Трое на пути в Хель-Гейт

Евгений Владимирович Кривенко, 2021

Конец XXI века. Мир после войны, разъединенный смертельно опасными Темными зонами, с распавшимися странами, люди в которых пытаются выжить. Мир, где вольготно себя чувствуют эмиссары зла, и который скатывается к еще более мрачным временам. Но находятся и те, кто мечтает о едином и более гуманном мире. Вдохновленные идеей отца о Великой северной магистрали, которая объединит Российский союз и другие свободные страны севера, его дочь и сын берутся за реализацию этого замысла. Им подсказано, где найти средства – крупнейшее месторождение платины таится в глуши Якутии.Но смогут ли они освоить это месторождение и построить магистраль: врагов не счесть – люди и не только люди? Есть и таинственные помощники из другого мира, однако все равно, герои то и дело на грани жизни и смерти. А они молоды, мечтают о любви и счастье. И они находят любовь, только смогут ли сохранить ее посреди отчаянной борьбы за строительство магистрали и с врагами? Но, несмотря на всё, они изменят этот мир!

6. Кэти

Ночью в Магадане, после изнурительного дня в «Northern Mining», ей приснился сон. Хотя скорее, это был не сон, а видение в той зыбкой реальности, где обычно виделась с Сильвией.

«Долго тебя не было, — сказала Кэти. — Муж? Дети?»

«С этим более-менее, — улыбнулась Сильвия, хотя лицо казалось усталым. — Я почувствовала, у тебя неприятности?»

«Уже позади», — ответила Кэти. А мимоходом подумала: «Да, укатали Сильвию семейные горки. Раньше была куда восприимчивее».

«Я видела сон, — вздохнула Сильвия. — Это из будущего. Ты у входа в пещеру, или скорее это рудник. Он уходит глубоко, слишком глубоко в темноту. В будущем его будут называть Хель-Гейт⁵. Я не могу различить, выйдешь ты из него или нет. И мне страшно…»

Лицо Сильвии отдалилось и померкло, и только странное название еще какое-то время звучало в ушах: Хель-Гейт… Хель… Гейт… Хель…

Из Торонто часто звонила в Усть-Неру и порой просила Толумана показать вид из окна. В Колымский край пришла осень, горы утратили скудный зеленоватый покров и укрылись серыми плащами облаков. Обычно Толуман сидел в своем кабинете наверху офисного здания, где еще шла отделка. Обходились без 3D, большой изогнутый дисплей и так создавал иллюзию, что Толуман сидит по другую сторону стола.

— Итак, большая платформа еще не прибыла? — недовольно спросила она.

— Должны привезти из Сиэтла к концу навигации, — ответил Толуман. — Здешние смогли доставить только ангар в разобранном виде, а бульдозеры доползли своим ходом. Зимой платформа на воздушной подушке все равно бесполезна, будет только снег разметать. Задействуем ее летом, по бездорожью. Буровая у нас на гусеничном ходу, и перегоним в ноябре, когда болота замерзнут, а больших морозов еще не будет. Для техники уже собирают ангар, там перезимует. Рядом поставили балок для жилья.

— Хорошо, тебе виднее. А… — Кэти запнулась и окинула взглядом кабинет. — Ты уверен, что нас не прослушивают?

Толуман пожал плечами. — Я пригласил специалистов из фирмы в Магадане, связанную с Братством. Они посоветовали устроить в здании круглое помещение, которое защитят от прослушивания. Я так и сделал: первый этаж рабочий, второй — мини-гостиница, а на третьем круглая надстройка, разделенная на три сектора. Один из них твой. Они же вставили специальные стекла в рамы и проверили всю аппаратуру. Конечно, за спутниковый канал связи и шифрование не отвечают.

— Ладно… А как идет работа?

— Бульдозеры проложили серпантинную дорогу в цирк. Геологи ведут изыскания, а рабочие начали пробивать разведочную штольню. У них только перфораторы, взрывчатку применяют осторожно, так что дело идет медленно. Но, судя по геофизическим данным, можем выйти к верхней части месторождения. Однако добраться до основного рудного тела можно только бурением.

Кэти задумалась: — В общем, как и предполагали. Жаль, что я смогу приехать только зимой. Перелет через Китай долгий, а прямые рейсы Ванкувер-Магадан только планируются… Да, есть новости о том покушении?

— Никаких, — вздохнул Толуман. — Кто-то устроил тем двоим побег, но кто, выяснить не удалось. В милиции по-прежнему считают, что покушение могла устроить конкурирующая компания. Ну, с которой у «Northern Mining» был конфликт из-за месторождения олова. Но доказательств у милиции нет.

— В общем, всё опять списали на русскую мафию, — констатировала Кэти.

Она еще раз осмотрела кабинет, камера следовала за взглядом.

— У тебя и диван есть, — весело сказала она. — Приглашаешь Элизу?

— Вообще ее не видел, — скучно ответил Толуман. — И на звонки не отвечает. Сплю здесь, когда работаю допоздна.

— Ты особо не огорчайся, — ехидно сказала Кэти. — Ты знаешь, я пробовала выпытать у Сильвии хоть что-то, больно странная эта девушка. Но та наотрез отказалась отвечать, как обычно бывает, когда я влезаю в дела рогн.

— Элиза не рогна, — нахмурился Толуман. — У нее серые глаза, а не голубые, как у рогн… — Подумал и мечтательно добавил: — Дымчато-серые.

— Ну-ну, — сказала Кэти.

Пришлось навестить и родного брата, как-никак совладелец семейных акций «Trans-Zone». К этому визиту готовилась тщательно, и поехала с охранником. Тот позвонил, ворота открылись, и по полукруглой дорожке машина подъехала к входу. По ступеням сошла девушка, несмотря на осеннюю промозглость в легком кимоно с цветастым узором.

— Добро пожаловать, госпожа, — приветливо сказала она по-английски.

— Привет, Юкико, — буркнула Кэти. — Брат дома?

— Ожидает вас. — Девушка открыла дверь, ожидая, пока гостья пройдет. Когда попыталась снять с нее пальто, Кэти передернула плечами и сняла сама.

Миновав холл с мебелью под старину, поднялись по роскошной деревянной лестнице. Не удержалась от вздоха: вот как надо жить, а у тебя руки до меблировки не доходят. Ивэн ожидал в своем кабинете, обшитом дубовыми панелями. Поднялся из-за солидного стола (зачем он ему?) и мимолетно поцеловал сестру в щеку.

— Спасибо, Юкико, — сказал он. — Пока можешь сесть. Хотя… — он повернулся к Кэти: — Чай или кофе?

— Лучше чаю, но позже. Есть деловой разговор.

Ивэн покосился на Юкико. — Она нам не помешает. — И добавил тоном приказа: — Забудь все, что услышишь!

— Ладно, — поморщилась Кэти.

Брат стал вальяжнее: холеное лицо, косой пробор в черных волосах. Невольно сравнила его с Толуманом — у того лицо худое и порой дерганое. Сама же и загнала: не живет спокойно, и другим не дает.

— Ну, о чем речь? — Брат снова сел за стол, а Кэти утонула в глубоком кресле.

— Завтра заседание правления «Trans-Zone», — с легким раздражением сказала она. — Мне нужен твой голос по вопросу финансирования завода в Магадане. Им необходимо новое оборудование, чтобы не сорвать график строительства перехода через Тёмную зону.

— А зачем это тебе? — небрежно спросил брат. — Не хватает доходов с вольфрамового рудника? Ведь участок тебе одной достался.

— Мы уже говорили об этом, — сердито сказала Кэти. — Ты не смог бы найти общий язык с рогнами. Мало кто может.

— Ну да. Ты, да папочка. Кстати, я прочитал в финансовых новостях, что ты отхватила еще и участок в этом… Колымском крае. На пару с неким Толуманом, как выяснилось, нашим незаконным братцем. Так что папа недурно провел время на Колыме.

Кэти передернуло.

— Вынуждена тебя огорчить, вполне законным. Отец оформил все надлежащим образом, так что Толуман мог даже претендовать на долю в наследстве. Просто ему это не нужно.

— Ну да, — Ивэн расслабленно вытянулся в кресле. — На Колыме есть золото, так что ты, похоже, завладела еще и золотой жилой. Меня совсем оттерла в сторону.

Кэти фыркнула.

— А ты все сидишь, да трахаешься со своим андроидом.

Тут же пожалела о сказанном, но братец умеет вывести из себя. А тот побледнел и резко выпрямился.

— Придержала бы язычок, сестрица. А то его и укоротить можно.

— Извини, — махнула рукой Кэти. — Стоит нам пообщаться, и быстро доходим до оскорблений.

— Я тебя не оскорблял, — криво улыбнулся Ивэн.

Он словно что-то обдумывал, а потом повернулся к Юкико: — Принеси мне виски со льдом. А моей сестре чая.

Девушка грациозно встала, и вскоре вернулась с подносом. Поставив его на стол, сначала налила гостье из фарфорового чайника, а когда та взяла чашку, принялась колоть лед, чтобы положить в бокал с виски. Ивэн удивленно посмотрел на нее, и это словно тронуло в Кэти тревожную кнопку — она и так сидела, как на иголках. Поэтому не была застигнута совсем уж врасплох, хотя времени среагировать тоже не было. Ловким движением Юкико перехватила рукоятку и острием кинжала ударила Кэти под левую грудь.

У Кэти вырвался всхлип, а грудь словно обдало кипятком. Чашка выпала и разбилась. Юкико с недоумением поглядела на кинжал, а Кэти успела сунуть правую руку в карман блузы. Слегка приподняв брови, Юкико занесла кинжал для второго удара, но Кэти уже направила на нее парализатор. Голубоватая вспышка, и девушка осела, зацепив поднос. Всё с грохотом полетело на пол. Ивэн вскочил, но тут же замер — дуло парализатора глядело прямо на него.

Кэти облизнула губы, ее колотило.

— Полезная вещь, кевларовая сорочка, — чужим голосом сказала она. — Так ты приготовил мне сюрприз? Ты ведь мой единственный наследник, да? А секс-боты порой убивают даже хозяев, просто сбой в программе мазохистских утех… Не двигайся! Юкико восстановлению не подлежит, искусственные нейронные сети очень хрупкие. А вот тебя ждут крайне неприятные ощущения, на себе испытала.

— Что ты, сестра! — возмущенно заявил Ивэн. — Я не собирался тебя убивать. Это действительно какая-то ошибка в программе…

— Не утруждай себя оправданиями, — огрызнулась Кэти. — Ты бы говорил так на суде, и не сомневаюсь, что с адвокатом это бы доказали. Но я не думала, что до такого дойдешь. Вот что… Завтра на голосовании ты поддержишь меня. И не только завтра. Всё записано, — она коснулась верхней пуговицы на блузе. — Аудио и видео, 3D. Если я это обнародую, тебя ждут крупные неприятности, вплоть до установления опеки, как над опасным сексуальным маньяком. Сейчас я уйду, а ты не вздумай что-то сделать. Охранник в машине следит за изображением, он оповестит полицию и сам будет здесь через пару секунд.

Она поднялась и пошла к двери. Под грудью болело, наверное будет синяк. Может, стоило оглушить братца, но ведь рука не поднимется, сколько вместе играли в детстве. А на лестнице приостановилась: почему все-таки надела кевларовую сорочку? Парализатор собиралась взять, а вот сорочка… казалось, что перебор. И вспомнилось — будто шепоток в ухо: «Надень». После этого надела, даже не думая.

Прилететь в Колымский край она смогла только зимой, в этот раз как Кэти Варламова и по делам «Trans-Zone». Предстояли испытания перехода через Тёмную зону на Колымской трассе в условиях низких температур. Минус шестьдесят градусов, таких в Канаде почти не бывает. Горы стояли дымчато-белые, деревья причудливо облеплены снегом, а мех на капюшоне парки обмерзал от дыхания.

Как отец с Рогной путешествовали по такому морозу? Легкий шорох стоял в ушах, «шепот звезд» — это замерзал выдыхаемый изо рта пар. Кэти шла по безопасному пластиковому коридору в сумраке Зоны и считывала показания контрольных приборов. Дело было слишком ответственным, чтобы доверять кому-либо. Разве что Толуману, но тот не был знаком с технологиями «Trans-Zone», да и был занят, перегоняя платформу на воздушной подушке в Усть-Неру.

— Вроде все нормально, — сказала она представителю партнерской компании из Новосибирска. Та когда-то разработала технологию по строительству пластиковых переходов, и теперь в свою очередь перенимала наработки «Trans-Zone». Обсуждались и другие совместные проекты.

— Идемте в помещение, — отозвался ее спутник. — Я вырос в Сибири, но в этих местах мерзну.

Во временном контрольном пункте было сравнительно тепло, однако снимать парку не хотелось. Сидя в подогреваемом кресле, Кэти глядела на дисплеи приборов, а во мрак Зоны один за другим уползали тяжелые грузовики. Нагрузка на пластиковое полотно, деформация сборок, уровень вторичного излучения на стыках…

— Пока всё в норме, — сказала она. — Конечно, испытания будете продолжать всю неделю. Еще никогда пластиковые сборки не нагружали так при больших холодах, в морозильной камере масштабы не те. Потом изучим графики.

По случаю завершения работ состоялся скромный банкет. С тостом выступила и Кэти, сказав, что надеется когда-нибудь проехать через всю Сибирь до Новосибирска, который ей так расхваливали. «Хотя тогда, наверное, вы откажетесь от услуг нашей компании», — с улыбкой сказала она. Ночь провела в рабочем общежитии, где для нее попытались создать какой-то уют. Яркая луна стояла над мертвенно-белыми горами.

На следующий день решила слетать на их месторождение. Пока работы приостановили и все законсервировали, но хотелось заглянуть в штольню. Тем более завтра ожидалось ухудшение погоды.

Полетела на глайдере охраны, с двумя крепкими ребятами из службы безопасности. Сначала над Колымской магистралью, а потом свернули в долину Эльги, где Кэти хотела осмотреть проложенную трассу. Как и говорил Толуман, это была скорее просека для транспорта на воздушной подушке. Снизились, по просеке побежали снежные вихри, ни следа людей. Пологий водораздел (ТНВП пройдет нормально), и наконец их речка.

У начала подъема в цирк возведен сборный ангар для техники, там должны стоять бульдозеры и буровая установка (доехала в конце ноября, хотя Толуман рассказывал о приключениях по дороге). Рядом балок — небольшой передвижной домик. Садиться здесь не стали, поднялись прямо в цирк. Туда вело подобие дороги, а в цирке только сарайчик и навес над входом в штольню, темным отверстием в склоне.

Глайдер опустился, взвеяв немного снега (он плотно слежался), и Кэти вышла. Мороз защипал лицо, но не смог забраться под куртку и термобелье.

— Пошли, — сказала она охранникам, взяла фонарь и направилась к штольне. Задержалась, чтобы оглядеться: над снежным краем плоскогорья быстро вздымались бело-розовые перья облаков — наверху дул сильный ветер, и даже сюда доносился его пронзительный свист. Вошла в штольню, сразу стало темно и тихо.

Она шла, внимательно разглядывая в свете фонаря стены. Обычные изверженные породы… а вот это не сперрилит?⁶ Хотя вряд ли, Толуман известил бы ее. Она уперлась в тупик и постояла, прикидывая длину штольни; охранники топтались сзади. Повернула обратно и приостановилась, так и не сходила в туалет перед вылетом…

— Мальчики, — улыбнулась она, — возвращайтесь. Я побуду еще немного.

Охранники затопали к выходу, а она подождала и пристроилась возле стенки. Усмехнулась: «Помечаю свою территорию». Закончив и приладив обратно многослойную одежду, пошла по штольне обратно. И как отец с Рогной управлялись с такими делами в жуткие морозы?..

Пол под ногами качнулся, раздался приглушенный грохот, и с потолка посыпались мелкие камни. Тело от макушки до пяток пробрал озноб. Что это, взрывные работы? Но здесь никого нет! Может, землетрясение?..

Она постояла, выжидая других толчков, но потом заспешила по неровному полу, и скоро оказалась у выхода. Вот это сюрприз! Все бело, яростный ветер задувает в лицо, ничего не видно… Хотя почему — вон оранжевое пятно мигает в снежном мареве. Сгибаясь под ударами ветра, она побежала к нему. Глайдер! Обломки раскиданы по снегу, и яростное пламя облизывает их. Близко не подойти из-за жара, но не видно ни человеческих тел, ни даже останков. Куда девалась охрана?

От страшной догадки подогнулись ноги. Почему она стала такой беспечной? Первое покушение не удалось, но ее враги подготовили другое. Скорее всего, охранников оглушили из парализаторов и покидали в глайдер, чтобы вывезти: зачем лишние трупы? А вот ее бросили погибать. И телефон оставила в сумочке…

Она стояла, чувствуя жар на лице, а по спине начал сползать холод. Обломки гасли, испуская едкий черный дым, и она задрожала — не столько от холода, сколько от страха. Кто ей поможет? Улетела с охраной, с надежной связью, и никто не знает, когда вернется. Она ведь просто замерзнет! Как там в стихотворении Роберта Фроста? Не погибла от огня, так погибнет от ледяного холода… Соображай! Твоя жизнь зависит только от тебя!

А почему ее саму не оглушили? Двойной разряд и, беспомощная, она быстро погибла бы от холода. Возможно, таков и был план, но разыгралась пурга и поспешили улететь — хорошо знали, что означают эти бело-розовые перья. И так мороз с ветром довершат дело… Стоп, опять не то! Надо думать, как выжить, а все остальное потом. Штольня может укрыть от ураганного ветра, но она замерзнет там… Балок! Там должна быть печка, а возможно есть связь. Всего в двухстах метрах ниже.

Всего-то?..

Бешеный ветер сбивал с ног, холод уже забрался под термобелье. Хорошо, что в вихрях снега иногда проглядывала долина внизу, и Кэти заспешила в ту сторону. Удар ветра свалил ее и покатил по плотному снегу. Задержалась у покрытого ледяной коркой валуна, кое-как встала. Вот и начало серпантина вниз, кое-где его перемело рыхлым снегом, и ноги вязли. Уже почти не чувствовала их!

Ветер ударил в бок, и она упала опять. Покатилась по склону, но к счастью угодила головой в наметенный сугроб. Заплакала от боли в ободранной щеке, от холода и отчаяния. Опять встала и побрела, всё вниз и вниз. Ветер трепал смерзшиеся волосы, шапку давно потеряла и пыталась натянуть на голову капюшон куртки. Счет падениям уже потеряла, а когда вставала, ее шатало из стороны в сторону. Как приятно было бы уже не вставать!

Склон внезапно выровнялся, и она упала на колени от неожиданности. Среди поземки обрисовалось что-то прямоугольное — балок! Неимоверным усилием воли заставила себя встать и побрела к нему. Хриплый смех вырвался из груди: а если балок заперт? Она, владелица многомиллионного состояния, замерзнет у двери как бездомная собака.

Потянула дверную ручку — та не подавалась! От отчаяния помутилось в голове, но всем телом налегла на дверь, и та неожиданно легко открылась. Смутно сообразила, что так и должно быть: если бы дверь открывалась наружу и ее занесло снегом, изнутри не открыть. Ввалилась внутрь и кое-как закрыла дверь. Сразу почувствовала облегчение, пронизывающий ветер остался снаружи. Огляделась: в мутном свете из оконца видно несколько кроватей с одними матрасами, но больше никаких вещей…

Печь!

Непослушными пальцами она открыла дверцу: внутри лежат дрова и растопка, тут же коробок спичек. Волна благодарности к Толуману на миг согрела ее, наверняка он позаботился. Неимоверное трудно оказалось достать спичку. Еще труднее чиркнуть ею о коробок, уронила несколько спичек и не было сил подобрать. Наконец пламя охватило растопку, а потом занялись дрова. Кэти огляделась — но больше дров нет. Невдалеке должен быть лес, но нечего и думать выйти под яростные удары ветра, искать где-то в снегу деревца…

Она взяла с одной кровати матрас, легла на другую кровать (как хорошо, что больше не надо идти!) и попыталась накрыться матрасом. Плох в качестве одеяла, и все еще колотит от холода — язык откусить можно. Ничего, печь сейчас разгорится, и станет тепло… Вот уже теплее, и только редкие судороги пробегают по телу. А теперь жарко, но пошевелиться нет сил, да и не хочется. Она больше не чувствует тела.

Она спала?.. Надо немедленно встать, иначе замерзнет! Скидывает матрас и садится. Приятное тепло, ни следа недавнего холода.

ГДЕ ОНА?

Это не балок! Она сидит на роскошной кровати, перед ней стол с горящими свечами, ручки комода и шкафов отсвечивают золотом, а стены уходят высоко в темноту. Кое-где на них висят картины, и она встает, чтобы рассмотреть их. От слабости подкашиваются ноги, и она хватается за спинку стула. Вся дрожа, садится на него.

Раздается стук, где-то в темноте есть дверь

— Войдите, — машинально говорит она.

Холодом тянет по комнате, и входит женщина в черном длинном платье. От испуга сжимается сердце: это что, смерть? Но тут же узнает Рогну. Лицо строже в этот раз, но спокойно. Глаза чуть светятся голубым, и на груди голубой камень — сапфир?

— Здравствуй, Кэти, — говорит она. — Ты на развилке пути. К избранным является старшая рогна или сама Владычица, но тебя выпросила я.

Зубы у Кэти постукивают от страха.

— Где я? — спрашивает она.

— Ты в вечном доме своей души, вдали от мирских забот. Можешь остаться здесь навсегда. Тебя никто не будет судить, а снаружи ждет удивительный мир.

Что за дом? И зачем ей другой мир?..

— Я смогу вернуться? — спрашивает она, и голос дрожит

— Если выйдешь через эту дверь, возврата не будет.

Отец указал путь в волшебную страну, а она сбежит? Несмотря на слабость, возмущение охватывает ее.

— Нет! Отец был бы недоволен. Он ушел так рано, а у него осталась мечта. Кто кроме меня осуществит ее?

— Что же. Я горжусь тем, что знала твоего отца. Ты достойная дочь. Тогда мы попутешествуем. Твое тело на пороге смерти, и дух почти свободен. Я упросила старшую рогну, чтобы она стала проводницей, и для нас не будет закрытых дверей. Она обещала сопровождать нас три раза.

— Подожди, — в испуге говорит Кэти. — Ты сказала: «на пороге смерти»? Я еще могу умереть?

— Я сказала, что ты на развилке. Ни я, ни старшая рогна не смеем вторгаться в твою судьбу. Судьбы людей ткут сами люди, и сейчас твоя жизнь зависит от других. Скажу только — если выживешь, тебя ждет сюрприз.

Становится жутко, но Кэти пытается взять себя в руки.

— Ладно, — вздыхает она. — Вечно вы, рогны, темните. — И оглядывает свою одежду: вся изорвана. — Мне надо что-то другое, не являться же в этом на людях.

— Да, публика будет изысканная, — со смешком говорит Рогна. — Погляди в шкафу.

Кэти тянет за ручку шкафа (похоже, она из чистого золота!). От обилия нарядов перехватывает дух.

— Я советую это, — Рогна достает роскошное платье из малинового бархата. — Прекрасно подойдет к твоему изумруду.

— Я ведь оставила его в сейфе, — удивляется Кэти, но тут же видит изумруд рядом с другими своими драгоценностями. Некоторые словно туманятся, один особенно великолепен, и она протягивает к нему руку…

— Не стоит, — говорит Рогна. — Это те, что у тебя еще будут.

— Будут? — Становится чуть спокойнее: значит, она не умрет. Ну и в диковинное место она попала. Не зря отец говорил, что здесь страна чудес.

— Тут есть ванная? — спрашивает она.

— Конечно, — улыбается Рогна. — Не спеши.

Она приняла душ, наслаждаясь обжигающе-горячей водой, закуталась в халат и полежала на оттоманке (а обстановка роскошная!). Силы как будто вернулись, надела платье и изумруд. Офигеть! Элегантная дама — с холодными зелеными глазами, в малиновом бархатном платье и с королевским изумрудом на груди смотрела на нее из зеркала.

Вошедшая Рогна одобрительно кивнула: — Ты производишь впечатление. Тебя запомнят.

— И куда теперь?

— Первое путешествие будет не дальним, Алмазный чертог ведь в Якутии. Точнее, как бы под ней. Сама я не могу попасть туда, но на тебе изумруд — ключ к подземному царству. Выйдем через другую дверь.

Дверь открывается в коридор. Вырублен в скале и похож на штольню, куда заходила недавно. Но тут в стенах горят огоньки, а пол, похоже, из мрамора.

— В Якутии месторождения лучшего в мире мрамора, — говорит Рогна. — А в стенах, ты сама знаешь, что это.

Да уж, чтобы бриллианты были натыканы в каменную стену!.. Светлеет, мягкий золотистый свет льется из арки.

— Яркое освещение здесь недопустимо, — снова комментирует Рогна. — люди ослепли бы. Впрочем, людей здесь еще не бывало. Да и я впервые.

Она подает Кэти руку, и они проходят под аркой. Кэти шатает, как от удара, а сердце трепыхается в груди — так вот почему Рогна взяла ее за руку.

По стенам льются каскады света. Потолок немыслимой красоты, весь в алмазных гранях. Только на полу могут отдохнуть глаза — он из дивного мрамора, и по нему вьются прозрачные золотистые змейки.

Сколько все это может стоить? Она чуть истерически не смеется. Безмерно!

Свет начинает тускнеть. Вовремя, а то в глаза будто набился песок. Она видит стол, к счастью почти обыкновенный (всего-то из малахита!) и стулья вокруг него. Возникает столб жемчужного света, из него выходит женщина. Высокая, черноволосая, в длинном серебристом платье без единого украшения. Зачем они, когда украшением является все вокруг? Лицо красивое и холодное.

Рогна слегка кланяется.

— Здравствуй, Хозяйка алмазных чертогов. Действительность превосходит все описания.

— Здравствуй и ты, — отвечает женщина (голос, как перезвон серебряных колокольчиков). И глядит на Кэти.

Та тоже неловко кланяется.

— Я хотела видеть носительницу моего изумруда, — говорит Хозяйка, — и попросила Рогну привести тебя. Твой отец был моим гостем, желанная гостья и ты.

Она поводит рукой. Четыре девушки в золотистых нарядах и с подносами появляются из стены. Одна ставит на стол темную высокую бутылку и бокал перед Хозяйкой, двое по бокалу и блюду с фруктами перед гостями, четвертая ставит то же перед пустым стулом. Разливают вино по бокалам.

— И не только поэтому, — продолжает Хозяйка алмазных чертогов. — Давно пора вас познакомить. — Она снова делает жест рукой.

Из стены выходит молодой человек. Темноволосый, с неловкой улыбкой, самоцвет на темной рубашке. Похож на Ивэна, ее брата… От догадки у Кэти перехватывает дыхание.

— Это Морион⁷, твой брат. — Сдержанное веселье слышится в голосе женщины. — Вот уж не думала, что так выйдет.

Кэти не удается сдержать истерический смех.

— Я уже… недавно… встретилась с неожиданным братом, — чуть не всхлипывает она. — Похоже, отец не скучал в своих странствиях.

Она спохватывается. Элегантная дама в королевском наряде, сидит перед Хозяйкой подземного мира (Кэти хорошо помнила краткий рассказ отца о его приключениях здесь, и теперь понятно, почему он был коротким) — и при этом хохочет, как девчонка.

— Извините, — сказала она, стараясь принять невозмутимый вид. — Слишком все неожиданно.

— И ты извини. — Хозяйка чуть посмеялась, хотя смех был холодноват и походил на пересыпание бриллиантов. — Я одинокая женщина, а твой отец был привлекательным мужчиной.

Морион невозмутимо подошел, наклонился, и Кэти запоздало сообразила подать руку для поцелуя.

— Садись, — кивнула Хозяйка сыну. — У нас почти семейная встреча, чего со мной пока не бывало. За это выпьем.

Она первая поднесла бокал к губам, и Кэти последовала. Вино будто наэлектризованное, теплый ток пробежал по телу, и оно откликнулось легкой болью, словно онемело и теперь отходило от холода… Холод? Откуда это воспоминание о морозе?..

Она отбросила эту нелепицу. До чего забавно, пьет вино с двумя любовницами отца и очередным братом! Действительно, нет ничего тайного, что не стало бы явным. Кэти повернулась к Мориону:

— Вы… — она спохватилась. — Ты учишься?

— Да. Окончил гимназию в Белогорье, а сейчас в университете. — Голос был холодноват и спокоен.

Действительно, тоже похож на отца. Слегка выдаются скулы, серо-голубые глаза, и только волосы черные, как воронье крыло — это наверное от Хозяйки.

— Пришлось отдать его в обучение в людской мир, — вступила та. — Конечно, не ваш. У меня свой.

— Да, отец немного рассказывал… — пробормотала Кэти. — Очень немного, — осторожно добавила она.

— Ты умная женщина, — снова коротко рассмеялась Хозяйка и помолчала. — Я надеюсь, вы с Морионом еще встретитесь, ключ от моего мира у тебя, — она кивнула на изумруд. — Достаточно слегка постучать им по горной породе. И против обыкновения я не делаю тебе подарка, это сделает мой сын, когда встретитесь снова.

Беседа продолжалась недолго, Хозяйка встала первой, следом остальные. Идя по освещенному бриллиантами коридору, Кэти сказала Рогне:

— Мне понравился и этот брат. Он изящен в движениях, хотя несколько замкнут. Толуман более открытый.

Рогна вздохнула: — Много синяков себе набьет. Хорошо бы ты осталась рядом.

— А разве?.. — удивилась Кэти. Но Рогна заговорила уже суровее:

— Второе путешествие длиннее. Хотя расстояние и время будут сокращены. Ты увидишь то ли закат империи, то ли рождение новой, в которой тебе, возможно, предстоит жить.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

5

Хель (др.-сканд. Hel) — в германо-скандинавской мифологии повелительница мира мёртвых (Хельхейма). Gate (англ.) — ворота

6

Важный рудный минерал платины

7

Морион — черная разновидность дымчатого кварца