Сеть Петровского. Часть 2

Евгений Калачев

Вторая и заключительная часть романа, рассказывающего о 5 годах жизни нескольких студентов, в погоне за «лучшей долей» заигрывающих с законом в стенах своего вуза и за его пределами. Большая часть книги посвящена последним двум годам обучения главных героев в НГПУ, за которые развернулись самые драматичные для персонажей и университета события, членам «сети Петровского» предстояло узнать самую страшную тайну своего лидера и в полной мере понять истинную цену красивой жизни…

12. Вавилон

4 курс. Сентябрь 2013

Сегодня был хороший день. Потому что сегодня было всего две пары. Нет, Аня задержалась после них еще с одногруппницами в кафе, сейчас доходил час дня. Но теперь она направлялась домой.

На улице было по-летнему тепло, в такую погоду учиться вообще не хотелось. А учиться, между тем, оставалось ровно два года. А потом все: диплом и взрослая жизнь… А пока все складывалось хорошо. Училась Аня неплохо, с Олегом все у них получилось, и встречались они уже достаточно давно, дело близилось к свадьбе, родителям он тоже очень нравился. Оставалось только закончить ВУЗ…

— Ну ты, кошелка! — грубый женский оклик вырвал Савельеву из размышлений.

Аня удивленно обернулась. Со стороны детской площадки к ней приближались две девицы «ПТУшного» вида. То, что намерения у них были враждебными, было понятно с одного взгляда. Она не любила конфликтов, тем более — драк между девочками. Тем более, никогда не слышала, чтобы в женском обществе, пусть даже не самом приличном, процветал так называемый «гоп-стоп». Нет, похоже, ее просто с кем-то перепутали, главное, сейчас спокойно это объяснить…

— Вы мне? — с удивлением спросила Аня.

— Тебе-тебе! — одна из девиц жевала жвачку. Подойдя, она сильно пихнула Савельеву в плечо, от чего та едва не потеряла равновесие.

— Девчонки, вы чего? Вы меня с кем-то перепутали! — воскликнула Аня, стараясь, чтобы голос звучал уверенно.

— Да ну на х…р? — осведомилась вторая, медленно заходя со спины, — а по-моему, мы по адресу, про… а универовская! Машка Богусонова — твоя подружка?

Аня похолодела. Машу из соседнего дома она знала хорошо. Очень возможно, что у той был конфликт с кем-то из соседних дворов. Только причем здесь она?

— Машу знаю, — честно созналась Аня, — только…

— Только ш…й быть плохо и к парням чужим лезть! — рявкнула девица ей в ухо.

— Девчонки, я ни к кому не лезла… — начала Савельева.

— Ты — нет, а подружка твоя стерва — да! — заявила та, — а раз твоя подружка, ты и п…ы получишь! Может, дойдет до тупой твари, когда тебя увидит! — на этих словах обе девицы расхохотались.

— Девчонки, вы чего… — испуганно начала Аня, — я же не…

Договорить она не успела, потому что та, что стояла сзади, больно схватила ее за волосы. Аня вскрикнула. В ту же секунду от второй прилетела болезненная оплеуха. А затем обе одновременно бросились на нее…

***

— Рад приветствовать, рад! — Антон Алексеевич наблюдал, как студенты проходили в аудиторию и рассаживались по местам, — надеюсь, каникулы прошли успешно, все живы-здоровы, успели отдохнуть от учебы и от меня в том числе! — он хохотнул, — и, главное, набрались новых сил для дальнейшего обучения. Дисциплина в этом году ожидает новая, интересная, так что…

Он перевел взгляд левее и снова увидел их. Федосеев и Королев, как ни в чем не бывало вошли в аудиторию и собрались усесться на места в аудитории. Антон Алексеевич прищурился.

— Молодые люди, а вы к кому пришли? — вкрадчиво спросил он, глядя на них.

— Как куда? К вам на пару! — Федосеев и Королев переглянулись, а затем с крайним удивлением уставились на Семенова. Похоже, они не ожидали такого развития событий.

— Ко мне на пару? — Семенов вскинул брови, — не помню, чтобы допускал вас до своих занятий…

— В смысле? — Федосеев (а преподаватель теперь уже их различал) уставился на Антона Алексеевича.

— В прямом, — Семенов пожал плечами, — у вас не закрыты два прошлых семестра. Новая дисциплина является прямым продолжением той, которую вы целиком пропустили. Так что допускать вас до занятий без базовых знаний я не имею права…

— Но как?! — Королев вытаращил глаза, — у нас же сдано все!

Антон Алексеевич покосился на аудиторию, затем вновь повернулся к своим прогульщикам.

— Идите сюда! — распорядился он, отойдя поближе к двери, — вещи с собой захватите! Захватите-захватите, чтобы два раза не бегать!

Федосеев и Королев приблизились к нему.

— В общем, так! — тихо сказал Семенов, — повторяю еще раз для пассажиров различных типов, извините, бронетехники: вы не посещали мои занятия за два семестра ни разу! Дисциплину у вас веду я. Не заведующий, не замдекана, а я: Семенов Антон Алексеевич, если вдруг не знаете. До своих занятий я вас не допускаю, так как я зачет вам не ставил, ибо просто не за что. Не знаю, кому вы там сдавали и, честно говоря, не хочу знать. Это на вашей совести и на совести тех, кто нечестно нарисовал вам этот зачет, — Антон Алексеевич переводил взгляд то на одного, то на другого, — а теперь можете быть свободны. Это все.

— Антон Алексеевич, но нам сказали ходить к вам! — начал Федосеев.

— Решайте это с теми, кто вам сказал! — отрезал Семенов, — я не знаю, что вам делать. Идите к заведующему, в деканат, в ректорат и так и скажите: Семенов не допускает нас до занятий. Все, друзья, мне нужно подготовиться к паре, не отнимайте мое время! — он развернулся и собрался вернуться за преподавательский стол.

— Антон Алексеевич, а оно надо? — Федосеев угрожающе прищурился. Семенов резко обернулся и несколько секунд пристально смотрел на студента. Федосеев шумно сглотнул и отвел глаза.

— Всего наилучшего, ребята! — бросил Семенов и больше уже не обращал на них никакого внимания.

***

— Петровский!

— Здесь! — Петровский поднял руку, показывая преподавателю, где находится.

— Романова! Романова здесь, отлично… Рысева! Рябухин! Где опять Рябухин? Понятно… Савельева!

— Нет! — подала голос староста.

— А с Савельевой что? — пожилая преподавательница удивленно посмотрела из-под очков, — показалась ответственной… случилось что-то с Савельевой?

— Она… она, в общем, в больнице, ее не будет, — пробормотала староста, немного потупившись, — Олеся Витальевна, я вам потом все объясню…

— В больнице? — преподавательница подняла брови, — ладно, понятно, причина уважительная. Пусть выздоравливает.

Петровский с Асхатом переглянулись. Асхат пожал плечами. Петровский покосился на старосту Настю, которая сидела с напряженным лицом и о чем-то шепталась со своей подружкой…

После звонка они с Асхатом первыми покинули аудиторию. Настя вышла спустя пять минут в окружении своей свиты. Все девочки продолжали о чем-то переговариваться.

— Настюх! — Петровский окликнул старосту. Та обернулась и сделала вопросительный жест головой, — Насть, иди сюда! — позвал Петровский.

— Что, Кость? — староста подошла к нему и вопросительно посмотрела. Стайка девушек остановилась поодаль, не спеша удаляться.

— Что там с Анькой такое случилось? — спросил Петровский, глядя на маленькую Настю сверху.

— В больнице, я же сказала Олесе Витальевне, — уклончиво ответила Настя, — Кость, нормально все, выздоровеет. Не переживай…

Староста собралась уходить, но Петровский резко поставил руку на стену, перегораживая ей проход. Асхат встал чуть правее, отрезая все пути к отступлению. Настина свита напряглась и уставилась на них.

— Костя, в чем дело? — возмутилась она, — пройти дай!

— Настюха, я тебя четвертый год знаю! — Петровский смотрел ей в глаза, — и вижу, когда люди мне врут! Давай рассказывай, что там с Анькой такое? Я, может, помочь хочу. Я же не зла вам желаю…

— Кость, ну там личное… — Настя опять попробовала уйти от ответа.

— Настюх! — Петровский повысил голос, — сколько раз я вам всем помогал? Хоть раз было такое, чтобы подвел? Давал я повод себе не доверять? Люди просто так в больницу не попадают. Нет, был бы роддом, я бы отвалил без вопросов, но чует мое сердце: ничем хорошим там и не пахнет… говори!

Петровский смотрел на Настю, как удав на кролика. Подружки что-то возмущенно запищали, но слишком боялись его, чтобы напрямую вмешиваться. Настя поняла, что выхода нет…

— Короче, она в шестой… — буркнула староста, опустив глаза.

— Шестой?! — Петровский опешил, — но это же «травма»! Что случилось? Сбил кто? Как она?

Аня была хорошим и порядочным человеком. Петровский всегда хорошо к ней относился, выделяя из общей массы «планктона» и «курятника». И сейчас по-настоящему переживал.

— Да нет, — тихо сказала Настя, — короче, это… напали на нее…

Петровский посмотрел на Асхата. Тот тоже был крайне удивлен.

— Напали? На Анюту? Кто?

— А я откуда знаю?! — разозлилась Настя, — она в сознании, но не говорит… боится, наверное. Ты пройти мне дашь или нет? Я тебе и так уже много сказала!

— Ладно, иди, — Петровский пропустил старосту, которая поспешила ретироваться. Ее подруги тоже удалились, недобро косясь в его сторону.

— Натравят они на тебя когда-нибудь своих избранников! — Асхат мрачно усмехнулся.

— Да пускай! — хмыкнул Петровский, — открутят голову мне, кто их проблемы с сессией решать будет! Ладно, это все не суть… Асхатик, надо к Аньке ехать!

— Надо, — Асхат кивнул и одарил Петровского ехидной ухмылкой, — хочешь просто привезти ей фрукты или…

— Или! — отрезал Петровский, — никому нельзя спускать беспредел, понятно? Савельева в своей жизни мухи не обидела! И какая бы тварь на нее не накатила, надо найти и наказать! Или ты против? — он прищурился.

— Нет, я не против, — Асхат пожал плечами, — только искать ты как будешь, если Анька молчит? Пытать ее станешь?

— Не знаю пока, — Петровский покачал головой, — сначала давай просто доедем до больницы, поговорим с Аней. Может, с нами и захочет поделиться…

— Ну-ну! — Асхат недоверчиво хмыкнул и двинулся по коридору вслед за Петровским.

***

— Антон Алексеевич, позволишь войти? — Карнаухов заглянул в кабинет Семенова, параллельно осматриваясь по сторонам.

— Ну, как я могу запретить целому декану! — Антон Алексеевич улыбнулся, — добрый день, Алексей Станиславович, проходите, конечно же! Что-нибудь случилось? — он слегка приподнял брови.

— Ну, как тебе сказать… — произнес Карнаухов, присев на стул напротив стола Семенова, — Антон Алексеевич, позволь, я прямо, ладно? — он внимательно посмотрел на Семенова.

— Разумеется, — Семенов согласно кивнул, — по-моему, это наилучший вариант…

Говоря, Антон Алексеевич продолжал попутно заниматься своими делами, так и не опустившись на стул. Декан набрал полную грудь воздуха. Излагать проблему он не спешил, словно стеснялся чего-то. Антон Алексеевич вопросительно смотрел на него и тоже молчал.

— Антон Алексеевич, что там за проблемы у тебя со студентами? — спросил, наконец, декан.

— Проблемы со студентами? — Антон Алексеевич удивленно поднял брови, хотя в целом догадывался, о чем сейчас говорит Карнаухов, — речь о каких-то конкретных студентах? Потому что, если в общем…

— О конкретных! — отрезал Алексей Станиславович, — конкретно о студентах третьего курса Федосееве и Королеве, — он, прищурившись, посмотрел Семенову в глаза.

— А, эти… — Антон Алексеевич медленно кивнул, — ну, так у меня с ними проблем нет, — он сделал небольшую паузу и продолжил, — нет взаимоотношений, нет и проблем. Я их, по сути, вообще не знаю. У них да, у них проблемы, насколько мне известно. С посещаемостью. Но это уже их личное дело, они люди взрослые…

— Антон Алексеевич! — декан сердито посмотрел на Семенова, — ну мы ведь не первый год работаем! К чему вот эти театральности?

Семенов тяжело вздохнул и с сочувствием посмотрел на Карнаухова.

— Действительно, Алексей Станиславович, мы работаем не первый год! — сказал он, — раз вы пришли ко мне сами, значит, вы прекрасно ориентируетесь в ситуации. Говоря напрямую: Федосеев и Королев игнорировали дисциплину на сто процентов, вы это знаете, я уверен. И все остальное тоже знаете. Говоря напрямую: Алексей Станиславович чего вы конкретно хотите?

— Антон, — декан в первый раз за все время разговора обратился к нему без отчества, — ты прекрасно понял, чего хочу. Ну, зачем ты все опять усложняешь? — он с надеждой посмотрел на Семенова.

— Я усложняю? — хмыкнул Антон Алексеевич, — по-моему, это кто-то другой все усложняет, нет? — он недобро прищурился, — все ведь просто, Алексей Станиславович! Просто не ходить на занятия, потом кто-то просто ставит им мой предмет без моего участия… а раз так просто поставили один раз, так в чем проблема? Поставят и в другой, как выясняется, мое присутствие вовсе необязательно! — он вновь недобро усмехнулся, — а раз все так просто и от меня все равно ничего не зависит, так кто усложняет? — Семенов посмотрел на декана сверху вниз, — зачем усложнять жизнь ребятам и отвлекать их от важных дел моими занятиями, если для зачета посещение необязательно? И зачем вообще меня впутывать, если спрашивать все равно никто не собирается? — он замолчал, продолжая сверлить декана сердитым взглядом. Карнаухов чувствовал себя в проигрышном положении, и это его дико злило, так как он был выше по должности. Но сделать с этим он ничего не мог…

— Антон, — негромко начал декан, — ну зачем ты так?

— Как? — Антон Алексеевич сел за свой стол и подался чуть вперед, — зачем делаю свою работу так, как велит устав ВУЗа и Конституция Российской Федерации? Наверное, потому что таковы мои обязанности, как преподавателя…

Карнаухов снова тяжело вздохнул и побарабанил пальцами по столу. Затем поднял взгляд на Семенова.

— Антон, — начал он также тихо, — если сам понимаешь ситуацию, то зачем?

— А затем, что моя совесть будет чиста! — отрезал Семенов, — я не торговал образованием и никогда не буду! Если кто-то делает в обход, пожалуйста, я все равно бессилен помешать. Но и меня никто впутать во всю эту грязь не сможет…

— Антон, выбирай выражения! — потребовал декан.

— А я выбираю, — парировал Антон Алексеевич, — я просто называю вещи своими именами. Алексей Станиславович, если вас не устраивает моя работа, вы, как мой начальник, можете поднять вопрос о введении санкций в отношении меня вплоть до увольнения. Но не требуйте от меня того, чего, как вы сами давно знаете, я никогда не сделаю, — он твердо посмотрел декану в глаза.

— Ой, ладно Семенов, какое увольнение! — декан с досадой отмахнулся, — просто пытаюсь говорить с тобой на человеческом языке. А ты никак не хочешь идти навстречу… — он поднялся со своего места.

— Нет, Алексей Станиславович! — Семенов был тверд, — вот это не имеет ничего общего с человеческими взаимоотношениями…

— Все понятно, — Карнаухов резко отвернулся и зашагал к входу из кабинета. Уже в дверях он обернулся: — я понимаю и, что бы ты там ни думал, уважаю твои принципы, Антон. Но нельзя идти против системы. Это глупо и бессмысленно. Она просто сломает тебя… — декан хмуро смотрел на Семенова.

— Может, однажды и сломает, — Антон Алексеевич кивнул и, немного опустив голову, добавил уже тише, но так, чтобы услышал декан, — но уж точно никогда не нагнет…

Не говоря больше ни слова, Карнаухов покинул кабинет, сильно хлопнув дверью.

***

— Ну как ты? — Петровский с сочувствием посмотрел на лежавшую на кровати Аню. Она выглядела плохо: вся в синяках и ссадинах, на голове виднелся след от рассечения. Оставалось только гадать, кто мог сделать такое с никому ни разу не желавшей зла девушкой…

— Спасибо, Кость, уже лучше! — Савельева слабо улыбнулась, — спасибо, мальчишки, что пришли! — она посмотрела на Асхата, стоявшего у белой стены. Фролов, которого Петровский тоже поставил в известность, ходил по палате туда-сюда, хрустя кулаками, чем вызывал волнение Аниных соседей.

— Сядь, не маячь! — одернул Петровский, тоже заметив это. Дмитрий плюхнулся на свободную кровать, — да ну какое тут спасибо, Анют! Четыре года вместе учимся, как родные уже. Еще заходил кто?

— Девчонки были, — Аня кивнула, — Олег, конечно. Сейчас вот должен подойти, с работы только освободился, — она с трудом приподнялась на кровати и бросила взгляд на настенные часы.

— Ты лежи, лежи! — Петровский осторожно остановил ее. Затем обернулся к своим приятелям и, наклонившись к Савельевой, почти шепотом произнес: — Анют, кто?

Он с надеждой смотрел на Аню, ожидая, что она все-таки скажет. Но Савельева лишь покачала головой.

— Анют…

— Кость, проехали… — твердо сказала Аня, — мало ли злых людей на свете. Я жива, больше меня никто не тронет, вот и хорошо. Проехали… — она сглотнула подступивший к горлу ком.

— Ань, ну нельзя же так! — горячо заговорил Петровский, склонившись над ней, — нельзя прощать такое, понимаешь? — он посмотрел ей в глаза, — поверь моему опыту: спустишь обиду — обидят снова, еще сильнее! Анька, да от тебя вообще ничего не требуется! — он едва не задохнулся от ярости, — ты просто… просто скажи, какая тварь это с тобой сделала, она пожалеет, что на свет родилась, я ее изживу к чертовой матери! — его глаза заблестели нехорошим и очень злым огоньком.

— Нет, Костя, — твердо повторила Аня, — поверь ты моему опыту: зло порождает зло, а насилие — насилие. Отпусти, Костик. Тебя это не касается. Да и меня коснулось случайно: не в то время не в том месте. Так что проехали. Ты лучше скажи: много я там пропустила?

— Да нет, не очень, наверстаешь быстро, — Петровский поднялся, поняв, что Савельева больше ничего ему не скажет, — выздоравливай, Анют.

— Спасибо вам, мальчишки! — Аня улыбнулась им.

***

В коридоре троица столкнулась с Олегом — Аниным парнем. Петровский, с которым они пару раз пересекались, коротко пожал ему руку и, похлопав по плечу, проследовал дальше. Олег двинулся к Аниной палате, держа в руке увесистый пакет с продуктами.

— Забавно, да? — Петровский остановился у окна и оперся на подоконник, — стоит кому-то заболеть, его начинают пичкать жратвой на убой, словно это реально поправит здоровье! — он кивнул в сторону палаты.

— Чего остановился-то? — осведомился Фролов, — пошли, тут ловить нечего, сам видишь. Я курить хочу…

— Подождем немного, — ответил Петровский, — мне бы с Олегом парой ласковых перекинуться…

— Думаешь, он что знает? — Фролов пожевал нижнюю губу.

— Вряд ли, — Петровский покачал головой, — не в этом дело. Парень горячий, может начать делать глупости. Как итог — башку отвинтят где-нибудь и конец истории, — он нехорошо ухмыльнулся, — а наша задача — не допустить этого…

— Ты его учить собрался? — Фролов недоверчиво посмотрел на приятеля, — и он прямо слушать тебя будет, ну-ну!

— По крайней мере, поговорю с ним, — отрезал Петровский.

В этот момент к ним подошел Славик, отправленный на это время на «разведку». Петровский сделал вопросительный жест головой.

— Пообщался я с медсестрами, — отчитался Логинов, глядя на компанию, — короче, никакой конкретной информации она не дала. Не отрицает факт нападения, менты, естественно, приезжали, но им сказала, что лиц толком не разглядела, кто — не знает, — Славик немного помолчал и констатировал: — врет.

— Знаю, что врет, — кивнул Петровский, — боится кого-то. Надо только узнать, кого именно. А там и до конкретных отморозочков дело дойдет…

— Узнавать-то как? — Фролов ухмыльнулся, — или, может, вырежем подчистую всю гопоту северо-западного округа? Нет, я так-то за, гадюшник редкостный…

Асхат и Славик тоже заулыбались, оценив шутку.

— Гадюшник, не гадюшник, а отморозков, способных сотворить такое с девочкой много не наберется, — задумчиво произнес Петровский, не сводя глаз с Аниной палаты, — пока ждем…

Олег появился в коридоре спустя полчаса. Подождав, пока он дойдет до лестницы, Петровский окликнул:

— Олег, на минуточку!

Анин парень обернулся и приблизился к компании. Он был на три года старше Петровского и уже работал в небольшой юридической консультации. Олег вопросительно смотрел на них.

— Привет еще раз, — начал Петровский, — сочувствую, Олег. Если помощь какая нужна, ты обращайся, поможем всем, что в наших силах и сверх…

— Спасибо, — Олег коротко кивнул, — вроде справляемся. Ладно, Костя, благодарю тебя, я…

— Олег, я попросить хотел! — Петровский перебил, — ты только выслушай, не заводись раньше времени, ладно? — он посмотрел на парня.

— Не понял! — Олег мгновенно напрягся.

— Послушай, Олег, — начал Петровский, — я тебя прекрасно понимаю и то, что ты сейчас чувствуешь — тоже. Но все равно прошу тебя: не делай глупостей, ладно? Горячку не пори!

— Петровский, я же сказал: не понял тебя! — повторил Олег еще более напряженно, глядя прямо в глаза.

— Да все ты понял, — уверенно сказал Петровский, — и я тебя по-мужски прекрасно понимаю. Но снова прошу тебя, на этот раз прямо: Олег, не лезь. Позволь нам самим все сделать…

— Чего? — Олег прищурился и надвинулся на Петровского, — ты предлагаешь, чтобы я забил, Петровский? А ты не охренел ко мне с этим подходить? — глаза Аниного парня загорелись злобой.

— Да я не предлагаю забить, ты не понял! — Петровский тоже не отводил глаз, — но просто в конкретной ситуации ты только навредишь, если полезешь! Виноватых все равно не найдешь, только самому голову открутят или посадят на хрен, ты же понимаешь! А мы все сделаем чисто и найдем конкретных отморозков, которые это сделали с ней! — Петровский посмотрел на Олега почти с мольбой, что было ему вообще-то не свойственно, — Олег, я тебе жизнью своей клянусь: мы найдем этих ублюдков и со свету их сживем! Эти твари пожалеют, что все еще дышат, слово даю! Хочешь, тебе отзвоним, как разыщем, сможешь в глаза посмотреть! Только сам пока ничего не предпринимай, я тебя прошу!

— Да пошел ты! — членораздельно сказал Олег с ненавистью глядя на Петровского, — следователь хренов! — он сильно толкнул Петровского плечом и почти побежал в сторону лестницы. Фролов дернулся было вперед и открыл рот, но Петровский схватил его за рукав.

— Осади! Пусть идет…

— Нет, ну а чего он так себя ведет? — сердито осведомился Фролов, — в рыло давно не…

— Поставь себя на его место, — спокойно сказал Петровский, — твою женщину избили какие-то отморозки, а левые щеглы, ну, то есть, для тебя щеглы, велят тебе сидеть ровно и ни черта не делать. Ты бы как поступил? — он вопросительно посмотрел на приятеля.

— В разнос бы пошел, — хмуро ответил Фролов.

— Вот-вот, — подтвердил Петровский, — и он теперь пойдет, — он кивнул в сторону лестницы, по которой только что быстро спустился Олег, — и теперь задача усложняется, играть надо на опережение…

— И что будем делать, детектив? — насмешливо спросил Фролов.

— Для начала надо не допустить, чтобы этому народному мстителю шею свернули, — ответил Петровский, имея в виду, естественно, Олега.

— И как же, следить за ним будешь? — осведомился Фролов.

— А что тебя так веселит, именно так, буду, — Петровский был серьезен, — а он уже приведет нас к каким-нибудь местным гопникам, если мой расчет верен. А дальше убьем двух зайцев: мстителя нашего спасем и местную шпану тряхнем, глядишь, расскажут чего…

— А расскажут? — недоверчиво спросил Фролов.

— Мне расскажут! — пообещал Петровский, вновь нехорошо сверкнув глазами, — короче, поднимаете Макарова, Соловья и Джамала. Слав, введешь в курс дела?

— Введу, — Логинов кивнул.

— Будем по очереди вести его, — продолжил Петровский, — не думаю, что это займет много времени. Фрол, ты разрешение на травмат получил?

— Ага, — Фролов утвердительно кивнул.

— Прекрасно, я тоже, — сказал Петровский, — пойдем сегодня с тобой и Макаровым.

— А не мало? — с сомнением спросил Фролов.

— Достаточно, мы там пока не войну устраивать едем, — спокойно ответил Петровский.

— Больше всего мне нравится твое «пока»! — хмыкнул Фролов, — ладно, а если он прямо сейчас самосуд вершить отправится, и мы опоздаем, такой расклад не учел? — он, прищурившись, посмотрел на Петровского.

— Нет, — тот отрицательно покачал головой, — местная отморозь выдвигается к ближайшим ларькам, паркам и пивнухам с заходом солнца. Адрес их я знаю, они с Анькой с этого года вместе живут. Выдвигаемся вечером. А там посмотрим, куда все это приведет…

***

— Реально ментом себя чувствую! — усмехнулся Фролов, барабаня пальцами по рулю. На улице уже почти стемнело. Они стояли на машине Дмитрия неподалеку от пятиэтажки, в которой жил Олег, в самом центре северо-западного округа Нобельска, считавшегося одним из самых криминогенных районов города.

— Уверен, что смотря боевики про крутых ментов, ты всегда мечтал о чем-то подобном! — улыбнулся Петровский, повернувшись к нему.

— Слушай, а ты вообще уверен, что твой план сработает? — осведомился Фролов, — не зря мы здесь сидим? Может, одумается и не пойдет никуда?

— Ты глаза его видел? — хмыкнул Петровский, — и бежал как резво. Нет, он не одумается…

— Спросить все забываю: с Маринкой вместе сейчас, нормально все? — вспомнил Фролов.

— Нормально, — Петровский улыбнулся, — окончательно съехались, живем в согласии в основном. Ну, не со своей же ей жить подружкой, как ее так, Кристина что ли… а мне с ней хорошо…

Он стал всматриваться в темноту двора, краем глаза рассматривая Макарова в зеркале заднего вида. Сергей сидел сзади и все время молчал. Ему не нравилось, что его выдернули среди ночи, более того, нужно было как-то объяснять это матери, которую никак нельзя было волновать…

— Сереж, порядок? — на всякий случай уточнил Петровский.

— Уже да! — фыркнул Макаров, — все настолько перемешалось за последний год, что вот такое уже в порядке вещей…

— Но ведь то, что мы сейчас делаем — правильно, разве нет? — Петровский провокационно улыбнулся, слегка обернувшись, — человека вот спасти пытаемся, разве это зло, Серег?

— Костя, мы давно обсудили с тобой все взгляды на жизнь! — отрезал Макаров, — давай не будем начинать…

— Ты и сам понимаешь, что мы делаем правильно, — заверил Петровский, — себя-то не обманешь, Серег…

В этот момент Фролов приподнялся и указал пальцем в сторону подъезда.

— А вон, смотри, наш! — весело заявил он, — нет, ну точно Бэтмен! Нет, ты только взгляни на него!

Олег, озираясь, вышел из подъезда. Несмотря на то, что на улице было тепло, на нем красовалась кожаная курка, под которую он спрятал небольшую биту. Нервно сглотнув, он спустился с крыльца и двинулся через двор.

— Нет, ну мститель народный, рыцарь ночи б…! — рявкнул Фролов, — местные отморозки оторвутся по полной!

— Как свернет со двора, трогай потихоньку за ним, — велел Петровский, — только внимания не привлекай…

— Да знаю я, опыт есть! — Фролов усмехнулся.

— И что, часто вы следите за людьми? — осведомился Макаров с заднего сиденья.

— Всякое бывает, — туманно ответил Петровский, — давай, Дима, поехали!

Фролов, включив только габариты, плавно тронулся с места. На улицах сейчас было тихо и привлечь к себе внимание было легко, поэтому приходилось держать приличную дистанцию. Олег уверенно шел куда-то, Петровский плохо знал этот район, поэтому пока не знал, куда.

— Костян, ко мне это… Соболев заходил, — негромко сказал Фролов, продолжая вглядываться в ночную темноту.

— И? — Петровский старался, чтобы голос звучал как можно более равнодушно, но блеск в глазах выдал его. Он все еще переживал из-за того конфликта с Андреем прошлым летом.

— Да ничего, — Фролов пожал плечами, — так, поболтали, у кого как дела и все такое. Да я, Костик, просто довожу до твоего сведения: Андрюха в городе. Может, пора бы уже зарыть топор войны? Дело-то прошлое, да и покусались из-за ерунды, по сути…

— Поживем — увидим, — Петровский поймал себя на том, что только что ответил любимой фразой Соболева. Воспоминания волнами нахлынули на него и он потряс головой, спеша отогнать их…

— Опа, а вон и местная фауна! — заявил Фролов, останавливая машину, — и, похоже, наш ночной мститель направляется к ним с вопросом!

Петровский проследил направление. Через дорогу от них находился ночной магазинчик, в котором, разными способами обходя закон, продавали спиртное в вечернее время. Площадку около заведения уже облюбовала вполне типовая компания в составе пяти человек. Парни распивали пиво и о чем-то очень громко и весело разговаривали, подкрепляя беседу крепкими выражениями. Слышно их было даже отсюда, однако тему дискуссии уловить не удавалось по причине приличной дистанции и обилия мата в речи. Олег сейчас уверенно направлялся в их сторону. Компания, заметив его, почти синхронно обернулась.

— Дурак, убьют же! — Фролов стукнул кулаком по приборной панели.

Олег тем временем что-то спросил у компании. Все пятеро аккуратно, чтобы не пролить, поставили пиво и обступили парня со всех сторон. С одного взгляда становилось понятно: разговор идет на повышенных тонах и эта агрессивно настроенная компания видит в Олеге жертву.

— Блин горелый! — Макаров тоже напряженно смотрел в ту сторону, — ну что, будем просто сидеть?! — он яростно посмотрел на Петровского.

— Погоди ты! — одернул тот, не сводя глаз с происходившего через дорогу.

Один из ребят толкнул Олега в плечо. Тот угрожающе извлек биту из-под куртки, чем вызвал взрыв смеха у явно уже нетрезвой компании.

— Петровский, пошли, они же ему голову проломят! — Макаров схватился за дверную ручку.

— Сиди, сказал! — рявкнул Петровский, — еще пару секунд, иначе все впустую…

Макаров со злостью посмотрел на него, но послушно остался на месте. Тем временем на той стороне дороги началось основное действие. Один из членов агрессивной компании ударил Олега в нос. Тот отскочил и взмахнул битой, попав нападавшему по руке. В ту же секунду на него бросились со всех сторон, отбирая оружие и начиная избивать руками и ногами.

— А теперь пошли!!! — выкрикнул Петровский.

Они выскочили из машины и ринулись через дорогу, на ходу извлекая травматические пистолеты. Вновь драться втроем против пятерых в планы Петровского не входило, пусть даже подготовка была на их стороне…

— А ну стоять, падаль! — во все горло закричал он и без промедления послал пулю в воздух. Грянул выстрел. Вся компания инстинктивно отскочила от Олега, оборачиваясь на грохот.

— Э, ты че…

— Стоять, сказал, на землю!

— Пацаны, валим! — один из членов агрессивной компании среагировал быстрее других. Возможно, их даже приняли за сотрудников полиции. А может, просто испугались. Все пятеро бросились врассыпную.

— Стоять!!! — Петровский выстрелил вдогонку, но промахнулся. Компания тем временем уже скрывалась в темноте. Фролов рванул было следом, но Петровский остановил его.

— Пускай валят, нам тут надолго нельзя! — бросил он, — на драку и стрельбу ментов вызвать могут. Валить надо, чем скорее, тем лучше…

Он подошел к Олегу, который только-только поднимался с земли. Сильно избить его не успели, однако помят он был уже существенно.

— Живой? — Петровский протянул ему руку.

— Живой… — выдохнул Олег, — вы-то здесь откуда?

— Сердце матери не обманешь, сынок! — пошутил Петровский.

— Чего? — Олег изумленно вытаращил глаза.

— Ничего, забей, поднимайся, прыгай в машину! — Петровский махнул рукой, продолжая напряженно озираться.

Олег с большим недоверием посмотрел на него.

— Ну чего ты смотришь, хочешь ментов дождаться? Быстрее, тебе говорю!

Опомнившись, Олег быстро побежал к машине Фролова вместе с Дмитрием, Петровским и Макаровым.

— Как думаешь, ментов вызвали? — спросил Фролов.

— Не знаю, хочешь, останься и проверь! — огрызнулся Петровский, — все, заводи, Дима, валим!

***

По пути к дому Олега все было спокойно. Полицейских сирен тоже слышно не было. Похоже, к таким мелочам, как стычки и выстрелы тут привыкли настолько, что даже в полицию не звонили. А может, служители закона просто не торопились. Фролов на всякий случай объехал район кругом и вернулся к месту назначения.

— Вы следили за мной? — спросил Олег, облокотившись на стекло.

— Да, — ответил Петровский.

— Зачем?

— Знали, что все именно так и будет.

— Ясно, — Олег мрачно кивнул, потирая ушибленный нос.

— Не сильно тебя, сам дойдешь? — уточнил Петровский, когда они остановились у подъезда.

— Дойду. Спасибо, Петровский, — Олег нехотя протянул руку.

— Не за что, — Петровский крепко пожал ее, — теперь, надеюсь, ты не будешь делать глупостей? Запомни, Олег, Анюте сейчас нужно твое крепкое плечо, а не проломленная голова…

Олег ничего не ответил. Петровский отпустил его руку, и Анин парень вышел из машины.

— Поехали, Дима, — решительно сказал Петровский.

— Куда?

— Серегу отвезем, потом выспаться надо. Завтра будет еще жарче…

— Ты что задумал? — Фролов удивленно посмотрел на него.

— То же, что и раньше: искать ублюдков, которые изуродовали Савельеву, — ответил Петровский.

Остановившись у дома Макарова, они решили выйти на улицу и выкурить по сигарете. Сергей, хоть и не курил, да и дружеских чувств к Петровскому не испытывал, из вежливости остался с ними.

— Мама как? — дежурно спросил Петровский, окидывая взглядом жилой дом, светивший сотнями окон.

— Нормально, — ответил Сергей.

— Денег-то хватает?

— Хватает, лишнего нам не надо, — отрезал Макаров, — ты меня уже об этом спрашивал.

— Ну да, — Петровский кивнул и выпустил в небо дым, — было дело…

— Ты в драку сразу не полез, дал его немного помять в качестве воспитательного момента? — спросил Сергей, посмотрев на Петровского на этот раз с интересом.

— Вот видишь, говорю же, взрослеешь на глазах! — хмыкнул тот, — если бы он по шапке не получил, не дошло бы, сколь плачевно все может закончиться. А теперь, когда убедился на своей шкуре, сто раз подумает, прежде чем лезть в тот мир, правил которого не знает и не умеет по ним играть…

Некоторое время они помолчали. А потом Макаров улыбнулся. Казалось, чуть более искренне и открыто, чем обычно при общении с Петровским.

— Знаешь, — начал он, — у меня всего два варианта по поводу сегодняшнего: либо тебе просто нравится бить и стрелять в людей, либо ты реально время от времени способен на добрые и бескорыстные поступки…

Петровский посмотрел на улыбавшегося Макарова и тоже улыбнулся.

— Ну, ты-то по любому склоняешься к первому варианту! — он похлопал Сергея по плечу и повернулся к Фролову, — ладно, расход! Всем надо отоспаться. Завтра будут нужны все. В хорошей физической форме.

***

Машины Петровского и Фролова остановились в одном из дворов-близнецов. Гоп-компания, расположившаяся прямо на детской площадке со спиртными напитками была замечена сразу. Пять или шесть парней лет по девятнадцать-двадцать. На часах только доходило пять вечера, на улице было еще светло, однако веселых ребят это нисколько не смущало, как впрочем, и тот факт, что находились они на детской площадке.

— В лагерях им место бездельникам! — буркнул Фролов, когда все они приближались к той шайке.

— Ага, точно совдепа на них нет! — хохотнул Славик.

— Здорово, пацаны! — Петровский громко окликнул пока что не обративших на них внимания парней. Вся его компания встала полукругом чуть позади. Шпана, минуту назад распивавшая коктейли из жестянок, повернулась к ним. Некоторые поднялись со своих мест. Всегда одно и то же…

— Здорово! — ответил за всех один, пока не спеша приближаться. Все остальные напряженно разглядывали Петровского и его людей, ожидая продолжения.

— Что на районе слышно? — осведомился Петровский, тоже глядя на них. Те переглянулись.

— А ты с какой целью интересуешься? — вопросом на вопрос ответил тот, что первым вступил в дискуссию.

— А ты на вопрос ответь — узнаешь, — хмыкнул Петровский, глядя ему в глаза.

— У тебя вопросы ко мне?

— Всегда одно и то же, — Петровский покачал головой, — короче, пацаны, здесь пару дней назад девчонку отоварили. Давайте не будем ходить вокруг да около, тем более что говорим мы на разных языках, а вы просто быстренько расскажете нам, кто это сделал и почему. Не говорите, что вы не в курсе событий, вы же постоянно тут околачиваетесь… — он переводил взгляд с одного члена гоп-компании на другого.

— Чего? — некоторые из них переглянулись, — слышишь, а ты как разговариваешь? Ты кто такой вообще? С какой целью подошел? Тебе надо больше всех?

Петровский криво и очень зло ухмыльнулся.

— Вы задали такое количество вопросов, что у меня башка сейчас лопнет, — заявил он, — а вопросы здесь задаю я, — секунду он посмотрел на них, а затем внезапно перешел почти на крик: — вы от бухла совсем отупели, сявки лавочные?! Я тебе дурилка картонная в бирюльки с тобой играть, м…н или ты оглох? На вопрос отвечай, пока тебя в этой песочнице не зарыли! — он сделал угрожающий шаг вперед. Приятели за его спиной тоже приготовились.

— Что ты сказал?! — гопники сорвались со своих мест.

— Стоять, лимита! — Фролов вытащил травматический пистолет. Джамал молча сделал шаг и угрожающе щелкнул затвором. Петровский увидел, что пистолет в его руках был тем самым. Боевым. Он так и не выкинул его после тех разборок с Кротовым. Да плевать. Уже не важно…

Гоп-компания опасливо остановилась.

— Что, мажоры, только с пушками можете?! — басом выкрикнул один из них.

— Почему же только с пушками? Один на один! С любым из вас! Давай! — весело выкрикнул Петровский и быстро двинулся вперед.

— Костян, ты чего… — начал Фролов.

— Спокойно! — одернул Петровский, — убрали оружие!

— Парень, ты больной? Нарываешься? — один из членов гоп-компании, ростом выше самого Петровского, скинул с головы бейсболку и двинулся навстречу с ответной агрессией. Вместо ответа Петровский, не дав среагировать, перехватил руку, которую тот собрался занести для удара и сам пробил парню локтем в челюсть. Второй болезненный удар — ногой в пах — прошел уже через секунду и, воспользовавшись тем, что противник скрючился от невыносимой боли, Петровский нанес еще один — в голову, отчего жертва рухнула в песок…

— Стоять на месте всем! — рявкнул Фролов, направив оружие на ринувшихся было в бой приятелей избитого. Те испуганно остановились и стали переглядываться, прикидывая, оставить им друга в беде или рискнуть и проверить, решатся ли «мажоры» применить оружие.

— Пацаны, лучше стойте спокойно! — вперед вышел Славик и заговорил чуть более вежливо, — у вас без шансов даже врукопашную, не то что со стволами. Все по-честному, мы не лезем, вы не лезьте!

Петровский тем временем больно схватил поверженного парня за волосы и, подтащив к металлическим качелям угрожающе замахнулся, делая вид, что сейчас ударит того головой об трубу. Парень испуганно зажмурился, продолжая кряхтеть от боли и унижения.

— Ошиблись вы сильно, пацаны, не мажоры мы, все сами, все сами! — сообщил Петровский, обернувшись к остальным и переводя дыхание, — ну так как, на вопросы теперь ответим, уродец? — он посмотрел на парня, которого держал за волосы.

— Чего тебе нужно? — выдохнул тот, понимая, что дальнейшее сопротивление только усугубит и без того тяжелую ситуацию.

— Девочку зачем избили?! — заорал Петровский, сильно дернув клок волос, который держал в руке. От резкой боли жертва заскулила…

— Какую девочку?! Не били мы никого!

— Врешь, с…а! По глазам вижу: гонишь! Говори зачем, или с мозгами вырву!!! — он сдавил еще сильнее.

— Мы никого не били!!! — отчаянно завопил парень, — я реально не понимаю, о чем ты! Тем более девчонку! Чтобы бабу избить, петухом последним надо быть! Мы бы никогда…

— Кто тогда?! Если не вы, то кто?!

Гоп-компания испуганно переглядывалась. Кое-кто уже дрожал от страха.

— Да не знаю я! — выкрикнул тот, которого держал Петровский, — мало ли уродов на белом свете! Мы не били никаких девочек, честно, и ничего такого не слышали, пусти меня!

Петровский немного ослабил хватку.

— Хорошо, допустим! — сказал он немного тише, — вы хорошо знаете район, не говорите мне, что это не так! Значит, особо выделяющихся отморозков — тоже! Давай, вспоминай, какие персонажи обитают поблизости? Кто настолько отмороженный, что мог искалечить молодую девчонку? И вы вспоминайте! — он повернулся к друзьям избитого парня.

— Ну… — паренек задумался, — точно не скажу тебе, но есть такие на районе, есть…

— Кто?! — рявкнул Петровский, снова слегка встряхнув его, — имена, прозвища, места обитания! Выкладывай! Давай, от этого вся твоя дальнейшая жизнь зависит!

— Блин… — парень сглотнул, — ну кто… ну, Сева из двенадцатиэтажки теоретически мог, — сказал он, приподняв глаза.

— Побольше конкретики, что за Сева? — осведомился Петровский, пока не отпуская его.

— Мужик один местный, бухарь и нарк! — пояснил парень, — ну, в смысле, не конченый, а так… травка там, спайс, кристаллы… под приходом совсем отмороженный бывает, его стороной обходят. Здоровый, как лось, под сто кило весит! Сидевший он, короче… как раз бабу какую-то от… л вроде… — паренек замолчал.

— Какой кадр! — хмыкнул Петровский, — допустим, еще кто? Я не верю, что на весь ваш гадюшник одна отморозь! Давай, вспоминай! — рявкнул он почти в ухо.

— Ну, кто еще… — парень опять задумался, — блин, да я хрен знает! — он умоляюще посмотрел на Петровского. Но тот не отпускал. Кое-кто в гоп-компании тоже переглянулся.

— А эти… — еще один обратился к своим, — ну, близнецы-дембеля!

— А, да, кстати! — похоже, они, наконец, отыскали в уголках своего затуманенного алкоголем мозга полезную информацию.

— Продолжайте, продолжайте! — Петровский закивал, изображая искреннюю радость. Он все еще крепко держал свою жертву, правда, уже не за волосы, а за плечо.

— Да дембельнулись двое летом! — пояснил один из парней, — братья-близнецы. Они и до армейки взорванные были, а после… — он сделал характерный жест, — вообще башню унесло! Неадекваты, короче, полнейшие, с ними лучше не связываться! На флоте, что ли, служили где-то, не помню…

— И что, прямо бабу могли отметелить? — осведомился Петровский.

— Эти? — парни переглянулись, — эти да, могли…

— Нормальный расклад, — Петровский кивнул, — еще вспомните что? — он отпустил парня и достал из кармана две купюры номиналом в тысячу рублей, решив, что теперь пряник будет эффективнее кнута.

— Ну… — те, видимо забыли, что минуту назад их жестко прессинговали и теперь жадно смотрели на деньги, — ну, Васька еще разве только Косой…

— Что за Васька Косой? — Петровский отпустил парня к своим, продолжая сверлить всю компанию взглядом и держа деньги на виду, — типа шишку тут держит?

— Типа того, — пояснил «пострадавший», отряхиваясь от песка и поднимая с земли бейсболку, — компашка серьезная, все почти «спортики», в барах с ними никто не связывается, если кто залетный — в секунду метелят без разбора…

— Спортики и в барах зависают? — Петровский криво ухмыльнулся, — ладно, понял. Давайте теперь координаты ваших местных отморозков: Севы, дембелей, Васьки Косого, всех… где живут, где ошиваются…

Петровский потряс перед гоп-компанией деньгами. Те опять переглянулись.

— Только ты это… — опасливо сказал один из них, — не говори, что это мы тебе сказали…

— Заметано! — Петровский презрительно усмехнулся, — мы с вами вообще никогда не виделись!

Спустя пять минут информация о местах обитания всех «персонажей» была у Петровского на руках. Гоп-компания радостно попрощалась с ним и ретировалась пропивать «заработанные» деньги.

— Смотрю, стукачество процветает! — Соловей ухмыльнулся.

— Ну вот, информация есть, — задумчиво проговорил Петровский, — теперь можно переходить к небольшому блицкригу…

— Переходить к чему?! — Фролов вытаращил глаза, — Костик, ты здесь войнушку развязать собрался?! А не слишком круто, нет?

— Дима, у меня одного сейчас дежа вю? — Петровский скривился, — такое чувство, что ты когда-то уже задавал мне этот вопрос.

Он посмотрел на остальных, ожидая поддержки. Однако все были серьезны и, похоже, абсолютно не разделяли его радости по поводу предстоящей акции.

— Петровский, — Сергей сердито посмотрел на него и первым озвучил то, о чем думали все, — я, конечно, поддерживаю твое желание заступиться за слабого. Но… тебе не кажется, что нас банально маловато?!

— А он прав, Костик! — Логинов тоже мрачно кивнул, — я ведь сам больше года жил на этих берегах. И отморозки тут попадаются конкретные, да и держатся крупными стаями…

— Струсили? — Петровский злобно прищурился, глядя на своих парней.

— Ты задолбал, никто не струсил! — рявкнул Фролов, — только не ты ли вчера отучал Анькиного хахаля от самоубийственных идей?! И что, теперь сам делаешь то же самое? — он яростно смотрел приятелю в глаза. Петровский вновь криво усмехнулся.

— А я что, предлагал драться всемером на толпу? — осведомился он.

— Так посвяти нас в свои планы, Бендер! — крупный Фролов надвинулся на него, — что мы будем делать? Обнародуем компромат? Сдадим ментам? Подбросим наркотики? Давай, всем будет интересно послушать! — он посмотрел на остальных ребят, которые тоже ждали от Петровского разъяснений.

— Во-первых, не ори на всю улицу! — одернул тот, — во-вторых, нет. Никаких хитро выдуманных схем на этот раз не будет. Не тот случай. Акция будет чисто силовой. И состоится она послезавтра ночью, — он окинул взглядом всех, — дело опасное и грозит серьезными проблемами с законом. Я не могу гарантировать, что кого-нибудь с одной из сторон не покалечат или вообще не убьют…

Петровский сверкнул глазами. Фролов при упоминании смертельной опасности шумно сглотнул.

— Поддержка у нас будет! — продолжал Петровский, — со своей стороны я обеспечу. Серега, Джамал, нам с вами тоже надо будет перетереть по этому поводу…

— Понял, куда ты клонишь, даже не проси! — отрезал Макаров, сверкнув глазами, — сам пойду, но никого с «рукопашки» в эти разборки втравливать не буду!

— Твое право, — Петровский не стал спорить, — Джамал?

— Ну, пяток надежных бойцов точно впишется, — тот пожал плечами, — а там видно будет…

— Нормально, — Петровский кивнул, — короче так, пацаны. В виду серьезной опасности ситуации я никого не смею принуждать. Я даже не требую ответить сейчас. Просто те, кто хочет участвовать послезавтра в девять вечера должны быть у гаражного массива в юго-западном округе, место знаете все. Там будет точка сбора, там же все получат свои инструкции. Если сделать все быстро, должно пройти гладко…

— Ну-ну! — Фролов недоверчиво покачал головой.

— Костян, а если мы ошибаемся? — спросил Соловей, — если никто из этих отморозков не имеет к этому отношения? Ты не думал, что могут быть просто залетные?

— Да нет, — за Петровского ответил Славик, — залетные здесь — это почти невероятно. Кто-то из местных, факт, по этой же причине сама Аня боится что-либо рассказывать. Дело в другом, Костя, как ни крути, но это жесть… — он грустно посмотрел на Петровского.

— Что-то мне подсказывает, что ты-то как раз не отступишь, — тот прищурил один глаз.

— Я имею право не отвечать сейчас, сам сказал! — Славик невесело усмехнулся в ответ.

— Чистое безумие! — Фролов сплюнул на землю и направился к своей машине.

***

— Не помешаю? — Петровский заглянул в кабинет. Семенов посмотрел с легким удивлением, но все равно приветственно кивнул.

— Заходи, Константин, я тут как раз проверяю ваши контрольные. У тебя что-нибудь случилось?

— Ну, все что могло случиться конкретно со мной, случилось уже давно, — Петровский ухмыльнулся и сел на свободный от бумаг стул, — но у меня, как бы это сказать… есть проблема. Точнее, ситуация, в которой я не знаю, как поступить… и посоветоваться мне не с кем, — он опустил взгляд и уставился на преподавательский стол, — потому что в последнее время все словно говорят на разных языках. И каждый гнет свою линию. А понимания давно нет. Ни у меня с людьми, ни у них между собой…

— Вавилон, — заметил Семенов, посмотрев на Петровского и сложив на груди руки.

— Ну да, — тот поднял глаза, — в каком-то смысле и так…

Семенов тоже опустился на стул напротив и сделал вопросительный жест руками.

— Ты хочешь посоветоваться со мной, Константин? — уточнил он.

— Получается, что так, — Петровский несколько раз медленно кивнул, — плохого вы уж точно не посоветуете. В общем, да, я не знаю, как поступить и хочу спросить у вас…

— Спрашивай, — разрешил Семенов, — попробую тебе помочь…

Петровский сделал глубокий вдох, параллельно собираясь с мыслями.

— Антон Алексеевич, — начал он, упор глядя на преподавателя, — вот вы как считаете: разве зло можно оставлять безнаказанным?

— Вот как! — хмыкнул Семенов, — обширный вопрос задаешь, Константин. Я понимаю, что вряд ли могу ждать от тебя конкретики, но, может быть, объяснишь хоть немного более популярно?

— Даже не знаю, как… — Петровский покачал головой, опять пытаясь собрать мысли в кучу, — ну, допустим, случилось зло. Большое зло. Зло в отношении того, кто вообще этого не заслуживает, но он же и не способен дать адекватный отпор, понимаете? — Петровский взглянул на преподавателя и, убедившись, что тот внимательно слушает, продолжил: допустим, можно наказать это зло. Я могу наказать это зло! — он опять заглянул Семенову в глаза, — но в процессе могут вновь пострадать люди. Ну… те, кто захочет помочь мне сделать это. И я не знаю, как быть. Кто-то говорит, что нужно остановиться и отпустить. Я вот так не считаю. И еще я прекрасно понимаю, что даже предоставляя людям выбор, я все равно играю на их гордости, фактически не оставляя шансов для отказа, — признался он, собравшись с духом, — ну… как-то так…

Петровский замолчал. Семенов барабанил пальцами по столу и тоже пока не спешил с ответом. Он встал и прошелся по кабинету, в конечном итоге остановившись у окна.

— Да, Константин, — произнес, наконец, Антон Алексеевич, — вопрос действительно непростой. С одной стороны, судя по тому, что ты рассказал и я даже, возможно, догадываюсь, о чем идет речь, это не твоя война, — он посмотрел на Петровского и сделал небольшую паузу, — с другой, один очень сильный человек, слишком известный, чтобы называть его имя, сказал примерно так: «Я бы мог не обратить внимания на выпад в свой адрес. Но никогда бы не прошел мимо, если бы на моих глазах обижали того, кто не способен себя защитить»…

— То есть, нужно действовать? — уточнил Петровский, глядя на преподавателя.

— В первую очередь, Костя, — Антон Алексеевич опять вернулся на свое место, — важно понять, ради чего ты или те, кто собирается помогать тебе, хотите сделать то, что сделаете. Если ради мести, удовлетворения собственных амбиций и гордыни — думать забудь. Это путь в никуда…

— Ну… а если нет? — Петровский приподнял брови, — понимаете, ведь если оставить зло безнаказанным, оно распоясается окончательно и завтра ее вообще убьют… блин! — он осекся и опустил глаза, поняв, что сболтнул лишнего.

— Если ты действительно хочешь защитить слабого, — продолжал Семенов, не акцентируя внимания на просчете Петровского, — тогда имеешь право решать сам. И отвечать тоже будешь сам. В индивидуальном порядке. И каждый, кто принимает то или иное решение, тоже в первую очередь отвечает сам. Вы все взрослые, Костя. Ты понял, что я хотел донести? — он внимательно посмотрел на Петровского.

— Да, — тот поднялся со стула, — кажется, я вас понял. Спасибо, что выслушали!

***

— Костя, куда ты собрался? — строго спросила Марина, во все глаза глядя на Петровского.

— Марин, дела… — уклончиво ответил он, накидывая пиджак. Он старательно избегал встречаться с ней глазами, отлично зная, насколько хорошо та его чувствует.

— Дела, на ночь глядя? — осведомилась она.

— Ну да, всякое бывает, ехать надо, — Петровский кивнул, — Мариш, не бойся, никого у меня, кроме тебя, нет. Клянусь тебе, что еду не по бабам! — он остановился и, улыбнувшись, посмотрел на нее.

— Знаю, что не по бабам, — тихо ответила Марина, — я тебя знаю, Костя, очень хорошо знаю. А еще вижу, когда у тебя что-то не так. Скажи, мне, что произошло?

— Ничего особенного, кое-что надо решить в кафе, — ответил Петровский, опять норовя покинуть квартиру.

— Нет у тебя никаких дел в кафе! — отрезала Марина, догоняя его в прихожей. Петровский посмотрел на нее. Она не верила, это было видно. Но и сказать ей, куда едет на самом деле, он не мог, он точно знал, что не пустила бы. Умерла бы сама, но не пустила…

— Мариш! — ласково начал он, — ну я тебе обещаю, все будет хорошо! — Петровский взял ее лицо своими руками, — веришь мне? Веришь? — он посмотрел ей в глаза.

— Это ты мне почему-то не веришь! — прошептала она, — а ведь я не давала поводов! Куда ты идешь, Костя? Что происходит в твоей жизни? — ее глаза увлажнились. Петровский понял, что еще чуть-чуть, и она заплачет. Он хотел поцеловать Марину губы, но та вырвалась и отстранилась.

— Марина, — он набрал полную грудь воздуха и стиснул зубы, чувствуя, как внутри волнами поднимается злоба, — я должен ехать. Надо помочь хорошему человеку. Ничего страшного или смертельного в этом нет, но и подвести его я не могу…

— А меня можешь? — очень тихо спросила Марина. Она все чувствовала.

— Все. Будет. Хорошо, — отчеканил Петровский, — просто поверь мне…

— Как я могу верить, когда ты все время что-то скрываешь? — сказала она, — я очень за тебя боюсь, понимаешь? Ты постоянно пропадаешь неизвестно куда, занимаешься непонятно чем, я очень боюсь, что с тобой что-то случится! — она почти закричала.

— Ничего со мной не случится, — ответил Петровский, опять начиная заводиться, — Марина, мне правда пора. Поговорим с тобой утром…

— Утром? — она изумленно подняла брови, — ты что, уходишь на всю ночь?

— Я не знаю, как надолго ухожу! — ответил он уже намного громче, глядя на Марину почти со злобой, — Марина, мне нельзя опаздывать, перестань, пожалуйста, меня задерживать! — он яростно сверкнул глазами

— Да иди, куда хочешь! — с обидой выпалила она.

Петровский молча кивнул и выскочил за дверь.

— Костя, я не то хотела сказать! — опомнившись, она выскочила вслед за ним, — я не то имела в виду, остановись!

— Все хорошо, я не умею обижаться! — отозвался тот, быстро спускаясь по лестнице, — спать ложись, утром поговорим! — с этими словами он быстро миновал два пролета и покинул подъезд. Марина сделала тяжелый вздох и, прислонив руки к лицу, сползла вдоль стены.

***

Сюда съехалось множество машин. Наверное, сверху массив, не привыкший к такому оживлению, напоминал гнездо светлячков из-за света фар да фитильков сигарет. Все присутствовавшие переговаривались между собой, бродили туда-сюда, кто-то нервничал, кто-то наоборот смеялся и находился в приподнятом настроении…

Петровский окинул взглядом собравшихся. Все его люди, само собой, пришли. Был и Макаров. Пришел один, как и обещал днем, но пришел, не остался в стороне. Костомаров, как и всегда, оказал серьезную посильную поддержку. Вместе с ним приехал ЧОПовец Женя Колокольцев и с десяток его коллег — все, как на подбор, крепкие, подготовленные ребята. Также Костомаров подтянул сюда пяток своих коллег, которые, по крайней мере, на первый взгляд тоже производили серьезное впечатление. Еще на двух машинах приехали боксеры из зала, в который ходил Джамал — всего семь человек, восемь, считая самого Джамала. Петровский еще раз посмотрел на переговаривавшихся между собой участников предстоявшей этой ночью акции и повернулся к Костомарову.

— Твои все здесь? — уточнил он.

— Все, — Иван утвердительно кивнул.

— Джамал тоже говорит, все собрались, — задумчиво проговорил Петровский, закуривая, — ну, и моя гвардия вся в сборе, соответственно…

Костомаров ухмыльнулся в сгущавшейся темноте.

— Ты уж извини, Ванек, что накануне отправки в армейку втягиваю в такое… — начал Петровский.

— Да нет проблем! — тот похлопал друга по спине, — волноваться надо тебе. Я-то как раз отыграю сегодняшнюю партию, да свалю на годик в какую-нибудь часть под «Зажопинском»! А там уж точно все уляжется, так что я здесь страдаю меньше всех! — он улыбнулся Петровскому, — если сегодня жив останусь!

— Сплюнь, балбес! Ну что, начинаем? — он опять бросил взгляд на собравшихся и громко хлопнул в ладоши, — ну что, господа, собрались, вроде, все! Все же в курсе, с какой целью сбор и что произойдет в ближайшее время? — он окинул взглядом толпу. Все утвердительно закивали, — скрывать не буду, дело опасное! Но, если сделаем все быстро и правильно, проблем возникнуть не должно! Основная цель: выбить из отморозков информацию и наказать их, если виновны. Ну как, точно никто не передумал?

Петровский смотрел на стоявших в свете фар машин ребят. Все молчали. Похоже, не передумал никто.

— Отлично! — он кивнул и продолжал, — у нас есть три адреса, это три урода, а точнее, компании уродов. Разбиваться будем на три группы в соответствии с их предполагаемым количеством и сложностью ситуации. Делаем так, пацаны: Фрол, Славик, Асхат, вы со мной! Навестим бугая по имени Сева и потолкуем с ним по душам! — все четверо закивали, — Джамал, берешь своих бойцов, Соловей, тоже с ними! Катите в гадюшник, где тусуются дембеля и прессуете их по полной программе! Ванек! — он повернулся к Костомарову и сказал уже чуть тише, — у вас самое сложное и, по ходу, самые отморозки. Поэтому берешь всех своих, и едете к тому кабаку, про который я говорил. Устроите заварушку — они все выпрыгнут. Самое главное: не лезьте в бутылку! Если ситуация будет слишком серьезной, снимайтесь без промедления и отходите, хорошо? — он с надеждой посмотрел на обычно очень упрямого Костомарова.

— Хорошо, Костян, — тот не стал спорить, но Петровский от этого волновался еще больше.

— Даю в помощь лучшего из своих людей, — Петровский похлопал по спине Макарова, стоявшего в стороне с мрачным и недовольным видом, — кто не знает: чемпион нашего ВУЗа по «рукопашке», надежный парень! Серег, едешь с ними, оказываешь посильную помощь! — Петровский подмигнул ему и отошел немного в сторону, — ну что, господа, двинули? Отморозки ждать не будут! Постарайтесь никого не убить!

Приближаясь к своей машине, он на секунду обернулся и встретился взглядом с Макаровым. Тот осуждающе покачал головой и направился к транспорту вместе с людьми Колокольцева, проверявшими готовность травматических пистолетов и электрошокеров. Петровский кивнул своим и, сев в автомобиль, тронулся с места. Все остальные тоже покидали место сбора, разрезая ночную темноту множеством огней…

То, что произошло дальше в северо-западном округе, можно было назвать лишь одним словом: побоище. Вряд ли погруженный в ночную тишину Нобельск мог ожидать такого. Вряд ли кто-то был готов к такому. Вряд ли кто-то из участников и свидетелей событий скоро забудет эту ночь…

Сева вряд ли был причастен. Вряд ли он что-то знал, ибо захлебываясь в ледяной воде в собственной раковине в своей же квартире, не сознаться сложно. Его приятель, выскочивший на шум, правда, успел вскользь задеть Петровского отверткой, оставив неглубокую кровоточащую рану, после чего был повален на пол и избит до потери сознания. Сомнительно, чтобы соседи, привычные к их дебошам, звонили в полицию…

Дембеля, матерясь, отхаркивая собственную кровь, кричали, что понятия не имеют, о чем идет речь. Их вместе с еще парой сомнительных парней и таких же сомнительных девиц поймали возле ночного ларька. Досталось и одной из девок, додумавшейся полезть в драку и пускать в ход зубы. Один из боксеров Джамала, которому та и прокусила руку, ударил наотмашь, отправив ее в нокдаун — скулить и закрывать разбитое лицо рукой. Дембелей для приличия попинали, после чего оперативно скрылись: продавщица из ларька, окно которого случайно разбили камнем, могла успеть позвонить куда угодно…

Кровавое побоище разыгралось и на другом конце района, возле бара, в который всегда ходила вся компания Косого. На «поговорить» там времени как-то не хватило. Едва узнав, что перед ними те, кто нужен, начали бить. Профессионально, жестко, со знанием дела. Противников тоже было очень много, они были очень злые и оборонялись, как могли. Летали стулья, бутылки, воздух рвали выстрелы, свистели, врезаясь в плоть и ломая кости пули из травматических пистолетов, бились стекла, там и здесь в разных позах лежали поверженные люди, возможно, и те, кто попал под горячую руку случайно… и Макаров тоже был вынужден участвовать и отбиваться от нападавших со всех сторон. Он даже не знал, убил он парня, который от удара ногой врезался головой в стену или тот просто потерял сознание, думать не было времени…

Когда кто-то применил в помещении перцовую эссенцию, еще целые дерущиеся переместились на улицу, где еще некоторое время были слышны крики, звуки ударов и бьющегося стекла, топот множества ног…

Еще нескоро Нобельск позабудет эту ночь…

***

— Ты дома так и не был? — Славик смотрел на Петровского озабоченным взглядом.

— Нет, — тот покачал головой, с трудом приподнявшись на диване, — в кафе ночевал. Дома Маринка, куда я к ней с этим… — он чуть приоткрыл рубашку, демонстрируя зашитую вчера рану. Голова все еще кружилась: несмотря на то, что порез был неглубоким, крови Петровский потерял прилично и теперь только-только начинал восстанавливать силы.

— Хоть созванивался с ней? — Фролов тоже был здесь. Дмитрий был более-менее цел, в отличие от Макарова, которому вчера повезло меньше: сильно задели по лицу в массовой драке. Несмотря на то, что силовая акция прошла без реальных потерь, все сейчас были чернее тучи: произошедшее выходило за всякие рамки, пострадало много народу, был нанесен вред имуществу, до сих пор не было доподлинной информации о наличии либо отсутствии реальных жертв с той стороны. Логинов с самого утра смотрел местные новости, пока что о ночном инциденте ничего сказано не было…

— Созванивался, а что толку! — Петровский с досадой отмахнулся и поморщился от боли, которая незамедлительно дала о себе знать, — дома не ночевал, не пришел до сих пор. Она, по ходу, собрала вещи и уехала обратно на съемную хату к своей подружке…

В зале кафе появились студенты с факультета управления. Поздоровавшись с Фроловым и заняв соседний диван, они стали озираться. Петровский кивнул официантке, чтобы обслужила. Парни о чем-то весело переговаривались, он особо не вслушивался в разговор.

— Что будешь делать? — спросил Дмитрий, когда они немного помолчали.

— Поживем — увидим, — слабым голосом ответил Петровский, — надеюсь, перебесится, поймет…

— Знаешь, Костик… — пробормотал Фролов, — ты меня, конечно, извини, но такое реально проблематично понять. Ты же ей ни хрена не объясняешь. А Маринка — далеко не дура…

— Все, Фролов, не грузи! — Петровский опять отмахнулся.

— Так, Костик, сейчас берешь и плотно ешь! — сказал Славик тоном, исключавшим любые возражения, — и только посмей мне спорить, на тебе лица нет! Надя, иди сюда! — он позвал официантку к их столику, — сделай супчик хороший, салат, мяса и соку принеси сразу графин… нет, два графина! — решительно заявил он.

— Аппетит ни к черту… — просипел Петровский.

— Потому что накручивать себя надо заканчивать! — Славик очень строго посмотрел на друга, — и нормально поесть, а не заниматься фигней!

— Понял, понял, пап! — Петровский слабо улыбнулся, — мне вот интересно, дало ли это все результат…

— Ты о чем? — Фролов удивленно поднял брови.

— Ну, причастен ли кто-нибудь из вчерашних отморозков к нападению на Аньку! — Петровский заговорил еще тише, — Сева точно не гнал, когда тебя в раковине топят, хочешь-не хочешь, а сознаешься…

Фролов мрачно ухмыльнулся, вспоминая вчерашнюю ночь.

— Близнецы тоже отпирались, — добавил он тоже очень тихо, — хотя, может и наврали…

Студенты за соседним столиком тем временем громко включили какое-то видео на планшете и теперь во все глаза пялились в экран. Были слышны восторженные вопли и мат. Фролов раздраженно обернулся, но Петровский осторожно взял его за плечо и знаком велел не лезть к посетителям. Фролов кивнул.

— Ванек сказал, с Косым и компанией разговора как-то вообще не получилось, — задумчиво произнес Петровский.

— Кстати, как он? — спросил Славик.

— Да нормально, — Петровский кивнул, — словил по щам пару раз, а так цел. Ему бы в армейку укатить побыстрее. На случай, если здесь реально начнется разбирательство по вчерашнему…

— А ты думаешь, не начнется? — Фролов фыркнул, вновь покосившись на смотревших видео студентов. Теперь и Петровский обратил внимание: на экране планшета какие-то девицы увлеченно лупили друг друга прямо на улице. Он сделал глубокий вдох и также медленно выдохнул.

— Не знаю я, что начнется, а что нет, — ответил он, — сейчас остается только сидеть тихо. Алиби, если что, у всех есть. Рожи особо не светили. Где они теперь нас искать-то будут. В северо-западный теперь, конечно, долго никому соваться нельзя, узнают кого, могут просто убить… но и нужды, вроде, нет…

— Да ну Костя, чтобы сделать такое с девчонкой, надо быть законченным отморозком, — Фролов дернул плечом, — а всех конченых мы вчера и прессанули. Меня вот больше пугает, как бы правда искать не начали…

Петровский вновь покосился на экран планшета, где продолжали шипеть и материться две девицы, параллельно прикидывая кое-что в голове.

— Да вы попутали эту х…ю смотреть?! — Фролов разозлился окончательно и резко обернулся к перепугавшимся студентам, — вы одни здесь, по-вашему?!

— Да погоди, ты отвали от них! — одернул Петровский, глядя на экран уже безотрывно, — я вот тут знаете, что подумал… и правда, чтобы сделать такое с девчонкой, нужно быть или законченным отморозком… или самому быть девчонкой! — Петровский оторвал глаза от планшета и повернулся к Фролову и Логинову, — парни, я сейчас либо окончательно тронулся, либо мы изначально искали не в том направлении…

— Чего? — Фролов изумленно вытаращился на него, — я не понял, Костя, ты о чем?

— А вот об этом! — Петровский указал глазами на смотревших видео студентов, — знаешь, на какую жестокость способны бабы по отношению друг к другу? Нам такое и не снилось!

— Допустим, дальше-то что?

— А дальше, открывай-ка соцсети, Дима и ищи Анькиных подруг, которые живут в северо-западном! Сдается мне, либо не поделили что-то, либо уж точно что-то знают…

Петровский покосился на Логинова. Тот лишь развел руками и промолчал.

— Костян, что опять за теории?! — Фролов рассерженно посмотрел на него.

— Сердце подсказывает, — Петровский слабо улыбнулся, — Дима, просто открой ее друзей в соцсетях, сделаешь?

— Сделать-то сделаю, дальше что?! — Фролов рассердился еще больше, — Костик, только не говори, что после всего ты опять хочешь сунуться в северо-западный! — он взглянул на Петровского. Тот лишь продолжал ухмыляться, — нет, ты точно отморозок! Да если тебя хоть кто-то узнает, посадят или башку открутят раньше, чем ты пикнешь! Чего тебе еще надо, ты и так поставил весь город на уши, мать твою волшебницу!!!

— Не теряй время, — отрезал Петровский, — давай, Дима, в темпе…

Фролов обиженно надул губы, но достал свой планшет и подключился к сети. Пару минут он пролистывал страницы, затем развернул экран на всеобщее обозрение.

— Вот! — он ткнул пальцем, — Богусонова Мария, числится в близких подругах, живет там же, в северо-западном. И что думаешь, она…

— Я пока ничего не думаю, — Петровский размял плечи, — думаю, что надо потолковать с этой Богусоновой и все разузнать. Чует мое сердце, мы на правильном пути… поехали!

— Пока не поешь, никуда не поедем! — теперь рассердился уже Славик, — ехать он собрался, в зеркало себя видел? Надя, ну скоро там еда?!

— Пять минут! — пискнула официантка и заспешила на кухню.

— Салат сразу можешь нести, если готов! — напутствовал ей вслед Славик.

— Нет, Костя, ты реально спятил?! — Фролов постучал пальцем по своему лбу, — да нельзя нам туда соваться!!! Славян, ну ты хоть скажи ему, у тебя же мозги есть, ну! — он с надеждой посмотрел на Логинова.

— В принципе, мы трое засвечены не так сильно, — задумчиво произнес тот, откинувшись на спинку дивана, — вряд ли стоит всерьез бояться этого Севу, да и в ментовку наркоша обращаться, скорее всего, не будет. Опаснее всего сейчас ситуация для Ванька с его ребятами. И для Макара! — на этих словах он посмотрел на Петровского с долей укоризны. Тот лишь пожал плечами, — короче, давайте, правда, съездим, может, расскажет эта Маша Богусонова что-то, чего мы не знаем…

Фролов фыркнул и скрестил на груди здоровенные руки.

— Интересно, с чего вы вообще взяли, что она дома? — осведомился он.

— В воскресенье с утра пораньше? Где ей еще быть! — Петровский опять усмехнулся, — надо ехать, чем скорее, тем лучше. Не смотри так, папуля, поем я, поем! — заверил он Славика, поймав его сердитый взгляд. Официантка Надя тем временем принесла угощение. В этот самый момент Петровский почувствовал, что действительно сильно проголодался и без промедления накинулся на еду.

***

— Да я не понимаю, о чем вы! — Маша Богусонова попыталась развернуться и уйти в свою квартиру, но Петровский схватил ее за руку, — пусти, ты, я закричу! Да мой папа…

— Да твой папа тут же узнает, в каких компаниях ты вращаешься! — зашипел на нее Петровский, — давай, ори, мешать не буду! Значит так, Машуля, я в игры с тобой играть не собираюсь! Не знаю, что там у вас произошло, но если ты хоть какое-то отношение имеешь… да что я с тобой разговариваю, Слав, звони ментам! Сейчас будем разбираться, сдается мне, эта подруга Аньку и отоварила…

Логинов достал из кармана сотовый телефон. Богусонова посмотрела на них почти с ужасом.

— Да стойте, вы что, дебилы?! — выкрикнула она, переводя затравленный взгляд то на одного, то на другого, — да чтобы я Аньку хоть пальцем…

— А это уже опера разбираться будут! — пообещал Петровский, — Слава, ты замерз? — он с наигранным раздражением посмотрел на Логинова, — звони, вызывай, говорю!

— Да не трогала я ее!!! — завопила Маша на весь подъезд.

— Да ну, а кто тогда? — Петровский скривился, — да гонишь ты все, ну ладно, нам не хочешь говорить, ментам все расскажешь, как миленькая… они, поверь, умеют разговаривать…

— Да не я это, не я! — отчаянно закричала Маша, хватая Славика за руку, в которой тот держал телефон, — да не звоните никуда, не я это! Знаю, кто, скажу вам, только не надо ментов…

— В чем дело?! — дверь квартиры распахнулась и на лестничной клетке показался худощавый мужчина в очках и домашних тапочках, — вы кто такие?! — он сердито посмотрел на Петровского и Славика.

— Пап, все нормально, уйди пожалуйста! — взмолилась Маша.

— Но…

— Пап, уйди!!! — рявкнула Богусонова. Мужчина покачал головой и скрылся за дверью, вызвав презрительную ухмылку Петровского и тяжелый вздох Логинова.

— Так что там с нашими баранами? — осведомился он.

— Короче… — Маша опасливо огляделась, — только вы меня не сдавайте, ладно?

— Страшно стало? — Петровский поднес свое лицо в упор, — давай, колись, а то все твои страхи покажутся тебе сущим пустячком это я тебе обещаю устроить! — прошипел он.

— Короче, Янка Мезинцева это из соседнего двора, — выдохнула Маша, — и подружка ее, Наташка. Точно вам говорю, они это… — она с опаской посмотрела на Петровского. Тот хмыкнул и переглянулся со Славиком.

— Что за Янка Мезинцева и откуда такая уверенность, что это они? — спросил Петровский, глядя на Машу в упор. Девушка боялась, это было видно хорошо. Как боялась и Аня. Похоже, они действительно, наконец, нащупали нужную нить…

— Местная гопница, — пояснила Маша, — отмороженная на всю голову с…а! — Богусонова достала сигареты и закурила, несмотря на то, что стояла прямо перед дверью своей квартиры и отец, как выяснилось, был дома и, скорее всего, сейчас подглядывал в дверной глазок, — короче, это я виновата… — Маша замолчала и опустила глаза.

— Виновата в чем, давай в глубину проблемы! — нетерпеливо потребовал Петровский.

— В общем, начала я с Виталькой встречаться, месяц как! — пояснила Маша, посмотрев на него, — ну, Виталька, это, короче, Янкин бывший, понял? Ну, порвали они давно уже, а этой твари все неймется! Ну… вот она на меня и наехала. Стрелу забить пыталась, я не пошла никуда, конечно, она же совсем отмороженная эта Мезинцева. Короче… — Маша сделала паузу, вновь опасливо косясь на Петровского, — ну, она пообещала, что если не приду, подругам моим п…а будет…

Маша замолчала и выпустила в воздух сигаретный дым.

— Понятно, — Петровский медленно кивнул, — ну, и где ж нам твою Янку Мезенцеву искать-то теперь?

— Да ясно, где, тут сквер поблизости, там они и трутся постоянно! — Маша презрительно фыркнула, — с ними еще гоп-компания бывает, пацаны, кстати, тоже… — она выразительно посмотрела на Петровского.

— Ясно, — тот снова кивнул, — смотри, если обманула…

— Я тебе правду сказала! — заявила Маша.

— Фотки этих подруг есть у тебя? — осведомился Петровский.

— У меня лично нет, на хрена они мне? — Маша скривилась, — в сеть зайди, там есть они!

Петровский достал телефон и провел по экрану, входя в поиск. Маша с интересом заглянула ему через плечо.

— Вот! — она кивнула головой, — вот Янка Мезенцева! Вот они с Наташкой как раз на «аватарке»!

— Ну и кадры! — хмыкнул Петровский, демонстрируя снимок Славику, который тоже улыбнулся, — неудивительно, что этот Виталька от нее сбежал! — он убрал сотовый в карман, — ладно, живи пока! — обратился он опять к Богусоновой.

— Слушай, а вы что делать-то собрались? — та испуганно округлила глаза.

— Башку себе не забивай! — Петровский отвернулся и сделал знак Славику, — и это… отца так больше не посылай! Он у тебя один… — добавил он, на секунду обернувшись, — да, еще одно! — глаза Петровского очень недобро сузились, заставив Машу сглотнуть и вжаться стену, — позаботься о том, чтобы больше нигде и никогда со мной не пересекаться. Я с тобой не шучу. Свободна!

Вместе с Логиновым они спустились на три пролета вниз по лестнице. Маша проводила их взглядом и, облегченно выдохнув, швырнула окурок на пролет верх.

— Что будем делать? — негромко спросил Славик.

— Пора заканчивать с этим, меня достали все эти гопники! — ответил Петровский, — давай-ка подтягивай всех наших. Поедем, потолкуем с Яной Мезенцевой и ее подругой Наташей.

***

Долго искать этих «дам» не пришлось. Они действительно с самого начала дня распивали пиво из жестяных банок в ближайшем сквере на лавочке. Девушек здесь было всего две, те самые, кого искал Петровский. И еще пятеро парней соответствующего вида.

— Они? — Асхат кивнул на улицу.

— Они, — Петровский кивнул, — короче, берем этих двух с…к и в машину к Фролу. Соловей и Макар уже на месте. Полезут эти, — он указал на мужскую часть «теплой компании», — не церемоньтесь. Все, двинули!

Два автомобиля быстро приблизились и остановились возле лавочек, где расположилась гоп-компания. Петровский, Фролов, Асхат, Джамал и Славик выбрались наружу. Само собой, компания моментально обратила на них внимание.

— Пацаны! — Петровский окинул взглядом всю компанию и упер руки в бока, — к вам претензий никаких! А вот эти две лярвы! — он указал на девиц, — сейчас прокатятся с нами, потолковать надо!

— Чего?! — «джентльмены» переглянулись. Расклад сил на их взгляд был равным, что позволяло немного покачать права.

— Слышишь, козел, кто лярва?! — из толпы выдвинулась та самая Яна Мезенцева и агрессивно уставилась на Петровского. Тот оскалил зубы и тоже посмотрел на нее.

— Слышишь, Вася, ты за базаром-то следи, ты… — вперед выдвинулся один из парней.

Договорить он не успел. Петровский мило улыбнулся, стоя к нему боком. В руке находившегося рядом Джамала была небольшая бита, которую он совершенно неожиданно даже для последнего выхватил и с размаху ударил приближавшегося парня в лицо. Тот, осекшись на полуслове, рухнул, как подкошенный.

— Ты, падла!!! — двое бросились вперед. Еще двое замешкались. И на свое счастье, потому что один из кинувшихся в драку, мгновенно получил в живот заряд из травматического пистолета. Петровский перехватил второго и швырнул на асфальт, с перекошенным лицом занося биту над головой…

— Костик, не надо!

Славик бросился к нему, но поздно. Оружие в руках Петровского уже обрушилось на парня сверху.

— Ты чего хотел?! — он орал не своим голосом, чувствуя, как злость окончательно выходит из-под контроля. Отшвырнув биту в сторону, он ударил лежавшего на земле противника ногой по ребрам. Тот отчаянно застонал, а Петровский обогнул с другой стороны и зарядил по рукам, которыми жертва отчаянно закрывала голову.

— Держи этих! — опомнившись, Джамал и Асхат бросились за двумя девицами, которые, видя, что их защитники проигрывают, попытались броситься наутек. Их догнали спустя пару секунд. Оставшиеся двое парней бросились было на помощь, но один был жестко нокаутирован встречным ударом от Фролова, второй испуганно отпрянул под дулом пистолета.

— Назад, с…а, башку пробью! — рявкнул Дмитрий, угрожающе взводя курок.

— Как вы меня достали, вонючая лимита, вы ублюдки, с…а, вы понимаете, что вы ублюдки?! — Петровский схватил за волосы лежавшего на асфальте парня и дернул верх, опять заставив кричать от боли, — ты г…о, понял? Ты понял меня?! — взревел он.

— Понял, понял! — пискнул тот, дрожа от ужаса. Девицы, которых тем временем тащили к машинам, визжали и вырывались. Еще какая-то компания, проходившая неподалеку, предпочла ничего не замечать и просто ретироваться.

— С…а, заткнись!!! — Джамал отвесил сильную оплеуху попытавшейся укусить его девице, после чего пинками загнал ее в машину, — тоже хочешь?! Пшла в машину!!!

Вторая, перепугавшись окончательно, перестала сопротивляться и послушно села в машину Фролова. Славик схватился за голову, видя, что парни окончательно потеряли контроль от ярости.

— Уходим! — крикнул он Петровскому, который все еще тряс свою жертву и что-то орал…

— Расскажете об этом хоть кому-то, вам край! — тот опять швырнул жертву на асфальт и закричал на всех, — я ваши семьи вырежу: матерей, братьев, сестер, всех, поняли, выродки сучьи?! — он почти визжал, уже не помня себя от злости и ненависти. Ему казалось, что еще никого в своей жизни он не ненавидел так сильно. Ему хотелось убивать этих дрожавших от ужаса пацанов. Единственный, остававшийся на ногах парень, дрожал всем телом и стучал зубами так, что казалось, это было слышно даже в таком шуме…

— Костя, уходим! — Логинов схватил его и насильно потащил к машине. Петровский продолжал яростно смотреть на своих жертв, но сопротивляться не стал. Еще через несколько секунд он вернулся к реальности, постепенно оправляясь от нервного срыва.

— Валим! — крикнул он, — поехали! С…и, никому ни слова! Урою!!!

Обе машины резко рванули с места.

***

Автомобиль Соловья уже стоял у кромки леса. В ожидании приятелей тот курил, поглядывая на пустынную дорогу. Макаров остановился в стороне, скрестив руки на груди и мрачно осматриваясь.

Машины Петровского и Фролова показались спустя несколько минут. Петровский вышел на улицу и пожал руку Соловью. Макаров смотрел на него со стороны, но подходить не стал.

— Все готово?

— Да, — Соловей кивнул, — вон там местечко отличное! — он показал рукой в сторону леса.

— Прекрасно, — Петровский кивнул и сделал приглашающий жест. Насмерть перепуганных девиц силком вытащили из автомобиля Фролова.

— Пустите! Куда вы нас тащите?! — отчаянно вопила та самая Мезенцева, — ах ты ублюдок! Пусти!

— С…а, заткнись!!! — рявкнул Джамал, — мало тебе, мало?!

Асхат ничего не говорил, лишь крепко держал вторую, таща ее из машины.

— Туда вон ведите! — Петровский указал направление и сам пошел следом.

— Петровский, ты что задумал?! — вполголоса спросил Макаров, с ненавистью глядя на него. Петровский поднял глаза и, улыбнувшись, похлопал того по плечу.

— Доверься мне, Сережка! Я ведь тебя ни разу не подводил, да?

Они двинулись вглубь лесопосадки. Девицы дрожали от страха, периодически опять начиная угрожать, то молить о пощаде, то снова угрожать, то предлагать невесть что…

— Здесь вот! — Соловей кивнул, — место нормальное, пацаны!

Они остановились на небольшой полянке, заканчивавшейся овражком. Петровский сделал жест головой, и обеих девиц спихнули вниз. Одна потеряла равновесие и содрала руки о землю и колючки. Снизу на них уставились две пары зареванных, насмерть перепуганных глаз…

— Ну что? — Петровский ловко спрыгнул к ним, — пора отвечать за свое, ш…и малолетние!

— Ты о чем, парень?! — сквозь слезу проговорила Мезенцева, — вы нас с кем-то перепутали, ребята!

— Да ну?! — Петровский резко протянул руку и схватил ту за подбородок, — врешь, дрянь! Или тупишь! Аньку Савельеву знаешь? По глазам вижу, что знаешь, с…а! — он заскрипел зубами от ярости.

— Какую Аньку, я тебе клянусь, я не…

— Врешь, тварь поганая!!! — взревел Петровский и отвесил Мезенцевой сильную оплеуху, да так, что та мотнула головой в сторону, вскричав от нестерпимой боли, — врешь! Врешь, дрянь! — еще оплеуха, — сознавайся! Говори! С…а, говори!!! — он ударил еще дважды. Яна отчаянно взревела от боли и унижений и легла лицом прямо на грязную землю, крича и содрогаясь всем телом…

— Остановите его, вы что творите?! — Макаров бросился вперед.

Джамал перегородил дорогу и без разговоров упер пистолет ему в голову. Он остановился, в недоумении и ужасе глядя на одногруппника.

— Ты что, больной? — проговорил Сергей осипшим голосом. Его нижняя челюсть предательски задрожала.

— На месте стой спокойно! — очень тихо произнес Джамал, глядя на него. Сергей заглянул в глаза и понял: он не шутит. Ему все равно, если понадобится, он выстрелит и закопает его здесь же, с этими девицами, — какие же вы уроды… — из глаза Макарова против роли выкатилась слеза. Он покосился на Логинова, но тот лишь стоял, ничего не предпринимая.

— Что ты смотришь, тоже хочешь? — Петровский повернулся к Наташе. А затем схватил ее за горло и притянул к себе.

— Нет! Нет, умоляю, мальчики, не надо!!! — вскричала та, заливаясь слезами.

— Савельеву Аньку вы, говори, мразь! — Петровский сильно сдавил.

— Пусти! Мы, мы, пусти, прошу тебя! — девушка зашлась лихорадочным кашлем.

— За что?! — Петровский отпустил горло и болезненно сдавил той щеки, — она в жизни своей мухи не обидела, ты, уродка моральная!

Мезенцева все еще лежала на земле лицом вниз, продолжая всхлипывать.

— Мы… — Наташа не находила слов, — мы… ее подруга, эта…

— Все, заткнись!!! — Петровский швырнул ее на землю рядом с подругой, — не смей оправдываться, дрянь, слушать противно!

Сплюнув на землю, он выбрался из овражка и, отряхнув руки, повернулся к своим.

— Больших кусков мяса в жизни не видел! — с отвращением сообщил он, — а раз они — куски мяса, то и обращение соответствующее. Давай, пацаны!

Как по сигналу, Асхат и Соловей спустились в овражек. Опять послышались вопли девиц, затем звук оплеухи — не такой сильной, как от Петровского, но все же ощутимый. Затем лишь поскуливание и звук раскрывающейся молнии.

— Вы что творите?! — процедил Макаров, яростно глядя на Петровского. Под дулом пистолета он не решался дернуться с места, но при этом его трясло от ненависти к подельникам, — остановитесь! Остановитесь, уроды!!! — вскричал он.

— Нет! Не надо, пожалуйста! — опять послышался голос одной из девиц.

— Славик! Славик, скажи им, ты чего?! — взмолился Сергей. Но Славик не реагировал, — вы все — уроды конченые! Я вас ненавижу! Ненавижу!!! Что ты делаешь, Петровский?! Посмотри на меня, урод! Чем ты тогда лучше них, если торишь такое?! Чем ты лучше их?! — взревел Сергей и, окончательно потеряв контроль над собой, зашелся рыданиями и рухнул на землю, закрывая лицо руками, — твари!!! Мерзкие отмороженные твари!!!

Пару секунд Петровский, ухмыляясь, смотрел на рыдавшего на земле Сергея. Затем, переглянувшись с Джамалом, громко щелкнул пальцами.

— Ладно, достаточно!

Асхат и Соловей мгновенно отпустили девиц и поднялись из овражка, отряхивая одежду.

— Ты что, реально думал, я позволю своим парням прикасаться к этим про… м? — Петровский посмотрел на Сергея, тело которого продолжало содрогаться от всхлипываний, — еще подхватят что-нибудь…

Макаров сел на землю, продолжая мелко дрожать от отчаяния и злости, пытаясь вытереть слезы. Рука была вся в грязи, и он больше размазывал по лицу грязь, но уже не обращал на это внимания. Джамал достал сигарету и прикурил ее «пистолетом», которым минуту назад угрожал Макарову.

— Я тот давно уже слил! — сообщил он, похлопав Сергея по плечу, — грязи на нем многовато…

— Все, пошли отсюда! — распорядился Петровский, — а то меня стошнит! Макар, пошли!

Сергей медленно поднялся на ноги и, глядя на Петровского полными ненависти и слез глазами, поплелся за всеми остальными. У самых машин Славик остановил Петровского и, пропустив ребят вперед, очень тихо сказал:

— Это было очень гадко с твоей стороны, Костя! Я обещал не вмешиваться, но ты перешел все границы! Парень почти сломался, за что ты так с ним?

— А чтобы понял, наконец, что в мире нет ничего добренького и хорошего! — прошипел Петровский, крепко схватив друга за плечо, — и научился верить тем, кому надо, а не ждать добра от всякой мрази!

— Руку опусти! — потребовал Славик, без намека на страх глядя Петровскому в глаза, — и иди поспи, наконец. Тебя слишком занесло, Костик! Еще чуть-чуть, будет не вернуть!

— А может, я и не хочу возвращаться! — Петровский криво ухмыльнулся и направился к своей машине. Соловьев уже завел свою. Асхат сел в салон к Фролову. Макаров остановился поодаль, глядя на всех исподлобья.

— Чего застрял, едешь? — Джамал выглянул из машины Петровского.

— Да пошли вы все! — сквозь зубы, но очень громко и четко проговорил Макаров, все еще едва заметно подрагивая после пережитого шока.

— Сереж, не дури, поехали! — Славик попытался взять его за плечо, но Макаров грубо стряхнул с себя его руку.

— Оставь его, пусть прогуляется, поразмыслит! — выкрикнул Петровский, подначивая. Даже не оборачиваясь на Макарова, он сел за руль своей машины и резко тронулся с места, не попрощавшись с остальными.

— Сереж… — опять начал Славик.

— Проваливай!!! — взревел Сергей не своим голосом.

Логинов покачал головой и, развернувшись, пошел к автомобилю Фролова. Макаров неподвижно стоял, наблюдая, как автомобили трогаются с места и уезжают вдаль. А затем медленно побрел в сторону города.