И хочется, и колется

Ева Ночь, 2020

Он выиграл меня в карты, женился и сделал своей, когда мне было восемнадцать. Что сделала я? Сбежала. Он стал моим боссом, когда мне исполнилось двадцать три. Что сделала я? Объявила ему войну. Ах, мы всё ещё женаты? Отлично! Берегись, властный Кактус! Я не твоя нежная Роза! Но от ненависти до любви – всего один короткий шаг…

Глава 6

Начало торгов

— Готова выслушать ваше деловое предложение, — сложила руки на груди и холодно смерила Крокодила медленным взглядом.

Он поперхнулся. Хватанул воздух ртом. Снова тряхнул головой, как большая ушастая собака.

— Можно на «ты», как и прежде.

— Пока — нет. Всё будет зависеть от вашего умения предлагать. Это должно быть нечто, от чего я не в силах буду отказаться. Попробуйте меня удивить, Крокодил Геннадий Север.

Он заржал. Хохотал до слёз. Необидно — здоровый открытый смех. Я его забавляла, как зверушка в зоопарке. Обезьянка в клетке.

— Ладно, — сказал он, отдышавшись, — пусть будет по-твоему. Надеюсь, мы придём к консенсусу.

— Начни с правды, и тогда всё станет намного проще.

Север кивнул, прикусил нижнюю губу. Сидит передо мной свеженький, гладковыбритый, волосы у него влажные. Картинка. Образец мужественности. Эталон, на который неплохо бы равняться хотя бы внешне. Впрочем, это мелочи. Важнее, что у объекта внутри.

— Я открываю свой бизнес. Мне нужны деньги, — изрекает он.

Логично, но ничего не объясняет. Настолько нужны, что выиграть их в карты — нормальное явление? А заодно девчонку прихватить ненароком?

— Деньги будут. Нужно жениться, — гнёт он свою линию.

— А я тут причём?

Он немного смущается. У него розовеют щёки. Это так ми-и-ило, аж потискать его хочется или пожалеть.

— Ты очень подходишь. Ну, вот очень.

— Чем? — я не собиралась упрощать ему жизнь. Ещё чего.

— Скажем так: человек, который собирается поделиться собственными капиталовложениями, поставил некие условия. Я должен обязательно жениться. Есть критерии идеальной жены, и спорить бесполезно.

— И какие же подходящие добродетели скрыты во мне?

Крокодил пожимает плечами.

— Юная, чистая, неискушённая.

— Это ты у меня в паспорте вычитал? Или по лицу определил?

Он начинает меня заводить. Я пытаюсь сохранить остатки благоразумия, но больше всего на свете мне хочется разораться, топнуть ногой, разбить что-нибудь. Можно и об его голову. Твердолобый жбан!

— А может, Святославик не просто так проигрался? — вдруг «осеняет» меня. — Ты разузнал всё, вынюхал, а потом в нужное время и в нужный момент подсунулся, подковырнул его, поманил, как морковкой? Он ведь не такая уж и редкостная скотина, хоть и тварь, конечно.

Крокодил смотрит на меня как-то странно. С жалостью немного. И это бесит меня ещё больше. Вот жалеть меня не нужно. Я уж сама как-нибудь разберусь со своей жизнью.

— Всё не так, Лиля. Всё получилось случайно. До этого разговор был мимолётный. Что мне жена нужна. Очень правильная. Я вообще об этом не ему рассказывал. Больше иронизировал на эту тему, потому что вкус у меня подпорченный. И женщины мне нравятся совершенно иного формата.

Шлюхи небось. Но меня это никак не касается. Крокодил сейчас словно оправдывался, хотя голос у него спокойный, и факты он излагал без лишней суеты и заискивания. Прямо в лоб. Откровенно. Это и подкупало, и страшно раздражало.

В какой-то момент я даже мысленно дала себе пинка под зад, потому что не понятно: то ли злюсь, то ли обижаюсь, что я для него не так хороша, чем кто-то, и подхожу лишь потому, что какому-то денежному мешку нравятся такие девушки, как я. Неискушённые. Слово-то какое!

— А позже, когда он проигрался в пух и прах, то начал приставать ко мне, фотографии показывать. Убеждать, что ты именно то, что мне нужно.

— И ты повёлся, — я уже полыхаю, как факел в подземелье.

Крокодил снова плечами пожимает.

— Он мог и не привозить тебя. И я бы не стал ни долг требовать, ни искать тебя. Но всё сложилось иначе. Судьба. К тому же, мне действительно срочно нужно жениться.

— Бедный ты несчастный!

Он моргает. Ресницы у него густые, тёмные, как и волосы — эдакий соболь меховой. А глаза — синие, что делает его невыносимо контрастно-красивым. И вот эти реснички хлоп-хлоп добавляют некоей застенчивости лёгкой, сквозь которую проступает холодная циничная улыбка.

— Ну, почему? Не совсем бедный. И вовсе не несчастный. А буду богатым и независимым. Цена вопроса — штамп в паспорте. Теперь ты всё знаешь, поэтому приступим к деловому соглашению. От тебя — только согласие. А позже, когда всё закончится, я отблагодарю. Получишь возможность доучиться. Квартиру куплю — не нужно будет перед этим твоим унижаться и выпрашивать милость. Он всё равно всё просрёт рано или поздно. Может, и выплывет, ибо дерьмо не тонет, как известно. Но в его планы заботиться о тебе не входит. Не мне так кому другому подсунет. И совершенно на других условиях.

От того, как он это сказал, у меня волосы дыбом встали. Он прав. Я могла достаться вовсе не красавчику Гене.

— А пансион? Пансион платить будешь? Как бедной родственнице? — хлопаю я ресницами — тоже умею, между прочим. И лучше сейчас под дурочку косить. Мозг лихорадочно пытается вырваться из капкана.

— Буду, — словно лапой по столешнице приложил. Прямолинейный мой Крокодилище.

— Без куска хлеба не останусь, по миру не пойду, — бормочу, снизив тон.

В груди разбухает, как сухарь, кинутый в воду, отчаяние. Если всё правда, что он рассказал, то Крокодил — мой благодетель, а я недалека от пропасти.

Я ведь ничего не умею. Ни работать, ни выживать. Мне хватало сильной мамы, что заботилась обо мне. А тот год, что я прожила без неё, не в счёт. У меня всё было и даже больше, чем нужно. Святославик не скупился, хоть и сволочь.

— Зря иронизируешь, — снова подаёт он голос, а мне уши заткнуть хочется: невыносимо его слышать. И тон этот, и уверенность.

— Я могу подумать? — поднимаю глаза.

— День, — жёстко и категорично.

— Тогда не будем тратить время. Мне нужно в одно место попасть. Ты поможешь, а я после этого дам ответ.

Он соглашается не сразу. Думает. Смотрит на меня. Что-то прикидывает.

Да, он мог меня припугнуть и принудить. Но ничего подобного делать не стал. Может, именно это добавило ему очко в карму.

Я не хотела выходить замуж. Не о таком мечтала, между прочим. В грёзах, как и большинство девочек, я видела себя в воздушном белом платье, фате, в туфельках на каблучках — вся такая неземная и красивая.

По большой любви собиралась семью заводить. И вот этот вариант меня никак не устраивал, ни в одни ворота не лез. И уж коль Крокодил добр, то я воспользуюсь этим. Как он там сказал? Не стал бы долг требовать? Вот и замечательно. Если всё у меня получится, придётся ему в других местах искать возвышенных и чистых, добродетельных и неискушённых.