Мия и голем

Ева Финова, 2021

Призвала вместо голема непонятное существо, обладающее разумом и внушительными внешними данными? Радуйся, молчи и делай вид, что всё идёт по плану!Как? Нужно выиграть турнир и не посрамить честь и достоинство рода Гибрецов? Рода основателей, рода первых призывателей? Что ж, тут уж как получится.Но постойте! Что это за чувства такие, заставляющие моё сердце трепетать при одном взгляде в его сторону? В сторону инструмента борьбы за первое место среди учеников академии. Только не говорите, что он меня тоже…Книга "Академия кристаллисков" переименована.

Глава 6. Зачисление

Горный хребет Якату. Город Сойн. Спальня дома Ллисков. Мия

Утро встречало меня рокочущим шумом прибоя, хоть и отдаленным, негромким, но таким приятным, ласкающим слух.

Сквозь приоткрытое окошко бабушкиных покоев проникало теплое светило, которое и подняло меня на ноги, будто нехотя. Увы, пришлось просыпаться. Устав отползать от него на теневую сторону кровати, я в конце концов чуть не упала на пол.

А еще к этому моменту к нам с бабулей, которая сидела и вязала в кресле напротив, присоединилась матушка.

— И как там моя младшая повзрослевшая девочка? — слегка взволнованно спросила она, буквально влетая в двустворчатые полукруглые кверху двери.

— Как, как, бессовестно спит и даже не думает вставать, — отозвалась бабуля. А я только сейчас с ужасом вспомнила вчерашний день, а еще…

— Зачисление! — выкрикнула я, кубарем скатываясь на пол, чтобы тут же подскочить на ноги. — Я же опаздываю!

— Какое зачисление? — в один голос переспросили обе дамы. Секунду спустя бабуля приподняла белесую бровь и добавила: — А как же твои планы по продолжению рода?

Матушка скрестила руки на груди.

— К слову, мне уже поступило пять предложений от благородных домов от желающих дать имя твоему первенцу.

— Какому такому первенцу, вы о чем? — удивилась я, усиленно озираясь по сторонам. Застекленные высоченные арки в вершине бабулиной башни как будто придавали полукруглой комнате воздушности и невесомости, словно я спала на крыше, если не считать цветастого мозаичного потолка над нашими головами.

Я перевела взгляд на ближайшее от бабушки однобокое ложе, и на его многочисленных пестрых подушках обнаружила темненькое платьишко с закрытыми плечами.

— О, хвала небесам! — проворчала я, когда бросилась переодеваться. — Никаких продолжений рода и прочего, мы это уже обсуждали. Я хочу поступить в академию!

— Но, но… — снова опешила матушка, а бабуля лишь усмехнулась и отложила вязание на ближайший чайный столик со словами:

— Наша девочка никак в себя не придет. Хорошо ли тебе спалось? А, милая Мия, головой нигде не ударялась? Или память отшибло?

— Ба… — возмутилась я с улыбкой. Её беззлобное подтрунивание всегда умиляло, но только не сейчас. — Я здорова и энергична, как никогда! — хоть это и была наглая ложь, потому что чувствовала я себя скорее разбитым камнем. Но об этом никому знать не положено.

— Что «ба»? А кто нарядился в белое «особенное» платье и во всеуслышание объявил о свое готовности? Увы, Мия, это ты у нас вчера прилюдно заявила о любовном марафоне за право разделить с тобой ложе.

— Что?!

— Подожди, Лиора, — в наш разговор вмешалась матушка. — Кажется, я начинаю понимать, что произошло.

Я при этом открывала‑закрывала рот, так и застыв, сжимая подол того самого «особенного» платья, которое уже начала стаскивать с себя.

— Ты, дочь, видимо, неправильно меня поняла, когда я рассказала об этом платье. — Анна Эдани, казалось, впервые в жизни выглядела смущенно, она даже немного покраснела при разговоре: — Не знаю, помнишь ли ты наш разговор про то, что его можно будет надеть лишь один раз, когда ты будешь готова…

— Да, мама, я помню этот разговор. — В подтверждение своих слов усиленно закивала, а то вдруг мне не поверили.

— Так вот, про готовность… — Мама подбирала слова. — Понимаешь ли, но речь шла не о твоем взрослении или же половом созревании, что, безусловно, тоже важно. Нет, конечно, одно без другого никуда, в общем‑то. Но…

— Ой, да скажи ты ей уже, что платье надевают перед неделей любви, когда готовы выбрать отца для своего ребенка, — бабушка взяла и рассказала, о чем же это скромно промолчала матушка в нашем давнем разговоре.

— Именно, — согласилась Анна Эдани.

У меня при этом случился маленький… но весьма ощутимый ступор, так что я попросту не сразу нашлась с ответом.

— А к‑как же п‑поступление? — вот то единственное, что пришло мне на ум в этот миг.

— Ну… — было мне ответом с обеих сторон.

— Так! Нет же! Не «ну», я хочу поступать! — взяла себя в руки и улыбнулась своим родным в надежде, что это поможет. Подумаешь, надела платье. И что с того?

— Никак, — прибила меня бабуля одним лишь только словом.

— Совсем, — потопталась на моих останках матушка. А я чуть на пол не осела от осознания собственного невезения.

— Я сбегу, — просипела в голос первую мысль, которая соизволила посетить мой изумленный мозг. — Точно! Я сбегу в академию и там меня никто не достанет! — Правда, под конец все‑таки осознала всю глубину иронии. В академии учатся и мальчики, и девочки. По сути, это единственное место, которое позволяло находиться мужчинам и женщинам под одной крышей долгое время. Но только ради обучения. В остальных же случаях нас разделяли здания, кварталы, устои общества, правила, обеты.

Поэтому даже как‑то машинально разделась, стянув с себя тряпку, которая успела испортить мне жизнь, и снова нарядиться в более привычное и довольно закрытое платье.

— А‑а… — голос мой дрогнул. — Как же академия кристаллисков? Как же планы поступить, отучиться и отправиться к морским ларгам?

— Какие морские ларги?! Ловить гигантских крабов? Ты же мне говорила, что хочешь в магические карьеры… — настала мамина очередь удивляться. Глянув на меня укоризненно, Анна развернулась и негодующе покинула комнату. И дверью хлопнула, а после секундного промедления вернулась и бросила в запале: — Всё, дочь, собирайся. Внизу тебя ждут первые претенденты, которые уже пару часов обивают пороги наших с Лиорой домов в ожидании возможности поговорить с тобой, Мия.

При этом её аквамариновые глаза полыхнули злобой, а лицо приняло упрямое выражение, которое устрашало до дрожи в поджилках. Вот я и подписала себе приговор.

— Да, мам, — ответила скорее по привычке, переводя жалобный взгляд на любимую бабулю Лиору. А она так и осталась в её‑то пятьдесят с «хвостиком» красавицей хоть куда. Ведь стоило ей появиться в любой части города, как кругом буквально закипала жизнь, а мужчины начинали ошибаться, ронять поклажу, промахиваться при работе инструментами, глядя ей вслед.

И вот сейчас я смотрела на неё и искренне надеялась на помощь Лиоры Ллиски фон Гибрец, самой умелой призывательницы, которую я знала. Уж если не она, то никто точно не в силах мне помочь в таком щекотливом вопросе, как попрание устоев общества кристаллисков, одно из которых так и осталось вне поля моего зрения, как оказалось. Я попросту о нем не знала.

— Что? Неужели тебе настолько противна мысль о продолжении рода? — бабушка скосила на меня свой хитрый взгляд, а я даже не сразу нашлась с ответом. Ведь если соглашусь, то обижу её как главную во всем роде Гибрецов, после моего деда, конечно, который сейчас пропадал неизвестно где. А если откажусь, то прямая дорога в домашнюю жизнь с пеленками, орущими детьми, ночными горшками и прочими гадостями, о которых я даже и не думала толком.

— Ба… Я хочу в академию! — выкрутилась как смогла.

— Ладно уж, поняла я и так, чего ты хочешь, пойдем. — С этими словами бабуля поманила меня к себе, а после отодвинула кресло, за которым скрывался люк к очередному потайному ходу.

Восторгу моему не было предела!

Ведь если бы Лиора решила сдать меня Анне, то повела бы через главную лестницу башни, или к грузовым платформам, которыми время от времени пользовались и сами люди, как наш старейшина. А тот вообще не особо любил лестницы. И сегодня я искренне поняла почему. Ноги, словно деревянные, меня еле слушались.

* * *

Горный хребет Якату. Город Сойн. Академия кристаллисков. Мия

Не знаю, что бы я делала без моей любимой бабушки, влияния которой хватило на то, чтобы строгие охранники академии безоговорочно пропустили нас вдвоем на церемонию зачисления. К слову, я почти опоздала. Последние претенденты, благодаря бесхитростной жеребьевке с номерками в урне, вяленько сражались на центральной арене под неустанным взором хмурого и, как я успела узнать, строгого Вилфрида Сторсо фон Дорбен. Точнее, сражались их призванные големы, а сами будущие студенты разве что в носу не ковырялись, стоя у высокого парапета трибун.

Абсолютно круглая и непозволительно большая крытая арена располагалась на задворках основного корпуса академии кристаллисков. Ведь каждый клочок земли в Сойне имел свое предназначение. А это сооружение, эдакий каменный гриб со стеклянной шляпкой, чаще всего пустовало или же использовалось для спортивных и культурно‑массовых мероприятий. Моим самым любимым делом было наблюдать сквозь прозрачный стеклянный потолок арены, стоя на крыше одной из башен дома Эдани, за студентами, соревнующимися в беге, боевых единоборствах, за сражениями големов. Сколько себя помню, всегда мечтала принять во всём этом участие.

И вот теперь, когда я была вынуждена молча ступать за бабушкой, протискиваться сквозь толпы уже студентов или еще пока абитуриентов, пришедших поступать, чуть ли не плакала от осознания, что, возможно, уйду отсюда ни с чем. Точнее, буду вынуждена заниматься домашними делами, как моя мама, вместо увлекательной учебы и соревнований.

Двое парней, мимо которых мы только что прошли, двигаясь по проходу между рядами, даже позволили себе слегка присвистнуть нам вслед. Не говоря про тихие шепотки, которые звучали с разных сторон. Ничего интересного. Мол, а это что за фифа? Студентка? Или только поступает? Но, что удивительно, большая часть встречных студентов в темно‑серой, почти угольного‑черной форме меня почему‑то знали, потому как кивали и здоровались со мной по имени. А кто‑то даже попытался подать руку для приветствия. Я сделала вид, что не заметила, и прошла дальше.

Да. Некрасиво. Но времени на праздные беседы у меня не было ничуть.

Вот и бабушка также решила, потому как не реагировала на кивки родителей, пришедших вместе со своими отпрысками, или же просто преподавателей академии.

А я все продолжала комкать юбку своего платья, нервно поглядывая то на арену, то на бабушку, которая, словно волнорез, шла вперед, заставляя всех расступаться.

И вот наконец мы добрались до какой‑то двери, отгораживающей проход в богато обставленную мебелью и задрапированную бархатными шторами ложу, в которой сейчас восседал в кресле, видимо, ректор.

— Лиора! — седовласый, импозантный на вид мужчина поднялся, нет, подскочил на ноги, как какой‑то юноша, и, слегка склонившись, распростер свои объятья. Оказалось, он лишь хотел поцеловать её руку в знак приветствия, что и сделал. К слову, для этого не нужно так сильно склоняться, как он. Но я сделала вид, будто не замечала ничего особенного.

Бабуля моя в ответ лучезарно улыбнулась, невольно вызвав у меня подобную улыбку.

— Приветствую тебя, Вилфрид, — произнесла она гордой интонацией.

Хм, а это странно, обычно в её голосе звучало озорство, в крайнем случае, беззлобная издевка. Но тут…

— Не могу не сказать, как я счастлив лицезреть тебя в нашей академии, Лио! — И, если бы не интимный подтекст в сказанном и хитрый взгляд мужчины в возрасте, я бы и не подумала, что эти двое хорошо знакомы. Настолько отстраненной выглядела моя ба сейчас.

— Ой, да брось! — С этими словами бабушка отдернула руку и слегка засмущалась. Нежный румянец выступил на её щеках. А я онемела от увиденного. Ого! Вот это новости!

Многозначительный взгляд Вилфрида из‑под седых кустистых бровей переместился на меня. И я окончательно убедилась в том, что это ректор академии кристаллисков.

Да, я видела портрет Вилфрида Сторсо фон Дорбена, ректора академии, в которую планировала поступать. Его орлиный, хищный профиль с годами лишь стал еще грознее, а нос еще более крючковатым. Но это отнюдь не портило приятного впечатления от его внешности. А дорогой костюм, сшитый одним из элитных портных, придавал его высокой, величественной фигуре еще больше статности и лоска.

— Да, действительно красавица, вся в бабушку, — заметил Вилфрид. Но тут же опомнился и махнул рукой в сторону ряда стульев, стоящих по двум сторонам от кресла, развернутого к парапету арены. — Дамы. Прошу вас.

К слову, сейчас там уже сидел студент, на вид моего возраста, может, старше. Как назло, он мне смутно кого‑то напоминал. Кого — непонятно, потому как сидел к нам боком. Нет, все‑таки больше спиной.

Но не успела я даже толком подумать над этой головоломкой, как услышала:

— Мы ненадолго, Вил. — Бабушка отказалась располагаться, переводя тему: — Я к тебе по делу.

— Ну конечно же! — воскликнул ректор, хищно сощурившись. — А как же иначе? Люди просто так не ходят в гости друг к другу, не так ли?

Казалось бы, простые слова, а я словно почувствовала в них какой‑то намек. Какой именно, понять не смогла. Но вместо меня это сделала ба.

— Вил, вот только не вздумай закатывать мне сцену ревности. Мы уже всё сказали друг другу. — Она виновато опустила взгляд, а я впервые в жизни так сильно испугалась за свою судьбу. Неужели бабуля в чем‑то виновата перед ректором академии? Ведь он же может и отказать мне в зачислении?!

Ох, только бы не это, только бы…

— Я слушаю, — лицо Вилфрида приняло серьезное и даже какое‑то каменное выражение. А мое сердце совершило кульбит в пятки и обратно. Ведь точно откажет!

— Понимаешь, Мия… — начала было бабушка. А я решила взять дело в свои руки и выпалила скороговоркой:

— Мистер Вилфрид Сторсо фон Дорбен, я очень хочу поступать, а вчера взяла и по глупости надела не то платье, которое… ну, вы, наверное, не поймете. В общем. Я очень, очень и еще тысячу раз очень хочу поступить к вам на обучение! И сегодня так получилось, что я пропустила жеребьевку…

— Хм, — было мне ответом ректора.

А дорогая бабуля погладила меня ладонью по спине, после приобняла за плечи, а уже потом объяснила ректору:

— Вил, это глупое создание надело белое ритуальное платье, не зная его предназначения. Её же мысли с самого детства занимают лишь одни големы, соревнования да ларги, в ловцы которых она и хочет записаться после обучения. А ты сам понимаешь, после ритуала ухаживания и «веселых» ночей ей прямая дорога к пеленкам, горшкам и ночным бдениям над люлькой. Моя же Мия еще совсем ребенок, если не телом, то душой уж точно.

Осознав, как именно только что меня обозвали, я ничуть не оскорбилась, а даже усиленно закивала, втайне надеясь, что этого будет достаточно, чтобы убедить строгого и принципиального на вид руководителя академии.

Но, увы, Вилфрид лишь от души расхохотался и обратился к тому самому студенту, сидящему на одном из стульев.

— Понял, Леофред, твои чаянья и надежды разобьются о скалы Якату по весне, после дождей, — сказал он путаную фразу, смысла которой я в очередной раз не уловила! И меня это откровенно начало злить.

— То есть он тоже? — изумилась бабушка. А я нахмурилась. Потому что мне так захотелось!

— Представь себе, я уж было надеялся, что, если не сам, так хоть Леофред попытает счастье заполучить себе в партнерши внучку Лиоры фон Гибрец. А ты берешь и просишь меня растоптать мечты мои и моего внука?

В этот раз даже мне удалось уловить суть сказанного. Чудом не охнула в голос. Неужели они про ночь любви? И этот туда же?!

Невольно перевела взгляд на Лео, того самого Лео, с которым в детстве много играла и даже вместе с ним мечтала поступить на морской факультет в ловцы ларгов! Да быть не может, чтобы он, чтобы и он туда же!

Всё, буря эмоций, которая буквально бушевала во мне после всей этой истории с платьем, была готова вырваться наружу. Я даже невольно подбоченилась, готовая высказать ему всё, что думаю по поводу этого глупого решения. Оставалась малость, поймать его взгляд.

Леофред, как назло, потупился и отвел глаза, хоть и приблизился к нам, встав рядом с дедом.

Тот злорадно усмехнулся со словами:

— Так что, Лиора? Как думаешь выходить из положения?

Вот уж чего не ожидала, так это…

— Одно свидание, Вил, — сказала она серьезно. — И не нужно впутывать в наши разборки детей. Это как минимум некрасиво.

— Некрасиво отказывать сто раз подряд, — проворчал Вилфрид в ответ. А после опомнился и лучезарно улыбнулся: — Два свидания, и место встречи выбираю я.

Бабушка насупилась, прямо как маленькая, а я… злилась, смущалась и переживала одновременно! Потому даже не берусь утверждать, как именно сейчас выглядела. Но по всей видимости, убедительно, потому как ба нехотя согласилась:

— Идет, — а после прибавила: — Но учти, это только свидания, и я тебе ничего не обещаю…

— Кх‑кхм, — подал голос Леофред, все так же не отводя взгляда от пола.

— Хорошо, так тому и быть, — нехотя согласился ректор, — но я тоже не обещаю, что твоя внучка поступит к нам в академию. К слову, в этом году у нас хоть и недобор по всем факультетам, но количество абитуриентов четное, поэтому парой… — ректор осекся, — точнее, противником Мии будет Леофред и его голем. Такой расклад устроит?

— Более чем! — крикнули мы вдвоем. Бабушка злилась, я радовалась, пока не вспомнила про своего призванного голема.

— Отлично, — сухо проронил Вилфрид. — Лео, проводи Мию на арену, и можете приступать. А я пока отдам приказ покинуть поле тем двум недотепам, которые уже полчаса изображают поддавки.

— А‑а‑а, — протянула я, слезно глядя на бабушку. Я же даже не успела спросить про новый вид голема! Да и энергии во мне сейчас кот наплакал, судя по ощущениям. В общем, как призывать его на арену, я, возможно знала, но… рисковать новым обмороком и здоровьем Ррона попросту не хотелось. — Можно бабушку на пару слов?

— Нет, — приказал старший представитель рода Дорбен. — Исключено. Все обсуждения, вопросы, советы вы оставляете дома. Поздно, Мия, раньше нужно было учить печати призыва.

Мне же осталось только ответить:

— Х… хорошо.

И отправиться за другом детства, который сейчас явно перестал быть таковым. Такого удара в спину я не прощу. Тем более ему!