Пряничный домик. Роман о художнике

Евгений Марков

В романе на ситуационных примерах рассматриваются вопросы взаимоотношений в семье из трех поколений в России в период 1995—2005 годов. В это время в классический уклад жизни людей, большую часть жизни проживших в СССР, приходит понятие частного бизнеса и предпринимательства. В романе нет тяжелых драматичных сцен, но в значительном объеме описываются типичные проблемы, которые возникают при ведении частного бизнеса без опыта и соответствующего образования.Иллюстрации автора.

19

Октябрьское небо изменчиво, собственно, как и в любое другое время года. Но в октябре, как-то очень болезненно чувствуется переход из лета в зиму.

Потому, как ни крути, а остатки листвы на деревьях и зелень газонов, готовящихся уйти в зиму под снег, все ещё хранят память о лете, а первый внезапно обрушившийся снегопад, проводит этому времени чёткую финишную черту.

Улица была тиха, и нечастые прохожие шли мимо художников сидящих на краю стилобата у ДК «Академия». И то ли для того чтобы подчеркнуть эту щемящую пустоту, то ли для того чтобы попытаться её скрасить, над улицей Ильича лилась музыка из деревянной расписной дудочки. Иногда, редко-редко, на зов дудочки подходил долгожданный покупатель и расставшись с небольшой суммой денег уносил, с собой яркую безделушку — сувенир.

— Скоро отойдёт лафа, — философски заметил Иван, продав очередную вазочку и глядя на снеговую тучу, нависшую над улицей Ильича.

— Тебе-то что страдать, — ответил Сергей — на дудке-то можно и зимой дудеть, — это мне с моей мелочью, кранты придут. Опять придётся надеяться только на картинки.

Несмотря на то что, магазин был уже вполне оформлен юридически и оборудован, выручки он почти не давал. Продажи лаковых украшений осенью почти прекратились, а те скромные объёмы художественной продукции, произведённой местными художниками, которые Сергей брал для комиссионной торговли, не давали почти ничего. Даже максимально собранная с городских салонов выручка, лишь нивелировала общий уровень падения.

Плохо было то, что световой день становился всё короче. И если холод, как-то можно было перетерпеть, то наступающая к вечеру темнота, рушила последние надежды.

— Что, начнём собираться? — спросил Иван, складывая свои картины и вазочки.

— Нет, — возразил Сергей, мне нужно ещё хотя бы тысчонку, ну хоть пятьсот рублей наторговать.

— Не жадничай. Завтра наторгуешь. Куда тебе спешить? Товару у тебя много, — Иван оглядел выкладку Сергея.

— Мне завтра аренду платить. Ждать некогда. Деньги надо наторговать любой ценой. Сейчас на «Академии» прожектора зажгут, может, повеселее будет.

И действительно, прожектор, освещавший площадку перед Домом культуры, включился и разбавил своим светом сгущавшуюся тьму.

— За какой это магазин аренду платить? — удивился Иван. Ну-ка рассказывай.

— Я магазин открыл, — вздохнул Сергей, — И мастерскую свою. Личную. Вот теперь не разгребусь. И в долги влезать не хочется, и денег совсем нет.

— А что же ты весной мне пел, что мебели накупили, в Москву летал? — не унимался Иван. — Пыль в глаза пускал?

— То весна. Тогда выручки какие были? Вспомни, тётки хватали серёжки как бешеные.

— Я серёжками не торгую — у меня матрёшки. А они что зимой что летом — одним цветом. А расскажи-ка мне, Серега, про свой магазин. Может, мне взять и тебе товару подкинуть? А то я здесь толкусь на ветру, на холоде зазря…

Сергей задумался. Иван действительно торговец солидный. Сам вряд ли прикладывал руку к тому, чем торговал, но товару у него всегда было много. Предложение выглядело интересным.

— А на каких условиях сговоримся? — Сергей посмотрел Ивану в глаза.

— На честном купеческом слове. Помнишь такое?

— Это я знаю. Меня ребята с Арбата этому научили. Ты скажи, как по деньгам и по процентам разойдёмся?

— А давай думать. Или к моей цене будешь накручивать. Или сделаем цену мягкой, что бы ты мог варьировать скидками, но тогда строго, чтобы 75 процентов выручки мне.

— Ладно, давай завтра в магазине ещё раз обсудим.

— А где у тебя магазин?

— Новый бизнес-центр знаешь?

— Да, слышал, но ещё не видел.

— Ну вот, и познакомишься.

На другой день, появившись в магазине Сергея, Иван внимательно осмотрел витрины и выкладку. Спросил, как ведётся учет и запись о приёмке товара. Потом подозвал Сергея.

— Смотри, видишь пыль вокруг коробочек на витрине?

— Да. Есть немного. Да ведь почти не видно.

— Убери! Вытри!

— А что, это так важно?

— Пыль на витрине, — скрытый сигнал покупателю, что товар залежалый, а значит, некачественный.

— Но это же искусство — почти антиквариат.

— Убери, а то не буду с тобой работать.

Потом Иван попросил показать мастерскую. И тоже разрядился бурной критикой.

— Серега, зачем тебе мастерская? Откажись от неё.

— Ну, вот ещё, — возмутился Сергей, — тебе, что ли переуступить?

— Да на фиг она мне сдалась? У меня дома в усадьбе я могу десять таких построить.

— А чем тебе эта не нравится?

— Ты что здесь делаешь?

— Заготовки точу. Лакирую.

— Бросай это. Ты можешь заготовки у меня покупать. Посчитай во сколько тебе твои заготовки обходятся, если учитывать стоимость аренды. Дешевле у меня покупать. А рисовать можешь в магазине. Одного продавца уволишь, вот тебе и экономия. Ладно, пойдём товар оформлять.

Для учёта товара, сданного в магазин Сергея, Иван приготовил отдельную записную книжку. С толстой красной обложкой.

— Вот смотри. Завёл ежедневник, специально с тобой считаться.

— Хорошо, — пошутил Сергей, я для тебя тоже отдельную книгу заведу.

— Заведи. Лишне не будет. Теперь давай считать, что я тебе сдам на продажу…

Иван действительно, сдержал слово. Не поскупился. Картины, вазочки, пасхальные яйца и горы бус, из тех, что торговцы называют «крымское дерево». Ассортимент магазина вырос больше чем в два раза.

— Ну вот. Это дело. Вот это я понимаю — магазин! — Иван раскинул руки в театральном жесте. — Теперь торгуй. Только прошу, не будь как другие…

Сергей вспомнил практику мелких художественных лавочек зажимать выручку.

— Не волнуйся, Ваня, всё будет чисто.