Моя индейская Ж

Евгений Титов, 2022

По политическим причинам я сбежал из России в Литву, где со мной приключилась любовная история – опасная и грязная, но поучительная. Книга, быть может, не понравится россиянам, ведь я пишу о Литве хорошо. Она не понравится и литовцам, ведь я пишу о Литве плохо. Но она, я надеюсь, понравится тем, кто понимает: мир не бывает лишь чёрным или белым, а страны и люди – только хорошими или плохими. Всё в жизни сложно. Ни российской власти, ни оппозиции повесть тоже не понравится: в наше время все хотят, чтобы ты был на чьей-то стороне. А моя сторона – правда. Прочтите мою исповедь и не повторяйте моих ошибок. Книжка эта не документальная, а художественная: совпадения с реальными людьми случайны.

3

"Доброе утро! Как ты спала?"

"Не очень, Женя. Болела спина. Вчера шея устала))"

"Почему болит спина? Какой диагноз?"

"Там комплекс проблем"

По пути на работу я уже знал, что буду свою женщину лечить. Займу денег или возьму кредит, чтобы Она была здорова. Ведь если мужчина не может помочь любимой, то зачем он вообще родился? Вильнюс утопал в холодном молочном тумане. Небоскрёбы смотрели из туманных глубин как злые гоблины. И лишь то, что отныне было между мною и Ей, могло сопротивляться их недоброй силе.

Я предложил Ей встретиться вечером, но Она была занята: должна была приготовить ужин сыну. Потом Она вдруг спросила, надел ли я сегодня шапку. И этот незатейливый вопрос вызвал во мне умиление и восторг. Последние пять лет мне его не задавали. Никто не хотел заботиться об эмигранте, утратившем и молодость, и недвижимость, и положение в обществе. Да и вообще забота о другом человеке — нынче редкая вещь: старинная роскошь, которую почти не встретишь. Отношения мужчин и женщин грубы, как наждачная бумага.

Я был в шапке, но, отвечая на сообщение, рассыпался в благодарностях за заботу. Теперь я был кому-то нужен! На фоне этой радости день тянулся нестерпимо долго. За окнами редакции стоял монотонный и глухой гул автомобилей, ползущих по мосту. Красные огоньки фар строились неровной колонной и уходили вдаль, пропадая в ноябрьской серости.

После обеда написала Галина:"мы с Анечкой в бассейн. Пошли с нами". Свой мужчина у Галины был, но в Москве. Сюда он наведывался редко, раз в два или три месяца, для этого оставляя жену. Московская жена о Галине знала и этот любовный междусобойчик выглядел пикантно. Я же был Галине только другом, хотя и близким. Мы беседовали о самом сокровенном, жалуясь на бывших любовников и любовниц. А когда я бывал пьян, то отправлял ей в мессенджер то, чего не следовало. Но мы видели границу, отделявшую дружбу от чего-то большего. И никогда её не переступали. Да и Галина, по правде говоря, была не того типа женщин, который мог меня вдохновить. Мы с ней это понимали и такое положение дел устраивало обоих.

В бассейне Анечка плюхнулась в воду первой и поплыла, широко размахивая руками. Я нырнул под воду и проплыл почти всю дорожку, вспомнив черноморскую юность. Вынырнув, я приветливо махнул Галине, а она по-свойски махнула в ответ. Затем я подгрёб к Анечке, которая рассекала воду со степенным выражением лица, никого не замечая. Схватившись за пенопластовый поплавок, я обернулся к Галине и не узнал её. Галины глаза словно провалились внутрь, затянувшись однотонной серой плёнкой. Казалось, в них больше нет зрачков, и от этого становилось жутковато. Её круглый рот был приоткрыт и язык лежал на нижней губе, придавая лицу что-то нечеловеческое. Если вам приходилось видеть психические недуги, то вы поймёте, о чём я.

В руках Галины был телефон, направленный в мою сторону: она любила постить безделушки в"Фейснет". Позируя, я поднял большой палец вверх. Но вместо Галины на лавке по-прежнему сидело незнакомое существо. Не поняв этого превращения, я уплыл, а через пару минут увидел прежнюю Галину. Наплававшись, мы втроём грелись в сауне. А затем ехали к Галине домой на массивном"Джипе", подаренном её петербургским папой. По пути я купил им с Анечкой горячие бутерброды, отгоняя горькую мысль, что не угощаю свою жену с детьми. Мне было грустно и стыдно.

— Не вздумай возвращаться в Россию, — сказала Галина, словно прочтя мои мысли. — С твоей семьёй там уже работают.

— Откуда знаешь?

— Чувствую, — ответила она после некоторой паузы. — Ты политический, тебя не простят. Ты там пропадёшь.

Затем она спросила про мою новую женщину. О! О своей индейской красавице я мог говорить часами. Вам, быть может, кажется, что нельзя так сразу бросаться в любовь? Что доверие требует времени? Вы правы, ведь логика всегда права. Отношения строятся месяцами, а порой и годами. Люди медленно приоткрывают друг друга, чтобы вдруг не ошибиться. А потом выбирают нужный ход, желая быть победителем в любовной игре. Но любые стратегии разлетаются вдребезги, лишь стоит появиться настоящему светлому чувству. Истинная любовь не требует размышлений. Она существует вне разума и времени, и остаётся неизменной, пройдёт ли десять лет или одна секунда. Моё чувство к новой женщине было истинным.

Помните евангельский рассказ? На берегу моря Иисус увидел двух рыбаков и сказал:"идите за мною". Те бросили сети и пошли. А как же дом, работа, семья? Так не бывает! Но именно такой волшебной встречи я и ждал всю жизнь. Я мечтал о женщине, с которой не надо дешёвых актёрских трюков, присущих обычным людским отношениям. О той, с которой мы скажем друг другу"иди за мной", ничего не обдумывая и ни в чём не сомневаясь. Моя встреча с Ней и была тем долгожданным чудом. Впрочем, Галине я сказал лишь пару фраз о том, как замечательна моя новая любовь.

Зная мою холостяцкую долю, Галина давно пыталась приискать мне пару. В её шикарной квартире, что рядом с Кафедральной площадью, постоянно крутились местные русские красавицы. Но каждая оказывалась чересчур своеобразной. Одни взахлёб говорили о величии России, постепенно впадая в экзальтацию. Другие ругали российскую власть за то, что она убивает мало врагов. Третьи, помоложе, грустили об ушедших прелестях Советского Союза, которого никогда не видели. Я же, в прежние годы наевшись политики, хотел любви. И каждый раз, когда отвергал очередную кандидатуру, Галина обижалась.

Однажды она хотела меня сосватать своей квартирантке — даме из Сочи. Мы устроили чаепитие с тортом, и дама оказалась вполне ничего, особенно когда я рассмотрел её сетчатые колготки. Впрочем, я так и не понял, на какие деньги она живёт. Спрашивал несколько раз, но квартирантка мямлила про какие-то почтовые отправления, и это напускало тумана ещё больше. Когда я отказался и от неё, Галина пришла в ярость. Потом долго доказывала, что упускаю отличный вариант. Но сердцу не прикажешь, а интуиции — особенно. Об этом я и думал, когда мы ехали из бассейна, глядя на огоньки Вильнюса, проплывавшие в мокрой осенней тьме.

Приехав, мы отыскали в бездонных холодильниках съестного. Анечка уселась на полу перед телевизором, включив свои кровавые мультики. Мы с Галиной ужинали на кухне."Знаешь, — сказала она, — твоя новая знакомая мне про тебя написала. Ты ей тоже очень понравился". Мне показалось, что в чёрное небо взмыла праздничная ракета и рассыпалась букетом разноцветных искр. Я хотел расцеловать Галину, и лишь её невидимый московский мужчина меня останавливал.

Взяв смартфон, я написал индейской женщине, спросив про здоровье и настроение."Много работала, устала. Ты обедал?", — пришло мне в ответ, и я будто ощутил, как Её тёплая ладонь коснулась моей лысой макушки. Меня словно обволакивал тонкий белый кокон из понимания и нежности. Вернувшись домой, я желал Ей спокойной ночи и благодарил за то, что Она есть на свете."Пусть эта ночь подарит покой и спина о себе не напомнит", — писал я."Напомнит. Сегодня вряд ли смогу нормально поспать))", — отвечала Она.