Статус ВЕГА утрачен…

Евгения Орлова, 2023

Эксперимент… еще один… еще.. и еще… уже давно потеряла счет тому, что человечество сделало с собой в целом и со мной в частности. Правила этой игры под названием жизнь в условиях необходимости сохранения вида, изучены участниками вдоль и поперек. Выполняются на автомате. Мало чем отличается от той же самой программы сцепки с гигантским человекообразным роботом, которого мы, КВИПы, гоняем по тестировочной трассе в поиске поломок. Опытные КВИПы устанавливают соединение с роботом не глядя. Почти так же как люди воспроизводят себе подобных с нужными статусами: Дельта, Гамма, Вега… Их изготовляют уже двести лет и ученые молятся всем богам, чтобы процесс не прекратился. Но вот в отлаженную схему закралась ошибка. И вместо того, чтобы вести праздную жизнь в высшем свете Санта-Чилокки, я бегу по тестировочной трассе, прицепившись к гигантскому роботу, чьи сигналы в моем мозгу звучат пьянящей ужасом фразой: Статус Вега утрачен…

ГЛАВА 5

Вырезка из ежедневной утренней газеты Тикку-Ньюс от 15/03/2570 года

Правительством города Констанс-Тикку в первом чтении с перевесом в 25% голосов был принят закон о «Статусе полноценного не модифицированного человека». Согласно данному закону вводятся ограничения на допустимое количество вживленных искусственных систем в тело человека до 20% от общей массы тела. Закон имеет оговорку, что превышения данного числа возможны только в случае доказанной необходимости модификации для сохранения полноценной функциональности организма и качества жизни. В других случаях права подобных субъектов будут ограничены на законодательном уровне. Закон вступает в силу с 20 марта 2570 года…

Констанс-Тикку 16/03/2570 год 10:20

Кабинет генерального директора Карлоса Олесски станции техобслуживания человекообразных роботов №7.

Уилл

Мой сын, который в свои пять лет виртуозно ставит уколы своему любимому плюшевому еноту, не пойдет по моим стопам. Я думаю так после каждого мелкого происшествия на базе. Я успокаиваю себя тем, что он еще слишком мал, чтобы всерьез думать о карьере врача, и стараюсь в это верить. Получается не очень. Но после происшествия на шахте три дня назад, я решил, что если Йенс только рискнет посмотреть в сторону медицины, то куплю ему электрогитару, мотоцикл и научу, как воду, пить спиртные напитки, градус которых стремится к взрывоопасной высоте. Все что угодно, только не медицина. И не работа с КВИПами…

Когда я одногруппникам своим бывшим рассказываю рядовые истории с работы, они искренне не верят мне, что эти «около люди», как их часто называют противники вживления дополнительных нервных систем, в принципе, совершенно адекватны.

Потираю отчаянно чешущуюся от заживающих швов ладонь. Да, нормальные люди не кусают тех, кто пытается проверить, почему идет кровь из носа во время чудовищной физической перегрузки. Не выпивают залпом из горла двухлитровую бутыль коньяка, отчаянно давясь и кашляя, и поминая при этом свою Бусинку нежными словами, которая эту самую бутылку положила убегающему со свидания мужу в сумку на всякий случай. Не посылают матом, когда пытаешься запихнуть пусть и вдвоем в рекреационную камеру, на Ново-Азиатском языке угрожая сломать руки и ноги, если ты не отойдешь от их третьей полки на двадцать метров. И еще целый список чего не делают…

Но на их глазах убили ГНОМа и фактически его КВИПа. И я, признаться честно, ждал куда более бурной реакции.

Впрочем, реакция случилась у Карлоса Олесски, который, на мой взгляд, удерживается на своем посту только благодаря страшному упрямству. Будь моя воля, я бы этого сорока трехлетнего рано поседевшего мужчину отправил бы на пенсию, не дожидаясь четвертого инфаркта. А судя по той капельнице, что я сейчас устанавливаю ему в жилистую смуглую руку, испещренную бугристыми шнурами пульсирующих вен, он у Карлоса не за горами.

— Сейчас полегчает… — машинально отщелкиваю пластиковый трезубец жгута и закрепляю иглу веселеньким пластырем с красными морскими звездами и желтыми шипастыми рыбами-шарами. Йенс, похоже, опять играл в мою работу и оставил мне в подарок набор детских развеселых пластырей вместо обычных, на его взгляд слишком скучных, чтобы помогать выздороветь.

— Спасибо… — голос Карлоса сух, как и его растрескавшиеся губы, — Ингрид, будь добра, принеси нам чаю. Или кто-то будет кофе?

Сидящие на другом конце его длинного овального стола Дэни и Йоси Сурама отрицательно качают головами, явно избегая даже поворачиваться в сторону секретарши, терпеливо ожидающей указаний у входа в зал заседаний. И я их понимаю. Сам ее боюсь. Ингрид молода, прекрасна, благодаря усилиям десятков пластических хирургов, и сурова настолько, что Йоси в ее присутствии не рискует открывать рот совсем. Мне кажется, когда она, размеренно цокая каблуками, проходит за его спиной, его инопланетные глаза начинают слегка косить.

— Доктор Уильям, вы разрешили мистеру Карлосу чай? — она поворачивается ко мне, поджав несколько карикатурные в своей пухлости губы и чуть уведя остренький подбородок в правый бок.

— Д-д… Угу… — от ее взгляда мне хочется поправить галстук и проверить, застегнута ли у меня ширинка.

— Что ж… Захвачу вам печенье… Из злаков… Без сахара… — неторопливо припечатывает она, открывая дверь, отчего братья Сурама явно выдыхают с облегчением, а Дэни перестает выглядеть так, будто он в любой момент готов нырнуть под стол.

— Не женщина, а мечта… — восхищенно улыбается Карлос, откидываясь на стуле…

— Скорее уж бульдозер в юбке… — чуть слышно бормочет Йоси, открывая принесенную с собой папку с каким-то расчётами и данными.

— Ты еще молод, — директор вполне добродушно качает головой, — Ии не понимаешь, что для этой должности Ингрид — настоящая находка. Ладно, к делу. Начнем с тебя, Уилл. Прошло три дня. Меня журналисты и власти на части рвут, требуют комментарий о произошедшем. Не сегодня завтра до КВИПов доберутся. Мне надо понимать, в каком они состоянии и насколько можно к ним подпускать людей.

— Ну что сказать… — поправляю ему колесико капельницы, чуть уменьшая скорость вливания лекарства, висящего на стоящей за спинкой его кресла вешалке, — с Лукасом все плохо. Но это ожидаемо. Не ест, не пьет, не разговаривает. Смотрит в одну точку. Стандартное поведение при потере подопечного. При смерти подопечного КВИП теряет один канал связи, на который обычно цеплял его к себе. А это равносильно полноценному отмиранию нервной системы, хоть и искусственной. Но водители их не отличают от родной… Шансы на восстановление у него высокие. Это его первый потерянный робот, но вот сколько времени это займет — никто никогда не знает. Будем надеяться, что за год справится…

— Мда… — Карлос напряженно пожевывает нижнюю губу, — повезло, что он один такой… Могло быть четверо…

— Да, могло, — невольно сжимаю кулаки и хмурюсь, — но признаться честно, повторись вся эта ситуация снова, я бы все же запретил КВИПам эту спасательную операцию. Я свое мнение не поменял. Это безответственное ребячество.

— Ага, конечно… — откровенно фыркает Карлос, качая головой, — ты для начала заставь их себя хоть в чем-то слушаться…

— Можно подумать, что твои приказы они бегут исполнять, задрав штаны… — отбиваю я, — что с них взять… Это ж КВИПы… У меня такое ощущение, что их отбирают не по принципу6 «лучшие интеллектуальные и физические показатели плюс психологическая устойчивость», а по шкале, где на старте «чувство самосохранения теоретически есть, но не работает», а на финише «полное бесстрашие и ярко выраженный мазохизм»…

— Тоже верно… — справедливо машет рукой Карлос, — как она, кстати?

— Кто?

— Девчонка Ирта… Ты ее обследовал?

— Пытался… — насмешливо демонстрирую ему свежую повязку на руке, — со второй попытки даже удалось проверить ей нос и сосуды мозга. Вообще, я после этой ночи всех погнал на медосмотр. Результаты надо сказать, полны сюрпризов…

— Хороших, надеюсь…

— Ну в общем, обнадеживающих… — я наблюдаю, как вошедшая Ингрид ставит перед встрепенувшимися Сурама чашки с зеленым чаем, — хуже всех в психологическом плане себя чувствует Рон.

— Рон?? — у Карлоса брови ползут вверх несколько забавно: левая оказывается намного выше правой.

— Его Забияке уже двадцать лет. Теперь он боится, что случись какая-то очередная катастрофа или сложная поломка, ему прикажут ГНОМа отключить. Остальные его подопечные немногим младше Забияки…

— Хм… Ну опасения небезосновательные… — Олесски с благодарностью во взгляде забирает у секретарши свою чашку с чаем, — но преждевременные явно.

— Паприка теперь часто плачет. Но она эмоциональная от природы, — делаю глоток чуть горьковатого чая и с наслаждением откидываюсь в кресле, — а Стефани через несколько месяцев пойдет в декрет.

— Опять??? Это который уже раз?

— Четвертый…

— Напомни мне не брать больше на работу КВИПами женщин… — почти стонет Карлос, потирая лоб.

— Не преувеличивай… С ними обычно проблем в разы меньше…

— Издеваешься, да? — фыркает Карлос, шумно отхлебывая чай, — ты хоть представляешь вообще, во что мы вляпались с юридической точки зрения из-за этой гиперактивной девчонки Ирта и около подпольных экспериментов ее муженька? Нет? А я тебе расскажу. По новым законам о трансплантологии и робототехники в Констанс-Тикку людям для сохранения статуса полноценного человека со всеми правами и обязанностями нельзя иметь в организме более двадцати процентов искусственных или каким-либо образом модифицированных органов. Приняли на той неделе не без помощи мужа нашей экспериментальной Ирта. Зачем, кстати, совершенно непонятно. Раньше эта цифра составляла двадцать пять процентов. По всем документам мы проводим, что у КВИПов с их искусственными позвоночниками и дополнительными нервными системами этот процент — двадцать, просто чтобы не было юридической лишней возни и проблем у КВИПов. Но по факту все эти модификации в процентном соотношении колеблются от 28 до 35. Это из расчёта на семь систем. А теперь представь себе какой у нее будет этот процент, если только активных у нее 22 штуки.

— По факту сейчас она вне закона, как человек, — голос Йоси звучит усталым равнодушием, — мы с братом изучали данный вопрос все эти дни. Технология, использованная в ее случае, не прошла проверку и была признана нецелесообразной для дальнейшей работы с КВИПами. Материалы, из которых выращиваются дополнительные нервные системы в этой технологии с одной стороны намного тоньше стандартных и имеют лучшую проводимость, но такое, как бы сказать… проращивание… может иметь массу побочных эффектов. Влияние этого недавно открытого элемента «свидия» на организм человека слишком мало изучено. По идее он не разлагается и не вступает в химические реакции с кровью и остальными составляющими человеческого тела. Но никто не гарантирует, что какие-то неприятные сюрпризы от этого элемента не начнутся лет через десять или пятнадцать… Значит то, что у нее они не наблюдаются, это просто вопрос ее фантастического везения… Впрочем, таким идиоткам часто везет…

— Так нельзя говорить, Йоси… Это плохое слово… — Дэни укоризненно смотрит на брата.

— Меня уже завалили из всех щелей вопросами: как такое возможно, что один КВИП ведет двадцать роботов одновременно, когда всем известно — больше пяти тащить на себе не реально, — Карлос стучит пальцем по серебристой кромке своей чашки, — откуда узнали только, прохвосты…

— Лично у меня другой вопрос, — неожиданно бодро вступает Дэни, — Тэми работает на станции шесть лет. И все знали, что нервных систем в ней больше, чем в остальных… Так почему никого не смутило, что при этом на ней стоит стандартный «рукав», который просто не способен отрегулировать работу всех этих нервных систем корректно?

В повисшей тишине карандаш, которым он стучит по краю папки с данными, звучит вызывающе грубо.

— Нет, вы не подумайте, я с себя ответственности не снимаю сейчас, — продолжает Дэни, окидывая всех тяжелым взглядом темных глаз, — это моя специализация и мой вопрос. И то, что я не поднял эту проблему раньше, это только мое упущение…

— Дэни, — Карлос добродушно поднимает руку, заставляя младшего Сурама перестать частить словами. Надо сказать, что общаться даже с несколько особенными сотрудниками наш генеральный умеет просто великолепно. — Ты не один состоишь в отделе. Поэтому не бери весь груз на себя. Тэми начала работать раньше тебя. Ты не занимался подбором оборудования для нее. Только обновлением программ. А это не дает полной картины происходящего в компьютере или возможностях самого КВИПа.

— Я разобрал тот, что был на ней в ночь аварии, — Дэни расслабленно выдыхает, явно чувствуя облегчение от перехода на свою тему, — проверил программы, что стояли на нем…

— И что в результате?

— Он ей не подходит. Вообще. Но в этом конкретном случае сработал как защита на все сто.

— В каком смысле? — невольно подаюсь вперед.

— Эм… «Рукав» позволяет синхронизировать человека и робота, но не только. Еще он регулирует восприятие информации человека от родной нервной системы в сочетании с дополнительными.

— Ты решил нам прочитать базовую лекцию с первого курса робототехники? — добродушно ехидничает Йоси, но брат не обращает на него внимания.

— Слишком большое количество искусственных систем влияли на адекватность работы «рукава». Когда в эфире слишком много информационных помех, срабатывает программа защиты человеческого мозга от перегрузки. Говоря простыми словами, «рукав» здорово тормозил Тэми в плане восприятия и адекватной оценки своих ощущений.

— Хочешь сказать, он делал ее безэмоциональной и глупой? — от такой перспективы мне захотелось себе поставить ту же капельницу, что уже есть у Карлоса…

— Ну это слишком грубо сказано, — младший Сурама дергает носом, — нет. От него она не тупела. Да и утверждать, что она не испытывает эмоций, я не могу. Даже я вижу, что она все чувствует и воспринимает более или менее адекватно. Но скорее всего она живет, как во сне. Когда спишь, ты так или иначе угадываешь, что все вокруг нереально. Потому что тебе вроде радостно или страшно, но в полной мере тебя это не трогает. Поэтому ту чудовищную перегрузку она и перенесла без потерь. До нее просто большая часть подаваемых роботами сигналов о своем дискомфорте или проблемах просто не доходила. «Рукав» отрезал их, как помехи в программе.

— Мда… — мы с Карлосом неуверенно переглядываемся, — действительно нечеловеческое везение…

— Сейчас у нее стоит такой же «рукав», как был все время. Ей выдали замену, вместо треснувшего…. Но ей нужен совершенно другой компьютер с программами, которые позволят ей адекватно жить и чувствовать.

— Дэни, а хуже не станет? — с сомнением сцепляю пальцы в замок, — Сейчас она прекрасный диагност. Не конфликтная… Спокойная… Что если с новым «рукавом» она перестанет справляться?

— Не перестанет, — отрезает Дэни так, что Йоси с удивлением косится на него, — все те же защитные системы я на нем установлю. Ее может немного покидать из крайности в крайность пару недель в эмоциональном плане, но не думаю, что ее нордический характер позволит себе ярко это проявиться. «Рукав» с моими программами поможет Тэми нормально работать и быть собой. Или вам больше нравится перспектива иметь в штате покорного зомби, лишь бы проблем не создавал и с обязанностями справлялся?

Невольно сглатываю от звука его тона. Мне впервые в голову приходит мысль, что из всей тройки Сурама самым опасным может быть не взрывной, довольно грубый и нетерпимый Йоси, а мягкий и даже ласковый с виду их самый младший брат, вот уже пару лет стоящий на пороге перехода в третью стадию синдрома Ловца Муз…

Отрывки статьи медицинского журнала новейших болезней.

Раздел: Неврология. Синдромы и расстройства, не приводящие к инвалидности

Первый этап Синдрома Отложенной Гениальности (Синдрома Ловца Муз) длится приблизительно до 18 лет и характеризуется следующими симптомами:

Психологическая уязвимость/плаксивость

Склонность к доскональному копированию поведения старших родственников вследствие неспособности принятия решения в выборе плана действий в непривычной ситуации

Болезненная привязанность к одному или нескольким членам семьи

Трудности в распознании собственных чувств при общении с малознакомыми людьми и, как следствие, снижение коммуникативных способностей

Инфантильность

Повышенная акцентуация на деталях

Высокий уровень интеллекта

Слабо выраженные проблемы мелкой моторики (неправильно держит ручку, ложку, с трудом завязывает шнурки), которые при определенных тренировках практически исчезают.

Констанс-Тикку 16/03/2570 год 11:30

Пультовая станции техобслуживания человекообразных роботов №7.

Софьян

Хорошая вещь время… Что бы ни происходило, оно умудряется заставить людей делать следующий вдох, шаг и постепенно закручивает их в рутинных делах, позволяющих почувствовать, что жизнь продолжается… Пока она еще горчит утратой в неуклюжих движениях и кривых ухмылках коллег… Но моя смена подходит к концу. Джейсон сияет намасленными суставами и подцвиркивает странный мотивчик, отдыхая на зарядке, и я невольно наблюдаю за окружающими.

Дверь в небольшой ангар, где мы обычно занимаемся сваркой и резкой по металлу приоткрыта, и оттуда несет паленым и раскаленным железом. Кристиан уже несколько часов занимается восстановлением искореженных деталей для фаланг пальцев Конкурта. Светлые волосы его взмокли от пота и торчат дыбом во все стороны. Защитная маска его подрагивает от напряжения, что все еще живет в нем. Но раз Кристиан увлекся железными пазлами, значит он постепенно приходит в норму.

Сидящий в соседнем кресле Бо с опухшим лицом от перепитого в последнее время кофе, отчего его узкие глаза вовсе стали щелочками, лениво ползает по страницам интернет-магазина. Он ищет необычные формочки для леденцов. Одно из многих странных его хобби, которым он и покорил сердце Паприки, — изготовление фигурных разноцветных леденцов в виде животных, рыб, насекомых и прочих несъедобных вещей…

— Что думаешь? — Бо поворачивается ко мне, показывая форму в виде слишком упитанной свинки.

— Может еще поищешь? — вяло откликаюсь я. Свинка не вызывает аппетита от слова совсем. Уж больно карикатурная и от этого грубая…

— Да? Хм… — средний Сурама прищуривается, отчего глаза вовсе исчезают с его белокожего лица, — а мне понравилось…

— Тогда покупай, — улыбаюсь ему, но он закрывает страницу с этим товаром и принимается снова листать ленту.

— Я тебе доверяю, у вас с Паприкой похожий вкус… — вздыхает он, встряхивая белоснежными прядями, выбившимися из низкого хвоста, — в плане конфет, имею ввиду…

— Я так и понял… — вытягиваюсь в кресле, забрасывая руки за голову.

За нашими спинами шуршащей тенью передвигается Тэми, снимающая с нижней полки стеллажа ящики с проводами. В последнее время в них царит полный хаос, и она решила разобрать их по размерам. В такие моменты она напоминает мне кошку, что играет с клубками шерсти. Но этот безмерно скучный довольно долгий процесс почему-то всегда настраивает ее на легкий смешливый лад.

— Всем привет, — вошедший в пультовую Дэни машинально дает пять старшему брату и направляется прямо к Тэми, сидящей на низенькой табуреточке в наушниках на голове и с размерным сканером в правой руке. — Пойдем, я договорился со Стефани, чтобы она просканировала твои искусственные нити бессчетные, и сказала бы мне точно, что и в каком объеме в тебе на данный момент есть.

— В смысле? — Тэми стягивает с головы наушники и непонимающе смотрит на Сурама. — Это еще зачем?

— Затем, что мне нужны твои точные данные, чтобы написать новую программу и сконструировать нормальный для тебя «рукав».

— Но зачем? — она растерянно улыбается, поднимая левую руку, — у меня же есть новый. Ты мне его сам выдал.

— Он тебе не подходит. Я был на совещании у генерального. Принято решение, что тебе нужен компьютер, собранный по индивидуальному расчёту и дизайну.

— Но…

— Твоего мужа и тех, кто занимался твоим проектом, поставили в известность. Они признали за собой техническую ошибку. Поэтому нам дали полную свободу действий.

— Мой муж сейчас в Лупи-Нуар… — отмахивается Тэми, сканируя очередной провод и откладывая его в коробку к другим того же размера.

— Да… Но телефоны там прекрасно работают, — Дэни упрямо подбоченивается и, явно сделав над собой усилие, отбирает у нее сканер, заставляя посмотреть на себя, — так что пошли к Стефани, пока она не собралась домой. Это ненадолго…

— Ей работать еще минимум два часа… И зачем мне нужен другой «рукав», если я и с этим неплохо справляюсь.

— Это вопрос твоего здоровья как психического, так и физического, — Дэни смягчает тон, заглядывая ей в лицо, — тот что на тебе сейчас… Ты и половины не чувствуешь из того, что должна…

В ответ она фыркает с таким надрывом, что мы с Бо невольно оборачиваемся на них.

— Что? — Дэни непонимающе моргает, явно растерянный ее эмоциями.

— Я так понимаю, никто не задумывался даже о том, что я знаю, как именно влияет на меня этот компьютер? — Тэми веселится как-то зло. На дне ее темных глаз живут сонные эмоции, но кажется, что они отрастили острые зубы и когти, — и что это может быть мой осознанный выбор. Не чувствовать.

— Тэми… — я сам не понимаю почему, встреваю в этот разговор, но промолчать сейчас у меня не получится, даже если я кляп себе в рот суну, — мы все расстроены смертью Лэйнса… И ты не одна переживаешь утрату…

— Утрату? — она качает головой, вновь беря в руки провод и осторожно выуживая у Дэни сканер. — Софьян, смерть — это естественное продолжение жизни. Она закономерна и неизбежна. Каждый из нас через это пройдет. Однажды у меня не станет Мэтта. А у тебя Джейсона… В случае с Лэйнсом мне жаль только Лукаса, чье существование сейчас потеряло смысл. Жалеть надо не тех, кто уходит. А того, кто остается и пытается заполнить свою жизнь хоть чем-то. И рано или поздно эта причина жить дальше найдется.

Слышать такое от нее странно. Человек, который взваливает на себя двадцать роботов, рискуя тем самым остаться калекой, и бежит спасать чужих подопечных, несмотря на все запреты, не должен сейчас так равнодушно рассказывать о конечности бытия.

— Ну вот об этом я и говорил… — вздыхает Дэни и неожиданно для всех присаживается на корточки рядом с Тэми, — ты все еще не стабилизировалась после перегрузки во время аварии. Твои дополнительные системы слишком остро реагируют на малейшие раздражители. И «рукав» глушит любые проявления адекватных чувств, принимая их за побочные шумы. Если твою систему не разгрузить, то ты так очень долго в себя не придешь.

— Я в порядке, — она упрямо сжимает челюсти.

Мне хочется возразить, что от порядка она так же далека, как пингвин от ящерицы, но не успеваю.

— Послушай меня, — Дэни осторожно берет ее за руку, заставляя содрогнуться всем телом и попытаться отстраниться, а всех присутствующих замереть в самых нелепых позах, боясь начать слишком громко дышать. На моей памяти это впервые, когда он сам прикасается к кому-то кроме братьев, которые являются для него гарантом покоя и защищенности. Видимо, Тэмили нравится ему намного больше, чем кто-либо из нас мог себе предположить. А это уже может быть реальной проблемой, учитывая наличие у нее столь влиятельного мужа…. — помнишь, в тот вечер, когда все произошло, ты говорила, что мне нужен друг. Живой человек, который меня услышит и поймет.

— Отпусти, пожалуйста, мне неприятно… — я замечаю, как она, сморщившись, старается освободить свои пальцы из его едва ощутимого захвата, хотя она никогда не проявляла неприятия прикосновений.

Но вместо того, чтобы отпустить ее, Дэни осторожно поглаживает ее костяшки большим пальцем, и глаза Тэми вдруг наполняются усталостью.

— Я хочу, чтобы ты была моим другом.

И мне вдруг становится страшно вспугнуть эту невесомую связь, что призрачной паучьей ниткой повисла между Тэми и младшим Сурама.

— Я хочу тебе помочь не потому, что с тобой что-то не так, и вознамерился это исправить согласно регламенту. И не ради интересного проекта. И уж не для того, чтобы выяснить, на что еще ты будешь способна, живя в полную силу. Я делаю это только для тебя. Я хочу, чтобы тебе стало немного легче. Потому что, возможно, могу и сам почувствовать, как это все не просто.

Наблюдаю, как она разглядывает его пальцы, мягко касающиеся ее худых, кое-где покрытых пылью ладоней. Что-то невероятно личное и одновременно с этим трогательное происходит между ними.

— М-м-м, ладно… — она согласно кивает и вслед за ним поднимается на ноги. Дэни распахивает перед ней дверь в короткий коридор, ведущий в епархию Стефани и ее диагностических компьютеров и программ.

С минуту стоит такая тишина, что мне мое дыхание кажется каким-то иерихонским ревом.

— Кхем… — Бо явно пытается подобрать слова, покусывая кончик языка, — не думал, что скажу такое когда-то… Но или сейчас случился какой-то нереальный прогресс у Дэни, или моего брата похитили инопланетяне, а тут его копия ходит…

— Не знал, что он такой дамский угодник. И что он вообще может интересоваться противоположным полом… Я вроде читал, что такие, как он, влечения вообще не испытывают… Или это байки, а, Бо? — почесывая бороду, хмыкает Рон, который все это время валялся на самой нижней полке многоярусной кровати и притворялся спящим.

— Ну вообще-то у нашего прадеда с тем же синдромом есть дети. Его рано женили на нашей прабабушке. Ему лет девятнадцать было или около того, и свою жену он знал, считай, с горшка. У них родились две дочери. Но это случилось до того, как он нашел свою «Музу». Как только он встретил того, кто стал его вдохновителем и раскрыл его гениальность, интимная жизнь полностью закончилась. У таких, как Дэни или наш с ним прадед, в этом плане выбор невелик: либо секс, либо гениальность. Исключения, конечно, бывают: у некоторых эта функция частично сохраняется, но это случай один на миллион… Но при этом нельзя сказать, что в своей гениальности при учете наличия рядом «Музы» они хоть в чем-то несчастливы… Скорее наоборот. По рассказам моего прадеда после появления «Музы» его жизнь обрела не просто смысл… Он действительно начал жить…

— Как все сложно… — удивленно качаю головой. Таких подробностей о младшем Сурама я не знал. И эта информация вызывает очень смешанные чувства. — А Дэни вы не подыскиваете невесту, пока есть возможность?

— Он сказал, что не хочет. И отец не настаивает. Нас у него, слава богу, трое… — КВИП улыбается довольно солнечно, поправляя низкий хвост из белых волос. — Ну и потом… Дэни двадцать пять. «Музы» у него нет. Возможно ее вообще не будет, потому что никто никогда не знает, на что именно ловец должен среагировать и понять, что вот это та или тот, кто ему нужен для раскрытия своих способностей. Спусковым крючком к формированию зависимости от человека, который будет вдохновлять, может быть вообще все, что угодно. Да и никто не даст гарантии, что «Муза» согласится со своей ролью. И не станет пользоваться тем, что ради нее ловец на полном серьезе может и мир перевернуть с ног на голову, и с обрыва на скалы прыгнуть, не задумываясь. Честно говоря, мы с Йоси искренне надеемся, что Дэни все же своего человека не найдет. Да, «Муза» помогла бы ему избавиться от практически всех проявлений синдрома, которые у него сейчас есть. И дала бы возможность нереального интеллектуального развития. Но вот та физическая и психологическая зависимость, что приходит на третьем этапе к Ловцам Муз, реально пугает. Ее мало кто способен выдержать из нормальных людей. А мы не хотим, чтобы Дэни причиняли боль, требуя у него ослабить хватку и дать возможность жить и дышать по-человечески. Он просто не сможет это контролировать. Дэни таким родился.

— Он у вас замечательный… — Рон добродушно поглаживает свою бороду. — У него будет все хорошо. Вот увидишь…

Бо собирается что-то сказать, но его прервал осторожный стук в дверь. Переглядываемся. Обычно кто-то из своих в пультовую заходит, распахивая тяжелую дверь с ноги.

— Мы кого-то ждем? — Кристиан появляется на пороге сварочной, задрав на затылок защитную маску.

— Да вроде нет… — пожимаю плечами, копаясь мысленно в расписании сегодняшнего дня, — а хотя подожди… Сегодня новенький должен вроде как прийти познакомиться… Он же в нашу смену заступать должен будет.

— О-о-о… Ну тогда это точно по твою душу, Софьян… — Кристиан закатывает глаза на очередное робкое поскребывание.

Показываю ему комбинацию из трех пальцев и все же поднимаюсь на гудящие от многочасовой беготни по тестировочной трассе и по бронированному телу Джейсона ноги. У нас у всех тут есть негласные обязанности. Чаще всего они основываются на скрытых талантах. Моя обязанность — приветствие новеньких, проведение первичного инструктажа и знакомство с базой.

— Да, иду! — откликаюсь на уже совсем мышиный шорох у двери и распахиваю ее, — Добро… пожаловать?

За дверью никого нет. Пустой коридор смотрит на меня округлыми изредка мерцающими лампами и железным ребристым полом…

— Привет, — бодрый голос доносится откуда-то снизу, и я невольно опускаю глаза, — меня зовут Сандр Дрюмер. Я ваш новенький.

Пока он говорит, я изо всех сил стараюсь удержать приветливое лицо, но стоит Сандру все же пройти в пультовую, как всеобщее удивление поднимается до потолка. В принципе, для КВИПа не так важен рост и объем мускулов, как выносливость. Но глядя на этого откровенно маленького хилого парня, одетого в поношенные кроссовки с ярко желтыми резинками вместо шнурков, обтрепанные джинсы и смешную майку с надписью: «И ПУСТЬ ВЕСЬ МИР ПОДОЖДЕТ», под которой нарисован ядерный взрыв и две черепахи, занимающиеся сексом, даже вечно дружелюбный к окружающим Бо присвистнул…

До этого момента главным задохликом на базе справедливо была Тэми с ее хорошо, если полутораметровым ростом в прыжке, и тонким, почти детским костяком. Сандр едва ли выше ее хоть на пять сантиметров. Худой, жилистый, с какой-то неуверенной полуулыбочкой на вытянутом тонкогубом темноглазом лице, он выглядит настолько несерьезно, что я, если честно, не понимаю, как мне себя с ним вести…

— Приятно познакомиться, — первым оживает Прайс и, стащив зубами защитную перчатку, протягивает ему руку, — я Кристиан. А это Бо, Рон и Софьян. Есть еще Дэни, Паприка, Тэми и Стефани, но они сейчас заняты, так что представятся попозже.

— Мне тоже очень приятно… — он пожимает всем руки, и я с удивлением понимаю, что хватка у него довольно цепкая и сильная.

— Ты местный?

— М-м-м… Нет… — кажется, что он хочет покачать головой, но в результате просто склоняет ее на бок, — переехал три дня назад, сразу после экзамена…

— Тебе у нас понравится, — поднявшийся на ноги Рон, явно планируя пошутить, от души хлопает мальчишку по плечу, от чего тот едва не падает на пол от неожиданности.

— Уже нравится… — он мерит Рона насмешливым едким взглядом и задирает нос с чуть заметной горбинкой.

А парень-то с характером, — невольно проносится в моей голове, когда Рон вдруг отступает на шаг, почуяв градус плотоядности в голосе новенького, — ростом с клопа, но постоять за себя явно может.

— Думаю, есть смысл сразу сходить к Стефани, — задумчиво тяну я, прикидывая, как бы помягче сместить внимание с возможно зарождающегося конфликта, — она сейчас проводит диагностику Тэми, и заодно протестирует тебя на физические возможности для твоего будущего робота.

— Хорошо… — снова эта странная полуулыбка с убегающим подбородком, — куда мне идти?

— Да мы тебя проводим… — Кристиан вешает рабочие перчатки себе на пояс и стягивает с головы защитную маску, — всем интересно на самом деле, на что ты способен.

— Не думаю, что на что-то выдающееся, но буду рад не проходить это в одиночку.

— Нам туда, — указываю на приоткрытый коридор в кабинет диагностики.

Сандр, стоящий рядом с ним, распахивает дверь пошире, но при этом пропускает нас с Кристианом вперед, чуть склонив голову, и мне невольно становится любопытно, откуда он приехал. Он не похож на жителя окрестных деревень. Да и в детдоме, в котором я воспитывался, куда везли детей со всех окрестных городов, таких тоже не наблюдалось. Несмотря на довольно простой, даже раздолбайский вид и якобы неуверенные манеры, создается ощущение, что будто он скроен из чего-то иного и малознакомого… И это не то, чтобы настораживает, скорее вызывает здоровый интерес.

— Мне не нравится то, что я у тебя вижу… — голос Стефани звучит спокойно, хотя мы еще не дошли до ее кабинета, — это откровенный перебор… Но я готова признать, что работа над тобой, Тэми, произведена ошеломляющая. Хотя то, что эту технику запретили, лично меня очень успокаивает.

— Ладно, Стефи, — Дэни звучит несколько раздраженно, — ты мне лучше скажи, насколько последняя перегрузка повлияла на ее восприятие?

— Может мне тебе еще и код от личного банковского сейфа хозяина города сообщить? — сквозь открытую дверь я вижу, как Стефани откинулась на стуле и снисходительно смотрит на копающегося в распечатанных данных Дэни, в то время как Тэми с явно брезгливым выражением снимает с себя датчики.

Крупные сочные черты красивого лица Стефани полны эмоций, говорящих о том, что хоть перед ней и стоят идиотики, но они являются ее любимцами… Очередная беременность явно проявила ее возраст, однако эти сорок лет нисколько Стефи не портят, а скорее даже придают ей роскоши. Так же, как и очень короткий ежик светло-русых волос и россыпи перстней на каждом пальце.

— Ну хоть примерно…

— Да как я, по-твоему, должна это сделать, если у меня нет изначальных данных?

— Ну взять среднестатистический показатель… и попытаться вычислить…

— Дэни, я вроде считала тебя умным человеком. — Стефани закатывает глаза цвета ночного океана и успокаивающе поглаживает пока еще плоский живот, — среднестатистическое значение в случае оценки КВИПовского восприятия всегда плавающее, и его коэффициенты рассчитываются с условием, что дополнительных нервных систем семь. А у нее их… сколько там? Двадцать семь?

— Двадцать восемь… — почти огрызается Тэми, встряхиваясь всем телом, как промокшая собака, — и хватит говорить обо мне так, будто меня тут нет. Это раздражает!

— Всем привет! — вклиниваюсь в их перепалку, параллельно вытаскивая из-за спины нашего новенького, — Стефани мы тебе еще одного подопытного привели! Нужна полная диагностика и… Сандр??

Такое ощущение, что он увидел привидение. Никогда в жизни я не видел еще, чтобы человек с такой скоростью бледнел и застывал с приоткрытым ртом на половине шага. Однако в следующую секунду я замечаю неожиданно ставшие огромными и страшными глаза Тэми… Словно ее вечно прохладная доброжелательная оболочка некрасиво треснула неровными сколами, и сквозь них в реальность стало просачиваться нечто темное и пугающее до глубины души.

— Э-эм… Вы знакомы? — неуверенный голос Кристиана как будто схлопывает непонятный ужас их явного взаимного узнавания до привычного вежливого равнодушия. И то как быстро это произошло, меня откровенно удивляет.

— Не думаю, что это будет правильное утверждение… — Тэми выбрасывает на лицо дежурную милую улыбку и получает в ответ от Сандра не менее механический отточенный кивок.

— Ну в любом случае, — похоже, что сегодня моя задача неизменно сглаживать шероховатости в общении, — знакомьтесь, это Сандр… А это Стефани, Дэни, наш программист-рукавник, и Тэми.

Я хочу продолжить объяснять, но Стефани почти насильно заталкивает Сандра в диагностическое кресло, заставляет снять с шеи тонкую золотую цепочку с крошечным медальоном, разглядеть который никто не успевает, потому что его почему-то отдают подержать стоящему рядом Дэни, и ловко втыкает в мышцы кисти правой руки почти десяток тоненьких иголочек-датчиков.

— Не бойся, это не больно… — Стефани подмигивает Сандру, который явно пребывает в своих мыслях, — ты почувствуешь легкое покалывание и… ого…

Стефи удивленно вскидывает широкие густые брови, разглядывая появляющиеся на мониторе данные.

— Слушай, ты не против, если я начну тест сначала? — озадаченно интересуется она, заставляя всех, кроме Тэми и тестируемого Сандра подойти к ней поближе и взглянуть на экран, — я просто не уверена, что программа не словила глюк…

— Да, конечно, если это необходимо… — Сандр кивает ей как марионетка, бросая взгляд исподтишка на листающую обновленный справочник по индукционной плавке и последующей сварке металлов Тэми. Но та, увлеченная книгой, не обращает на него никакого внимания.

Стефи перезапускает программу и нажимает на клавиатуре несколько довольно странных комбинаций символов…

— Тааааак…

Данные обновляются с небольшой задержкой, но, если честно, я не вижу никакой разницы между ними и предыдущими результатами.

Стефани озадаченно пожевывает мягкую нижнюю губу. Отбирает у Дэни данные Тэми и принимается их сверять с графиками на экране.

— Вы что, родственники? — наконец интересуется она, поднимая распечатку над головой.

— Нет, — их почти мертвые голоса звучат в унисон, и мне становится не по себе.

— А данные говорят об обратном. У вас коэффициент корреляции биоактивности почти как у близнецов. Иными словами, если отбросить внешность и пол… вы почти одинаковые… Компьютер автоматически при расчете объединил ваши параметры, как если бы я исследовала наших погодок Сурама. Только у вас коэффициенты отклонений по одним и тем же признакам намного меньше, чем у них, родных братьев…

— И что это значит? — осторожно интересуюсь я, понимая, что уже мысленно готов пытать эту странную парочку недоросликов.

— Слушай… — Сандр барабанит длинными костлявыми пальцами по подбородку, — а Ветренная… как ее… забыл имя…

— Сейсан… — откликается нахмурившаяся Тэми, — если мне память не изменяет… Но она жила за семь поколений до меня… И все рожденные Гаммой дети остаются в семье.

— Много ты о моем клане знаешь… — Фыркает Сандр, — они своих наследников, рожденных вне статуса, любыми способами в клан выцарапают. А Сейсан Харта славилась рекордной для Гаммы плодовитостью и способностью пудрить своему мужу мозги насчет его авторства бесчисленных отпрысков. Регулярное обновление крови с помощью лучших генетических бастардов, которым присущи самые ценные наши черты, это для Дрюмеров не шутки.

— Да, за такое стоит побороться однозначно… — беловолосая девчонка серьезно качает головой, переворачивая очередную страницу.

— Не-ет… — Стефани снова сличает графики, — мало похоже на правду. За семь поколений сохранить такую схожесть вы бы не смогли…

От их очередного одновременного смешка мне уже окончательно становится не по себе.

— Это если бы Ветренная Сэйсан весело жила в Констанс-Тикку. Тут бы следа от ее крови не нашли уже через два поколения… — Тэми захлопывает книгу и неуловимо схожим с Сандром жестом чуть уводит челюсть в бок, тем самым склоняя голову капельку вправо, — но вот там, откуда мы родом, генетическая идентичность при необходимости старательно сохраняется десятками поколений.

— Как это? — Кристиан удивленно моргает, и его зеленые глаза кажутся совсем темными.

— Ну… — Сандр якобы неуверенно пожимает плечами, — на самом деле в нашем городе практически никто просто так не рождается. Над этим в основном корпят ученые в лабораториях. Проще говоря…

— В Санта-Чилокки абы кого не изготавливают… — заканчивает за него Тэми, возвращая книгу на полку, — ладно, я пойду. Мне еще целых два контейнера проводов до конца смены надо перебрать.

И с этими словами она скрывается в коридоре. Я смотрю на новенького и на то, как он с интересом разглядывает датчики на своей смуглой руке, и не могу отделаться от мыслей, что вместе с ним к нам пришли совершенно непредсказуемые перемены. И я искренне не понимаю, как мне к этому относиться. И хочется услышать мнение своей Бусинки.

Отрывки статьи медицинского журнала новейших болезней.

Раздел: Неврология. Синдромы и расстройства, не приводящие к инвалидности

…Носитель синдрома СОГ (СЛМ) никогда не является вундеркиндом. Однако в детском и подростковом периоде жизни имеет достаточно высокие способности к обучению и мобильный, быстро развивающийся интеллект.

С самого раннего возраста пациент склонен искать и находить себе кумиров, стараясь подогнать свое поведение и жизненный уклад под понятие «прекрасного» в глазах выбранного объекта. Вследствие чего имеют очень высокие способности к подражанию и актерской игре, но при этом лишены истероидной компоненты. В их сознании подражание образу избранного кумира является единственно верным сценарием жизни.

Констанс-Тикку 16/03/2570 год 14:07

Общежитие КВИПов. Квартира братьев Сурама

Дэни

Смена, моя смена в кои-то веки закончилась одновременно со сменой Бо. Но… мне не отдыхается. Сижу в нашей с братьями квартире-студии в общежитии КВИПов и мучаю ноутбук специально программой, которую я пишу для усовершенствованного «рукава» Тэми. Но программа буксует и не получается, так как мысли мои, имеющие четкий и ясный план всего пару часов назад неожиданно утратили всякую структуру и превратились в кашу. И я сам не знаю, почему так получилось. Наша мама в таких случаях обычно говорит, что у меня просто кончился завод. И надо отдохнуть, но проблема в том, что «рукав» уже изготавливается, и программа нужна буквально через пару дней. А сколько я с ней провожусь в таком апатичном состоянии — большой вопрос.

На столе передо мной мерцает на экране код. И в кои-то веки смотреть в символы мне невыносимо скучно. Словно что-то не дает мне погрузиться в него, несильно царапая край сознания. Кофе в кружке остыл и стал пахнуть унылостью.

Дверь деликатно открывается, пропуская в квартиру мило щебечущую на высоких нотах Паприку с корзинкой продуктов в тонких руках, украшенных кучей браслетов. Следом за ней входит Бо, которому длинные, чуть ниже лопаток волосы раздражающе лезут в глаза. Но из-за пакетов в руках, он просто периодически встряхивает головой, стараясь отбросить их с лица.

Улыбаюсь и киваю на приветствие Паприки, в то время как Бо неожиданно мерит меня задумчивым пронзительным взглядом. И это мне не нравится.

— Паприка, радость моя, — Бо почти мурлычет это тихим басом, и к моему удивлению в комнате мигом наступает приятная тишина. Только девушка нежно улыбается моему брату, ставя продукты на разделочный стол возле мойки, — мне нужно серьезно поговорить с Дэни.

— Думаю, то лимонное платье все же стоит купить. Пойду за ним прогуляюсь… — отвечает она ему через пару секунд, танцующей походкой направляясь к выходу из квартиры. Меня радует, что я не вижу обиды в ее лице.

Бо нажимает на своем «рукаве» несколько комбинаций, явно кидая ей деньги на счет.

— Люблю тебя… — говорит он ей в спину.

— Я тебя сильнее… — смеется она уже почти из-за двери.

Я откидываюсь в кресле, наблюдая, как старший брат достает из кармана джинсов черную резинку для волос и завязывает на затылке немного неаккуратный хвост, после чего устраивается на стуле напротив меня и пальцами аккуратно закрывает крышку ноута.

— Знаешь, Бо, ты мне сейчас так отца напоминаешь, что даже не по себе… — машинально перехожу на родной Ново-Азиатский язык, качая головой.

— Ну при учете, что я собираюсь исполнить его роль в нашем разговоре… — брат поджимает губы в неком подобии веселья, однако понятно, что он серьезен, как никогда.

— Я тебя слушаю, — подаюсь вперед, опираясь локтями о столешницу.

Бо берет мою чашку, отпивает остывший кофе, от вкуса которого я бы сморщился, и ставит ее на прежнее место.

— Ты же помнишь, что наша семья занимает не последнее место в иерархии Ново-Азиатских кланов? — Бо видимо решил начать издалека. — А если быть точным, Сурама эту иерархию возглавляет.

— Ну такое забыть нереально, как и то, что наша мама изначально задумывалась просто наложницей для молодого Шин Сурама, — в тон ему откликаюсь приятным воспоминаниям. Йоси всегда так делает, когда мы вспоминаем о семье. Становится улыбчивым и игривым.

— В ее суперспособности заставлять отца делать то, что ей нужно, но при этом все только на благо клана и укрепления его позиций уже никто не сомневается не только дома, — тепло улыбается Бо, снова пригубляет мой отвратительно холодный кофе, — но сейчас речь не о ней. И даже не о том, что, прибыв на учебу и работу в Констанс-Тикку, мы не демонстрируем свое происхождение, а налаживаем связи с людьми, имеющими тут вес и силу. И делаем это для дальнейшего укрепления нашего клана и возможности развить промышленность на родине, и создать свой институт для обучения КВИПов.

Киваю ему. Не тот случай, чтобы я имел право перебивать старшего брата или как-то требовать от него выдавать информацию немного быстрее.

— Сурама всегда получают то, что хотят, — голос Бо суровеет и от него веет решительным полководцем, коими были наши предки, — мы добиваемся своего упорным трудом, связями, подкупом, хитростью, продуманной игрой… Не важно, что именно мы хотим получить. Знание. Должность. Предмет старины. Уважение. Женщину. Или новую библиотеку для только открывающейся под нашим руководством школы. И мы в своем праве. В праве сильнейших и лучших. Хранящих порядок и справедливость. Пусть порой довольно жестокими способами, но все же… Наш выбор не обсуждается.

— Я помню. Только если честно, я не очень понимаю к чему ты клонишь, Бо.

— Тэмили Аманда Ирта, — брат поднимает на меня жесткий взгляд, — ваш разговор сегодня звучал довольно однозначно.

— Разве? — от удивления у меня аж затылок покалывает.

— Ты в своем праве, — Бо барабанит пальцами по столешнице, — но ты же понимаешь, что Мартин Ирта с его лучшими относительно доступными вакцинами от суперинфекций далеко не последний человек не то что в Констанс-Тикку, но и во всем мире. И что претендовать на его женщину…

— Я не претендую! — спешу перебить брата, чувствуя себя дураком. Я действительно не имел в виду ничего такого сегодня. Я просто хотел хорошо выполнить свою работу, — честно, Бо, она меня не интересует!

— Дэни, те слова о дружбе и заботе о ней женщины воспринимают однозначно, — он устало потирает переносицу, — и судя по тому, что она тебе ответила, она твои ухаживания готова принять. Я бы на твоем месте подумал.

— О чем? Как ввязаться в конфликт с самым влиятельным человеком города, в котором мы живем и работаем? Я просто использовал мамин проверенный способ убеждения. Не помнишь что ли, как она мелкого Йоси уговаривала пить лекарства? Смещала внимание с горькой микстуры на то, что он самый лучший в мире ребенок, просто подарок вселенной, и что микстура от кашля превратит его в героя ее мечты. Он, по-моему, лет до пятнадцати велся. Известный фокус — восхищайся человеком и показывай, как он для тебя важен — и вей спокойно из него веревки. Мне надо было убедить ее пройти обследование для создания правильного «рукава». А судя по ее поведению после диагностики, она прекрасно понимала мои намерения. И потом, ты же знаешь ее эти вечные песни про очень удачный брак.

— Конечно. Особенно когда приходит на работу, покрытая этими последствиями удачного замужества с ног до головы… — Бо с досадой машет рукой, — мне вот даже порой интересно становится, что ей движет оставаться в этом союзе? Любовь к деньгам? Или личные качества ее мужа, которые нам по большому счету малоизвестны?

— Не знаю… — поднимаюсь на ноги, засовывая руки в карманы и нащупывая вдруг что-то на самом дне правого, — ой, а что это у меня?

Вытаскиваю руку. Между пальцами оказывается золотая цепочка с крохотным медальоном, на котором эмалью выписана черно-багряная колибри.

— Это еще откуда? — брат непонимающе хмурится.

— Хм… Это мне Стэфани у себя в кабинете подержать дала. Когда новенького тестировала… А я, наверное, машинально в карман сунул, — разглядываю потрясающе техничную роспись, которой исполнена птичка, размером хорошо если миллиметров в восемь. Мне кажется на ней даже отдельные перышки прорисованы. — Это что получается, я его украл? Я не хотел так делать, Бо! Я не хотел поступать плохо!

— Это просто случайность, Дэни. И нет, ты не украл и не сделал ничего плохого. Просто нужно его отдать и извиниться, — брат произносит слова медленно и спокойно, отчего мне становится немного легче дышать, — довольно странное украшение для молодого мужчины, кстати… Оно очень дорогое, судя по всему. И больше бы подошло какой-нибудь девочке-подростку из высшего общества.

— Ну мало ли какая в Санта-Чилокки мода… — несмело улыбаюсь я, — в любом случае надо вернуть. Знать бы, где он остановился… Сомневаюсь, что он уже переехал в общежитие. А судя по цене этой штучки, он вполне может позволить себе собственное жилье.

— Я слышал случайно его разговор с Ирта… — Бо задумчиво кусает губы, — только он почему-то назвал ее Леди Вега. Но она тут же одернула его довольно резко. Сказала, что статус Вега ей утрачен, и здесь ее зовут Леди Ирта. По мужу. Но лучше всего просто по имени. Они договорились встретиться в «Полной луне» в два часа дня. Сейчас… пятнадцать минут третьего… они скорее всего там… От общежития до этого ресторана идти два квартала… ты может их там еще застанешь…

— Если меня туда еще пустят, — усмехаюсь, кидая взгляд в зеркало. «Полная луна» — одно из самых пафосных заведений города. Но с другой стороны, оно славится тем, что там никто никогда ни на что не обращает внимания и не задает вопросов.

Отрывок из дневника игрушки Дома Рихтера по кличке Падший, спрятанный за дощечкой пола одной из комнат отдыха для персонала

…Это мне сказала моя драгоценная маленькая девочка с глазами цвета самой непроглядной тьмы, которую только можно было вообразить. Ей только исполнилось девять. И она была старше этой вселенной на несколько жизней.

«Ты же понимаешь, что на самом деле все очень просто Сандр. Мы живем в самом благополучном и безопасном месте на земле… Поэтому сложно найти более холодное логичное и безжалостное место, чем это. Правила, оценки, коллективное безумие множится тут под строим контролем со скоростью звука. Поэтому, раз ты уже сам понял, что в твоем строго выверенном геноме живет что-то потусторонне-прекрасное, имей смелость стараться выжить. Поэтому изворачивайся, как можешь, и ври! Ври, как в последний раз в жизни. Дай им те ответы на их заковыристые вопросы, которые они так жаждут. Натяни на себя иллюзию принадлежности к лучшим и постарайся выжить… Хотя бы ради того, что у меня так не получится…»

Констанс-Тикку 16/03/2570 год 14:35

Ресторан «Полная Луна»

Тэми

Я будто нырнула в реку безумно несущихся лет и замерла в ее бурном потоке. И от этого кожа холодеет на загривке… Вам этого никто никогда не скажет, но КВИПы все до одного побаиваются свободной воды и глубины. Второй позвоночник тянет на дно, как камень. Но сегодня мне и без него неясно, как заставить свое лицо не неметь в непонятных гримасах. Голос Сандра из моего детства накладывается на повзрослевшие ухмыляющиеся в смущении ноты тембра, и я не верю в картину перед собой.

— Заказать тебе сладкого? — он держит чашку из тонкого фарфора двумя руками, и мне кажется, что его смуглые длинные пальцы с такими же слишком плоскими ногтями, как в моей прошлой жизни, созданы не из человеческих тканей, а из огнеупорного вещества.

— Здесь… не подают того, что я люблю… — слова горчат от того, что я пытаюсь растянуть губы в улыбке…

— Досадное упущение… — Сандр мелко кивает мне тонким птичьим носом с чуть заметной горбинкой, — лимонный пирог со взбитым белковым кремом явно бы имел огромный успех…

— Даже не верится, что ты такое помнишь… — пытаюсь поднести чашку ко рту, но отставляю ее в сторону. Аромат чая дразнит мой нос, но горло схватило таким спазмом, что мне страшно подавиться, — ты давно здесь?

— Несколько дней… — звучит чуть медленней, чем я ожидала, но я понимаю, что это не от привычной игры аристократа из Санта-Чилокки, — на выбраковку я, правда, попал четыре года назад… И учился на родине…

— Сам ее организовал… — понимаю, что бью по-больному, но мне почему-то очень важно это знать, — или?

У него вздрагивают тонкие губы, и он опускает взгляд в чашку. Однотонная черная майка, драные джинсы и разрисованные фломастером кеды с лимонно-желтыми резинками вместо шнурков превращают его в отпетого раздолбая среди сытой отутюженной элиты местного заведения, но я вижу в нем то, чего нет во всех этих подчеркнуто благовоспитанных джентльменах, которые думают, что, вызубрив этикет, начинают чего-то стоить в этой жизни.

— Сам… — в косой улыбке открываются зубы с едва уловимым желтым отливом. И в этой улыбке я читаю правду, от которой мне дурно. Дом Рихтера. Страшное место, пройдя которое в полной мере, ты в любом случае уйдешь из Санта-Чилокки. Или на выбраковку. Или на тот свет.

— Месяц? Два?

Он понимает, о чем я, ободряюще делает глоток своего огненного чая, даже не морщась.

— Почти год…

— О, боги… — касаюсь пальцами лба, чувствуя растерянность. Теперь я не удивлюсь, если выяснится, что передо мной сидит призрак.

— Помнишь, когда мне было шесть, а тебе восемь, и я свалился на детском празднике со взрослой лошади, на которой меня еще катать не хотели, ты мне сказала, что я счастливчик? — тусклые искорки увядшего смеха оживают в его темных глазах.

— Это когда ты рухнул в живую изгородь прямо в паре сантиметров от острых пик железной ограды парка? — прищуриваюсь своим воспоминаниям, ожившим в моей голове истошными криками выгуливающих нас нянек и ржанием недовольной серой кобылы.

— Ага… — мне кажется, он тоже нырнул в воспоминания, и они прохладными пальцами разгладили ему чуть заметную морщинку на лбу, — так вот ты была права… Я действительно такой.

— Вопрос только в том, стоила ли свобода этих месяцев в Доме Рихтера… — вздыхаю, скорее просто думая вслух.

— И да, и нет… — от его ответа меня в дрожь бросает, — но выхода другого не было… тестирование на соответствие роду Дрюмеров перед совершеннолетием я бы все равно не прошел. Но с реальностью Дома Рихтера сталкиваться оказалось намного сложней, чем я мог себе представить. Хотя я, можно сказать, стал там довольно дорогой игрушкой… с моими-то способностями, которые в какой-то момент раскрылись полностью перед тем, как в один момент окончательно и бесповоротно угаснуть…

— О, Сандр… — невольно подаюсь вперед, удерживая себя от желания коснуться его руки. Я не знаю, как теперь он станет реагировать на такое. — Мне так жаль…

— Не надо, Тэми… Я все это уже пережил… Смог уйти… Выучиться… — от звука его голоса на нашем родном языке мне кажется, что зазубренная и ржавая булава со всего маху ударила меня в грудь, и что-то внутри треснуло с ужасным душераздирающим хрустом. Словно все те слова, что я твердила себе последние девять лет, как мантру, и в которые я успела прочно поверить, неожиданно потеряли силу и смысл и просто разлетелись кучей опаленных безголосых изломанных букв к моим ногам, — теперь меня берут на работу мечты… Все довольно неплохо. А в Санта-Чилокки я бы не остался, даже если бы умудрился пройти тестирование на соответствие запросам рода…. Я просто бы не смог там больше жить…

— Почему? — я спрашиваю прежде, чем понимаю, что возможно лезу во что-то очень личное. Чем он бы ни с кем не захотел делиться.

— Знаешь… — он достает из подставки зубочистку и начинает вертеть ее в пальцах, — когда все это с тобой случилось…

— О боги… — ежусь всем телом, ощущая, как омерзение ползет по рукам липковатым потом, — давай не будем об этом… Я не должна была спрашивать…

— Я был на твоих похоронах… — родной для нас с ним язык ломается на выдохе, заставляя меня сцепить зубы, чтобы удержать лицо.

В Санта-Чилокки дружба — редкое явление. Настолько редкое, что про нее рассказывают небылицы и сказки в волшебном ключе. Я не могу сказать, что мы с Сандром были исключением, которым повезло это испытать на себе, но все же… Я бы не хотела причинять ему боль участием в таком мероприятии со мной в главной роли.

Я не знала, как именно Мэйса обставила мое исчезновение, но подозревала подобный исход. В конце концов, моя двоюродная бабка обладает феноменальными способностями выкручивать ситуацию в нужное ей русло.

— Я была красивая?

— Ты выпала из окна психушки на пятнадцатом этаже. Ты была в закрытом гробу. Но одежду для обряжения я все же видел… Тебе бы понравилось…

— Какой кошмар… — вымученно усмехаюсь, качая головой…

— Вот у меня были те же мысли… И, наверное, в этот момент я понял, что у меня с Санта-Чилоки не сложится…

— Из-за меня?

— Нет… — он смеется очень тихо, но при этом запрокинув голову. И я понимаю, что он смущен, — из-за всей этой чудовищной системы, в которую там превратилась жизнь. И вроде я знаю, что все эти глупые законы и искусственное выведение нужных людей позволяют решать кучу проблем… Но в попытке отгородиться от наступающей реальности в виде постоянных новых вирусов и вырождения человечества мы вынуждены кидать себя в такую идиотскую мясорубку, что мне стало страшно. Я струсил жить в этом железобетонном благополучии…

— Знаешь… — закусываю нижнюю губу, разглядывая его повзрослевшие черты. Они утратили легкость и живость эмоций, которые мне так нравились. Но в то же время я не чувствую в нем учтивого льда, присущего всем сливкам общества Санта-Чилоки. Внутри он жив. Но боюсь, мне не под силу сделать его прежним. Да и нужно ли ему это… — я считаю, что ты просто нереальный храбрец. Мне бы смелости так уйти никогда не хватило.

— Леди Тэмили Аманда Ирта… — он откидывается на спинку стула и тонкие губы его изгибаются в льстивой усмешке, — вы рождены быть украшением этого мира и его редчайшей драгоценностью, а не прорываться к мнимой свободе с боем сквозь грязь, боль и позор.

Смеюсь… У меня складывается ощущение, что мы сидим с ним за игрушечным кукольным столом, как две сломанные марионетки, и отчаянно пытаемся найти друг в друге отголоски прежних людей. Мы видим их, пытаемся докричаться высокопарными словами или комплиментами. Но это все не то…

— Ты так повзрослел… — делаю глоток чая. Он остыл и горчит невысказанными секретами и шутками за последние девять лет.

— А ты все та же… Только похорошела очень…

— Извините… — деликатный голос Дэни обрушивается на нас, как ведро машинного масла, заставляя вздрогнуть и потерять теплое марево нашей непростой беседы, — не хотел мешать вашему разговору, но я случайно обнаружил у себя кое-что, мне не принадлежащее.

Он достает из кармана тонкую цепочку с крохотным овальным медальоном, и я понимаю, что у меня вот-вот отвиснет челюсть.

— О, — Сандр поднимается навстречу Дэни и благодарно склоняет голову на старинный манер, — благодарю, что вернули! Простите, я не запомнил вашего имени.

У Дэни вдруг краснеют уши, и он отвечает на поклон.

— Я… Я Дэни Сурама. Извините, если помешал вам…

— Ты не помешал… — указываю ему на свободный стул, приглашая к столу. После беседы с Сандром переходить на местный диалект мне немного неудобно, но я легко это проглатываю, — мы предавались воспоминаниям детства. А ты принес нам еще одну вещицу из прошлого, увидеть которую я, если честно, совсем не ожидала…

— Издеваешься? — Сандр возвращается на свое место и знаком показывает официанту, что нам нужна еще одна чашка, — да это же мой самый дорогой приз зрительских симпатий, который я выиграл в своей жизни. На такой поэтический подвиг я никогда больше уже не буду способен…

— Что ж… Не берусь опровергать твое последнее высказывание… Но тогда я в очередной раз убедилась, что Энола никогда не умела ценить настоящее нетривиальное искусство. Чтобы выиграть в поэтическом конкурсе, который она, как именинница, судила, достаточно было написать ей рифмованные комплименты… А у тебя была настоящая захватывающая баллада, — отмахиваюсь я, но замечаю, что в глазах Дэни зажегся интерес, — ей с ее статусом Гаммы просто не хватило интеллекта на то, чтобы оценить твой труд…

— Ну да, конечно… — фыркает Сандр, наблюдая, как я наливаю в только что принесенную для Дэни чашку чай, — давай будем откровенны. Я этот кулон просто наревел.

— Н-наревел? — Дэни с таким удивлением вскидывает брови, что мне становится смешно.

Переглядываемся с Сандром и хором давимся смехом.

— Ну… Начнем с того, что мы с Леди… — Сандр одевает кулон себе на шею и прячет под майку.

— Просто Тэми, — невольно встреваю я.

— Да, конечно, мы с Тэми росли вместе. Ну и однажды на их с сестрой дне рождения был объявлен конкурс стихов в качестве детского развлечения.

— Это была идея Энолы, которой вечно не хватало и так всеобщего внимания… — пытаюсь сделать лицо попроще, но мнение о способностях моей старшей сестры-двойняшки слишком красноречиво отражается в моей мимике. — Сандр был самый младший участник в этом конкурсе. Но на мой взгляд самый талантливый.

— Перестань! Я написал балладу о непобедимом оборотне-слизне!

— О ком?? — Дэни едва не давится чаем.

— Великий и прекрасный никем не побежденный оборотень-слизень! — на распев повторяю, стараясь звучать достаточно пафосно. — Жалко текст у меня не сохранился, я бы перечитала… Но это творчество почему-то никто не оценил…

— Да потому что это был чистый бред, — отмахивается Сандр, — но мне только исполнилось восемь лет, я считал себя самым умным и, ничего не выиграв, принялся плакать.

— Я бы тоже заплакала на твоем месте.

— Тэми… — в его голосе столько осуждения, что мне становится весело.

— Что? Ну в общем мне-то его стих на самом деле тогда очень понравился. И я решила, что не только Энола может награждать победителей, и подарила ему эту штучку…

— Которую до этого полгода зарабатывала в школе хорошими оценками… — качает головой Сандр. — И я это знал.

— Добрый день, милая… — голос Мартина повисает в воздухе за моей спиной, захлопывая возникшее веселье огромной железной дверью, укрепленной толстыми гвоздями. Механическая улыбка выпрыгивает на лицо быстрее, чем я успеваю это осознать, — не думал тебя здесь встретить, но не скажу, но наша встреча несвоевременная.

— Здравствуй, дорогой, — поднимаюсь и поворачиваюсь к нему всем телом, — не знала, что ты вернулся. Я надеюсь, отдых порадовал тебя.

— Более чем… — его бледно-голубые глаза ощупывают моих спутников сканирующим взглядом, — боюсь, я вынужден украсть тебя из столь подходящего тебе, как КВИПу, общества. Нас ждут дела и машина.

— Хорошо, — снимаю со спинки стула сумочку и делаю знак официанту, что готова расплатиться, — я буду готова через минуту.

— Жду тебя в машине, — его кивки моим спутникам неискренни, как и ласковое обращение ко мне, но это не важно. Ему можно все.

Расплачиваюсь с помощью «рукава», желаю Сандру и Дэни хорошего дня и уже разворачиваюсь, чтобы уходить, как краем уха слышу вопрос младшего Сурама.

— А как оборотень-слизень мог стать непобедимым воином?

— Он был очень трусливым человеком в своем обычном облике. И вот когда он чего-то пугался, то превращался в слизня и пытался спрятаться, а те, кто гнался за ним, поскальзывались на его слизи и ломали себе шеи… — с явным стыдом вздыхает Сандр, глядя на потрясенно хлопающего глазами Сурама.

— Блин, ты гений… — Дэни закрывает ладонью непомещающуюся на лице ухмылку.

— Вот и я так решила. Всего хорошего…

С этими словами я направляюсь к выходу из ресторана.

Срочные новости на радио «Вспышка» в Лупи-Нуар 16/03/2570 года

Пресс-лужба холдинга «Медикс-Ирта» анонсировало начало разработки вакцины от нового штамма атипичной ангины–301, вспыхнувшего в Северной части трущоб Лупи-Нуар несколько дней назад. На ее разработку потребуется пять дней. Штамм АА-301 имеет средний уровень смертности и летучести. Туристам рекомендуется воздержаться от самостоятельных поездок по городу на частном транспорте и прогулок по густонаселенным районам…

Констанс-Тикку 16/03/2570 год 15:00

Парковка перед рестораном «Полная Луна»

Мартин

Наблюдаю краем глаза, как Тэми степенно идет к машине. Мне хочется выйти снова на улицу и дернуть ее за руку так, чтобы хрустнул тонкокостный локоть.

Звонок от директора центра КВИПов, прозвучавший посреди большого глотка тропического коктейля с дорогущим выпендрежным алкоголем, который там принято пить в полдень, едва не заставил меня захлебнуться этим химическим пойлом. Видите ли, этой змее, молчаливой, исполнительной, не подходит тот «рукав», что на нее в начале карьеры КВИПа навесили. И выяснилось это потому, что ей приспичило по геройствовать, не думая о том, как это может отразиться на здоровье…

Хотя с ее статусом Вега про подобное волноваться глупо. За долгие годы экспериментов на основе ее биологических материалов я понял, что иммунитет и кровь Тэми можно использовать, как оружие массового поражения для всего, что может угрожать человечеству в плане болезней. Спасибо огромное идиотским законам в Санта-Чилокки за то, что мой бизнес настолько процветает и приносит мне почет, деньги, а главное власть в Констанс-Тикку. Но это совершенно не значит, что я считаю допустимым привлекать внимание к своему главному поставщику необходимых материалов для создания угрозы моей безупречной репутации и бизнесу.

Тэми изящно опускается на сидение рядом со мной и тянет на себя дверь. Мягкий звук сцепления пазов кажется липковатым, и вызывает новую волну раздражения. Жена поворачивается с приятной нежной улыбкой, от вида которой у меня руки чешутся схватить ее за волосы.

— Я рада, что ты вернулся именно сегодня, — певуче выдает она, сбивая меня с заранее приготовленной тирады, — у меня для тебя подарок.

Она достает из сумочки небольшую черную коробочку на крышке которой серебром выгравировано название престижной фирмы наручных часов.

— Хм… Это в честь чего? — невольно поджимаю губы, не спеша забирать из ее руки презент. Шофер уже завел мотор, и мы плавно выруливаем на шоссе.

— Годовщина свадьбы… Девять лет… — она бросает равнодушный взгляд в окно…

— Тогда уж логичней годовщина заключения взаимовыгодного контракта, — забираю из ее руки коробочку и машинально засовываю в пустой подстаканник, — и, как мне кажется, ты решила это отметить с помпой.

— Не уверена, что правильно тебя понимаю…

— Да? Тогда будь добра объясни, почему я имел сомнительное удовольствие общаться с некими Сурама, которые задавали мне на отдыхе кучу дурацких вопросов о том, какого черта под тебя, распрекрасную, индивидуальный «рукав» не разработали, раз уж взялись вживлять неопробованную технологию?

— Я не знала о звонке. Так же как и о том, что моя система требует какой-то особенной программы в «рукаве», — ее ровный спокойный голос бесит настолько, что я вдруг вспоминаю цель своего возвращения домой на несколько дней раньше, и на душе становится немного теплее, — КВИПы таких подробностей не изучают на базовом курсе. «Рукавами» занимаются программисты, прошедшие углубленный курс подготовки. Мне жаль, что этот звонок испортил тебе настроение. Я попрошу Дэни больше тебе не звонить.

— Мне звонил некто Йошимото… Подожди, парня по фамилии Сурама зовут Дэни? — невольно вскидываю брови.

— Они метисы. Их мать Катарина родом из Констанс-Тикку вышла замуж за довольно толкового Ново-Азиатского инженера. И родила ему трех погодок Йошимото, Бо и Дэни. Йошимото не любит своего полного имени, и его все называют Йоси. Он и Дэни — программисты. А Бо водит ЭЛЬФов. Дэни ты, кстати, только что видел. Он сидел со мной за одним столом в ресторане вместе с Сандром Дрюмером — нашим новым коллегой, который скоро пойдет на вживление.

— М-м-м… — киваю, припоминая лица ее собеседников, — второй парнишка не очень похож на местного. Тоже какая-то помесь?

— О-о-о, не-е-ет… — она вдруг улыбается совершенно незнакомой улыбкой, от которой у меня резко потеет загривок под новым серебристым пиджаком, — Дрюмеры от бастардов, конечно, не отказываются, но в основную ветвь достойной фамилии не вводят. Они своих главных наследников выводят в лабораториях, доводя их до совершенства. За представителей этого рода все невесты Санта-Чилокки друг другу глотки готовы перегрызть…

— Так, стоп-стоп… — воспоминания о встрече с Мейсой Харта девятилетней давности вдруг вспыхивают в моем сознании. И я поднимаю руку, борясь с желанием заставить Тэми отвернуться или стереть с ее лица это незнакомое мечтательное выражение, — подожди… Ты сказала Дрюмер? Это… тот, о ком я думаю?

— Нет… — Тэми гаснет как свеча, поймавшая сильный порыв ветра, — ты думаешь об Оскаре. Сандр — его младший брат, прошедший добровольную выбраковку и получивший свободу, как и некоторые другие.

— Что еще за странный термин такой? — невольно хмурюсь ее словам. — Насколько я знаю, Санта-Чилоки закрытый город, уехать из которого легально могут только чужаки.

— Хм… — она медленно закрывает глаза и ведет шеей так, словно она у нее затекла, — ну, насколько мне известно, сбежать невозможно разве что с того света… И то в прошлом были претенденты, легшие в основу религий…

— Тогда почему Мэйса…

— Предложила меня тебе? — насмешливо перебивает она, не открывая глаз.

— Да.

— Статус Вега, — она равнодушно пожимает плечами, — сам понимаешь, с какими трудностями сталкиваются те, кто участвует в создании подобных экземпляров. Я его утратила в связи с проявлением, якобы излишней, агрессии и непокорности, а не потому, что ничего не стоила в плане своего предназначения.

У меня от ее слов на языке поселяется кислый привкус. Не понимаю, с чего Тэми вдруг так осмелела, чтобы напрямую напоминать мне о своем происхождении, которое вызывает во мне лишь чувство брезгливости. Она лишь результат странной мутации, которой вообще быть не должно. И этого бы не было, если бы Алия все же стала моей.

— Мэйса искала того, кто сможет использовать такой потенциал на взаимовыгодных условиях… Когда еще представится возможность провести такие необычные исследования? Кого-то из Констанс-Тикку, потому что ваш язык очень моден среди аристократов Санта-Чилоки. С Констанс-Тикку часто ведут деловые переговоры и имеют совместный бизнес. Поэтому этот язык учат, как обязательный иностранный. И ей подвернулся ты. Думаю, Мэйса все же очень меня любила…

— Не обольщайся. Она имеет три процента с продаж вакцин моей фирмы, — не то чтобы мне было жалко таких денег за полученное в личное пользование Вегу, но за прошедшие девять лет Мэйса должна была сколотить на этом целое состояние.

— Что ж… Думаю, она продешевила… — тонко улыбается Тэми, барабаня хрупкими пальцами по коленке, — но, возвращаясь к изначальной теме разговора, если ты не носитель статуса, то вполне можешь организовать себе выбраковку самостоятельно. Решаются, правда, на это единицы. Но все же эти отважные самоубийцы периодически пополняют высший свет Констанс-Тикку свежей кровью.

— Что-то я такого не припомню, — честно напрягаю память, перебирая сплетни о родословных своих знакомых и партнеров, но…

— Об это не кричат на каждом углу, — моя жена горько качает головой, — на выбраковку можно попасть, только если найдутся неопровержимые доказательства наличия изъянов, которые не нужны в генетическом плане следующим поколениям. Добровольная выбраковка — это всегда полномасштабная подстава самому себе. Что-то, что уничтожает тебя в глазах общества до состояния «отмыть невозможно и связываться бессмысленно». И самое неприятное, что на подобное обычно решаются лучшие из лучших.

— Ну и что же тогда сделал твой этот Сандр, чтобы обрести свободу?

— Без комментариев. Ему здесь еще жить и работать предстоит. Как и влиться в высший свет и стать одним из самых элитных его представителей.

У меня аж рот приоткрывается от негодования и ее спокойной уверенности.

— Да ладно… Можно подумать, что в элиту так просто пробиться. Мой отец всю жизнь положил на то, чтобы хотя бы приблизиться к этим людям. Меня туда приняли только потому, что я лучший производитель лекарств…

Ее тихий смех звучит, как хлесткая пощечина, и желание одернуть ее вспыхивает во мне как пожар, но я не успеваю ничего сделать…

— Мартин… Тебя приняли, как самого богатого бизнесмена… и уважают за то, что ты делаешь для человечества… Но… Те, кого ты считаешь политическими и экономическими лидерами, лишь яркое прикрытие людей, имеющих реальную власть в этом мире. В круг тех, кто реально вершит судьбы, тебе путь закрыт. Хотя к твоему мнению прислушиваются, потому что ты обеспечиваешь жителям Констанс-Тикку и некоторых других городов отличную выживаемость.

— Ты не могла бы сменить тон? — скучающе интересуюсь я, стараясь зафиксировать в памяти каждое ее слово. Что-что, но информация, которой она со мной делится еще ни разу не оказывалась ложной, — а то, по-моему, ты забывать стала свое место, и чем именно ты мне обязана.

— Извини, — она берет мою ладонь и вдруг целует мне руку, которую я резко у нее отнимаю, вытирая о сидение машины, — как мне заслужить прощение твое?

— Кто состоит в кругу по-настоящему власть имущих? И как найти к ним подход?

— Тебе нужны семьи с ярко выраженными наследственными физическими аномалиями… — Тэми сцепляет пальцы в замок, — челюстно-лицевые дефекты, косоглазие, мышечная атрофия или…

— Очень смешно…

— Мартин, ты же врач… В Санта-Чилоки почти все дети появляются из пробирок не только потому, что выводят популяцию людей с определенными параметрами. Но и для того, чтобы отсечь все возможные аномалии, возникающие в результате близкородственных союзов еще на стартовом этапе.

— Близкородственных? — меня аж передергивает от таких новостей.

— Ну а как ты думал… — она вздыхает особенно устало, — город очень маленький и замкнутый сам на себе последние лет двести. Брачные союзы там принято заключать довольно рано. Естественно, что при таких обстоятельствах, все жители состоят в том или ином родстве. А вырвавшиеся из Санта-Чилоки на свободу лишаются блага лабораторных работ по созданию здорового потомства. И природа, над которой издевались откровенно десятки поколений, получает возможность отыграться.

— Но если ты говоришь, что они попадают сюда, лишившись всего, то почему они потом взлетают так высоко?

— Потому что они лучшие из лучших. Интеллект. Предприимчивость. Бесстрашие. Деловая хватка. Чтобы вырваться из благополучия моей родины надо пройти через очень многое… Выживают не все. Но те, кто смог, определенно обладают потенциалом повелителей мира, уж прости за пафос. Да и потом связи в самом передовом городе мира они не теряют. Может они выбраковываются для создания семьи с себе подобными, но бизнес — это совсем другая история. В их закрытый клуб можно попасть, пройдя то же, что и они.

— То есть мне никак? — закусываю указательный палец, невольно ощущая солоноватый привкус своей кожи.

— Зачем ты туда стремишься? У тебя есть все… — Тэми озабоченно заглядывает мне в лицо, как карманная собачка, выклянчивающая угощения.

— Нет предела совершенству… Всегда можно обладать большим… Мне мало…

Она ничего не отвечает. В салоне повисает тишина, нарушаемая приятным шорохом новых шин по шоссе. Я пытаюсь переварить ту информацию, что Теми щедрой рукой отсыпала мне. Что-то на периферии моего сознания взблескивает идеей, но я пока не в состоянии ухватить суть.

— А мы домой едем? — голос Тэми звучит зарождающейся тревогой. И я лениво улыбаюсь, понимая, что мой звездный час настал.

— Нет. В лабораторию. Я, знаешь ли, тоже привез себе подарок к нашей годовщине. На редкость заковыристый и буйный вирус из предместья Лупи-Нуара… Тебе понравится…

— Даже не сомневаюсь… — ее механический голос с заученным беззаботным выражением лица вызывает во мне почти детское нетерпение.

— На работу твою я уже позвонил, так что тебя там ждут только через четыре дня…

— Мартин… — она закусывает нижнюю губу, и мне это не нравится.

— Да, дорогая?

— Знаешь… я тебя за все это время просила только один раз… позволить устроиться мне на работу, чтобы быть полезной и нужной, а не сидеть дома в ожидании, когда понадобится мое участие в твоих делах…

— Надоело бегать с роботами и хочешь обратно домой?

— Нет… Я о другом… — от того, как медленно она говорит, мне хочется ее встряхнуть, — мне двадцать пять через три с половиной месяца… Ты же понимаешь, что это значит…

Мысленно усмехаюсь… О да… к этой сакраментальной дате у меня давно все готово. До сих пор не понимаю, почему на ее родине никто не додумался делать Вегам такие необходимые и вместе с тем простые, при их уровне медицины, подарки.

— И что?

— Я понимаю, что говорить о высоких и чистых чувствах между нами — это откровенная глупость. Я безмерно благодарна тебе за то, что ты для меня сделал… И стараюсь быть для тебя полезной… Но я хочу попросить… Давай проведем сегодняшний день вместе… съездим куда-нибудь… погуляем вдвоем… поужинаем или поговорим о каких-нибудь неважных мелочах…

— Мелочах?? — мне настолько смешно от ее смущенного вида и стиснутых пальцев, что я не могу удержать лица.

— Пожалуйста, Мартин… Второе желание за девять лет, это ведь не так много… После этой дурацкой перегрузки при работе на аварии шахты, я… мне сложно прийти в себя… я стараюсь… но…

— Ну и кто в этом виноват? — раздраженно смотрю на ее поникшие плечи и незнакомо покрасневший кончик носа, — тебя никто каленым железом геройствовать не гнал… И потом имей ввиду, что мы уже анонсировали старт разработки вакцины. Люди ждут. Или хочешь, чтобы из-за твоей глупости компания «Медикс-Ирта» задержала бы выпуск лекарств для тех, кто в них нуждается?

— Нет, конечно… ты прав… Извини… — она мило улыбается мне, но ее пальцы дрожат, когда она пытается открыть замок своей сумочки и достать из нее пудреницу.

А я вдруг понимаю, какая мысль не дает мне покоя. Согласно тем данным, что мне при последней встрече предоставила Мэйса Харта, крайне редкие по целому ряду обстоятельств потомки Вег не наследуют главных качеств своих матерей и соответственно статус у них отсутствует… Получается есть вероятность, что те тоже сбегают в лояльный Констанс-Тикку. Шансы их тут обнаружить стремятся к нулю, но проверить все же стоит…

За окнами появляются серые двери главного входа лаборатории «Медикс-Ирта». Но мысленно я уже составляю список заданий для моего верного Джуллиуса. Он поработать частным детективом не откажется… В его тучной малоподвижной жизни это то редкое развлечение, которое он может себе позволить…