Избранник смерти

Евгений Валерьевич Решетов, 2023

Смерть… её сила жжёт изнутри мои глаза, которые без страха смотрят на непривычные пейзажи дореволюционной Российской Империи, встретившей меня кровавым конфликтом двух семей магов. Я попал в самый центр этого противостояния. А ведь помимо него где-то во мраке прячется таинственный кукловод, приведший меня в этот мир. Он скалит зубы и тянет к моему горлу холодные пальцы. Но я не привык играть по чужим правилам и смиренно ждать смерти… Мы ещё посмотрим, кто из нас будет дьявольски хохотать, упиваясь своей победой.

Глава 4.

Дождь лил как из ведра чуть ли не до самого вечера и утих только когда по серо-стальному небу стали опасливо красться первые сумерки. Тут-то и решено было наконец-то ехать в Петроград. Да, на ночь глядя, но столица раскинулась не так уж и далеко от Гати.

Перед самым отъездом Илья Макарович поманил меня пальцем и встал возле окна, выходящего во двор.

— Вы что-то хотели, сударь? — спросил я, глянув за окно. Там слуга рьяно крутил «кривой стартер» машины Всеволода. А сам маг уже сидел за рулём в кожаных водительских крагах.

— Верно. Ты, Андрей, раз уж в Петроград собрался, то прими от старика совет. Можа он тебе пригодится. Живёт в столице некий граф Владислав Иванович Чернов. Шибко сильный и известный мастер смерти. В университете преподаёт. Очень уважаемый человек. Годков двадцать тому назад мне выпала честь с ним познакомиться. Я тогда в одном щекотливом дельце ему помог. Но я не про то сейчас речь веду, а вот про что… Ты бы попробовал к нему на приём попасть. Он бы может и помог тебе с твоей магией: поведал бы, чего ты сам не знаешь, да и наставления какие дал.

— Благодарю. Непременно попробую перемолвиться с этим человеком.

— Ну, ступай тада. Прошка вон уже мотор завёл. Рычит этот агрегат на колёсах почище десятка медведей, — с сухим смешком произнёс старик, похлопал меня по плечу и вдруг тяжело вздохнул: — Эх-х, как же ты мне моего внука Михаила напоминаешь. Ему сейчас столько же было бы годков, ежели бы он тогда не погиб в том злосчастном дирижабле.

Я сочувствующе посмотрел на дворянина, попрощался с ним и вышел из дома с одной лишь небольшой сумкой в руках. В ней лежало только сменное нижнее бельё, помазок для бритья, футляр с запасными очками и опасная бритва — вот и всё. Мне даже не пришлось класть сумку в багажник. Я вместе с ней залез в тарахтящее авто, существенно потеснив Лаврушку. Внутри оказалось офигеть как тесно. Мои колени упёрлись в переднее сиденье, на котором сидел Лука, а левый бицепс прижался к плечу Лаврентия.

— Поехали, — пробурчал Всеволод и хрустнул рычагом.

— С Богом! — выдохнул Кантов и перекрестил лобовое стекло.

— Забавно будет, ежели автомобиль на ходу поддерживают дьявольские силы и из-за этого крестного знамения он где-нибудь сломается, — иронично сказал я и глянул на приближающиеся ворота, открытые Прошкой.

— Ха-ха, — весело хохотнул Лаврушка, а Лука бросил на меня укоризненный взгляд.

Автомобиль выехал на дорогу и начал пробираться через грязь. Мотор надсадно рычал, подвеска заунывно скрипела на кочках, а внутри пахло выхлопными газами.

Благо, когда машина выбралась, скажем так, на междугороднюю трассу, стало чуть получше. Здесь дорогу не так развезло. Однако Всеволод всё равно принялся что-то недовольно бубнить под нос. А вот неугомонного Лаврентия потянуло на разговоры.

Он с придыханием произнёс, глядя на потянувшийся вдоль дороги высокий сумрачный лес:

— Андрей, я поутру с Поликарпом поговорил, так он сказал, что та отшельница самой настоящей ведьмой была. Детей ела, а ежели путник к ней какой забредал, то она его спать укладывала, а наутро шкуру спускала и стулья ей обивала.

— Глупые суеверия, — поморщился Лука.

— Да, жила тут одна отшельница, — неожиданно подтвердил Всеволод, включив фары. Они двумя жёлтыми потоками света разогнали сгустившуюся перед машиной тьму. — Но то простая травница была, пусть и нелюдимая. Пущай Поликарп не брешет. Он горазд байки сочинять, а ежели бы ты ему чарочку налил, то услышал бы, что отшельница эта ночью в волка перекидывается и скот ворует. Но на самом деле она травки свои продавала разбитным крестьянкам, чтобы, значится, они могли плод вытравить или незапузатить.

— Да, много греха на ней было, — проговорил Кантов, перекрестился, вытащил крест из-за пазухи и положил его поверх сюртука.

— Продавала? — заинтересовался Лаврушка и посмотрел на меня. — А ты её призрак поднять можешь? У этой отшельницы явно же где-нибудь клад припрятан, раз девки к ней ходили.

— Не могу, — честно сказал я.

У самого в голове подобные мысли уже с неделю витают, но они были направлены не на конкретную старуху, а на всех призраков в целом. Вдруг один из них и правда знает, где клад зарыт? Пусть даже самый завалящий. Но я пока не мог вызывать призраков или как-то их подманивать.

— Нельзя тревожить покой усопших, — строго сказал Лука, столкнув над переносицей брови.

— А как же некроманты? — бросил младший Астафьев.

— Они властвуют всего лишь над бренной плотью, уже лишившейся души. А призраки… призраки — это другое. В семинарии говорили, что это заблудившиеся души или те у кого в мире живых остались незаконченные дела. Одни на цепи сидят, точно псы, и не могут покинуть место своей смерти, а другие свободно по миру бродят. Но все они при жизни имели магическую силу, хотя бы её крохи.

— Хватит к ночи такие разговоры вести. Накликаем ещё беду на наши головы, — проворчал Всеволод и глянул на мрачное небо, приготовившееся снова разродиться дождём.

— Глупые суеверия, — победно улыбнулся Лаврентий, ловко воспользовавшийся словами Луки. — Никого мы не накличем.

Старший Астафьев ожёг недовольным взглядом младшего. А тот непокорно вскинул голову, но дальше разговор вести не стал, посему мы поехали в молчании, слушая музыку мотора, да поглядывая на лес. А тот переменился. Из здорового и зелёного он превратился в болезненный и хилый. Чёрные стволы украшали уродливые наросты, тут и там висели бороды седого мха, а лишённые листьев ветки тянулись к небу, будто высохшие руки мертвеца, пытающегося выбраться из могилы.

— Чернолесье, — сдавленно прошептал Лаврушка. — О нём ещё больше слухов ходит, чем о той отшельнице.

— Мда-а, удивительная у нас страна. Куда ни глянь, везде есть повод для страшных сказок, — усмехнулся я и услышал забарабанивший по крыше уже надоевший до блевоты дождь.

Вскоре в мрачных небесах засверкали молнии и загрохотал гром, вызывающий зубную боль. А позади вдруг показались быстро приближающиеся фары.

— Куда он так мчится? Дорогу же развезло, да ещё она узкая. Столкнуться легче лёгкого. Полоумный! — возмущённо выдал Всеволод и стал сбавлять скорость, плавно прижимая авто к лесу.

Нас догонял грузовик с тентом, из-под колёс которого летели ошмётки грязи. И водитель даже не думал жать на тормоз. Однако он вильнул в сторону, вроде как собираясь объехать наш автомобиль, но потом резко вывернул руль и ударил бампером прямо в левую заднюю дверь машины Астафьевых.

Пронзительно заскрежетал рвущийся металл, меня швырнуло на дверь, а автомобиль закружило по раскисшей дороге. Всё слилось в один смазанный кадр: перепуганное лицо отчаянно верещащего Лаврушки, свет фар притормозившего грузовика и быстро приближающийся лес.

А вот и удар! С хрустом вылетело боковое стекло со стороны младшего Астафьева, а затем прозвучал хриплый голос Всеволода:

— Все вон из автомобиля!

Я лихорадочно открыл дверь, не удержал равновесия и грохнулся на траву. Руки по запястья ушли в грязь, а взгляд зацепился за выскакивающих из остановившегося грузовика людей. Пелена дождя надёжно скрывала их лица, но не скрывала магию. Двое незнакомцев вызвали магический туман, начавший трансформироваться в заклятия.

— За машину! Прячьтесь за машину! — заорал я и, оскальзываясь на грязи, метнулся за тачку, полубоком вставшую к дороге.

Лука рванул следом за мной, а Всеволод с Лаврушкой уже оказались за машиной. Старший Астафьев тряхнул руками, ухнул в транс и создал между нами и автомобилем тонкий бледно-голубой полукупол. Энергоструктура! Я тут же вспомнил, что любой маг с помощью своего дара мог создавать структуры, состоящие из магической энергии дара. Подобные структуры обладали плотностью, на чём и строилось их использование. Жаль, я пока был далёк от создания такой магии. Энергоструктуры стояли на ранг выше, чем простое взаимодействие с направленностью дара, будь то управление огнём, водой или, как у меня, силой смерти.

Надо сказать, что Всеволод весьма вовремя создал полукупол. Ведь спустя мгновение в машину врезалась здоровенная шарообразная энергоструктура. Она со скрежетом вмяла транспорт в дерево, а потом прямо в салон через разбившееся лобовое стекло с гудением залетел огненный шар. Он расплескался потоками рыжего пламени, принявшимися жадно пожирать сиденья. При этом несколько капель огня упали на энергоструктуру Всеволода, которая уже отбила крошево из стекла. Полукупол справился и с огнём. Но долго ли Астафьев сможет держать его? Среди нападающих, как минимум два мага, а всего их человек семь. Попахивает могилой.

— Что им нужно от нас?! Кто это?! — лихорадочно протараторил Лаврушка. Он так же, как и все мы, на корточках попятился от горящей машины.

— Всеволод! — раздался звенящий от гнева незнакомый мужской голос. — Выходи! Не прячься, как трус! Выходи и сразись со мной в честной дуэли, а не как с моим братом! И тогда никто из твоей семьи не пострадает, даю слово! Решим всё здесь и сейчас, ежели у тебя осталась хоть капля дворянской чести!

— Павел Алексеевич Петров, — узнал голос Лука, смахнул кровь с разбитой скулы и судорожно добавил: — У него девятая ступень! Ей-богу, он погубит тебя, Всеволод. Ты не сдюжишь. Он испепелит тебя своими молниями!

Старший Астафьев решительно столкнул над переносицей брови, развеял энергоструктуру и стал подниматься с одного колена. Крылья его носа трепетали от ярости, а в глазах горел огонь. Но уже через миг его взгляд потух, когда я ударил парня по затылку подвернувшейся под руки увесистой палкой. Импровизированная дубина выбила из Всеволода сознание. Он завалился вперёд, смачно хрястнулся лбом об дерево и уткнулся в траву.

— Ты чего?! — распахнул рот младший Астафьев, отправив брови в космос.

— Подыгрывайте, — хрипло бросил я и вышел из-за машины, держа руки на виду.

На дороге бесстрашно стоял высокий парень в плаще. Его прекрасно освещали вспышки молний и полыхающий автомобиль, который злобно шипел под робкими струями небесной воды. А ещё шестеро человек предусмотрительно укрылись за ближайшими деревьями, откуда и следили за обстановкой. Причём пятеро из них держали в руках наганы. Ага, значит, магов всё-таки двое.

— Этот трус послал тебя?! — презрительно усмехнулся парень. На вид ему было лет двадцать пять. Тяжёлый подбородок, играющие под кожей желваки и полыхающие чуть ли не бешенством глаза. — Он думал, что я испугаюсь мастера смерти! Да мне плевать на тебя и таких как ты! Пусть этот вахлак натравит на меня хоть легион подобных тебе ублюдков, я не убоюсь!

Петров брызгал слюной и едва не рычал. Он сейчас был в таком состоянии, что появись перед ним Господь Бог, он бы и его обматерил с ног до головы и назвал гребанным фокусником.

— Всеволод не может сражаться с вами, сударь, — холодно выдал я, пропустив мимо ушей оскорбления. — Он ушиб голову и потерял сознание.

— Вздор! Я видел, как он трусливо выпрыгивал из автомобиля, словно помойная крыса!

— Лука Анатольевич! — громко произнёс я.

Семинарист оказался сообразительным парнем. Он вместе с Лаврушкой волоком вытащил из леса безвольное тело старшего Астафьева. Его глаза были закрыты, а по лбу вместе с водой стекала кровь. Да, крепко он шарахнулся об дерево.

— Дьявол! — яростно прошипел Петров, сжав руки в кулаки. Его лютый взгляд буквально прожигал Всеволода, но дворянская честь не давала по-простецки перерезать ему глотку, да еще на глазах у стольких свидетелей.

— Придётся отложить дуэль до следующего раза, сударь, — заявил я, глянул на Луку и дёрнул бровью — мол, тащи Всеволода обратно в лес, чтоб глаза не мозолил.

Семинарист снова продемонстрировал свою сообразительность. Он понял меня правильно и кивнул Лаврушке — дескать, попёрли брата твоего.

Но тут прозвучал резкий голос Петрова, вскинувшего руку:

— Стоять! Ты, Лаврентий, иди сюда. Поедешь со мной. Будешь моим заложником, а то вдруг твой братец начнёт бегать от дуэли, как заяц от волка. А так он примет мой вызов, зная, что родная кровинушка у меня томится.

Твою мать! Вот хитрый урод!

— Не впутывайте сюда малолетнего ребёнка, сударь, — сурово проговорил я, сглотнув дождевую воду, попавшую в рот.

— Ты мне не указывай, выродок! Я сам знаю, что мне делать! Захочу и тебя впутаю! Секунданты мне сказывали, как победил Всеволод! Мой брат отвлёкся во время дуэли на твой крик! Да, да, на твой! Угораздило же тебя упасть с утёса именно во время дуэли, да ещё аккурат напротив места битвы! Ежели бы не эта досадная случайность, то мой драгоценный брат был бы жив, а этот падальщик Астафьев — мёртв. Он бы никогда не победил Игоря в честной дуэли!

Ого! Вот оно, оказывается, как, а я и не знал. Уж не по этому ли Всеволод так невзлюбил меня? Считает, что я превратил в говно его победу? Думает, что все будут говорить за его спиной, будто он победил только благодаря моему крику? Возможно. Но сейчас не время думать об этом.

— Лаврентий не поедет с вами, — решительно заявил я, продолжая вести себя исключительно вежливо, хотя внутри меня всё кипело и бурлило. — Ежели вы так жаждете дуэли, то сразитесь со мной. Я так же виноват в смерти вашего брата, как и Всеволод. Дайте мне три месяца на подготовку — и я прибуду в любое место, кое вы сочтёте подходящим для дуэли.

— Да кто ты такой, молокосос?! У тебя нет ни рода, ни племени, ни имени. Ты лишь крохотный камешек, невовремя попавшийся под ноги моего брата. Какой с тебя спрос, болезный?! — выпалил Петров, часто-часто дыша. Казалось, что его сейчас разорвёт от злости. Но, к сожалению, этого не произошло. Парень крикнул, покосившись в сторону деревьев: — Михей, Влас, приведите ко мне Лаврентия! А ежели будет сопротивляться, то силком тащите!

Из-за деревьев вышли два бородатых мужика в плащах и при оружии и двинулись через дорогу.

Глядя на них, я закричал страшным голосом, старательно сверкая глазами:

— Остановитесь, иначе мне придётся призвать силы самой Смерти! В этой земле лежат сотни тел, погибших в Чернолесье. Я призову призраков, и те поглотят ваши души! Лучше отступитесь! Не играйте с мастером смерти!

Гром поставил эффектную точку в конце моей речи, а сверкнувшая молния отразилась в моих почти прозрачных глазах. Мужики замерли как вкопанные. Их пронзил суеверный страх. А вот Петров оказался покрепче.

— Что ты мелешь, припадочный? Ты сопливый юнец! О каких силах Смерти ты говоришь? Ты сейчас не способен призвать и призрак сверчка! Михей, Влас! Чего хвосты поджали?! Приведите мальчишку!

Те сдвинулись с места и робко пошли в мою сторону. А я вскинул к грозовому небу руки и заорал, отчаянно надеясь, что Луке и Лаврушке хватит ума поглубже свалить в лес, пока тяну время:

— Призраки, духи и иные существа смерти. Придите на мой зов и обрушьте свой гнев на тех несчастных, кои пересекут эту дорогу!

Мои крики снова заставили мужиков остановиться, а в воздухе буквально зазвенело напряжение. Даже те, кто стоял за деревьями, изрядно напряглись, а кто-то даже стал читать молитву. И тут боженька решил пошутить…

Все мы забыли о том, что автомобиль пожирает огонь, пусть и довольно медленными темпами, поскольку большую часть пламени затушил дождь. Однако огонька всё-таки хватило, чтобы дать прикурить баку с топливом. Конечно, машина не подлетела выше деревьев, но бабахнула ощутимо. А нервишки не у всех оказались железными. Чей-то палец дрогнул на спусковом крючке, и грохнул выстрел, а ведь все целились именно в меня…

Моё бедро обожгла боль, а изо рта вылетел непроизвольный стон. Я рефлекторно дёрнулся и прижал ладонь к обагрившейся кровью ноге. Благо пуля всего лишь прошла по касательной, разорвав штаны и вскрыв кожу.

— Вам конец, уроды! — заорал я вне себя от ярости и каким-то чудовищным усилием воли сумел соскользнуть в транс. И тут же чуть не выпал из него, увидев вокруг себя десятки прогнивших харь с чёрными пеньками зубов, провалившимися носами и свисающими лохмами кожи, покрытой трупными пятнами.

Призраки стояли вокруг меня и заунывно тянули шелестящими голосами:

— Крови… крови… сила… дай нам крови… дай нам своей крови… сила…

Я по какому-то наитию вытянул окровавленную ладонь и коротко прошептал:

— Берите и остановите любого, кто пересечёт дорогу.

Они восторженно взревели и стали один за другим пролетать через мою руку. Кровь быстро исчезла с ладони, а те, кому не досталось моей внутривенной жидкости, обиженно запричитали. Зато другие налились… э-э-э… «вещественностью». Однако в реальном мире они не проявились. Я понял это, когда выпал из транса из-за навалившейся чудовищной слабости. Она заставила меня тяжело задышать. Ноги сами собой затряслись и стали подгибаться.

Петров же глумливо заорал, тыча в мою сторону пальцем:

— Глядите каков герой! Весь белый стоит! Разок пуганули, так сразу в штаны навалил!

Раздались неуверенные смешки, а Влас с Михеем уже без понуканий пошли по дороге. Но тут из-за деревьев вышел Лука, взял в руку крест и проговорил глубоким голосом:

— Не бесчинствуйте, люди! Подумайте о душе! Любые обиды пройдут! Что плоть? Тлен! Мой брат ни в чём не виноват! Значит, на то была воля Божья, раз смиренный раб Его Игорь погиб таким образом!

— Закрой рот, святоша! — рыкнул Петров, сплёвывая дождевую воду.

— Одумайтесь, вас покарает Господь!

Слова семинариста не остановили Власа с Михеем. Они синхронно ступили с дороги на траву и почти так же синхронно завопили от боли. Руки и ноги мужиков с хрустом оторвались от тела, словно кто-то неимоверно сильный дернул их в разные стороны. А потом по забрызганной кровью траве покатились и головы с вытаращенными в ужасе глазами и распахнутыми ртами. Но и это ещё было не всё. Плоть погибших продолжила разлетаться во все стороны, словно её рвала стая голодных волков. Хрустели кости, трещала одежда. Летела кровь и внутренности.

Прихвостни Петрова, видя такое дело, с криками бросились к грузовику, толкая друг друга.

— Куда вы, трусы! — заорал Петров, побелевший, как первый снег. Он сам неимоверно перепугался, а потому спустя миг кинулся за своими людьми. Запрыгнул в кузов и прокричал на фоне зарычавшего мотора, заведённого с помощью «кривого стартера»: — Астафьевы, вы ещё поплатитесь за это! Не ведаю какой магией вы воспользовались, но не от Бога она! Гореть вам всем в Аду! И тебе, выродок Смерти! Я так этого не оставлю! Отомщу! Отомщу!

Последнее «отомщу» прозвучало уже совсем неразборчиво, поскольку улепётывающий грузовик скрылся за пеленой дождя. Вот и славно! Я облегчённо выдохнул и глянул на Луку. А тот стоял, как памятник туземцу, впервые увидевшему белого человека.

В его глазах царил благоговейный страх, а губы шептали:

— Это как же? Это что же… я их… того? Но как? Я же дара не имею. Не проснулся он во мне. Выходит, Господь меня услышал?

На моих губах появилась усмешка, а в солнечном сплетении заныла сосущая слабость. Призраки вместе с кровью выпили всю мою магическую энергию, едва не лишив сознания. Однако мне хватило воли для того, чтобы снова ухнуть в транс. Полупрозрачных силуэтов стало ещё больше. Они слетались сюда со всего Чернолесья, поднимались из земли и носились, будто растревоженные пчёлы. Это я их всех призвал? Нет, такого просто быть не может! Тут что-то другое! Нечто иное выдернуло их с того света. Притом весьма грубо выдернуло. Движения призраков становились все более хаотичными, злыми. И мне вспомнилась Глафира. Не об этом ли она говорила?

— Андрей! — вдруг полоснул по ушам крик Луки, сквозь тело которого пролетали призраки. У них не было сил на то, чтобы причинить ему вред. Однако хлебнувшие моей крови существа вполне были способны растерзать семинарист, но пока они не делали этого, занятые останками Михея и Власа. Но как долго они ещё будут интересны им?

— Что?! — крикнул я в ответ, выпав из транса.

— Надо улепётывать отсюда. Я чувствую нечто ужасное! Аж волосы на руках дыбом встали и холодные мурашки по спине бегут!

— Где Всеволод и Лаврентий?!

— Мы тут! — донёсся из леса голос паренька.

Он вышел из-за деревьев вместе с пошатывающимся старшим братом. И последний сразу же пронзил меня полыхающим от ярости взглядом, но я проигнорировал его и кое-как побежал вдоль дороги. Астафьевы и семинарист помчались за мной, разбрызгивая ногами лужи.