Трое на пути в Хель-Гейт

Евгений Владимирович Кривенко, 2021

Конец XXI века. Мир после войны, разъединенный смертельно опасными Темными зонами, с распавшимися странами, люди в которых пытаются выжить. Мир, где вольготно себя чувствуют эмиссары зла, и который скатывается к еще более мрачным временам. Но находятся и те, кто мечтает о едином и более гуманном мире. Вдохновленные идеей отца о Великой северной магистрали, которая объединит Российский союз и другие свободные страны севера, его дочь и сын берутся за реализацию этого замысла. Им подсказано, где найти средства – крупнейшее месторождение платины таится в глуши Якутии.Но смогут ли они освоить это месторождение и построить магистраль: врагов не счесть – люди и не только люди? Есть и таинственные помощники из другого мира, однако все равно, герои то и дело на грани жизни и смерти. А они молоды, мечтают о любви и счастье. И они находят любовь, только смогут ли сохранить ее посреди отчаянной борьбы за строительство магистрали и с врагами? Но, несмотря на всё, они изменят этот мир!

5.Толуман

Он проводил взглядом красно-синий самолетик и задумался. Не решился сказать Кэти, что на него напали в этом бараке, у сестры и так сложилось неважное впечатление о России. Что же он услышал: «не тот» или «не та»?.. Память в прямом смысле отшибло. Хорошо еще не убили, а лишь стукнули по темечку. Вообще, чувствуется профессиональный подход, в отличие от бандитов, что встретились во время путешествия с отцом Маркелом — те сразу начали палить. Похоже, что-то нужно именно от Кэти.

Ладно, пока ничего не предпримешь, что же делать пару дней? Ах да, Элиза… Всю неделю был занят и не звонил. Та тоже помалкивала, небось стесняется из-за помятого глайдера. Как у нее дела с экзаменом на права?

Позвонил, и Элиза откликнулась сразу. — Думаю, что готова. Не проверишь меня?

— Хорошо, — согласился Толуман (даже не заметил, что она тоже перешла на «ты»). — На том же месте?

— Ага! — радостно откликнулась Элиза.

Толуман из любопытства запросил местоположение абонента, но то оказалось скрыто.

Глайдер Элизы голубым камешком упал с неба, и Толуман улыбнулся: форсит девочка. И принарядилась: темно-синее платье с жакеткой — впрочем, сегодня было почти тепло.

Погонял ее по тренировочным заданиям, все правильно. «Змейка» и разъезд в узком месте (Толуман опять рискнул своим глайдером) — и тут хорошо.

— Молодец, — сказал он. — Позвоню в ГАИ, может сегодня примут.

Дежурил Палыч. — Приезжайте, — сказал он. — Делать все равно нечего.

В отделении усадил Элизу за руль тренажера и нахлобучил шлем ВР.

— Поехали!..

Толуман вышел на улицу: первый действительно теплый день, хотя на горах еще не стаял снег. Пожалуй, завтра можно слетать и на рыбалку, в этот раз подальше… Наконец появилась счастливая Элиза, размахивая пластиковой карточкой.

— Сдала с первого раза! — гордо объявила она. — Спасибо.

Отпраздновали в ресторане, правда без кумыса. От котлет Элиза отказалась, а строганину из любопытства попробовала. — Довольно вкусно, — без особого энтузиазма сказала она. — А ты далеко живешь?

— Рядом. Если хочешь, зайдем.

С чего это Элиза напрашивается в гости?

Девушка с интересом глядела на невзрачные дома поселка, а по квартирке Толумана прошлась, как и Кэти — все оглядывая. Увидела женское платье на спинке стула.

— Ты женат?

— Нет, — Толуман поколебался. Кэти не хотела, чтобы узнали об их родстве, хотя после визита в администрацию это вряд ли останется тайной. — Одной знакомой.

— А… — Элиза поскучнела и отбыла, не попив чаю

Толуман смотрел, как она ведет глайдер по улице, уже на законных основаниях. Где-то за городом опять поднимется в небо, и куда?..

Следующий день провел скучно, на рыбалку не полетел. Сидел за компьютером, вымеряя профили высот по речным долинам. Не хотелось выглядеть в глазах Кэти профаном. Элиза не звонила, да и зачем он ей теперь?.. Получалось, что путь по долине Эльги, а потом Адычи длиннее, чем с Индигирки, но доступнее из-за меньшего перепада высот. Тем более, на старых картах там был показан зимник.

Этим он и поделился с Кэти, когда та прилетела, опять на воздушном такси. Видно, денежки и в самом деле остались.

— Хорошо, — хмуро сказала она. — Завтра полетим на разведку. А то мне надо обратно в Канаду.

Утром снова оделись по-рабочему, прошли над трассой «Колыма» и свернули направо по долине Эльги. Река с песчаными островами текла по широкой долине, и бывший зимник лишь местами угадывался среди леса. Иногда был виден отчетливее — полоса грязи с лужами воды. Миновали остатки строений — то ли лагерь сталинских времен, то ли золотопромышленной артели.

Свернули на север по одному из притоков Эльги, пересекли лесистый водораздел и оказались на Адыче. Горы стали выше, и вокруг смерклось — или были уже в Лимбе, или из-за хмари, заволокшей небо. И тут вполне можно было расчистить дорогу для ТНВП. Наконец достигли долины, над которой нависали обрывы их плоскогорья. Сначала она была пологой, а потом начинался крутой подъем в ледниковый цирк. На дне лежало озеро, куда спускались конусы осыпей. Толуман посадил глайдер на берегу.

— И за это мы отдали два с половиной миллиона? — вздохнула Кэти, оглядывая скалы, по которым сползал туман.

Толуман был озабочен другим: — Если будем пробивать штольню из цирка, дорогу сюда придется вести серпантином. Без бульдозеров не обойтись, но все же приемлемее, чем в той долине.

— Скорее всего, штольню поведем отсюда. — Кэти разглядывала карту на планшете. — Над цирком как раз высшая точка плато. И верхняя граница аномалии где-то тут, посередине склона.

— Затащить сюда буровую будет непросто, — усомнился Толуман. — Хотя есть и на гусеничном ходу.

— Доставим платформой на воздушной подушке, — отмахнулась Кэти. — В Магадане у «Northern Mining» есть две. Только морока будет ее сюда пригнать. Вот этим и займешься. Да и место для бурения еще надо определить.

Пошли к утесам. Толуман делал замеры, а Кэти лазила по камням — красное пятнышко куртки на фоне мрачных обрывов. Туман опустился ниже, начало моросить

— Где-то тут будем пробивать разведочную штольню, — сказала Кэти, вернувшись, — но сначала надо провести точные геофизические измерения. Это уже работа для геологов. Ну, вроде определились. Можно возвращаться, а то холодно.

Действительно, промозглый холод забирался под одежду. Но когда вылетели из горной долины, посветлело. Увидев остатки строений, Кэти указала вниз.

— Давай спустимся. Хочу поглядеть, что это было. Да и перекусить пора.

Внизу обнаружились остовы бараков и проржавелые бочки. Толуман пнул одну ногой, и та рассыпалась в прах. Потемневшие бревна из лиственницы сохранились лучше. На фоне унылого пейзажа глайдер Кэти казался инопланетным кораблем. И здесь опускался туман.

— Похоже, бараки еще сталинских времен, — сказал Толуман. — Заключенные мыли золото. Я видел остатки таких лагерей, когда возили на экскурсии из Усть-Неры.

— Золото и платина часто сопутствуют друг другу, — задумчиво сказала Кэти, — но из того месторождения не должно быть выносов, там другая речная система.

— Ты прямо профессионалка, — Толуман стал доставать из багажника контейнер с обедом. — А может, полетим дальше? Не нравится мне этот туман…

Он не договорил. Над головой взревело, небо словно обрушилось на голову, и крышка багажника ударила по темени так, что перед глазами заплясали огненные круги. Ощутил, что вокруг бушует воздушный вихрь, а потом все померкло…

Очнулся от хлестких ударов по щекам, замычал и с трудом открыл глаза — перед ними плавали какие-то пятна. Затылок болел, и Толуман хотел потрогать его, но обнаружил, что не может пошевелить рукой. Зрение постепенно сфокусировалось.

Он сидит на земле, привалившись к стене барака. Ноги связаны веревкой и, похоже, руки за спиной тоже. Неподалеку у стены полулежит Кэти, тоже связанная, а перед ней стоит невысокий мужик с рябым лицом. Второй отходит от Толумана, потирая ладонь.

— Ну, будешь говорить, сучка? — спрашивает конопатый. — Чего здесь искали?

Второй встает рядом — худощавый, лицо землисто-серое. Тонкие губы кривятся:

— Мы тебя распялим и поимеем, а потом будем засовывать в… кое-что поострее, — в руке появляется нож. — Говори!

Кэти поворачивает голову и сплевывает, похоже ей тоже досталось. Наверное, глайдер преследователей вынырнул из низкой облачности и упал прямо на них, сбив вихрем от турбин. И это явно бандиты, хватает таких на Колыме.

— Золото, — отвечает Кэти. — Отпустите, вам тоже хватит.

— Врет, — с сомнением говорит конопатый. — Эту долину всю обшарили.

— Тебе это надо, Рябой? — Его сообщник как будто потерял интерес и скучающе поигрывает ножом. — Будешь корячиться, намывая золото?

— А ведь правда, Серый, — отвечает тот, кого назвали Рябым. — Золото нам без надобности. Надо сделать дело и уматывать. Только дай я с ней позабавлюсь.

Он наклоняется и начинает расстегивать куртку Кэти. Та извивается, но не может освободить рук — те примотаны веревкой к бревну. Толуман тоже дергается — бесполезно!

— Постой, — говорит Серый — Ты кондом припас?

— Зачем? — Рябой начинает ржать. — Забеременеть она не успеет.

— А затем. Если трупы не сгорят, могут сделать вскрытие и найдут в ней твою сперму. Все равно, что оставишь визитку. Зачем нам это?

— Надо же, — Рыжий чешет голову. — Не подумал.

— С тобой это бывает, — хмыкает его собеседник.

Кэти как будто чуть опомнилась.

— Послушайте, — говорит она. — Я дам вам денег. Много денег, вы в жизни столько не видели.

Конопатый выжидающе смотрит на Серого, но тот качает головой.

— Не выйдет, сестренка, — с сожалением говорит он. — Нам после этого не жить. — И поворачивается к напарнику. — Чего стоишь? Ищи, что нам надо.

Затем подходит к Толуману. Тот слушал, скрипя зубами, но ничего не мог сделать. Просить и умолять бесполезно, он встречал таких людей с тусклыми глазами убийц, словно в них вселились души палачей, витавшие на Колыме со времен сталинских лагерей. Серый сплевывает:

— Совсем забыл…

Он обшарил карманы Толумана (в нос шибануло дешевым одеколоном) и вытащил телефон. Вернулся к Кэти и сделал то же самое. Положил ее телефон на камень и ударил по нему булыжником, такая же участь постигла телефон Толумана. Потом бандит сложил осколки в карман и стал ходить взад и вперед, пиная гальку. Что же делать?! В глайдере Кэти есть радиомаяк, по нему их легко найти. Только зачем будут искать, улетели ведь на целый день? А вот если удастся нажать кнопку тревоги…

Наконец вернулся Рябой.

— Нашел! — радостно объявил он. — Место что надо. — И подошел к Кэти: — Сама пойдешь, сучка, или поволокем? Тогда и мордашку испортить можем.

— Сама пойду, — буркнула Кэти.

Развязав ноги, ее схватили под руки и повели куда-то. За все время она так и не поглядела на Толумана. И верно, какой с него прок?

Спустя некоторое время вернулись за ним.

— У тебя тоже есть выбор, чувак, — скучно сказал Серый. — Или бьем по яйцам, пока не взвоешь, или мирно идешь куда надо.

— Я пойду, — сумрачно сказал Толуман.

«Ну, я вам сейчас покажу!»

Когда повели, тоже крепко взяв под руки, улучил удобный момент и сделал шаг пошире, будто переступая кочку. Не касаясь ногой земли, резко ударил каблуком назад, по голени конопатого. Тот взвыл и выпустил руку Толумана, а он изо всей силы толкнул шедшего слева Серого, и оба покатились по земле. Не вступая в драку с двумя противниками сразу, Толуман вскочил и бросился к глайдеру. «Сайгу» достать не получится: руки связаны, да и не успеет. Но можно нажать тревожную кнопку, хоть носом…

Однако добежать не дали. Серый нагнал волчьими прыжками и рванул за связанные руки так, что Толуман кубарем покатился по земле. Следом несколько раз саданул ботинком в поясницу, грязно ругаясь. Но когда, прихрамывая, подбежал конопатый и тоже стал пинать Толумана по ребрам, остановил:

— Сломанные ребра нам на хрен нужны. Вот привяжем, побьешь, но аккуратно.

Беглеца вздернули на ноги. Серый встал сзади, и Толуман почувствовал нажатие сквозь одежду и холодный укол в поясницу.

— Выкинешь еще фокус, всажу перо в почки, — пригрозил Серый. — Так что иди, и не дергайся.

А конопатый харкнул Толуману в лицо и потащил за собой.

За прогалиной с бараками начался лес, и Толумана завели в чащу, где земля была завалена буреломом. Там сидела Кэти, привязанная к высохшей лиственнице. Толумана пихнули к корням другой и тоже привязали. Прежде чем снова связать ноги, конопатый с силой пнул Толумана в промежность. Дикая боль, словно тело пронизал электрический ток…

— Хватит, — приказал Серый, — дуй за канистрой. — И стал собирать хворост.

Толумана затрясло: понял, что их ждет. Когда набралась куча ветвей, подоспел конопатый с канистрой.

— Может, сразу навалим на них дров, плеснем бензина, и дело с концом?

— Нет. — Серый достал зажигалку. — Все должно выглядеть натурально. Парочка притомилась и решила отдохнуть у костерка. Задремали, а огонь-то и разгулялся…

Давно не было дождей, сегодняшняя изморось не в счет, и лес стоял сухой. Хворост разгорелся сразу, на Толумана пахнуло теплым дымом. Серый спрятал зажигалку и кивнул напарнику: — Ступай, поджигай лес. Только для нас проход оставь.

Он подошел к Кэти, та отчаянно выгнулась и стала выкрикивать ругательства (по-английски, и Толуман понимал лишь общий смысл). Серый покрутил головой:

— Хоть бы выражалась по-русски, бля…

Да, едва ли отец обучал Кэти русскому мату. Толуман скрипнул зубами: он что, сходит с ума? В лицо уже дохнуло жаром.

А Серый достал парализатор, навел на Кэти и небрежно нажал спуск. Девушка дернулась в последний раз и обмякла. Серый стал срезать веревки, аккуратно сматывая их и пряча в карманы куртки. Если найдут обгорелые трупы, никто не догадается, что были связаны.

Появился конопатый (за его спиной уже гудело пламя) и с сожалением глянул на обмякшую Кэти. — Эх, такая баба даром пропадает.

— Ничего, в Магадане снимешь телку, — пожал плечами Серый. — Хотя… мы уже будем в Таиланде.

За его спиной взвился столб пламени — огонь с завыванием охватил сухую лиственницу. Серый повернулся к Толуману.

Беззвучный удар. Темнота…

Его как будто волокли куда-то. Он закашлялся, грудь раздирало от едкого дыма. Вокруг стояли треск и гул. С трудом разлепил ресницы, похоже они обгорели. Назад, раскачиваясь, отступал пылающий лес. Толуман хотел повернуть голову, чтобы посмотреть, кто его тащит, но это не удалось, только шею закололо тысячью иголок.

Ну да, оглушили из парализатора, но шок уже проходит. Вдруг Толумана отпустили, и верхняя часть туловища упала на землю. Он увидел растрепанные волосы и испачканное сажей женское лицо. Элиза!

Та повернула голову, на измазанной щеке трепетал багровый свет. — Сейчас! — прохрипела она. Глаз вспыхивал красным угольком, и девушкой казалась ведьмой, вынырнувшей из огня преисподней. Толуман хотел заговорить, но язык еще не слушался, а Элиза нырнула обратно в ревущую стену из дыма и пламени.

Появилась, таща за собой Кэти, и за ними тут же рухнуло горящее дерево. Толуман попытался встать, но упал обратно, не почувствовав удара о землю. Элиза снова оказалась рядом: лицо румяное от пламени, а щеки в разводах — слезы тут же высыхали от жара. Опять назад уплывал горящий лес, и над собой Толуман видел пламенеющее, грязное и прекрасное лицо Элизы. Она бережно опустила его голову, и кинулась назад за Кэти.

Стиснув зубы, Толуман заставил себя встать. Тело зудело, мышцы дрожали от напряжения и уколов бесчисленных игл. Не было сил, чтобы помочь Элизе, он мог только брести, едва не падая на тошнотворно раскачивающуюся землю. Но кусты проплывали мимо, а пламя злобно гудело сзади, не нагоняя и лишь накрывая волнами смрадного дыма.

Под ногами оказалась галька — они вышли из горящего леса! Толуман свалился на нее, с наслаждением ощутив щекой мокрые камешки. Рядом, задыхаясь, упала Элиза.

— Какая она тяжелая! — сипло выговорила она.

По телу Толумана в последний раз прошли судороги — и отпустили, паралич прошел! Видимо, помогло страшное физическое напряжение. Он кое-как сел. Кэти отходила от паралича медленнее — она скорчилась на гальке, ее всю трясло. Наконец привстала. Вид был еще тот — вымазанная сажей, с обгоревшими волосами, и тем не менее Элиза завистливо сказала:

— Вы красивая.

Кэти гневно глянула на нее, а Толуман с трудом выговорил:

— Познакомьтесь. Это Кэти, моя сестра. А это…

— Элиза! — радостно объявила девушка. Кэти подперла рукой подбородок, вглядываясь в нее.

— С-спасибо, — сказала она, язык тоже заплетался. — Без вас мы бы сгорели.

Пламя ревело, жар обдавал лица, и Толуман встал. — Отойдем подальше. — Он помог Кэти подняться и та, опираясь всей тяжестью на его руку, заковыляла рядом.

— А к-как же бандиты? — спросила она.

— О них не беспокойтесь, — скучно сказала Элиза, и Толуман насторожился.

Стали видны остатки бараков, а возле них целая парковка: желтый глайдер Кэти, рядом какой-то незнакомый, наверное бандитов, и голубой — Элизы.

— Не смотрите вправо! — быстро сказала она.

Естественно, Толуман и Кэти дружно повернули головы. Несколько секунд глядели, а потом Кэти согнулась, и ее стало рвать на гальку. Толуману тоже стало нехорошо.

Возле барака в красных лужах валялись какие-то куски. Было бы непонятно, что это такое, если бы среди них не глядела тусклыми глазами оторванная голова с конопатым лицом.

— Ох, не могу!.. — простонала Кэти. Толуман обнял ее за плечи и повел к глайдеру. Там достал канистру с водой, и стал лить ей на руки, а та, содрогаясь, полоскала рот и умывала лицо.

— Извините, — жалобно сказала Элиза, — я же просила не смотреть туда.

— Кто это с-сделал? — зубы Кэти стучали.

Но Элиза плотно сжала губы, и по щекам опять потекли слезы, делая их еще грязнее. Сердце Толумана сжалось, он порылся в карманах и нашел носовой платок (к счастью свежий, перед Кэти не хотелось выглядеть неряхой).

— Спасибо, — пробормотала Элиза, вытирая платком слезы. — И уже тверже добавила: — Извините, я не могу сказать.

А у Толумана замерло сердце: вспомнил огромного черного пса, вышедшего из леса по дороге в Ольчан.

Кэти немного успокоилась. — Ладно, замнем. А откуда ты узнала, что мы в беде?

Не любила она церемонное русское «вы».

— Звонил этот… — Элиза глянула на Толумана, — ты его называл Палычем. В милицию позвонили из «Northern Mining», не могут найти некую Лору Моуэт. Милиции было не до этого, какая-то драка на трассе, но Палыч вспомнил, что ты работаешь с этой Лорой. Поскольку ты не ответил, он перезвонил мне. Я оставила номер, когда сдавала на права. Но ты мне тоже не отвечал, и я забеспокоилась. Хорошо, что в телефоне осталась метка твоего последнего местоположении… — и она робко улыбнулась Толуману.

Не помнил, что разрешил отслеживать себя… Но голова еще болела, опять наглотался дыма. Снова заговорила Кэти:

— Лора — это я. Деловой псевдоним. А не знаешь, кто звонил из «Northern Mining»?

— Этот… чудное имя, оканчивается на «скотт».

— Прескотт, — констатировала Кэти. К ней отчасти вернулось самообладание. — Странно, а я…

Она осеклась. — Ладно. Еще раз спасибо, Элиза. Мне надо в Усть-Неру. Отмокну в ванне, потом к врачу, хотя серьезных ожогов вроде нет, а затем в парикмахерскую. Может, соорудят хоть какую-то прическу. Ты с нами?

— Нет, я полечу домой, — грустно сказала Элиза. — Мне тоже надо привести себя в порядок. До свидания.

Она поглядела на Толумана, и он неожиданно для себя шагнул к ней и поцеловал в испачканную щеку, соленую и со вкусом сажи.

— Спасибо. И до свидания.

Кэти хмуро глядела, как голубой глайдер растворился в серых низких облаках, а потом повернулась к Толуману.

— Даже не знаю, стоит ли говорить, — сказала она, — но иначе ты можешь наделать глупостей.

— Ты о чем? — удивился он.

— Она влюблена в тебя по уши, не видишь? Откуда она взялась?

— Просто свалилась с неба, — ошарашено сказал Толуман, — когда я был на рыбалке. А с чего ты взяла?

— Мужчины… — вздохнула Кэти. — Она меня сразу приревновала и жутко обрадовалась, когда узнала, что я твоя сестра. И чем ты ее приворожил? Уж наверное не являлся голый, как передо мной?

— Всего-то угостил ухой из хариусов, — сказал Толуман.

Кэти покачала головой. — Не знала, что уха из хариусов такое приворотное зелье.

— И что мне теперь делать? — угрюмо спросил Толуман.

Кэти невесело рассмеялась:

— Милый, делать с ней ты теперь можешь что хочешь, только презерватив не забудь.

— Ну, знаешь!.. — вырвалось у Толумана.

Кэти покосилась на него: — Извини. Твоя сестра бывает грубовата, выросла в финансовых джунглях. Да еще сегодняшнее приключение. Кто же устроил на меня охоту?.. А к ней… Главное, относись бережно. Если она тебе безразлична, не подавай вида. Она какая-то наивная, явно не училась в канадской средней школе.

— Может, и наивная, — сказал Толуман. — Только сама видишь, что стало с бандитами.

— Да уж, — вздохнула Кэти. — Кто же это с ними управился? Догадки есть?

— Кое-какие есть, но говорить пока не готов.

«Откуда ты, Элиза? Почему черные псы охраняют тебя?»

Когда поднялись в воздух, стало видно, что пожар охватил прилегающую к реке часть леса, но вряд ли пойдет дальше: с обеих сторон тянулись галечные косы, видимо намытые при добыче золота.

Толуман включил автопилот: голова еще болела, а хотел разобраться в ситуации. Кто же на них напал? Похоже, это те двое, что преследовали на белом глайдере в день прибытия Кэти. Белый глайдер то ли в ремонте, то ли решили замаскироваться и взяли другой. Из-под ареста могли сбежать: арестованных содержат не так строго, как в тюрьме. Раз его не стали убивать в бараке — значит, охотятся именно на Кэти. Сейчас его просто хотели устранить, как нежелательного свидетеля. Но кто тогда стрелял по нему в горах, те двое вряд ли уже оправились? И кто устроил пожар в гостинице?..

В общем, голова разболелась еще сильнее, но с Кэти своими соображениями поделился. Та всю дорогу молчала, временами разглядывая лицо в зеркале.

В Усть-Нере высадил Кэти и отправился в милицию. Вопреки опасениям, их не стали подозревать в убийстве: как выяснилось, видеорегистратор глайдера продолжал работать и заснял часть происшедшего. Только после появления Элизы по экрану будто мазнуло темное пятно, запись оборвалась, и больше на карте памяти ничего не было… На следующий день пришлось слетать с милицией на место происшествия: помог собрать куски растерзанных тел (хорошо, что привык разделывать оленей), а на полосе земли возле пожарища медэксперт сделал слепок отпечатка большой собачьей лапы. Похоже, псы (или это был только один) сопровождали Элизу в горящий лес, иначе как бы она нашла бы Кэти и Толумана?

Ночью спал плохо, но утром Кэти никуда не торопилась. Попросила Толумана приготовить омлет, а сама сидела перед зеркалом, походя на стриженого мальчика и обрабатывая лицо кремами. Толуман свои волдыри обрызгал спреем.

— Значит так, — сказала она после завтрака. — Заканчиваем здесь дела и летим в Магадан, а через пару дней я отправлюсь в Канаду. Я забыла, ты на каком курсе института?

— Перешел на четвертый, по специальности горное дело. И еще курс по дорожному строительству.

— Сойдет. Я создаю в магаданском филиале «Northern Mining» отдел под условным названием «Адыча», и делаю тебя его начальником. На тебе прокладка трассы к участку и доставка техники. Еще нужны геологи, чтобы начать разведку месторождения. Может, переманишь кого с прииска «Первомайский»? И начни строить приличное здание под офис в Усть-Нере вместо того клоповника. Вопросы финансирования и твоей зарплаты обговорим в Магадане.

Толуман покачал головой.

— Ну, ты деловая женщина.

— Я так кручусь годами, — недовольно сказала Кэти. — Пора и тебе привыкать, на кого мне еще положиться? Так что у тебя будет мало времени для романа с Элизой. Да и в самом деле, что ты будешь с ней делать? Жениться тебе рано, а как любовница она не годится, слишком юная и наивная.

Толуман хмыкнул: — И тут у тебя деловой подход.

Кэти только фыркнула.