И хочется, и колется

Ева Ночь, 2020

Он выиграл меня в карты, женился и сделал своей, когда мне было восемнадцать. Что сделала я? Сбежала. Он стал моим боссом, когда мне исполнилось двадцать три. Что сделала я? Объявила ему войну. Ах, мы всё ещё женаты? Отлично! Берегись, властный Кактус! Я не твоя нежная Роза! Но от ненависти до любви – всего один короткий шаг…

Глава 9

Сюрприз

После нашего уговора прошло, наверное, недели две. А может, чуть больше. Не считала я тогда время — жила и почти радовалась. Во мне билась пульсом очнувшаяся жажда жизни.

В тот день Крокодил, как обычно, встретил меня после института. У нас это ритуалом стало. Он не пропускал ни дня. Не знаю уж, какие дела ему приходилось задвинуть ради этого, но я очень быстро привыкла: выхожу из института — его вороной «конь» стоит, меня дожидается. И Гена рядом, сложив руки на груди, следит орлиным взором, как я из центрального входа выплываю.

Вид у Крокодила загадочный. Его распирает, но от чего — не понять. Кидаться с расспросами я не спешу. Захочет — скажет. Не захочет — значит сам дурак, пусть дуется, как индюк, и хвост по-павлиньи распускает. А я сделаю вид, что мне всё равно. Хотя любопытно до жути.

До самого дома он трепал мне нервы, но так ничего толком и не рассказал.

— У меня для тебя сюрприз, — тормозит Крокодил меня в коридоре. Глаза у него светятся. Нет — лучатся каким-то торжественным светом.

Не знаю, почему, но я начинаю волноваться. Сюрпризы я люблю, но неожиданности от Крокодила — это нечто из разряда фантастики: я не знаю, что от него ждать.

— Закрой глаза, — командует он.

— Если я закрою глаза, то не смогу идти, — сопротивляюсь я изо всех сил. — А если и смогу, то упаду.

— Я помогу тебе, — делает он шаг навстречу, а затем удобно устраивается за моей спиной. Закрывает глаза ладонями. Я спиной ему в грудь упираюсь. От его близости кидает в жар, но я старательно пытаюсь делать вид, что всё так и надо.

— Готова? — его дыхание шевелит кудряшку возле уха. Ужасно щекотно.

Это так смешно — идти, когда тебя, считай, толкают, как лодку на буксире, но хихикать кажется мне глупым, зато губы разъезжаются в улыбке до ушей. Сердце ёкает в предвкушении, но я никогда не думала, что увижу именно это.

— Вот, — убирает он руки, но не спешит от меня уходить. Мы так и стоим посреди моей комнаты. То ли Крокодил меня обнимает почти бережно, то ли я спиной к нему привалилась и наслаждаюсь.

Я не сразу поняла, что это там у окна — воздушное и прекрасное. Подумала: он сменил тюль? Решил уют в комнату внести?

Но это был не тюль. На манекене романтично опадало складками свадебное платье. Но рассмотреть его толком я не могла. То ли слёзы мешали, то ли фата, что ниспадала водопадом с манекенной головы почти до пола.

Я моргнула раз. Потом второй. Выдохнула судорожно. А затем уставилась на платье, не в силах осознать, что на самом деле случилось.

— Лиля? — снова его дыхание шевелит волосы и щекочет шею.

Я расцепляю его руки, уютно устроившиеся в районе моего солнечного сплетения и поворачиваюсь к Крокодилу лицом.

Не имею понятия, как я выгляжу. Потрясённо, скорее всего. Всё ещё не веря, что он… угадал? Мысли прочитал? В голову ко мне залез? Сны подсмотрел?..

Нет, он не Крокодил, а инопланетный монстр со сверхспособностями!

Я покачнулась вперёд. Он охотно меня подхватил. Я потянулась губами к нему, желая отблагодарить, выразить своё восхищение и все те чувства, что бурлили во мне и хотели вырваться наружу.

Крокодил застыл. Окаменел.

— Спасибо, — прошептала я сквозь слёзы и позволила себе коснуться губами его щеки. Но Север так дёрнулся, что я промазала. Попала куда-то в уголок его губ. А потом случилось нечто невообразимое.

Он поцеловал меня сам. Неистово. Жадно. По-настоящему. И я провалилась в этот поцелуй. В груди полыхнуло. В голове взорвались сотни петард.

Это было какое-то буйное помешательство — одно на двоих. Мы не могли остановиться. Целовались так, словно ещё немного — и исчезнет мир, а мы так и останемся нецелованными. Ну, я так точно. Вернее, я целовалась, но разве так?! Это даже сравнению не подлежало.

Север остановился первым. Губы у меня горели, сердце вылетало из груди. Я сама чуть ли не влипла в крокодилово тело. Генкины руки сжимали мою… мои… нижние округлости, а я впервые ощущала мужское возбуждение.

— Давай остановимся? — попросил он хрипло. Я кивнула, но отлипнуть от него не смогла: он мне не давал. У Крокодилов лапы сильные, оказывается.

Страшно сказать, но мне это нравилось. И его нежелание отпускать, и то, что я читала в его взгляде. Ну, да. Похоть. Да, мужской интерес. Но именно это заставляло глупое сердце томительно толкаться в груди.

Я ему не безразлична совсем уж. А то слишком уж деловито и меркантильно мы существовали на общей жилплощади. Во имя какого-то там бабла для Крокодила. А так хоть не совсем печально. Будет что вспомнить.

Я пытаюсь прийти в себя. Лихорадочно ищу среди кудряшек остатки здравого смысла. Сосредоточься, Лиля! — приказываю сама себе.

— Можно я платье посмотрю? — цепляюсь за очень важное для меня событие, как за спасательный круг.

— Подожди, — издаёт совершенно неприлично-эротические звуки Крокодил и снова целует меня.

Это какие-то неистовые поцелуи в стиле фламенко: жаркие, беспорядочно-упоительные. Крокодил целует меня, куда попадёт: в нос, веки, подбородок, а затем нехотя отпускает.

Я подхожу к платью. Оно прекрасно. Именно такое, каким я себе его воображала. Не знаю, какой радар в голове у крокопришельца из космоса, но он в очередной раз попадает точно в цель. Как с кактусом. Как с целой кучей мелочей, когда, например, покупает для меня пирожное или заказывает кофе мокко, хотя сам пьёт чёрный без сахара.

Оно воздушное. Юбка пышная, как у платьев для бальных танцев. И не длинная, а до колен. Белоснежное, что аж хочется зажмуриться. Атласный верх с вышивкой и стразами — в общем, идеальное. Для меня.

Я боюсь лишь одного: вдруг оно мне не подойдёт. По фасону или размеру. А так — мечта!

— Выйди. Я примерю, — оборачиваюсь к Крокодилу, что застыл возле двери — стоит, сложив руки на груди, и снисходительно наблюдает за мной. — Вообще, плохая примета — видеть свадебное платье до свадьбы.

Не знаю, зачем я это сказала. Может, всё это мне в голову ударило. А пить я не умею. Надо трезвой оставаться, чтобы не получать неожиданно в нос.

— Я не верю в приметы, — хмыкает Крокодил. — Тем более, свадьба не настоящая.

Если он хотел ударить больно, то у него получилось. Я чуть не согнулась от его слов. Но голову в плечи, наверное, втянула.

Нет, я помнила. Понимала. Но на какую-то минуту позволила себе слететь с катушек. Девочкам хочется верить в чудеса.

— Тогда зачем это всё? — приподнимаю я рукой край пышной фаты. — Мы могли бы просто поставить штампы в паспорте и без всяких платьев-костюмов.

— Не могли бы, — изрекает он загадочно, но объяснять ничего не собирается. — Примерь, я выйду. Но, думаю, тебе будет впору.

Крокодил вышел и дверь за собой аккуратно закрыл. А у меня воздух кончился. Сдулась. Повисла унылой тряпочкой на полшестого. Но ненадолго.

В конце концов, он честен. А это о многом говорит. Я хотела платье и фату — я их получила. Это для него ничего не значит. А для меня — очень даже «чего». Хотя бы голову подругам в институте поморочу. Куплю какое-нибудь колечко простенькое.

Эти мысли не дали мне раскиснуть. И платье я надела, и фату.

Здесь зеркало в мой рост. Он угадал. Удивительно. Наверное, я бы сама лучше не выбрала. Не хватало туфель. Белые надо. Несмотря ни на что, я буду сногсшибательной невестой! А на остальное — плевать. Переживу как-нибудь и этот брак, и Крокодила с его деньгами.

Я обернулась на вздох. Он стоял в дверном проёме и разглядывал меня.

— Ты такая красивая, Лиль, — сказал Крокодил, и я мысленно потянулась за чем-нибудь увесистым. Кажется, у него тут где-то энциклопедия какая-то валялась.

Ну вот зачем, зачем он делает это? То в ледяную прорубь башкой макает, то нестерпимым жаром обдаёт?!