Вершители. Часть 1. Посох Велеса

Евгения Кретова, 2017

Жизнь Кати Мирошкиной – обычной девочки 15 лет, – шла своим чередом, пока однажды у нее на глазах не исчезла мама, а в дом не ворвались бандиты, настойчиво спрашивая про какой-то посох. Кате чудом удалось сбежать благодаря семейной реликвии – маминой волшебной шкатулке, – но враги упорно идут за ней по пятам. Злая ведьма Ирмина, которая подослала бандитов, точно знает, что так нужный ей посох Велеса – у Кати, и не остановится ни перед чем, чтобы его заполучить, даже если придется убить девочку. При помощи шкатулки Катя попадает в Русь XVI века. Ей еще предстоит узнать про посох, про скрытое волшебство шкатулки, про магию прошлого – морок Темный, Светлый и Черный – и про Ирмину. Единственная цель Кати – найти маму, и ради этого ей придется пережить много опасных приключений: поход в древний Аркаим, битву с грифонами, обучение магии морока и борьбу с могущественной злой ведьмой. Сможет ли Катя выжить в схватке с Ирминой, найти маму и вернуться домой? Евгения Кретова – победитель национальной литературной премии «Рукопись года-2018» и лауреат Конкурса детской и юношеской прозы LiveLib 2018 – представляет читателю первую часть тетралогии «Вершители». Это книги о путешествиях во времени, удивительных приключениях, далеких странствиях и культурных артефактах, о которых, благодаря автору, вы узнаете гораздо больше. Вместе с героями книг вы посетите уникальные места нашей страны, увидите невероятную красоту природы России и погрузитесь в славянскую мифологию. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Глава 6

Тавда

Катя уставилась в окно, все еще всхлипывая.

— Получается, — Ярослава положила руки перед собой, мерно постукивая пальцами по темной поверхности стола, — ты издалека…

— Из будущего я!

Ярушка с сомнением кивнула:

— Пусть так… Твоя мама не успела или не смогла тебе что-то рассказать. Что-то важное, что есть в твоей шкатулке. Но сама разобраться, при чем тут шкатулка, ты не успела, потому что на тебя напали разбойники. Верно?

Катя кивнула:

— И еще мама сказала, что надо нос грифона погладить… или дотронуться, не помню уже.

— И что?

— А не было там никакого грифона, только зверюга эта страшная!!!! — и Катя шумно всхлипнула, стараясь снова не зареветь. — Я грифона не нашла и вот сейчас заблудилась…

Ярослава насупилась:

— Что-то мне ничего не понятно. Может, и не заблудилась ты вовсе! Может, тут твой грифон. Надо к бабушке идти, авось она разберется.

— А она кто, бабушка твоя?

Ярослава вздернула подбородок.

— О! Бабушка моя — ведунья, каких мало! Она такое волхование знает! — она округлила глаза. — Может, она со шкатулкой тебе поможет…

— Ну пошли тогда, — Катя привстала с лавки. Ярушка внимательно осмотрела ее с ног до головы, хмыкнула:

— Ты куда в таком наряде собралась-то? Народ перепугаешь.

Катя снова села на лавку, озадаченно поправила свитер:

— А что делать тогда?

— Нельзя! В такой срамной одеже хоть по городу идти, хоть огородами, а все одно — увидят! Опозоримся!

При этих словах она достала из маленького сундука с плоской крышкой, что стоял рядом с кроватью, светлое платье, такого же простого кроя, как и у нее самой, только с широкой красной вышивкой по груди и плечам. Передала его Кате, положила на кровать широкий тканый пояс, ленты, верхнюю рубаху, чуть короче и шире, скромно расшитую по подолу. Под ноги бросила светло-серые туфельки.

— Переодевайся скорее! Бабушка за городом сейчас. Заодно посмотришь, как мы живем, — и подмигнула Кате, — небось, интересно?

* * *

Ярушкин дом оказался довольно большим и светлым.

«Что-то дом больно велик», — мелькнуло у Кати: по количеству переходов и коридоров он мог сравниться с небольшим кремлем. Некоторые переходы упирались в какие-то помещения, другие уводили, казалось, в никуда — то просто обрывались забитой досками дверью, то переходили в новые лабиринты.

И двери, двери…

Будто живет здесь большая семья.

— Дом просто огромный! — не удержалась Катя. — И пустынный, будто нежилой. Как так?

Ярослава только рукой махнула.

— Много знать будешь — до ночи не доживешь, — хохотнула она. Катя замерла. — Да брось, шучу я. Это он снутри такой большой. Снаружи — простой, как у всех.

— А зачем?

Ярослава лукаво посмотрела на испугавшуюся подругу:

— А, видать, гостей много бывает…

И стремглав бросилась по какой-то лестнице, унося с собой звуки и тепло.

Дом, словно живой, сразу стал приглядываться к Кате. Она почувствовала его строгий взгляд, сухое дыхание.

— Подожди! — крикнула она уносившейся непонятно куда Ярушке. — Я ж дороги не знаю!

— Так догоняй!

Она догнала ее уже на длинном мосту, увитом лилово-красными цветами, после чего они обе оказались в основной части дома.

— Ты чего такая пуганая? — смеялась Ярослава. — Светелка моя — в легкой части дома, в ней гости живут разные… И не все они люди в том виде, к какому ты привыкла. Вот для того, чтоб они в мир живых не перебирались, и придумала бабушка этот мост.

— А зачем ты сейчас там живешь?

Ярослава остановилась. Строго посмотрела на Катю.

— Там силы больше, книги лучше запоминаются, — Ярослава приглушила голос, доведя его до зловещего шепота, — особенно ночью.

Катя побледнела.

Ярушка посмотрела ей в глаза и снова расхохоталась:

— Да не пужайся ты так! Шучу я! Шучу…

И выскочила на крыльцо, громко топая по дощатому полу.

Катя выскользнула за ней, спиной почувствовав, как сжимается за спиной пространство.

Отбежав несколько шагов от крыльца, она оглянулась: перед ней стояла обыкновенная деревенская изба на высоких сваях-столбах — четыре окна по фасаду, с кровлей, изукрашенной деревянными кружевами. Хороший, добротный дом. Ни тебе двух этажей. Ни перехода с лилово-красными цветами.

— Чудеса, — прошептала она.

Ярушка нетерпеливо топталась за калиткой.

— Чего встала, побежали уже!

* * *

Катя вертела головой, стараясь запомнить все до мелочей, но глаза не успевали фиксировать все, что попадалось: вот ребятишки в одних перепачканных золой рубашонках упругой веточкой дразнили гусят, те сердились, верещали, пытаясь щипнуть за пятки. А ребятишки заливисто хохотали, пока из-за распахнутых соседских ворот величественно и важно не выплыла гусыня. Тут уж малышня пискнула и бросилась врассыпную, отбиваясь от мамаши ветками, пока та не загнала их в крапиву.

Вот посередине дороги мальчишки-подростки везли на низкой повозке огромную бочку с водой, покрикивая:

— Во-оду везем! Кому во-оду надоть!

За ними, словно стайка воробьев, торопилась местная мелюзга, готовая броситься на помощь и отвоевать в честном бою право подать ковш чистой воды конному всаднику: тот, чинно позвякивая кольчугой, выводил лошадь со двора.

Катя прищурилась, ослепленная то ли бликами воды, то ли блеском начищенных до зеркального блеска доспехов.

— Ярослава! — позвал всадник. — Подь сюды! Ярушка подбежала.

— Здравия тебе, дядя Степан.

— И тебе добра, — он наклонился к Ярушке, почти на ухо прошептал: — Бабушка твоя не дома, что ль? Ярослава отрицательно качнула головой. Воин вытащил из сумы, прикрепленной к седлу коня, сверток.

— На, ей передай. Кажи, от меня, для закладки.

Поняла ли?

Ярушка кивнула.

— Ну, ступай!

И он, ласково потрепав подошедшего посмотреть на коня пацаненка, вскочил в седло и поскакал в сторону широкой главной улицы.

Ярушка, проводив его взглядом, тихо бросила Кате:

— Погоди тут, — а сама бросилась со свертком в дом.

Катя осталась одна.

Как новая достопримечательность. Ее тут же обступили ребятишки:

— А ты кто такая будешь?

— Я? — Катя растерялась и брякнула первое, что пришло ей в голову: — Сестра Ярушки.

— А сестра у нее Марьюшка, знаем ее. Ты — не Марьюшка, — донимал вопросами рыжий конопатый пацан.

— Так я и не Марьюшка, Катей меня зовут.

— А откуда ты?

— А ну брысь, мелюзга! — из-за ворот своего дома показалась Ярослава, грозно крикнула: — А то мороку сейчас напущу!

Ребятишки с визгом разбежались, попрятались за соседскими воротами. Старик, только что пригревшийся на завалинке, седой, с широким шрамом через всю щеку, только неодобрительно крякнул:

— Ох, Ярослава, доскачешься у меня. Бабке-то твоей кажу, что ребятишек пужаешь!

Ярушка покраснела:

— Да я шучу же, дядь Макар. Доброго тебе здоровьичка.

Старик только головой покачал. Ярослава же торопливо дернула Катю за рукав, уводя в сторону главной улицы.

Катя словно в пчелиный улей с головой нырнула: улица оказалась шумной и многолюдной. По широкой, выложенной тяжелыми деревянными плахами проезжей части, громыхая, тянулись повозки, горланили возничие, шумно фыркали лошади; перекрикивая весь этот гомон и скрип, раздавал распоряжения воин, вокруг которого уже сформировался небольшой конный отряд.

Да еще Ярушка рядом трещала без умолку, словно сумасшедший экскурсовод.

— А это дом старосты, Матвея Кузьмича, — показывала она куда-то вправо, где высился красивый дом с небольшой башенкой-флюгером. — А там, за поворотом, — Ярослава дернула Катю за рукав, — греческая слобода.

— Это как? — не поняла Катя. — Греки, что ль, живут?

— Ну да.

Катя с любопытством вытянула шею: от главной широкой улицы, по которой тянулись с грохотом груженые телеги, суетилось несколько всадников, понукая замешкавшийся обоз, уходила тонкая улочка, вся в кустах сирени.

По обе стороны улицы величественно выглядывали из-за массивных оград добротные дома, крытые красными черепичными крышами, с затейливыми фигурками на острых шпилях. Правда, насколько хватало взгляда, дома выглядели немного заброшенно, а некоторые так и вовсе оказались заколоченными.

— А что, не живет там никто? Ярушка посмотрела на дома:

— Да, почитай что никто. Многие съехали.

— Почему?

Ярушка бросила задумчивый взгляд на пожилого мужика: одна из его телег перегородила дорогу, а он под окрики вооруженного всадника торопливо пристраивал упавший серый мешок и ворчал:

— Да не ори ж ты как на пожарище, деток понапужаешь!

В одной из телег на куче мешков испуганно жались к молодой матери двое ребятишек, третьего, еще совсем кроху, женщина прижимала к груди.

Ярушка кивнула на них:

— Видишь, и эти едут…

— Куда?

Ярослава вздохнула:

— А куда глаза глядят… Знамо дело, на север.

— А там что?

Ярослава искоса на нее глянула, будто рублем одарила:

— А там джунгар нету. Вот по теплу народ-то и едет.

— Джунгары — это кто? — Катя не могла сообразить, кто бы это мог быть.

Ярослава неопределенно махнула рукой на юг:

— Народ такой, очень злобный и воинственный. Все набегами живут. И нам, и соседям достается. Уж мы стену построили от Иртыша до Тобола, спокойнее стало. Да все равно народ уезжает, в стороне-то от них куда спокойнее.

Девочки свернули к северным воротам Тавды, миновав снующих туда-сюда ребятишек, пастушка лет десяти, загонявшего корову хозяевам. Белобрысый пастушок махнул Ярушке рукой:

— Ярушка! Стой! Ты далече собралась? Завтра ж жаб якутских привезут!

Катя вздернула брови — вот еще один про жаб говорит.

— Привет, Митря, — величественно кивнула Ярослава, чуть сбавляя шаг. — Помню я.

— А-а-а, — протянул паренек и пошел с ними, подталкивая вперед корову с большим белым пятном на ухе.

Ярослава при этом выглядела озадаченно и даже расстроенно. По всему видно, якутские жабы — вещь редкая в здешних местах и ждала их она давно. Она закусила губу и недовольно сопела, то и дело поглядывая на рыжего Митрю. Вдруг она схватила его за рукав:

— Ты знаешь что? Коли не будет меня, возьми и на мою долю, я дней через пять точно буду. Да смотри, без меня не начинай!!!

Парнишка медленно кивнул и побежал по дороге дальше, но, пробежав несколько метров, вернулся. Веснушки краснели на его улыбчивом лице.

— Яруш…

— Чего? — Ярослава прищурилась. Митря медлил, поглядывая то на незнакомую ему Катю, то в высокое голубое небо. — Да не томи ты!

— Можно я твоим скажу, будто всех жаб для тебя прикупил?

Ярослава подбоченилась и остановилась совсем.

— С чего бы это? Митря моргнул:

— Да меня больно мамка ругает за живность всяческую… А жаб — так вообще не шибко уважает. А коли ты куда собираешься, так я б их у тебя схоронил до твоего возвращения.

Ярослава снова стала величественной и спокойной.

— Ну хорошо. Пусть так! Да ты следи, чтоб не издохли-то!

Но Митря уже не слышал: он отворял ворота, подгоняя самое ленивое животное.

— А что это за жабы такие? — поинтересовалась Катя. — Уже второй раз про них слышу.

— О! Большая редкость. Они ж жуть какие ядовитые! Их ядом джунгары стрелы свои метят, чтоб урону больше причинить, — воодушевилась Ярушка. — А мы с Митрей хотели опыты с ними делать — приучить к их яду от мышей. Если все верно выйдет, то получим противоядие.

— А если не удастся? Мышей не жалко?

Видимо, этот вопрос тоже сильно мучил Ярославу: она закусила губу и засопела.

— Ну, мы их сильно травить не будем, — неуверенно начала она. — Ничего с ними не должно произойти.

И она ускорила шаг, словно убегая от дальнейших расспросов.