Договор на нелюбовь

Евсения Медведева, 2023

Ненавижу! Ненавижу его! Этого высокого, красивого блондина, что сломал мою жизнь своим внезапным появлением в ней. Он при первом же знакомстве представил меня своей невестой, даже глазом не моргнув! Хозяином моей жизни возомнил себя! Но нет, Царёв… Хоть ты и разрушил мои мечты, стёр все планы, запутал, заставил подписать договор, по которому обязана выйти за тебя замуж, но я так просто не сдамся. Не на ту напал… Я просто хотела защитить свой посёлок от лап его строительной фирмы, решившей построить на его месте роскошный загородный клуб. Мамочки… Я же не знала, что влюблюсь в этого сухого блондинчика с бурей в глазах… Договор на «нелюбовь»? Поздно, Блондинчик…

Глава 11.

–…глупости какие! Видишь, дверь открыта, — мама Царева застыла в пороге, столкнувшись с моим удивлённым взглядом. — Катюша… Боже! Прости меня!

— Что? — рыжая Любовь вбежала на кухню следом и открыла от изумления рот. Картина была, мягко сказать, предельно ясной. Тут и напрягаться не нужно было, чтобы сделать соответствующие выводы. Я, нож, продукты и кухня сына. Прелестно… Это так ты стараешься держаться от него подальше? Великолепно, Катерина. Давай, разгребай.

— Катюша, прости нас за столь бесцеремонный визит. Признаться, я настолько привыкла, что сын мой холост, что даже не подумала, — казалось, что Юлия Викторовна и правда расстроилась. Даже жалко её стало, чего нельзя было сказать о ее изумленной рыжей подруге.

— Кать, — со второго этажа послышался крик Царева и через мгновение он появился на лестнице, на ходу натягивая футболку.

— Сынок, — виновато пискнула мама. — Доброе утро.

— Мама, — Царёв поджал губы и бросил взгляд на наручные часы. — Кажется, мы договаривались встретиться в офисе, и не утром, а после обеда.

— Прости, сынок. Просто мы проезжали мимо, и Любушке пришла идея нагрянуть на кофе.

— Ох, Любовь-Любовь… Какие же интересные идеи посещают вашу голову, — Царёв повесил полотенце на перила, прошёлся пятерней по ещё влажный волосам и вошёл на кухню, даже не утруждаясь скрыть своё раздражение. — Завтрак? Дамы, к сожалению, удивить вас нечем, потому что в нашем меню на завтрак — шаурма.

— Я готова съесть все, что приготовит сын, — Юлия Викторовна сняла ярко-красный пиджак, украшения и пошла к раковине, чтобы вымыть руки. — Итак, молодежь, чем помочь?

— А у меня почти все готово, — я откусила огурец, что так и сжимала в руке. — Чай? Кофе?

— Ты лишила девственности мою кухню, — шепнул мне Саша, включая электрогриль.

— Сказки свои прибереги для мамы…

— Ты посмотри на моих голубков, — всхлипнула его мама, откровенно любуясь нами. Глаза её почему-то были на мокром месте, а губы дрожали.

— Мам, может, расскажешь, зачем приехала? — Царёв бросил в мать прищуренным взглядом.

— Да мы, честное слово, проезжали мимо! Давайте я сама кофе сварю.

— Мам?

— Саша? — передразнила его тон Юлия Викторовна, вернув сыну взгляд любопытства.

— Странно, а ведь эта берлога вовсе не выглядит, как место, обжитое женщиной, — Любовь отошла от своего шока, сбросила сумку на диван и подсела к столу, скривив губы от вида лаваша.

— Крепче скручивай, — я убрала руки Царева от шаурмы, что он пытался завернуть уже третий раз, и стала показывать, как делать это правильно. На колкость рыжей ехидны отвечать ни я, ни Саша не собирались. И ей это явно не нравилось. Но всем было все равно. Саша, поняв принцип действия, стал двигаться быстрее, искоса наблюдая за мной. Ты серьезно? Наперегонки?

— Мы с Любой идём завтра в театр, Катюша. Может, присоединишься? — Юлия Викторовна внимательно наблюдала за нашим поединком.

— Что в программе? — отобрала у Царева лишнюю горсть курицы, что он собирался присвоить себе.

— Классика. «Мастер и Маргарита», это последний спектакль в этом сезоне, — не сдержала смеха она. — Как дети, честное слово.

— Я первая! — подняла руки и машинально высунула язык.

— Конечно, милая, — Царёв сдерживал улыбку, наблюдая за моим победным танцем.

— С тебя клубничное мороженое с шоколадной крошкой, — подмигнула и забросила наше творение в гриль. — Юлия Викторовна, в этом сезоне я трижды была на «Мастере и Маргарите» вместе с бабушкой. Умоляю, не заставляйте меня врать вам и говорить, что тысячу лет не была в театре.

— Катерина, — Юлия Викторовна поставила локти на кухонный остров, чуть наклонилась вперёд, чуть прищурилась и пропустила улыбку. — А ты мне нравишься.

— Ещё благослови, — Любовь довольно нагло пихнула локтем подругу, закатив глаза от возмущения.

— Она забавная, правда? — Царёв расхохотался в голос так, что винные бокалы, висящие над стойкой, задребезжали, прося пощады.

Я проигнорировала смешок Александра и вновь полезла в холодильник, прекрасно понимая, что для этих милых дам шаурма скорее оплеуха, чем вкусный завтрак. Достала овощи, чтобы сделать салат.

— Всему своё время. Ты не с той ноги что ли встала, Люб. Чего ворчишь?

— Катя, а где вы учитесь? — рыжая проигнорировала намёк от подруги, принявшись вновь за расспросы.

— Катя уже закончила, тетя Люба, — слова Царева прозвучали как предупреждение, но любопытная Рыжуха не восприняла их всерьёз. — Институт Искусств.

— Тогда все понятно. Танцовщица, — хихикнула Любовь. — Она обольстила тебя приватным танцем, да? А ты, наивный дурачок, и влюбился. История стара как мир…

— Любовь Аркадьевна, — рявкнул Царёв так, что кровь в венах застыла. — Вы находитесь у меня дома и ведёте себя, мягко выражаясь, по-хамски. Я закрою глаза на ваше внезапное желание выпить кофе в гостях у сына подруги, но говорить в таком тоне с моей невестой не позволю.

— Саша, ты её знаешь-то всего ничего, а я тебе добра…

— Считайте, что я вам тоже желаю добра, — звонкость в голосе его исчезла, он успокоился, но стало только страшнее.

— Я услышала тебя, — шикнула Любовь, собрала вещи и помчалась на выход. — Кофе попью у Трифоновых. Юля, забери меня, когда и тебя из дома выгонит эта танцовщица!

— Трифоновы же в отпуске, — Царёв посмотрел на мать.

— На крыльце, значит, посидит, — рассмеялась женщина. — Ну, вы кормить меня будете или мне тоже на крылечко топать?

— Юлия Викторовна, приятного аппетита, — я выложила горку салата на её тарелку, сбрызнула соком лимона и подмигнула, получив вздох благодарности за персональное блюдо.

Саша сел рядом с мамой, а я запрыгнула на подоконник, проигнорировав его возмущённый взгляд. Разговор шёл легко, непринужденно. Юлия Викторовна под кожу не лезла, лишь внимательно рассматривала меня, даже не таясь. И в этом был скорее плюс, чем минус. Она словно откровенно знакомилась со мной, не так, как её змея-подруга, что лязгала своим ядовитым языком направо и налево. Переводила взгляд то на меня, то на Александра, что сегодня был особенно общителен, улыбалась, когда он сбрасывал входящий вызов своего телефона и поджимала губы, глядя на мою правую руку, где не было кольца.

Глупо было рассчитывать на её понимание. Конечно, она не могла быть в восторге от внезапной невесты сына, но и испортить с ним отношения не могла позволить себе. В ней был баланс, что ли. Подозрение, принятие, смирение и желание понять, но любви к своему ребёнку больше всего.

Как только Юлия Викторовна села в машину, волшебство рассеялось. Царёв тут же схватил телефон, чтобы наверстать упущенное. Я долго сомневалась, оставить ли его «извинение» на столешнице и уйти, или принять. В итоге убрала телефон в карман и пошла к дверям.

— Ты куда? — рявкнул он, закрыв динамик пальцем.

— Домой. Спектакль окончен.

— Я перезвоню, — Царёв отбросил телефон, закрыл ноутбук и догнал меня. — Что за выкидоны?

— Ты о чем?

— Куда ты пошла? Мы ещё не поговорили.

— Говори, Царёв.

— Ты подумала? — он сложил крепкие руки на груди, демонстрируя решительность.

— Подумала, — прикусила щёку, чтобы не рассмеяться.

— И?

— Всё то же, Александр. Я не буду в этом участвовать, — открыла дверь и почти вышла, когда он схватил меня за локоть и довольно резко дернул на себя.

— Ты уже участвуешь, дорогая, — прошептал, наклонившись ко мне так близко, что я буквально утонула в голубизне его глаз.

— Считай, что это была сдача с разницы в цене за новый телефон.

— Согласись по-хорошему?

— А то что? — резко выдернула руку, отходя от него на пару шагов.

— Ты все равно станешь моей…

— Женой? — рассмеялась я. — Царёв, жена на год, ты серьезно?

— Абсолютно, — он перешёл на шёпот, а у меня задрожали ноги. От его пронизывающего, как февральский ветер, взгляда, я разучилась дышать, мыслить. Лишь чувства обострились, я словно кожей ощущала его напряжение, слышала, как закипает кровь, понимала, что сейчас он кое-как сдерживается. Но ничего, Царёв. И не таких ломали…

— Не звони мне, Царёв!