Трое на пути в Хель-Гейт

Евгений Владимирович Кривенко (2021)

Конец XXI века. Мир после войны, разъединенный смертельно опасными Темными зонами, с распавшимися странами, люди в которых пытаются выжить. Мир, где вольготно себя чувствуют эмиссары зла, и который скатывается к еще более мрачным временам. Но находятся и те, кто мечтает о едином и более гуманном мире. Вдохновленные идеей отца о Великой северной магистрали, которая объединит Российский союз и другие свободные страны севера, его дочь и сын берутся за реализацию этого замысла. Им подсказано, где найти средства — крупнейшее месторождение платины таится в глуши Якутии.Но смогут ли они освоить это месторождение и построить магистраль: врагов не счесть — люди и не только люди? Есть и таинственные помощники из другого мира, однако все равно, герои то и дело на грани жизни и смерти. А они молоды, мечтают о любви и счастье. И они находят любовь, только смогут ли сохранить ее посреди отчаянной борьбы за строительство магистрали и с врагами? Но, несмотря на всё, они изменят этот мир!

2. Тёмный инок

Он долго был непонятно где, а потом очнулся другим. Чужими мосластыми руками вытаскивал какую-то девочку из фургона, а еще один, послушник в сутане, еле удерживал ее за ноги. Девочка явно ослабела — заплаканное лицо, вытаращенные голубые глаза и заклеенный скотчем рот на миг вызвали жалость. Но это прошло при взгляде на искусанные руки. У послушника вид и того хуже: лицо в волдырях, сутана обгорела.

— Держи ее! — прохрипел другой. Как клещами сдавил одну руку маленькой пленницы, а послушник схватил вторую.

Оставалось втащить девочку на паперть храма, и тут это произошло. Воздух сгустился, замерцал, а в лица ударил холодный вихрь. Впереди появилась женская фигура: черный плащ, изможденное лицо, яростные голубые глаза.

Голос будто скрежетал по стеклу: — Отпусти ее, тёмный инок! Ты зашел слишком далеко.

Он содрогнулся, но тут же пришел в себя.

— Не вздумай отнять рук! — приказал послушнику. — Если перестанешь касаться маленькой ведьмы, тебя сожгут в один миг. А так старшая побоится, что огонь перекинется на их отродье.

Удерживая девочку, он повернулся к старшей рогне:

— Мы не причиним ей вреда. Только доставим в монастырь, чтобы спасти ее душу. Уйди с дороги!

Рогна не двинулась с места. Другой приказал в микрофон на вороте: — Двое сюда! Уберите старую каргу.

Из фургона выпрыгнули двое. Эти были не в монашеских одеяниях, а в форме и с кобурами на поясах. Лица бледные от страха, из-под фуражек стекают капли пота.

— Конечно, ты можешь сжечь их, — с вызовом сказал другой, — но я позову еще. Сколько невинных людей ты посмеешь убить?

— Среди вас нет невинных, — голос прозвучал как свист пурги, — но ты рассчитал верно, Тёмный. Только берегись причинить ей больший вред. И будь проклят!

— Спасибо, — серьезно отозвался тот, и опять холодный ветер хлестнул по лицу. Фигура в черном плаще исчезла, а двое поволокли девочку по ступеням храма.

Не совсем обычного храма: два неосвещенных придела по сторонам центрального, а над ним крест с тремя горизонтальными перекладинами.

Девочку вздернули на ноги перед приоткрытыми царскими вратами. Над ними изображение бога Саваофа, Повелителя воинств — в белом одеянии и на облаках. Справа от царских врат — Христос с земным глобусом в одной руке и мечом в другой, а слева женщина в синем одеянии, со скрытым капюшоном лицом. Не крестясь, тот, кого назвали тёмным иноком, склонил голову.

— Ты сказал: «Ворожеи не оставляй в живых»³. Хотя твои законы не соблюдаются ныне, и мы вынуждены не лишать колдуний жизни, но одну мы привели, дабы покаялась.

Он толкнул девочку на пол и придавил спину, чтобы лицо уткнулось в каменные плиты. Тонкие ребра прогнулись под его ладонью, и он надавил сильнее, пока девочка не захрипела… Потом с неохотой вздернул ее на подгибающиеся ноги.

— Забирайте!

Двое в темном возникли из-за колонн и потащили девочку куда-то вниз. Появился другой мужчина, тоже в темном балахоне, но с золотой цепью на груди. Он убрал в складки одежды планшет, по которому следил, как отняли у родителей и увезли маленькую рогну.

— Приветствую, господин магистр, — поклонился инок.

— Неплохо, — сказал тот. — Ты прошел первую ступень посвящения, одним демоном станет меньше. Протри отметины от ее укусов спиртом, вдруг заразны. — Он подал фляжку, а другой рукой сделал повелительный жест, и послушник исчез.

Посвящаемый смочил из фляжки носовой платок и вытер им кровь, а затем сделал несколько глотков, мерно двигая кадыком. Магистр безразлично глядел, потом повернулся к левому изображению и чуть наклонил голову.

— Тебе пора узнать скрытое от непосвященных, — сказал он. — Это изображение второго лика Единого. Древние евреи почитали женскую ипостась бога, Шехину, но потом забыли о ней, а христиане и подавно. Они почитают Святого духа, хотя разве бог Саваоф не дух? Она скрывает свой лик, и мы не поклоняемся ей.

Слегка склонился перед изображением Христа.

— Когда-нибудь Ты придешь судить мир, но пока сидишь одесную Отца, и мы сами вынуждены вершить суд. Прости нас, если ошибаемся.

Отвернулся и приказал: — Идем!

Повернули налево — тут изображений нет, а пандус уходит вниз. Магистр помедлил:

— Троица слишком далека от нас, и мы почитаем ее формально. Наши повелители ближе к людям, и сейчас ты встретишься с ними.

В проходе сумрак, на стенах красноватые язычки несколько свечей. Три других придела под землей.

В первом из них нет горящих свечей. Холодноватое мерцание исходит из ниши, где как живой стоит мужчина в темном одеянии, с обнаженным мечом в руке. Магистр низко кланяется.

— Темный воин, — шепчет он. — Христос вручил ему меч, когда вознесся к Отцу.

Посвящаемый низко кланяется и почтительно говорит: — Приветствую тебя, покровитель нашего ордена. Я выполнил Твое поручение. Позволь и далее служить тебе устами и мечом.

Вдруг проекция оживает: темная фигура вытягивает меч и касается лезвием плеча инока. Тот содрогается и клонится все ниже, пока не упирается лбом в каменный пол. Трехмерное изображение постепенно меркнет, и справа озаряется помещение со столом и несколькими стульями. По другую сторону дверной проем, задернутый красной тканью. На этот раз магистр не трогается с места.

— Две другие ступени посвящения ты пройдешь один. Помни, что Владыки могут явиться тебе лично.

Посвящаемый кивает и, пройдя через помещение, откидывает завесу. Здесь тоже нет свечей. Черный стол, а за ним, в алтарной нише, светится изображение нагой женщины, лишь слегка прикрытой длинными волосами. Призывно глядя из багрового сумрака, она одной рукой, с зажатой в ней красной розой, касается низа живота, а другой отстраняет с выпуклых грудей водопад темно-каштановых волос. Губы полураскрыты как карминовые лепестки, глаза светятся колдовским зеленым огнем.

— Приветствую тебя, госпожа Лилит, — склоняется перед ней посвящаемый. — Позволь служить Тебе, приводя к поклонению других людей.

Что-то меняется. Из ниши словно накатывает багровая волна, проситель отшатывается… и вдруг перед ним стоит женщина — а ниша пуста. Женщина касается его красной розой.

— Сними свой дурацкий балахон, — требует она, и голос пронизывает как пламя. — Ляг со мной.

Она откидывается на черном алтаре, а мужчина кое-как расстегивает балахон и ложится сверху. Когда начинает двигаться, женщина охватывает его шею своими волосами. Движения все быстрее, и все туже стягивает Лилит удавку своих волос. Глаза посвящаемого выпучены, из горла вырываются всхлипы, а глаза Лилит горят свирепым зеленым пламенем. Наконец сдавленный крик вырывается у мужчины, и Лилит отбрасывает его, так что падает со стола на пол. Изо рта свешивается ниточка слюны. Все гаснет.

Темнота, только слышно хриплое дыхание. Потом сзади падает красноватый свет, мужчина шевелится, с трудом встает и идет к выходу. Уже нет ни стола, ни стульев. Узкий проход идет вниз, и посвящаемый спускается к проему, который на миг вспыхивает зловещим синим огнем.

Странно, это уже не помещение, а некий лес с черными стволами деревьев, и земля усыпана пеплом. На фоне мертвых сучьев возникают два глаза — желтых, с вертикальным зминым зрачком — и тут же гаснут. Посвящаемый ковыляет к одному из деревьев, скидывает балахон и прислоняется к стволу спиной. На шее висит веревка, а в руке появляется нож.

— Приветствую тебя, повелитель Рарох, — хрипло говорит он. — Позволь служить тебе своим разумом и мечом.

А следом вонзает в грудь нож — так, что лезвие проходит под левой грудной мышцей и показывается с другой стороны. Проделывает это же справа, а потом втыкает нож в дерево. По животу стекает кровь, но несмотря на это, мужчина протягивает сквозь раны веревку, заводит руки назад и пытается завязать веревку так, чтобы притянуть себя к стволу. Зубы оскалены, руки мучительно двигаются, и наконец это удается. Посвящаемый повисает на дереве, но снова берет нож и надрезает себе живот от пупка вниз. Теперь крови больше, она стекает по вялому пенису и струйкой падает в пепел. Голова мужчины бессильно падает на грудь, похоже он теряет сознание…

Темнота, потом снова брезжит красноватый свет. Посвящаемый лежит на черном ложе, грудь и живот перевязаны. Перед ложем стоит магистр, на золотой цепи кровавые отсветы.

— Жаль, — говорит он. — Ты прошел почти все испытания на магистра, но пожалел крови, ее натекло слишком мало. Даже если бы вытекла половина, тебе сделали бы переливание. А так Рарох недоволен. Пока получишь ранг адепта первого ранга, как-никак тебя приняли Темный воин и Лилит. Отправишься в отдаленный, но важный для нас регион, чтобы строить форпост Империи и храм. И возможно, благосклонность Рароха вернется к тебе.

— Нет!.. — Лежащий выгибается в отчаянном крике, но вопль переходит в болезненный кашель. Все меркнет…

Примечания

3

Библия, Исх. 22:18