И море, и Гомер – всё движется любовью…

Евгений Голубовский, 2022

Эта книга задумана как своеобразный дневник, но построена не по датам календаря, а по темам. Имя Евгения Голубовского широко известно, он создатель и редактор газеты «Всемирные Одесские новости» всемирного клуба одесситов, вице-президентом которого он является, более 20 лет заведовал отделом культуры газеты «Вечерняя Одесса». Автор ежедневно вёл записи в фейсбуке, рассказывая о культурных событиях в любимом городе – выставках, концертах, новых книгах и новых авторах, о себе и своих друзьях, о любимых художниках и писателях, впрочем – и о нелюбимых тоже, но уже в другой интонации. Конечно постов даже за один год набралось много больше, чем может вместить даже большая книга. Поэтому и тут произошел отбор. Автор старался представить читателю очерки и эссе об Одессе, о знаковых фигурах в жизни города. Так возникла книга – «И море, и Гомер – все движется любовью» В названии использована строка из стихов Осипа Мандельштама. По конструкции и по темам книга продолжает уже опубликованные две книги Евгения Голубовского «Глядя с Большой Арнаутской» и «Мои 192 ступени». В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Олег Губарь

«Мы — спина к спине — у мачты…»

Живой голос.

Это предисловие не планировалось.

Книга воскрешает мой 2019 год. Олег был рядом.

Но в этом, 2021 году, когда книгу составлял, имя Олега Губаря ежедневно всплывало в наших разговорах с Аней, с Мишей Пойзнером, Феликсом Кохрихтом.

Книга уже была свёрстана, когда Аня напомнила, что в 2016-м Олег написал пару страниц о нашей с ним жизни, опубликовал в альманахе. И я принял решение после своего предисловия о любви опубликовать текст Олега. Е. Г.

Евгений Михайлович Голубовский — «моя броня и кровная родня». Если бы не его деятельное участие, моя судьба могла бы сложиться как-то иначе. Вполне вероятно, не сумел бы реализоваться по тому сценарию, который выстроился в итоге.

«Вечернюю Одессу» и «Комсомольску iскру» в 70–80-е читал весь город. Аудитория составляла сотни тысяч. Сегодня о таком многие СМИ могут только мечтать, в том числе сетевые. Даже нештатный сотрудник мог проснуться знаменитым или, по крайней мере, широко известным благодаря буквально одной острой, актуальной или занимательной публикации. «Вечерка» в самом деле зажигала звёзды. Деревянко, Гипфрих, Михайлик, Лившин, Лошак, Романов, Розов, Крохмалёва, Кердман, Грудев, Рыковцева, Женевская, Марущак, Ромм… Вечеркинцы были не менее популярны, нежели солисты оперы, ведущие актеры оперетты, русского театра или лидеры «Черноморца». Голубовский — эрудит, книжник, мастер, заведующий отделом культуры; публикации чрезвычайно востребованные, далеко не всегда «идеологически выверенные», часто новаторские.

С Евгением Михайловичем меня познакомила словесница Лидия Мартыновна Полуянова, мать знакомого одесситам старшего поколения художника Алёши Лопатникова. То был довольно сложный для меня период: после перенесённого клещевого энцефалита заново учился ходить, настраивался оптимистически, стал что-то пописывать в университетской газете, куда перевелся в штат с одной из кафедр естественных наук. Тут я как бы не о юбиляре, а о себе любимом, но вне этого контекста не удастся объяснить значимость роли Голубовского. Он не только по-человечески вошел в мое положение, но заметил и оценил мои потуги на литературную деятельность, что-то во мне распознал.

Мало того, после нескольких чисто краеведческих публикаций умело закамуфлировал под эту серию один из моих первых рассказиков. По тем временам это было событие, памятное посейчас.

Евгений Михайлович всегда пристально, с нескрываемым интересом, неравнодушно наблюдал за моей повседневной работой, стимулировал, сопереживал, ставил вопросы, предлагал варианты, регулярно и деликатно указывал на то, что помимо «короеденья» в природе существуют и другие творческие занятья. Это усваивалось незаметно, исподволь, открывало какие-то неведомые шлюзы, реализовывалось в неожиданных проектах.

К самым близким людям — родне, друзьям, товарищам — всегда самые завышенные требования. И это нормально, если проецировать таковые запросы симметрично на себя. Наверное, я не всегда бывал симметричен в отношениях с Е. М.: обижался, сердился по пустякам, что-то некорректно трактовал, чего-то не понимал или не хотел понимать, с чем-то не мог или не желал примириться и т. д. и прочее. Извинительное молодечество, юношеский максимализм… Но, подчеркиваю, это нормальные родственные отношения старшего и младшего. Тут как раз тот случай, когда важно не столько рационально понять, истолковать, сколько иррационально прочувствовать, интуитивно довериться сердцу.

Евгений Михайлович — вот такой человек, которого люблю сердцем. Всякие мелкие разногласия, разночтения, нюансы — дело житейское, в конце концов, «Отцы и дети» — и о нас. Пардон за пафос и патетику, мы плечом к плечу прошли непростые десятилетия, а теперь, когда «о душе пора подумать», не по своей воле угодили в водоворот событий и их чудовищных последствий.

Но убежден, сможем выстоять до конца: «Мы — спина к спине — у мачты. Против тысячи вдвоем!».

Мы — семья. Нанесенное Голубовскому или его домочадцам оскорбление — это оскорбление, нанесенное лично мне. Его (их) неприятности, горести, несчастья, как и радости, успехи, удачи — тоже мои, а мои — его (их). Мы всегда рядом. Как ни наивно это прозвучит, но я хочу, чтобы так было всегда.