Точка невозврата

Евгения Ветрова, 2022

«Точка невозврата» – это захватывающий детективный роман, большая часть действий которого происходит в замкнутом пространстве, но из-за этого он нисколько не теряет динамичности. Жанна, работающая стюардессой, готовится к очередному полету: она много раз поднималась в небо, но из-за трагедии в прошлом теперь боится летать. Ее работу затрудняет и то, что в салоне самолета она видит бывшего парня. Жанна сталкивается с серьезными проблемами, которые могут стоить ей жизни, но не опускает руки и пытается разобраться в том, что случилось. И чем глубже она начнет погружаться в мир пассажиров, тем опаснее будет становиться роковой полет…

Глава 6

Это время от взлета до обеда нравилось ей больше всего: подогреть касалетки, раздать горячее, разнести напитки, собрать мусор — ни одна пакостная мыслишка не подберется. Жанна бегала по салону, выполняя просьбы пассажиров, стараясь угодить, окружить заботой — все, чтобы только не думать о приближающемся пункте назначения. Нет, Наталья ошиблась, рейс очень даже хороший. На самом деле это не рейс, а мечта. На четверых стюров всего тридцать пять паксов.

Она вспомнила свой первый стажерский рейс. Огромный аэробус, набитый под завязку. Летели в Алматы. Она путалась в самых простых вещах, совершала нелепые ошибки и готова была разреветься от осознания, что мечта обернулась тыквой. Но природное упрямство взяло верх, и к концу рейса она полностью взяла себя в руки и даже заслужила одобрение бригадира, когда смогла успокоить крикливого младенца, всю дорогу терроризировавшего пассажиров истошными воплями. Через месяц она уже со смехом вспоминала этот свой первый «провальный» рейс. Так что рейс с полупустым самолетом можно было воспринимать как легкую прогулку в облаках. Если бы не Дима, вообще было бы замечательно. А нахал, лапавший ее… ой, да мало она может вспомнить рейсов, где ее как бы невзначай не пытались тронуть за коленку или какое другое место. А паксы из бизнес-класса — это отдельная тема. Эти считали, что стюардесса должна отработать каждый потраченный на билет рубль, гоняя ее по своим надобностям, даже не успев сесть в кресло. «Детка, принеси-ка нам коньячку. Да, и лимончик. И свежую газетку. И плед. И подушку…» Нет, этот рейс определенно просто отдых.

Шторка дрогнула, та самая миловидная блондинка нерешительно вошла в кухонный отсек.

— Чем могу помочь?

— Хотела спросить, а что на обед будет? Видите ли, у мужа особое питание. Ему по часам надо.

— Куриная грудка, говядина и форель. Гарнир — овощи: фасоль, капуста цветная. Так заказал арендатор самолета: футбольный клуб, как я понимаю.

Блондинка просияла.

— Спасибо. В прошлый раз летели, так там макароны были и картофель. А Кириллу этого ничего нельзя. У него вес критический. Знаете, спортсмены — заложники веса.

— Знаю, — кивнула Жанна, — стюардессы тоже. У нас лишний вес — криминал.

— Меня Алена зовут, — представилась блондинка. — Вы спортом раньше занимались? — Алена уверенно оглядела Жанну с ног до головы профессиональным взглядом.

— Вообще-то да. Фигурным катанием. Давно.

— Я почему-то так и подумала, — Алена радостно хлопнула в ладоши. — По осанке видно. Я тоже каталась, и тоже давно. Опасный спорт. Падения, травмы. Но зато вот мужа себе нашла. Кирилл очень способный, только нерешительный. Не умеет за себя постоять. Настоять где нужно. Знаете, какой у него удар?

Жанна вежливо кивнула. Да, фигурное катание — еще одна боль в биографии. Когда желания не совпадают с возможностями. И мужа она там себе не нашла. Скорее наоборот.

— Простите, — она постаралась сказать это как можно мягче, — сейчас будет обед, пройдите на свое место, пожалуйста.

Алена понимающе прижала руку к груди и вышла.

— Ну что, едем? — из кабины пилотов вышла Наталья с пустой посудой. — В следующий раз в кокпит чай-кофе ты понесешь. — Жанна изобразила недоумение. — Да, Степан наш Андреевич совсем на хоккее этом помешался. Только и разговоров, что про матч да какие у нас шансы. Ох, не завидую Камаеву, достанет он его к концу полета.

— Переживет. Думаешь, у него нервы есть?

— Не говори так. Он у нас лицо пострадавшее. Тут мне по секрету кое-что рассказали.

Жанна выгнула брови в немом вопросе. Она чуралась сплетен, но узнать что-то про неприступного Камаева…

— Интересно? — хихикнула Наталья. — Вижу, что интересно. Расскажу. Потом. Сначала работа.

Жанна мысленно погрозила ей кулаком. Наталья любила раззадорить, а потом выдавать по крупицам новости. Майка и Антон ходили за ней по пятам и выпрашивали подробности. Нет, такого удовольствия она ей не доставит. Будет сохранять безразличие, пока Наталья сама не расскажет. А она не вытерпит. Ей же эта тайна самой язык жжет. Вот интересно, сколько бы Наталья дала, чтобы узнать, почему Жанна перешла из огромного авиахолдинга сюда, в небольшую региональную компанию? А может, и так знает? Наталья как-то всегда рано или поздно все вынюхивала и гордилась осведомленностью.

Пассажиры, пользуясь тем, что их меньше, чем мест в самолете, вольно расселись по всему салону. Но бо́льшая часть сосредоточилась в середине. Лишь Борисов, которого она не называла иначе, как «бритый нахал», демонстративно сидел на последнем, двадцатом, ряду по левому борту. Одно время с ним рядом сидел еще один парень, тот самый, который утихомиривал его во время потасовки. Правда, увидев тележку с обедами, поспешил сесть на свое место.

Борисов взял рыбу, окинув Жанну равнодушным взглядом. «Слава богу, — поблагодарила она Вселенную, — не обращай на меня внимания и дальше».

Небольшая передышка, и снова в путь. Теперь очередь горячих напитков. Украдкой посмотрела на часы. Почти половина пути пройдена. Ладно. Беспокоиться нечего. «Я в тебя верю, — похвалила она самолет, — ты лучший. Я тебе подарю…» Жанна задумалась. Где-то она прочитала про какую-то то ли гавайскую, то ли еще какую технику благодарения. Мол, Вселенная откликается на наши просьбы, но для наглядности надо ей что-нибудь подарить. Так как Вселенная многообразна, то самолет — это тоже ее частичка, потому дарить надо что-то подходящее случаю. За столько взлетов и посадок передарено было все: и новенькая ливрея в цветочек, и всевозможные технические штучки, и даже совсем уж нелепые вещи. Но, видимо, самолетам (а с ними и Вселенной) это все нравилось, поэтому Жанна не уставала придумывать все новые и новые варианты подарков. В этот раз пусть будет… Она представила второго пилота с закатанными по локоть рукавами белой рубашки, весело намывающего самолет французским шампунем. Картинка ей понравилась, она улыбнулась, вообразила самолет, блестящий в лучах солнца, и поняла, что подарок зашел.

Они медленно катились по проходу, разливая чай-кофе, отвечая на всевозможные вопросы. Парни после обеда были настроены благодушно и не прочь пошутить. Стюардессам оставалось только с улыбкой принимать комплименты да отшучиваться.

— Смотри, снова буча, — кивнула Наталья на что-то за ее спиной.

Жанна мельком глянула назад. Возле хвостового отсека скопилась небольшая очередь в туалет. Трое парней о чем-то громко спорили. Борисов сидел вполоборота к товарищам по команде и что-то говорил с презрительной улыбкой. Чернявый парень, стоящий напротив, видимо, был не согласен. Он быстро жестикулировал и что-то отвечал, сверкая агатовыми глазами.

* * *

— Арамчик, ты зря кипишишься, ты же знаешь, что я прав, — Борисов снисходительно усмехнулся. — Просидишь на скамейке запасных до тридцака, будут тебя выпускать на лед на пару минут за игру во втором и третьем тайме. Потом уйдешь в школу физруком. Ну, если повезет, возьмут детишек тренировать в какой-нибудь спортцентр. Это если повезет. Это если твои друзья, такие же неудачники, как и ты, эти места раньше не займут.

— Зачем так говоришь, — Арам Тевосян сверкнул потемневшими от гнева глазами. — Злой ты человек, Борисов, совсем плохой.

— Скажи, что я не прав и ты об этом никогда не думал? Думал же? То-то. Ой, и не сверкай так глазами, а то я испугаюсь.

— Испугаешься, Борисов, еще как испугаешься, — пообещал Арам, раздувая ноздри большого фамильного носа.

— Да ты всегда только обещаешь и никогда не делаешь. Как-то скучно уже.

— Да я тебе сейчас покажу, как я выполняю…

Жанна продолжала раздавать напитки, невольно прислушиваясь к перепалке в конце. Вот же скандальный характер у этого Борисова. Или, вызывая на себя столько негатива, он подпитывается таким образом? Есть же энергетические вампиры, как говорят некоторые психологи. А вдруг и Камаев такой же вампир? Подсадил ее на себя и теперь наслаждается ее страданиями. Она тут же мысленно махнула рукой на эти нелепые мысли. Дурацкая и какая-то словно детская влюбленность в него мешала жить только ей, никак не Камаеву, который ее и не замечал совсем. И это было грустно. Так грустно, хоть плачь. Была бы она посмелее, вон как Наташка, давно бы дала мужику понять, что он ей нравится, и там будь что будет. Но нет. Она никогда не умела озвучивать свои желания и требовать, если надо. Сколько терпела Димкины выходки, пока он не перегнул палку: захотел, чтобы она ушла из авиации, причем озвучил свое желание в ультимативной форме.

Как же ей не хватало советов мудрой и никогда не унывающей Тани. Вечная боль, вечная грусть. Таня бы справилась с Камаевым на раз, два, три. Быстро бы поставила на место. Нет, она бы просто излечила ее от этих нелепых чувств, сказав что-нибудь вроде: «Зачем тебе этот напыщенный индюк? Давай лучше в клуб. Я тебе такого “чоткого” пацана сейчас найду — пальчики оближешь», и рассмеялась бы звонким переливчатым смехом, увлекая и ее в это веселье.

Тележка почти поравнялась с местом Алены. Ее муж все еще спал, подложив под шею надувную подушку. Алена беспокойно оглядывалась, хмурилась, вертелась на кресле, потом встала и быстро пошла в хвост. Жанна переглянулась с Натальей. Потом обе вздохнули. Поговорка про ложку дегтя в авиации была верна на сто процентов. У тебя могут быть идеальные пассажиры, но вот попадется один скандалист, и все — не рейс, а мучение, так и жди, в какой момент рванет. Ну ладно, зато у второго пилота будет повод проявить себя геройски. Пусть попробует утихомирить дебошира, если тот вконец разойдется. И тут все стихло. Жанна повернулась. К очереди в туалет присоединилась Алена. Парни примолкли, разулыбались. Надо же, какие тут у них «высокие отношения».

* * *

— Мальчики, у вас тут очередь? — Алена подошла и тронула Арама за руку, тот дернулся и тут же обмяк, как проколотый плавательный круг.

— Проходи, Ален, — Арам подвинулся, пропуская ее вперед.

— Спасибо, я подожду. Посижу тут рядом с Игорем, — она сделала два шага и ловко опустилась на сиденье.

— Иди-иди, Арамчик, — сказал ему Игорь, кивая на дверь в туалет, который только-только освободился, — береги простату, больше-то у тебя ничего стоящего нет.

Арам стиснул зубы, посмотрел на Борисова, на Алену, которая покрылась легким румянцем, и, пробурчав что-то по-армянски, ушел.

Когда тележка доехала до последнего ряда, очередь рассосалась, Алена сидела рядом с Борисовым и что-то ему рассказывала, Борисов слушал, изредка кивая.

— Чай, кофе? — спросила Жанна.

Алена отрицательно покачала головой.

— Кофе, — буркнул Борисов, окинув стюардессу неодобрительным взглядом. Из-за нее на него наорал Палыч. Подумаешь, тронул за мягкое место. Недотрога тоже вот нашлась. От них, от баб, все зло. Он раздраженно кинул взгляд на дисплей айфона, где мигал значок новых сообщений.

Вот привязалась как репей, надо будет заканчивать этот цирк. Эта игра привлекала поначалу, когда еще неясно, кто кого. А тут уже ясно, кто кого и, главное, как. Щелкни он пальцами, побежит, теряя тапки. Неинтересно. Нужен новый объект. Он покосился на Алену, улыбающуюся всем подряд. Почему-то мысль, что ее можно рассматривать как объект желания, никогда не приходила к нему в голову. Во-первых, Кирилл, да… во-вторых, это же Алена. Против воли он улыбнулся.

Отец всегда говорил, что все друг друга используют: дети родителей, родители детей. Даже друзья не дружат просто так. Учил его: «Помни об этом. Используй всех, кого можешь, а сам не давайся». Весь его жизненный опыт кричал, что отец был прав. Он и сам уже убедился в этом на практике, и ощущение власти над кем-то давало такой мощный заряд энергии, такое несказанное удовольствие, что куда там… Поначалу он научился управляться с женщинами. Но они быстро надоедали ему. И тогда он выбрал противника посерьезней. Совсем серьезного. И поначалу думал: не справится. Однако получилось. Справился. И вот от этой своей тайной власти он испытывал уже почти нечеловеческое наслаждение.

Конец ознакомительного фрагмента.