Отложенное венчание

Евгений Геннадьевич Иванов, 2021

Может ли война помешать любви двух людей? Можно ли вернуться назад после смерти? И есть ли у Провидения свой план для каждого из нас? В далёком 1942 году Курт и Ангелика даже не подозревали о том, что ждёт их впереди и как они снова встретятся спустя годы. Об этом мой рассказ.

2

29 мая 1942 года капитан люфтваффе Курт Винтерхальтер вышел из здания штаба, расположенного по соседству с авиабазой близ Кёльна, после долгого оперативного совещания с командованием. Обсуждались дальнейшие действия вермахта на западном фронте, в частности наращивание мощи военно-воздушных сил Великобритании. С каждым месяцем англичане всё успешнее осуществляли боевые вылеты на оккупированные Францию, Бельгию, Голландию и это, конечно, не могло не привлечь внимание ставки в Берлине. Новое задание несколько обескуражило Курта. Он принимал участие в бомбардировках Лондона в 1941 и знал, что новая цель — ничто по сравнению с миллионной столицей главного врага фатерланда на Западе. Хотя тогда люфтваффе и не удалось сломить сопротивление и моральный дух Англии, но урон та понесла немалый, в чём, несомненно была и его, Курта, награждённого тогда железным крестом, заслуга. Но Мидлсбро! Что в самом деле было такого важного в провинциальном английском городишке? Ходили, конечно, слухи, что англичане строят что-то совершенно новое в авиатехнике, что-то похожее на пилотируемую реактивную ракету с крыльями, способную достичь Берлина за тридцать минут, но подтверждения этому факту разведке до сих пор добыть не удалось. Местоположение возможного строительства также оставалось тайной. Так неужели Мидлсбро? Иначе зачем было бы снаряжать шестнадцать «Хейнкелей» для бомбардировки этой дыры? Курту, однако, льстило, что именно он был назначен командиром авиагруппы, готовящейся разбомбить в пыль весь Северный Йоркшир.

«Сейчас на авиабазу, провести инструктаж своим перед ночным вылетом, а потом в город. Надо всё-таки выяснить, что там происходит с Ангеликой. Вчера по телефону она несла какую-то непонятную чушь», — подумал Курт.

Инструктаж с подробной детализацией, вопросами и ответами, согласованием пар ведущих и ведомых и прочей организационной тематикой продлился без малого три часа. Было решено, что авиагруппу будут прикрывать двадцать «Мессершмиттов-БФ109», а сами «Хейнкели-111» будут снаряжены шестнадцатью пятидесятикилограммовыми бомбами с однотонной бомбой на внешнем держателе каждый.

«Что бы там ни было, а Мидлсбро придёт конец, — гордо подумал Курт, — то, что не разнесут бомбы, добьют «Ме-109». Англичане так и не поймут, что их накрыло. А то расслабились там у себя за год без бомбёжек. Так, а сейчас в Кёльн».

Курт вырулил за ворота авиабазы на своём новом «Арди РБЦ-200». Ему нравилось ездить на мотоцикле, чем-то напоминало полёты, особенно, когда он закладывал крутые виражи на изгибах шоссе, ведущего в Кёльн. Мысли его переключились на Ангелику. Да, она ему нравилась. Даже очень. Но было это чем-то серьёзным или очередным увлечением, он не хотел себе признаваться, хотя в глубине души знал ответ. В свои тридцать два года он, высокий, красивый, статный и, что немаловажно, неженатый офицер люфтваффе, пользовался большим успехом у женщин. Собственно говоря, благодаря этим своим знакомствам и какому-то непонятному стечению обстоятельств, он и познакомился с Ангеликой. Полгода назад Курт встречался с Мариленой, профессорской дочкой, которая временами очень раздражала его своей эрудицией и всезнайством, что периодически выливалось в лёгкие подтрунивания над его «необразованностью». Как-то раз они ходили на балет, после чего Марилена, как обычно, пустилась в свои бесконечные рассуждения о мировом искусстве. Курт тупо молчал, не зная, как поддержать разговор, что вызвало серию очередных насмешек со стороны Марилены. «Ты бы хоть почитал чего-нибудь в свободное время», — прохихикала она. Что и подвигло Курта записаться в городскую библиотеку. Он отчётливо помнил тот хмурый декабрьский вечер, когда, поднявшись по ступенькам крыльца, открыл дверь и вошёл в библиотеку. В переднем зале ярко горел свет и в отдалении, за стойкой, Курт со спины увидел девушку, перебирающую карточки в выдвижном ящике каталога. «Там, кажется, и надо записываться», — подумал Курт и подошёл к стойке. «Ангелика Кирхнер. Библиотекарь» — гласила табличка на шкафчике с каталогами.

— Добрый вечер, фройляйн! — достаточно громко произнёс Курт. Девушка вздрогнула от неожиданности и резко обернулась.

— Добрый вечер, герр офицер! Извините, я не очень хорошо разбираюсь в званиях. Чем могу Вам помочь? — спросила она.

— Капитан. Капитан Курт Винтерхальтер. Я бы хотел записаться к вам в библиотеку.

— Очень хорошо. Заполните, пожалуйста, этот бланк, а я пока выпишу Вам читательский билет.

Заполняя анкету, Курт украдкой изучающе смотрел на девушку. Среднего роста, миловидное лицо, голубые глаза и прямые, льняного цвета волосы до плеч. «Стоит познакомиться поближе», — решил Курт. Забирая читательский билет, он, как бы невзначай, коснулся руки девушки.

— Большое спасибо, Ангелика! Вы мне очень помогли, — Курт внимательно посмотрел в её голубые глаза, и Ангелика густо покраснела.

— Не стоит благодарности, герр капитан. Это моя работа. Что Вас интересует? — уставившись на поверхность библиотечной стойки, спросила она.

— Балет…, — ответил Курт.

Месяц спустя ни о балете, ни о Марилене Курт больше не вспоминал. Ангелика занимала всё его свободное время. Роман начался бурно, Курту не составило большого труда очаровать девушку. Выяснилось, что ей двадцать лет, и уже год она работает в городской библиотеке. Родители её держат книжный магазин, где отец работает переплётчиком, а мать продавцом. Младшая сестра Эльза, которой недавно исполнилось шестнадцать, учится в сельской школе-интернате, куда родители отправили её из соображений безопасности. И вот теперь Курт выжимал полный газ из своего «Арди», чтобы увидеться с Ангеликой до того, как настанет час «икс» для очередного боевого вылета. Курта мучали доселе незнакомые, а потому непонятные ему чувства. Ангелика притягивала его, как магнит, чего не было с другими его девушками. Он ощущал странную зависимость от проницательного взгляда её голубых глаз, особенно когда она, лёжа в его объятиях, исподлобья смотрела на него. «Что это? Любовь? Да нет, не может быть, она совсем ещё девчонка, сама не знает, чего ей надо, — гонял одни и те же мысли у себя в голове Курт, — В конце концов надо как-то объясниться».

Погода была хорошая, поэтому встречу они назначили в парке. По пути Курт остановился у цветочного магазина, чтобы купить Ангелике розу. Она очень любила, когда он дарил ей розы того особенного, дымчато-розового оттенка. Уже издали он увидел её, сидящую на скамейке с какой-то книгой в руках. Книга лежала у неё на колене, указательный палец правой руки заложен между страниц. Ангелика, казалось, была в глубоких раздумьях.

— Привет, — быстрым шагом подойдя к ней, сказал Курт, — это тебе.

— Привет, спасибо! — Ангелика взяла розу и поцеловала его.

— Пройдёмся? — предложила она.

— Давай. Ну, что там опять стряслось? Ты что-то вчера говорила по телефону, но я так и не смог понять, что к чему. Всё в порядке с родителями, с сестрой?

–Да-да, с ними всё хорошо. Я должна тебе кое-что сказать, Курт. Что-то важное. Важное для меня. Для нас.

— Да, конечно, говори, дорогая! Что случилось?

Ангелика остановилась и, повернувшись, вплотную подошла к Курту. С такого близкого расстояния он почувствовал, как под дуновением ветра её волосы касаются его лица, и ощутил тонкий аромат духов, подаренных им Ангелике две недели назад. Она в упор, исподлобья смотрела на него снизу вверх, и Курт почувствовал, как приятный холодок пробежал по его спине под пристальным взглядом её голубых глаз.

— Курт…, — начала было она, но замолкла.

— Да что же в самом деле происходит? Что случилось? — в сердцах воскликнул он.

— Курт, я беременна. У нас будет ребёнок.

Он поперхнулся на полуслове и в неверии наклонился к Ангелике, схватив её руками за плечи.

— Это правда? Ошибки быть не может?

— У меня была задержка, я сходила к врачу и тот подтвердил. Четыре недели, Курт. Нашему ребёнку. Ему уже четыре недели.

Глаза Ангелики набухли от слёз. Она прижалась к Курту, тихо всхлипывая.

— Курт, что мы будем делать? Что ты решишь? Ты же знаешь, что я лютеранка. И что скажут мои родители, когда узнают? Как я буду жить? Мы даже не обвенчаны. Ты даже не представлен моим родителям, как мой жених! — всхлипы перешли в открытое рыдание.

Курт вдруг ясно осознал, что любит эту девушку. Что ему не нужна никакая другая, и что он хочет быть с ней и с их ребёнком.

— Так, успокойся, всё будет хорошо! Мы пойдём к твоим родителям, и я попрошу у твоего отца твоей руки. Мы поженимся. И обвенчаемся. Или и то, и другое, как там у вас в церкви делается.

Рыдание постепенно прекратилось. Ангелика вытерла глаза платочком и опять исподлобья посмотрела на Курта.

— Ты знаешь, послезавтра из интерната приезжает Эльза. Их отпустили на неделю навестить родных. Я скажу родителям, что хочу представить им своего жениха. Вся семья будет в сборе, ты со всеми познакомишься.

— Хорошо, дорогая. Я буду занят пару дней. Послезавтра позвоню тебе в библиотеку, и мы обо всём договоримся.

Курт проводил Ангелику до дома. По пути она весело щебетала о том, какое имя выбрать, если будет мальчик, какое, если девочка. Как они будут венчаться в церкви, и какое платье лучше выбрать для неё, а какое для Эльзы, как подружки невесты. Курт слушал щебетание Ангелики, и радость предстоящих событий постепенно растворялась, словно в чёрной воде омута, от осознания того, что ему предстояло сделать этой ночью. Война — сейчас это слово, как стервятник, выискивающий падаль, кружило в его голове.

На углу, не доходя до её дома, они расстались. Курт обнял Ангелику, и та на секунду крепко прижалась к нему. «Я буду ждать твоего звонка послезавтра», — сказала она прощаясь.