ЧП

Алики Пирамида, 2021

Нештатная ситуация на космической станции благополучно разрешается. Но на следующий день один из космонавтов слышит странный звук…

1.

— Что-то сломалось.

— Сломалось? — переспросил Игорь.

— Звук поменялся.

Игорь сосредоточенно вслушался. На космической станции никогда не бывает полной тишины. Системы жизнеобеспечения создают непрерывный «белый шум», привычный, заученный от и до. А сейчас он поменялся.

— Что-то вибрирует.

— Я не слышу, — ответил Игорь, притягивая себя к переборке.

— У стола звук четче. Послушай. Что-то разболталось.

Игорь легонько оттолкнулся от стенки и вернулся к столу.

— И здесь ничего не слышу.

***

— Ты куда? — устало спросил Игорь.

Был вечер, работы в грузовом отсеке были приостановлены. Игорь расправлял пристегнутый к потолку спальный мешок.

— Надо найти поломку, — ответил я.

Я тоже хотел спать — распорядок дня у космонавтов четкий, но иногда отступление от правил просто необходимо.

— По-моему, нет никакой вибрации, — зевая, ответил Игорь.

Он был, в сущности, неплохой человек. Ответственный. Коммуникабельный, добрый — других в космонавты не берут. Жизнь в тесном замкнутом пространстве, бок о бок, на протяжении длительного времени, требует особых психических качеств, но в случае с Игорем с неконфликтностью несколько перестарались.

— Хорошо, — сказал я, — но я ее слышу.

Игорь пожал плечами и принялся забираться в спальное место.

— Не задерживайся, — посоветовал он мне, и закрыл глаза.

Я вернулся к столу — тонкий вибрирующий звук никуда не делся.

***

На стене был прикреплен пионерский значок и маленький красный флаг. Тотемы Игоря. Едва ли он был коммунистом, да и пионером тоже — по возрасту не попадал. Но к советскому прошлому относился трепетно. Он романтизировал космонавтику, космос и советские достижения в этой области.

— Ты что, так и не ложился? — спросил меня Игорь, его отросшие взъерошенные волосы нелепо колыхались.

— Я ищу поломку, — сообщил я ему, — ее ведь надо найти?

— В центр уже сообщил?

— Да. Велели искать.

Игорь вздохнул, пристроился рядом и обвел взглядом извлеченные наружу связки проводов.

— Что ты с ними делаешь? — спросил он.

— Ищу поломку, — повторил я.

— Все еще вибрирует?

— Да.

Игорь снял одну из стенных панелей и принялся проверять скрытый за ней прибор. Он делал все как положено. Методично. Педантично. Он был умелым и ответственным человеком. Но на лице его было написано нежелание, неверие — он явно считал мое занятие бесполезным. Что, в общем-то, было странно. Ведь только вчера у нас была нештатная ситуация из-за разболтавшегося винта, и не когда-нибудь, а во время выхода в открытый космос. Все было очень серьезно.

— Если хочешь, можешь идти обратно, спать, — сказал я Игорю.

— Нет, — помотал он головой, — я тебе помогу.

Несколько минут прошло в молчании, гул приборов и шорох открываемых панелей — это все, что было слышно. Игорь, видимо, сердился, что из-за меня ему пришлось прервать сон, впрочем, виду он не подавал.

— Почему ты держишь это здесь? — спросил я, тыкая пальцем в пионерский значок.

— Просто так, — пожал плечами Игорь.

Он едва бросил на меня взгляд — полностью погрузился в дело. Молодец.

— Я, знаешь, не испытываю теплых чувств к советскому прошлому, — сказал я.

— Правда? — вежливо переспросил Игорь, — я не знал.

— Это была секта. Они там вещали про воинствующий атеизм, но атеистами не были ни разу. Именно поэтому так много людей вступило в коммунизм — не потому, что им религия надоела, а потому, что коммунизм, как религия, был проще и предлагал награду здесь и сейчас, а не когда-то там на небесах. И, как любая секта, на своих обещаниях они и погорели.

— Я не коммунист, — пояснил Игорь, закрывая одну панель, и принимаясь за другую, — и не атеист. Нашел что-то?

Он вопрошающе посмотрел на меня.

— Нет, — ответил я, отодвигаясь от переборки. — Никак не могу понять, откуда идет звук. Скорее всего, поломка серьезней, чем мы думали.

— Тебе надо поспать, — голос Игоря, с головой нырнувшего внутрь очередного аппарата звучал приглушенно, — ты иди, ложись, а я продолжу поиск.

— Хорошо.

Я оттолкнулся от стола, и вплыл в соседний отсек. Мой спальный мешок крепился к стене, отвязав удерживающие его ремни, я залез внутрь. Залез, прислушался — и понял, что в еле заметную, на самой грани слышимости вибрацию, вплетается почти беззвучный треск.

Конец ознакомительного фрагмента.