Любовь на краю мира

Евгений Грушко

Детство уже прошло, а взрослая жизнь ещё не наступила. Именно в этом возрасте приходит такое потрясение, как первая любовь. И именно в это время люди впервые оказываются на судьбоносном перекрёстке, когда должны решить, кем они станут и по какому пути пойдут. От этого выбора зависит, что их будет ожидать: счастье или горе, радость или слёзы, боль или спасение… Но есть путь, который может спасти всех.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Весь вечер Константин думал о Тане.

«А ведь заступилась за меня. Не сестра и не подруга, совершенно чужая, но заступилась тогда, когда никому не было дела».

Камыша он считал просто приятелем, но вот Дима был ему ближе всех.

«И он тоже убежал! И даже когда он знал, что я иду разбираться с Губенко, то спокойно играл себе в волейбольчик! — размышлял Костя. — Потому что ему было плевать! А Тане было не плевать».

Константин впервые почувствовал, что какая-то девушка была неравнодушна к нему. И он отметил, что это ощущение было очень приятное.

Тогда он впервые заглянул на Танину страничку в сети. И вновь его удивило, что прежде он не замечал, как она была привлекательна. У неё было много фотографий, сделанных в легкоатлетическом манеже и на стадионе. Её окружали ребята и девчонки из команды. И все они на снимках казались такими дружными и счастливыми, что Костя им позавидовал. Среди них было много притягательных девушек, но красивей всех была Таня. В обтягивающих шортиках, топике и белых гольфах она выглядела просто потрясающе! Подтянутая, спортивная… в ней не было ничего лишнего!

Были у неё и школьные фотографии. Одна из них Косте особенно нравилась. Таня сидела за партой и, склонив голову, смотрела в объектив. В окно кабинета лился солнечный свет, отчего волосы струились золотом, кожа приобретала персиковый оттенок, а глаза сияли лазурью. Свет мягко ложился на нежные губы, и лицо казалось ангельским.

Каждый день Костя рассматривал её фотографии. Было во взгляде Тани что-то неуловимое, из-за чего он чувствовал в груди тепло.

«А что, если и вправду мы будем вместе?» — думал он.

И тогда Костя представлял, как они стали бы встречаться. Как вместе бы проводили время, как ходили бы на свидания. Они бы никогда не ссорились и были бы неразлучны.

А потом он заметил, что думает о ней постоянно. Думает в школе. Думает, когда гуляет. Думает, когда ложится спать.

И однажды, идя к Лопухову, чтобы вытащить его на улицу, вдалеке он увидел Таню. И что-то заставило его пойти за ней.

Её походка была мягкой и уверенной. Синие джинсы, белая куртка и спортивная сумка на плече: Костя смотрел на эту фигурку и не мог оторвать от неё взгляд. Неведомая сила заставляла идти за Таней, но эта же сила не давала окликнуть её. Так он и плёлся за ней до манежа, где она тренировалась. А потом, когда она скрылась в дверях спорткомплекса, он ещё долго стоял и чего-то ждал.

В сквере каркали вороны. Кое-где ещё лежал мокрый снег, а где-то уже чернела земля. Деревья стояли в талой воде, и лёгкий ветерок гнал по ледяным лужам рябь. Костя не понимал, что заставило его сюда прийти. Поэтому он почувствовал себя глупо, и на душе стало тоскливо. Он озяб, и его взяла дрожь.

А на следующий день Татьяна была ещё притягательней, и Костя не сводил с неё глаз.

На геометрии она сидела в соседнем ряду, так что он мог за ней наблюдать. Таня взяла линейку и карандаш, а когда склонилась над тетрадью, то ей на лицо упала прядь волос. Она привычно зачесала её за ухо, открыв при этом нежную шею. Верхние пуговицы её блузки были расстёгнуты. На тоненькой цепочке, обнаруживающей изгиб ключиц, поблёскивал зелёный кулончик в виде сердца. И было во всём этом: и в наклоне головы, и в нежной шее, и в этих ключицах — столько женственности, что Костя испытал почти непреодолимое желание притянуть это нежное создание к себе и обнять, но тут же испугался порыва, будто бы она была настолько нежной и хрупкой, что он непременно бы причинил ей боль. Что-то защемило в груди тягостное, ноющее, и Костя понял, что ощущает это странное чувство уже не первый день.

Татьяна тронула шею, будто почувствовав на себе взгляд, и посмотрела на него. Она заглянула ему в глаза буквально на миг, но во взгляде мелькнуло что-то близкое и почти родное, и он вдруг осознал, что — влюблён в неё.

Татьяна вновь склонила голову над тетрадью, а Костя, пораженный открытием, прислушался к чувствам.

«Неужели… это и есть любовь? Неужели я влюбился? — задавал он вопрос, и сам же отвечал: — Да, это случилось. Ведь я люблю её».

Сердце в груди колотилось так, что удары отдавались в шее и висках. И Костя почувствовал, что лицо его краснеет.

«Но как же так произошло? Ещё недавно она была просто Снигирёва. А теперь? Теперь я люблю её».

Он не мог отвести от неё взгляд, и Татьяна вновь посмотрела на него.

— Ты чего? — спросила она.

Костя пожал плечами и ответил:

— Ничего.