Логово бессмертных

Евгений Николаевич Курской, 2020

Центр нетрадиционной медицины, как первый симптом болезни, появился в городе незаметно. Также незаметно с улиц исчезли сначала бездомные, потом начали пропадать молодые люди и девушки. Лишь жуткие слухи ползли по городу о загадочном медцентре и кровавых экспериментах в его лабораториях. Понять, что город болен, и попытаться его спасти предстоит частному детективу. Он немолод, нечист на руку и далек от любых идеалов, но только он умеет кардинально решать неординарные проблемы. Даже если придется бросить вызов всемогущей медицинской корпорации и из охотника превратиться в жертву.

На грани

Я ел глазунью с помидорами. Какое же это было блаженство! Бесценность момента не отменяли ни убогость кухни, ни колченогость табурета подо мной, ни облезлость обеденного стола. В одних трусах и чужих растоптанных тапках, с мокрыми после душа волосами я чувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Дополняя великолепие момента, напротив сидела самая красивая женщина. Без преувеличения. В сиреневом махровом халате поверх ночной сорочки, с нелепыми плюшевыми тапками на ногах, чуть припухшая и растрепанная после сна, Лена шокировала невероятной красотой. Я смотрел на нее и, не веря глазам, безуспешно пытался найти рациональное объяснение увиденному. Нашу последнюю встречу разделяли годы, которые просто обязаны были нещадно изменить нас. Меня-то они не пожалели, прожитое и пережитое отпечаталось в каждой из тысяч моих морщин и шрамов, а Лену явно обошли стороной. Шелковистые пшеничные волосы до плеч, идеальные черты лица, точеная шея, длинные ровные ноги, выпирающая из полураспахнутого халата полная грудь размера эдак третьего, кожа без единого изъяна. Грудь удивляла больше всего, мои руки помнили идеально помещающиеся в ладонях упругие грудки с маленькими сосочками. Все это действительно было как морок. Понятно, что современные косметика, фитнес, здоровый образ жизни и, в конце концов, пластическая хирургия творят чудеса, но не настолько же! Лена была не просто хороша, желанна, молода — она в свои сорок пять выглядела лучше, чем в былые двадцать. Но главное, даже подумать было страшно о стоимости подобных преображений, особенно на фоне обшарпанной хрущевки, в которой последний раз бюджетный ремонт делал я лет двадцать назад. Лена выпадала из этой обстановки, как чужеродный элемент из паззла.

— Что? — спросил я, кожей чувствуя на себе ее взгляд.

— Прости! — она закрыла лицо руками и прыснула смехом. Вернее, попыталась изобразить нечто подобное, но получилось неправдоподобно. — Вид у тебя еще тот!

— Знаю. — Я залихватским жестом закинул назад волосы и, оттянув большим пальцем резинку трусов, с щелчком отпустил. Раньше Лена от подобных трюков заливалась смехом, сейчас же не отреагировала, будто не заметила. — Видела бы ты меня вчера!

— Даже пытаться не буду это представить.

Разговор не клеился, и я решил сменить тему:

— Ну? Как у тебя дела?

— Узнал бы, если бы захотел говорить, когда я тебе звонила, — со знакомой колкостью сказала она. — Когда это было? Вчера, позавчера?

— Я был занят. Даже не представляешь, как занят!

— Вопрос жизни и смерти. Как всегда.

— У меня других не бывает. И все же? Как ты, где ты, кто ты?

— Почти без изменений, — не сказала, а процедила она.

— Все также батрачишь в этом своем институте? Он еще не закрылся? Слышал, наука у нас в загоне.

— Из института я ушла. Но тему свою развиваю. Нашла инвестора, работаю потихоньку.

— Ух ты! Поздравляю! Тема все та же? — Я наморщил лоб, пытаясь вспомнить. — Что-то там с вегетацией? Помнится, у тебя с моим отцом совместный проект был, вы статьи писали, книжку издали…

— Ничего не получилось, — перебила меня Лена. — Он отказался.

— Странно. Ты ему очень нравилась, иногда я даже ревновал.

Лена улыбнулась, но ничего не сказала.

— В наших дрязгах он всегда был на твоей стороне. Говорил, баб вокруг навалом, а стоящего молекулярного биолога еще поискать. После нашего расставания он мне чуть мозг не вынес, требовал примирения. Мы с ним здорово поссорились из-за этого. Из-за тебя. Он-то до сих пор уверен, что я тебя просто бросил. Не стал его разочаровывать.

— Ты недооцениваешь своего родителя. Он все прекрасно знает.

— Да? Так кошка между вами пробежала все-таки из-за меня?

— Забудь, — отмахнулась она. — Ты здесь вообще ни при чем. Твой отец талантливый ученый, но у него кишка тонка. Без обид!

— Никаких обид. Мне плевать, что ты думаешь и говоришь об этом человеке.

— Все еще не помирились?

— А мы и не ссорились. Он делает вид, что меня не существует, я ему подыгрываю. Так что там с вашим проектом?

— Не было никакого «нашего» проекта, — резко сказала Лена, начав раздражаться. — Был мой эксперимент, который курировал твой отец. Когда он начал мне мешать и тянуть одеяло на себя, я избавилась от него.

— Стала сама работать?

— Самой в этом деле сложно. Место твоего отца занял другой ученый. Настоящий гений!

— Прямо-таки? Познакомь! Всегда мечтал увидеть живого гения.

— Непременно. Если до утра доживешь, — с улыбкой сказала она и вдруг поднялась со стула, а затем подошла ко мне вплотную, обдав знакомым и одновременно забытым запахом ее тела. Вилка с куском яичницы со звоном выпала из моей руки.

Улыбка медленно сошла с лица Лены, тело заметно напряглось. Она вскользь коснулась колючей от щетины шеи, пригладила волосы. Чувствуя возбуждение, я обхватил ее поперек талии, а другой рукой скользнул под халат… А потом что-то горячее толчками ударило в голову, сдавило грудь, неодолимая сила перевернула обстановку кухни перед глазами, выбила табурет из-под меня и снова бросила в черную бездну беспамятства.

Когда я очнулся, то в первые секунды не понял, где я, но потом произошедшее яркими пятнами вспыхнуло в памяти. Оглядевшись, понял, что находился в крохотной спальне, лежал на продавленном матрасе поверх колючего пледа, изголовьем кровать упиралась в радиатор отопления под окно, рядом стоял комод. Под потолком тускло светила люстра с одним треснутым плафоном, вокруг основания люстры сквозняк покачивал забитый пылью саван паутины. Лена сидела на комоде, закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди, смотрела осуждающе.

Придя в себя, я попытался сесть, но неожиданно твердая и сильная рука Лены не позволила.

— Лежи, идиот. А то снова падать начнешь, таскай тебя потом…

— Зачем ты звонила?

Лена напряглась.

— Да так…

— Прекращай. Ты ведь за всем этим стоишь?

— За всем этим?

— Сочинская больница, санитарный вертолет, ростовский филиал.

Ее глаза заметались по комнате, дыхание участилось, руки в поисках опоры начали шарить по комоду. Она никогда не умела владеть собой.

— А теперь эта квартира. Она когда-то была твоей. Сейчас здесь живут другие люди, так?

Лена тяжело вздохнула, затем кивнула, не поднимая глаз:

— Так. Все так.

И вдруг рассмеялась. Как ни странно, смеялась искренне.

— Я знала, что ничего не получится. Ничего! — громко сказала, почти крикнула она, будто адресовала это кому-то еще за пределами квартиры. — И поделом. Надо слушать умных людей.

— Или поделись контекстом, чтобы я понял, или… — я поперхнулся, снова чувствуя подкативший к горлу мерзкий комок.

Лена, осуждающе покачав головой, рванула пыльную штору и распахнула окно. В комнату ворвался свежий воздух, которого мне очень не хватало. Затем из верхнего ящика комода достала пластиковый контейнер, в котором оказался большой шприц с уже набранным лекарством. Я был бы и рад сопротивляться, но накатившая липкая слабость превратила меня в беспомощное бревно.

— Не дергайся, — сказала Лена. — Это пирацетам, рибоксин, феназепам и витамины. Классический коктейль для детоксикации. Не для того тебя сюда заманивали, чтобы убить. Ты нам нужен живой и бодрый. К тому же, слишком сложно. Убить проще было в Ростове, в Сочи, в вертолете.

Выверенным движением руки, даже не глядя, она протерла спиртовой салфеткой будущее место укола, а затем ввела содержимое шприца.

Хоть логика в ее словах и была, но я все равно ждал подвоха, однако результат укола развеял последние опасения. Исчезла слабость и головная боль, начала стихать ломота во всем теле.

— Спасибо. Полегчало. — Я потянулся, с наслаждением ощущая каждую клеточку организма и не чувствуя боли. — Так что там насчет «сюда заманили»?

— Хотела бы сказать, что я заманила, но нет. Я была в роли приманки. Умники из аналитического отдела службы безопасности составили твой психологический портрет. Типа, изучили твои соцсети, историю покупок в интернет-магазинах и психофизическое состояние. Я чуть не описалась от смеха, когда читала! Они были уверены, что ты в шаге от суицида и побежишь ко мне, как только я пальчиком поманю.

— Соцсети? — удивился я. — У меня есть пара фальшивых аккаунтов для дела, но там ведь лажа. А в инете я только технику покупаю, опять же для дела.

— Вот и я о том же. А чтобы не оставить выбора, решили загнать тебя в угол, заморозив все счета и устроив травлю. Хотели еще свозить тебя в Брюховецкую и продемонстрировать размах, чтобы ты окончательно обделался и послушным теленком приплелся ко мне.

— Куда свозить?

— Это наше подразделение. Здесь недалеко, — уклончиво сказала Лена. — Но ты им помешал, сбежал.

Она прыснула смехом.

— Спутал все карты и сломал выверенную до последнего нюанса схему. Теоретики хреновы. Идиоты! Я сразу сказала, что это тебя только подстегнет. Надо было тебе прямо предлагать сотрудничество: цели, задачи, сумма гонорара. Все просто и без затей.

Да, теоретики были идиотами, но и моя бывшая недалеко от них ушла. Она все еще была уверена, что знает меня и видит насквозь.

— Я так им и сказала, что лучше предложить тебе все ответы по делу Матушкина и ты сам прибежишь. А потом просто купить тебя. И вуаля, дело в шляпе!

Меня резануло слово «купить», однако я решил зацепиться за другое:

— То есть, вы и Матушкина грохнули, чтобы меня припугнуть?

— Плевать на Матушкина, — сказала Лена, однако глаза снова отвела. — Это уже прошлое…

— Нет, давай уж поговорим о Матушкине. Будь последовательна. Сама обещала мне дать ответы.

— Не обещала, — покачала головой Лена. — Я предлагала рабочую схему. Да и не могу на все вопросы ответить. Матушкиным занимались другие люди. Вот у них потом и спросишь.

— Говори, что знаешь, — настаивал я. — История с мэром в вашем ростовском филиале была?

Глаза Лены опять забегали.

— Была. Но не было никаких трупов и прочей чуши.

— Что же видел Матушкин?

— Да откуда я знаю, что он видел и что тебе наговорил?! У них там свои крысиные разборки, а ты меня втягиваешь…

— Идею обратиться ко мне подбросила ты?

— Не льсти себе, — уже искренне сказала Лена. — Не такая уж ты и важная птица, чтобы ради тебя затевать весь этот бардак. Когда дурак прокурор решил поднять бучу, наша безопасность планировала нейтрализовать всех причастных. Кому заткнуть рот, кого купить, кого ликвидировать. Тебя хотели убить. Понял? Просто убить! Пока не вмешалась я. Чудом наша безопасность узнала, что ты мой бывший муж. Тебя спасло наше общее прошлое. А потом я предложила тебя просто нанять.

— Нанять? Или купить?

— Это одно и то же, — отмахнулась Лена. — Мы безопасности платим запредельные деньги, а работа до сих пор не налажена. Если охрану на местах они организовали более-менее, то разведки и контрразведки у нас попросту нет. Никто не умеет планировать, выстраивать стратегии развития и упреждения. Вот этим ты и займешься.

— Это не мой профиль…

— Твой! — не дала мне договорить Лена. — Ты отличный аналитик. Но прежде всего, ты будешь работать и при отсутствии результата честно скажешь, что его нет, а не станешь просить еще больше денег…

Было похоже, что моя бывшая уже считала меня нанятым и купленным. Пришлось ее разочаровать:

— И все-таки, как ты оказалась в этой квартире? И чья это квартира?

Сбитая с мысли, Лена свирепо глянула на меня.

— Какая еще квартира? Ах эта… Ну да…

Она вдруг перебралась ко мне на кровать, села по-турецки, достала из кармана халата сигареты с зажигалкой, закурила. Шикарный аромат дорогого табака мгновенно заполнил комнату.

— Квартира моя. После нашего развода были трудные годы, пришлось сдавать. Сама жила в комнатке при лаборатории. Мебель и хлам остались от квартирантов. Иногда наведываюсь сюда, вспоминаю прошлое.

— И сегодня случайно наведалась?

— Сегодня я работала в Брюховецкой, пара часов отсюда на машине. Когда мне сообщили, что ты сбежал, я уже знала, куда ты пойдешь. Сердцем почувствовала. И не ошиблась.

Последние слова она произнесла чуть ли не шепотом, пристально глядя на меня сквозь упавшую на лицо челку.

— Я так поняла, мое предложение тебе не подходит?

— Ты же меня знаешь, — с улыбкой ответил я. — Я таким не занимаюсь.

— Таким?

— Угу, таким. Всем таким, что за гранью.

— Ты бы хоть поинтересовался, вникнул, проникся…

— Хватит того, что я уже знаю. А знаю я мало. Боюсь, если узнаю все, то…

Лена вскинула голову, резким движением забросила назад волосы и замерла истуканом, глядя на качаемую сквозняком штору. Замер и я, любуясь ее красотой, близкой, желанной, но не доступной.

— Нужно уточнять, что будет альтернативой отказу? — спросила она.

— Нет. Я понятливый.

— Тогда у нас патовая ситуация. — Она холодно улыбнулась, но при этом осторожно потянулась рукой за пазуху. Под тканью халата на мгновение проступили очертания чего-то жесткого. — Разве что ты…

— Что там? Оружие? Или очередной шприц?

Лена вскинула брови в искреннем недоумении, а затем поняла, что я имел в виду.

— Это? Нет! — она медленно извлекла продолговатый предмет размером с книгу карманного формата. Помедлив в нерешительности, она протянула его мне. — Всего лишь электронное устройство. Медицинское. Мое изобретение. Изрядно облегчает существование. А уж как помогает при похмелье! Тебе бы понравилось! КУБ.

— Куб?

— Коммутативное устройство безопасности.

Предмет оказался легким, монолитным, лишь в торце была пластиковая шторка, под которой скрывалось обычное интерфейсное гнездо для зарядки и передачи данных. Я вернул устройство, посчитав безопасным. Лена же схватила его так, словно мать потерянного ребенка, и спрятала обратно за пазуху.

— Значит, ты меня убивать не будешь?

— Опять ты за старое! — со стоном воскликнула она. — Нет же! Ты нужен живой. Мы вообще никого не убиваем, это бессмысленное расходование ценного ресурса. Не знаю, что ты там себе нафантазировал, но мы человеческую жизнь ценим дороже всех на свете.

— Но и уйти мне не дашь.

— Я всего лишь слабая хрупкая женщина. Как я могу тебе помешать? — с грустной улыбкой она развела руками. — А вот те, кто ждут тебя на выходе из квартиры, не дадут.

— А если ты скажешь, что мы договорились?

Она покачала головой, продолжая улыбаться.

— Мало сказать. В этом случае предусмотрена определенная последовательность действий. Тебе не понравится.

— А вдруг?

— Ну, смотри, — со вздохом сказала Лена и начала загибать пальцы: — Сюда заходят подготовленные люди. Вешают на твою ногу следящее устройство. Везут тебя в определенное место…

— Ладно, я понял. Сколько их в подъезде?

— Много. В подъезде за дверью, в подъезде этажом ниже, в подъезде на выходе. Все перекрыто. Разве что ты умеешь летать… А ты не умеешь.

Мы одновременно посмотрели на окно.

— Я попробую.

— Даже не сомневалась! — с облегчением выдохнула она. — В кладовке на крючке висит пакет. Увидишь. Неси сюда.

Я вопросительно посмотрел на нее.

— Принесла бы сама, но не хочу тебя нервировать. Еще саданешь меня по затылку в профилактических целях.

Секунду посомневавшись, я все же сходил в забитую хламом кладовку, где на привинченных к стене крючках среди непотребного вида шмотья действительно обнаружил кричаще-яркий пакет. Внутри обнаружились внушительная пачка денег, полностью заряженный девяносто девятый «Вальтер» в изящной желтой кобуре, массивный электрошокер, рация СВ-диапазона, мобильный телефон, покрытая защитными голограммами и чипами золотая пластиковая карточка с объемным изображением бывшей жены, ключи от машины.

— Это? — спросил я, вытрясая содержимое на кровать перед Леной.

— Это. Безопасники подготовили для тебя дежурный пакет на крайний случай.

— Какой еще случай?

— Ну, они же считают тебя тупым и немотивированно жестоким. Поэтому одним из вариантов развития событий была моя нейтрализация с твоим последующим бегством. Вот в побег ты и должен был захватить этот пакет. Что думаешь? — сказала она, оценивающе глядя на меня.

Добро само просилось в руки, но уж слишком все походило на приманку. Да и поведение Лены намекало на это. Даже беглого осмотра хватило, чтобы убедиться в подвохе. В кобуре прощупывалось странное уплотнение под ремешком, который недавно отпарывали, а пачка денег была скреплена массивным зажимом и среди купюр оказались какие-то непонятные прозрачные вставки с металлизированным орнаментом. Про электронные устройства и говорить было нечего. Очевидно, каждый предмет имел следящее устройство.

Лена небрежно смахнула на пол все, кроме пластиковой карточки и ключей от машины.

— Мы с тобой в чудеса не верим, — сказала она, протягивая мне их. — Поэтому я уверена, что тебе не выбраться отсюда. Но! Если вдруг! С помощью этого ключа ты можешь безопасно попасть в любое из наших учреждений и попросить о встрече со мной. Это если передумаешь и наконец захочешь устроиться на нормальную работу.

— А ключи?

— В соседнем дворе за новой жилой высоткой стоит серый «Рено-Логан».

Я покрутил ключи, сомневаясь.

— Почему ты мне помогаешь?

Лена пожала плечами.

— Возвращаю моральный долг. Жизнь в обмен на прощение. Все эти годы я жила с камнем на душе. Я переспала с твоим лучшим другом. Не он со мной. Я с ним. Подмешала ему в коньяк львиную дозу афродизиака. Он был настолько пьян и возбужден, что у него просто не было шансов.

— Зачем? — выдавил я, чувствуя растущую ярость.

— Ревновала и хотела избавиться. Как любой женщине, ты мне нужен был без остатка, весь. К тому же, он мне не нравился. Не терплю таких типов. Ну так что? Прощаешь меня?

Я кивнул, но всего лишь для того, чтобы закончить неприятный разговор. Такое не прощают, даже спустя годы. К тому же, по самодовольному голосу Лены я совсем не был уверен, что была искренна.

— У тебя будут проблемы? — спросил я, кивая в сторону входной двери. — Потом? Может тебя связать или…

— Никаких проблем! — поспешила сказать она. — У меня сплошной профит. Если с тобой что-нибудь случится, то это будет на твоей совести. Я тебе дала шанс, ты его не использовал. А если ты умудришься сбежать, то у меня появится возможность еще больше глумиться над нашими безопасниками, проморгавшими тебя.

Подняв сброшенный на пол электрошокер, я проверил его работоспособность.

— Насколько сильно ты дорожишь теми людьми?

— За дверью? — Лена от удивления часто заморгала, а потом рассмеялась: — Вообще не дорожу!

— Если я их немного помну…

— Доставь мне удовольствие!

Напялив в прихожей разношенные до потери формы и цвета, но зато подошедшие по размеру кроссовки, я осторожно подошел к входной двери и, прислушиваясь, посмотрел в дверной глазок. Никого не видно, но слышно было минимум одного, прямо за дверью. И это плохо. Если бы ждали, то стояли бы не прячась. Значит, подстерегали.

Дверь в квартире была нестандартной, железной, с мощным засовом и тремя замками, бронированным наследием оставшейся после бандитских девяностых прошлого века. Но главное, она открывалась наружу. И была просто захлопнута, но не заперта, хотя я прекрасно помнил, как Лена лязгнула засовом после того, как впустила меня. Значит, пока я мылся в душе, она отперла ее.

Резко нажав на ручку защелки, я буквально прыгнул на дверь, вкладывая в удар вес тела. Дверь с сотрясшим подъезд грохотом распахнулась, буквально сметая всех, кто стоял за ней. Их оказалось двое, в дорогих итальянских костюмах. Одного задело едва и просто толкнуло на ступеньки лестничного пролета вниз, а вот с другим случилась премерзкая оказия. Нелепо болтаясь тряпичной куклой, он висел на двери квартиры напротив. Помнится, в полуобмороке выбравшись из лифта на шестом этаже, я потратил несколько секунд на поиск знакомой двери в Ленину квартиру и приметил необычную соседскую, украшенную коваными бляхами, вензелями и массивным крюком дверного молотка. На него бедолага и насадился затылком. За те пару секунд, что я ошарашенно пялился на него, полы его пиджака потемнели и начали распухать, а потом из-под них на кафель лестничной площадки обильно закапало черной кровью.

Тем временем второй детина уже вскочил на ноги и замер в стойке на полусогнутых ногах, готовый к схватке. Но драться с ним я не собирался. Сделал обманное движение, заставив его выбросить блок, а потом просто наугад ткнул электрошокером. Запахло паленой тряпкой, здоровяк квакнул и мигом обмяк, ничком падая на лестницу.

Снизу подъезд уже гудел от топота многих ног.

На секунду замерев, обдумывая перспективы и не находя их, я юркнул обратно в квартиру. Запер дверь на засов. Без применения режущего инструмента или автогена, быстро вскрыть ее не получится.

— Уже вернулся? — насмешливо спросила Лена, когда я ворвался в спальню. Она все также сидела на кровати, курила и с интересом следила за моими метаниями. Я успел заметить, как она полой халата быстро прикрыла пистолет, уже без кобуры.

— Ты зачем Сашке звонила? — спросил я, раз за разом пробегая глазами по скудной обстановке комнаты и снова задерживаясь взглядом на комоде. — Если уж он так неприятен.

— Звонила? Я? — улыбка сползла с ее лица.

— Он сам сказал. Прости, но ему я верю больше.

— Ну да, звонила, — созналась она. — Но тебя это не касается. По работе звонила.

— А я вот думаю, что касается. Ты меня искала. Так ведь?

Я подошел к окну, бегло осмотрел, удовлетворенно хмыкнул. Окно было прежним, старым, дешевым, с огромным глухим стеклопакетом справа и максимально узкой створкой слева. Несимметричный вид окна объяснялся тогдашней бедностью. В начале нулевых мы с Леной делали посильный ремонт в этой квартире, намереваясь свить семейное гнездышко, и экономили на всем. Вернее, я делал.

— Ну вот у него и спроси. Он же тебе друг, все и расскажет.

— Бывший. Тебе удалось задуманное, — сказал я и начал разбирать окно. Легко отстегнул пластиковые штапики, вынул и поставил у кровати стеклопакет. Лена настороженно следила за моими пока непонятными действиями и даже не отреагировала на слово «бывший». — И вряд ли он что-нибудь уже расскажет. Он исчез. Как Матушкин.

Передо мной зиял ночной пустотой оконный проем метр на полтора. Достаточно для задуманного. А задумал я перебраться в соседний дом. Помнится, когда делал ремонт, прибегал сосед ругаться по поводу шума и строительной пыли, которую сквозняком задувало из нашей квартиры в окна соседней напротив. Нюанс в том, что это была квартира соседнего дома. Многоэтажки были построены зигзагом под острым углом друг к другу и служили защитой для местного гидроузла. Во всех крупных городах бывшего Союза подобные микрорайоны стоят вокруг важных объектов, чтобы в случае войны на себя принять и погасить ударную волну ядерного взрыва.

Я выдернул из комода все ящики, затем поднял его и, разбежавшись, тараном метнул в окно напротив, но этажом ниже. Комод вышиб стекла с перегородками и исчез в темноте комнаты. Лена вскрикнула, из разгромленной квартиры послышался истошный женский визг и заливистый собачий лай. Снизу в это место ударил прожектор, высветив черный провал в обрамлении искалеченной рамы на месте бывшего окна.

— Спасибо, ребятки, подсветите мне, — прошептал я, забираясь на подоконник, а затем повернулся к шокированной Лене. — Напрасно ты все это затеяла.

— Не поняла…

— Мало того, что сама вляпалась в кровавое дерьмо, так еще и меня захотела измазать.

— Что ты несешь…

— Я бы еще понял, предложи ты мне прямо и честно, что угодно предложи. Я бы отказался и мы просто разошлись бы. Но ты решила сыграть со мной, снова обмануть, снова использовать и наверняка подставить под молотки.

— Дурак ты, — понуро сказала Лена. — Как всегда ничего не понял. И как всегда все испортил.

— И с Сашкой ты зря. Это было подло.

Я оттолкнулся и прыгнул. Скорее всего это напоминало нелепую и смешную попытку толстяка взять с разбега олимпийскую высоту. Но мне был важен не произведенный эффект, а результат. Приземлился точно на скользкий отлив, успел схватиться за раму с торчащими кусками стекла и перекинул сразу ставшее грузным и непослушным тело в комнату. Изрезанный осколками, в темноте покусанный мелкой, но очень свирепой псиной, оглушенный переходящим в ультразвук женским воплем, я наугад пробился к прихожей, нашарил ключи в замке входной двери, распахнул ее и вывалился в подъезд. Скатившись по лестнице вниз, я выбежал в ночной тихий двор, на секунду остановился осмотреться, а потом что было сил побежал между двумя домами на пустырь. Но это много лет назад в этом месте был пустырь. Вместо него я уткнулся в решетчатый забор, ограждавший двор новенькой высотки — красивой, освещенной, наверняка со всех сторон утыканной камерами наружного наблюдения. За ней виднелась еще одна, а за той уже шумела трасса. Туда я и направился.

Кубарем выкатившись на засыпанную острым гравием обочину, метрах в ста впереди увидел одинокую фуру-рефрижератор. Двое в свете стоящего на земле фонаря возились у переднего правого колеса. Рядом на земле россыпью валялись гаечные ключи, стоял ящик с инструментами. Из салона доносился приглушенный шансон.

План родился сам собой. Я выбросил ключи от «Рено» и кроссовки, под мышку спрятал пластиковую карточку, обнял сам себя, будто меня был озноб, сгорбился и спотыкаясь подошел к дальнобойщикам.

— Мужики…

Они разом повернулись и у обоих отвисли челюсти — мой жуткий измождено-окровавленный вид перепугал бы кого угодно.

— Помогите. За мной гонятся. Мне нужно куда-нибудь подальше отсюда.

— Гонятся? — хрипло переспросил один из них и, вытирая руки черной промасленной тряпкой, медленно пошел ко мне. — Кто же за тобой гонится, браток?

И тут под разводами мазута на его руках я увидел тюремные наколки.

— Мусора, твари, — решился я на авантюру. — Взяли ни за что. Я просто в парке решил прикорнуть, а тут они. Сначала раздели, а потом били, долго били. Хотели, чтобы я подписал что-то.

— Как же ты здесь оказался, браток?

— На «бобике» меня куда-то повезли. Я на ходу выпрыгнул и побежал через дворы.

Он подошел вплотную и смерил меня взглядом. Потом невыносимо долгие секунды смотрел в ту сторону, откуда я приковылял.

— Ладно, лезь назад. Но только из города. Дальше сам.

— Хорошо. Спасибо.

— Да не испачкай там, — проворчал он мне уже в спину. — Антоха, а ну помоги! Подстели ему что-нибудь. А то изгадит сиденья, чисти потом.

Антоха помог мне забраться в кабину, закутал в провонявшее табачным дымом одеяло и как мешок бросил на спальное место.

— Лежи тут, не трепыхайся, — это было последнее, что я услышал, проваливаясь в черную бездну сна.