Здесь не было холода современности, наоборот, старое дерево на полу и стенах дарило воспоминания, когда дом звенел детским смехом, гудел от посиделок под гитару до утра и трогательных романсов под фортепиано.

Комната у меня не очень большая, но просторная. Напротив большого окна стояла кровать, пара тумб и большой письменный стол у окна. В скатах крыши были оборудованы кладовые и гардеробная. Это был дом. Мой дом. Место, где живёт моя душа! Именно от этого было больно, вспоминая о неизбежном…

Застелила постель, натянула майку, джинсовые шорты, стянула волосы в пучок и помчалась по лестнице, переступая через одну ступеньку.

— Кать, тебе уже двадцать три, а ты до сих пор слонёнком по лестнице мотыляешься, — выдохнула мама, накрывая на стол в столовой. Она поправила скатерть, раздернула ворох тюли, впуская яркое солнце и замерла, на миг залюбовавшись открывающимся видом на лес.

— Фи, маменька, кто научил вас столь дурным словам? — рассмеялась и поцеловала её в макушку. Худенькая миниатюрная женщина шустро носилась из кухни в столовую и обратно, сервируя стол так, будто мы ждали королеву. Мама всю жизнь проработала в филармонии, а пять лет назад ушла в местную музыкальную школу, учить жадных до музыки детишек играть на фортепиано.

— Вы с девчонками, кто же ещё? — взмахнула руками мама в сторону большой рамки, где разноцветным пазлом из фотографий были собраны самые яркие воспоминания нашей дружбы длиною в двадцать лет. — Нет-нет, а современное словечко вылетит.

— Блинчики, — заскакала я по столовой в радостном танце. — Доброе утро, солнышко!

— Прижмись, сейчас всю посуду мне разобьёшь, аж пол ходуном ходит от твоих танцев, — Мама выставила руки, чтобы я даже не приближалась к её раритетному буфету. — Катюша, просто сядь.

— Хорошо, — пожала я плечами, заняла свой стул, подвернула ноги под себя и достала телефон.

— Катерина! — в комнату мягким шагом вплыла бабуля. — Сто раз предупреждала тебя о том, что воспитанные барышни не сидят в телефоне за обеденным столом!

— Любовь Григорьевна, — убрала телефон, чтобы не злить своих женщин, и потянулась за блинами. — Прошу прощения.

— Руками! — бабушка легонько шлёпнула меня по пальцам и вручила вилку. — И где воспитание у современной молодёжи?

— Мам, ну ты-то не нагнетай? — мама сняла фартук и села на своё место. — Какие планы, дочь?

— Приберусь, а потом на речку, — мечтательно произнесла я.

— Давай отдыхай, у тебя отпуск раз в год, и то уже через неделю взвоешь от безделья и помчишься искать работу на лето, — Мама подмигнула и пододвинула креманку со сметаной ближе. — Ешь, а то кожа да кости.

— А вот это правда. Кто тебя замуж такую тощую возьмёшь?

— Думаешь, не возьмут?

— Если только отчаявшийся первый встречный, — усмехнулась бабуля.

— Вот прям первый встречный, — я прикусила язык, чтобы не рассказать этим чопорным дамам свой сон.

— Да, потому что к столь эксцентричной и тощей девушке нормальный молодой человек ни в жизнь подойдёт, — бабушка задрала нос, отвернувшись от меня, но не сумела сдержать улыбку, и наш дом снова наполнился смехом.

— Так, я на работу, — мама выскочила из-за стола первой, поправила платье и, раздав воздушные поцелуи, умчалась.

— Так, Катерина. У меня тоже планы на сегодняшний день, поэтому как закончишь завтракать, помоешь посуду, — Булечка уж очень резво спрыгнула со своего кресла и ускакала к себе в комнату. — Буду поздно.

— Катерина то… Катерина это… — проворчала для проформы я, и снова взобралась с ногами на кресло, чтобы спокойно посидеть в интернете, но дребезжание стеклянной двери нарушило мои планы. На веранде топтались Таша и Оля, отчаянно размахивая руками, будто их можно было не заметить.

Встала и открыла все двери на веранду, впуская не только утреннюю свежесть, но и перевозбуждённых подруг.

— Так ты не шутила? — первой взвизгнула Оля, хватая меня за руку.

— Вам уже не десять, чтобы приходить, перелезая через забор, соседки. Есть же дверь.

— Говори немедленно!

— О чем?

— О Цареве, о чем же ещё? Ты серьезно решила взять его в оборот? — Наташа села за стол и стянув пару блинов с моей тарелки, щедро залила их сгущенкой и тут же отправила в рот.

— Вы бредите? — паника внутри меня стала нарастать, а утренние картинки, что я спросонья приняла за сон, обрели реальные черты. — Черт!

— Что? — хором спросили девчонки.

— Мне не приснилось? — я опустилась в кресло, растерянно рассматривая мозоль на ноге. Видение Блондинчика, что так аккуратно приклеивал пластырь с динозавриками, отчетливо всплыла в мозгу, а мне стало плохо. Голова закружилось, вокруг все поплыло.

— Рассказывай! — брякнула гейзерным кофейником Оля, требуя подробностей.

Деваться было некуда, поэтому пришлось рассказать о том, что произошло, пока мои девчата осаждали офис компании «СтройГрад».

— Она прикалывается, — отмахнулась Наташка и дёрнула очередную порцию блинов. — Ешь давай!

— Да мне в горло теперь ничего не лезет, — Оля была ошеломлена не меньше моего, поэтому нервно расхаживала по столовой, то и дело выглядывая на веранду, будто нас кто-то мог подслушивать. — Я кофе сварю. Меня это успокаивает.

— А чего нервничать-то?? Поздно уже, — Таша отобрала у меня кружку с остывшим кофе, и залпом осушила её, дёрнувшись от горьковатой гущи. — Тут тревогу бить надо. Подруженька наша умом тронулась.

— Наташ, ну что ты говоришь? — высунулась из кухни Оля и грозно потрясла кулаком в воздухе.

— Нет, ну а что? Наша мисс Невинность явно сбрендила. Сначала пригрозилась его соблазнить, а теперь и вовсе утверждает, что он её жених. А кольцо где? А?

— А я тебе больше вообще ничего не скажу! — взревела я, устав от колкостей Соколовской. Пододвинула тарелку с блинами себе поближе, чтобы эта злючка не дотянулась и показала ей язык. — И вообще, вы чего, пришли мне мораль читать?

— Конечно! Где же это видано, чтобы от лучших подруг парней прятали? — Наташка поднялась и урвала всю стопку, оставив меня с пустой тарелкой в руках. — Ты думаешь, я поверю?

— А я и не заставляю тебя верить, — вышла на террасу и плюхнулась в деревянный лежак. — Больше я вам ни слова не скажу!

— Катюша, — Оля поставила на небольшой кофейный столик поднос и вручила мне чашку. — Просто это все так странно.

— Странно? — вылетела на веранду Наташка, опустившись в кресло-мешок со всей дури. — Она нас за нос водит! Я вот сейчас маме твоей позвоню и расскажу, что ты подпольную жизнь ведёшь.

— Да почему подпольную-то? — я закурила и отвернулась от двух пар недобро настроенных глаз.

— Потому что ты спалилась с поличным, поэтому и выдала эту бредовую идею, что первый встречный красавчик замуж тебя взять хочет. Признавайся, прятала от нас Царева?

— Вы меня лет двадцать знаете, я от вас даже блины спрятать не могу, — кивнула я на остатки своего завтрака в руках Наташки. — А тут мужик?

— Надоело враньё слушать! Не бывает сказок! Слышишь? Это в книжках только принц берет замухрышку замуж, а реальность другая!

— Замухрышку? — вскочила я с шезлонга, желая вцепиться подруженьке в её наглые карие глазюки.

— Да! Сейчас я расскажу тебе, Катька, когда это началось! В декабре, когда ты вдруг взяла дополнительную группу по танцам, и почти три месяца работала, как проклятая. Но теперь-то мы знаем, чем ты там занималась! Правильную все из себя корчила! Тьфу, врунья ты, а не подруга!

— Танцевала я! Танцевала!

— Девочки, не ссорьтесь, умоляю. Ну, подумаешь, наша Катюша скрыла мужичка, но ведь все раскрылось? Давайте порадуемся и посплетничаем?

— Да я даже разговаривать с ней не хочу! — фыркнула Соколовская, вытерла жирные руки о джинсы и, ловко перескочив через забор, скрылась в яблоневой роще.

— Вот и мучайся теперь от любопытства! — перегнувшись через кованное ограждение крикнула я ей вдогонку. — Попросишь ещё!

— Кать, ну правда, чего стесняться-то? Царёв и Царёв, привыкли бы все уже давно, зачем ждать статьи в газете?

— Что-о-о?

— Вот, — Оля ткнула мне в лицо экраном телефона, где в новостном паблике нашего региона разыгрывалась трагедия местного масштаба: «Александр Царёв после продолжительных отношений с Кариной Килиной ушёл с головой в очередные отношения. Накануне нашим репортером был сделан кадр, на котором видно, как наследник строительной империи делает предложение какой-то блондинке, стоя на коленях…»

— Что? Да пластырь он мне клеил!

— Кать, ты и правда перегибаешь палку, — надула губы Оля. — Ну, не хочешь говорить про Царева, так и скажи. Но не нужно врать.

— Хорошо, — силы покинули тело, и я легла на лежак. — Не буду.

— Хорошо, тогда, может расскажешь правду, раз врать больше не будешь? — в пространстве между балясинами показалась мордочка Соколовской.

— Но и рассказывать я вам, курицам, ничего не стану!

— Доброе утро, дамы, — мужской голос прозвучал как раскат грома, унимая женскую истерику.