Сокровище Кастеров

Дэниел Хорн, 2023

В последнее семья Кастеров переживает не лучшие времена. В доме царит напряжённая атмосфера, а постоянные скандалы лишь укрепляют нарастающую взаимную неприязнь членов семьи друг к другу. Но каждый из них втайне мечтает об одном – вернуть ту счастливую и успешную семью, которой они когда-то были.Всё меняется, когда младший сын Эдди покупает на гаражной распродаже старинный сундук. Открыв его, каждому Кастеру придётся лицом к лицу столкнуться со своими желаниями и ответить на вопрос: действительно ли они получили то, о чём так мечтали?

8

Джеймс вышел из дома невероятно довольный собой. Еще бы, ведь он своим спектаклем убил нескольких зайцев. Оливия оттает после того, как узнает, что Моника приняла извинения. Этот чертов сундук там, где ему и место. Учитывая вчерашний инцидент, он отделался малой кровью.

После продажи автомобиля Оливии он почти не ездил на своем. На работу идти от силы минут пятнадцать, но в то время, когда все его рабочие передвигались на колесах, он под давлением кредиторов не позволял себе даже думать о машине. Однако тайно мечтал найти повод забрать свой «форд» у Оливии.

Первое, что привлекло внимание Джеймса, находилось прямо напротив его дома — дом Грина. Все слышали о его внезапном решении. Ветеран войны, одинокий пенсионер неожиданно для всех решил спешно покинуть Мейнритон. Такой разговорчивый и приветливый сосед, всегда был готов поделиться чем угодно. Сломалась газонокосилка? Возьми мою! Потерял секатор или другой инструмент? Пожалуйста! Под капотом появился стук? Подходи, сосед, Пол Грин проверит и поможет тебе починить железного коня. Сосед, удобный для всех. Но Джеймс знал, что за личиной этого старика скрывается никому не известный человек.

Сколько раз он слышал о проблемах с трубами в доме пенсионера. Кастер хотел отблагодарить Грина помощью за починку подъемного механизма гаражной двери, но Пол был тверд и использовал любой предлог для отказа. Джеймс никогда не слышал, чтобы кто-то из соседей описывал обстановку дома Грина. Даже ремонтная бригада Джеймса или частные водопроводчики не смогли проверить водостоки в его доме. Открытый для всех вне дома и скрытный внутри. Джеймс называл это обычным соседским лицемерием. Старик считал свою жизнь тайной для всех, но Джеймс уверен, тот просто отстранился от людского внимания после смерти своих родных, не более того.

Мимо проезжали соседи и знакомые. Многие сигналили и здоровались с горе-дизайнером, но улица по большей части была пуста. Почти все уехали в теплые края к экзотическим пальмам, по ним Джеймс и скучал больше всего. Некоторые отвозили своих чад во взрослую жизнь, а точнее, в колледжи и университеты — конвейеры специалистов страны, которые запускались вновь и вновь. От этой мысли внутри у Джеймса ничего не екнуло. «Моника может и потерпеть». Деньги на университет выручили семью в трудную минуту, и эта жертва вскоре будет вознаграждена. Джеймс знал, самообман — иногда хорошая штука. Семья Кастеров беднела на глазах. Долги фирмы не растут, но и не уменьшаются. Джеймс и так тайно забрал часть наличности и положил ее в ящик тумбы около своей кровати в качестве заначки. Конечно, пропажу рано или поздно обнаружат, скорее всего при расчете квартального отчета и сведении счетов, но Джеймс этого не боялся, заначка цела, и если запахнет жареным, он сразу же вернет деньги.

Пока он шел в контору, на него продолжали падать взгляды добродушных соседей и проезжающих мимо знакомых. Но этот мир не может существовать без ненавистников. Остальная половина Мейнритона в открытую оскорбляла и порицала Джеймса Кастера. Пусть их было не так много, но людей, кто прятал свою ненависть за улыбкой, куда больше. Ему откровенно было плевать на косые взгляды и пересуды. Все, что его волновало — это собственное состояние. Думал ли Джеймс о самоубийстве? Еще как, но в этом вопросе он оказался трусом, как и многие люди. В голове часто возникала мысль о том, что знай, как сложится будущее после сноса крыши Крейга, он был бы рад поменяться с Эквудом местами. Но все сложилось так, как сложилось. Джеймс перестал верить в себя, он надеялся только на чудо, и не важно, какую цену за это придется заплатить.

Кастер остановился около пешеходного перехода в ожидании зеленого сигнала светофора. Контора была уже в пятидесяти футах. Он видел, как в здание вошли двое мужчин. Джеймс узнал их, это Джо и Шон — работники, отвечавшие за управление строительными и ремонтными работами. Сейчас оба занимались одним высокооплачиваемым заказом.

Все, что осталось у фирмы — это парочка заказов, самый прибыльный из которых ремонт Валаамской младшей школы. Благо заместитель директора была знакомой матери Оливии, и им удалось увести этот заказ из-под носа конкурентов. Но бизнес есть бизнес. Джеймсу пришлось предложить неплохую скидку на услуги. Школа не жалует дружеских связей, а государственный бюджет — тем более. Дело было не самым выгодным с точки зрения заработка, но самым прибыльным для продления существования ремонтной фирмы. Этим делом и занимались Джо и Шон. На лето был намечен плановый ремонт котельной и спортивного зала. Бригада собиралась из наемных работников. Раньше фирма держала своих сотрудников, но в ходе разбирательства смерти Эквуда многие покинули компанию, бросив хозяина бизнеса на произвол судьбы.

Джеймс вошел в контору и миновал маленький коридор, увешанный плакатами и стендами о технике безопасности и оказании первой помощи. Когда-то Джеймс решительно заботился о сотрудниках и не скупился на льготы. Одна страховка с расширенным списком врачей чего стоила. Сейчас ему было на все это откровенно плевать.

Контора была поделена на три части. В первой стояли шесть столов друг напротив друга, отгороженных гипсокартонными стенками для создания уединенной рабочей обстановки. На двух столах еще остались компьютеры, за одним из которых сейчас работали Джо и Шон. Остальные были проданы за ненадобностью.

Во вторую часть вела дверь с именной табличкой «Джеймс Кастер». Туда и хотел направиться директор, пока не заметил незнакомца, беседующего с Клэр Уильямс. Она отвечала за составление договоров фирмы. Судя по жестикуляции, незнакомец что-то требовал от девушки.

Сама беседа происходила в третьей части помещения — переговорной со стеклянными стенами. Раньше здесь проходили важные совещания, касающиеся расширения компании, а иногда и приятные беседы с заказчиками. Здесь Джеймс Кастер и презентовал свой дар во всей красе. Множество дизайнерских идей набирали аудиторию именно в переговорной. Но сейчас переговорная была кабинетом для двух оставшихся сотрудников. Половину кабинета занимала Клэр Уильямс, а вторую половину раз в неделю посещал Джордж — студент выпускного курса, занимающийся финансами фирмы. Его услуги обходились куда дешевле зарплаты Оливии. Но парень согласился работать за минимум лишь раз в неделю и приходил по пятницам. Его рабочий день проходил в горах бумаг, отчетов и чеков, но он отлично справлялся.

Джеймс поприветствовал Шона и Джо и большими шагами направился к переговорной. Открыв стеклянную дверь, он ворвался в переговорную, чем привлек внимание незнакомца.

— Мистер Кастер, здравствуйте! — с облегчением поприветствовала его Клэр и познакомила начальника с недовольным гостем: — Это Герман…

— Позвольте мне, все-таки я пришел именно к нему, — перебил Клэр некий Герман. — Я Герман Шварц, представитель Кристофера Харриса, собственника помещения. Можем ли мы поговорить наедине, мистер Кастер?

Джеймс не на шутку встревожился. Он видел Шварца только однажды в офисе Харриса. Джеймс понимал, что задерживал оплату за шесть месяцев и такой визит был лишь вопросом времени. Но почему пришел адвокат, который даже не протянул руку для приветствия, а не сам Харрис? Намечалось что-то недоброе, и Джеймс это понимал.

— Пройдемте в мой кабинет, мистер Шварц. — Джеймс открыл дверь переговорной. Шварц кивнул, взял со стола свой кейс и вышел. — Прямо и направо. Может, вам захватить кофе? — Кастер сразу оценил поверенного как напыщенного индюка, чье рукопожатие, видите ли, на вес золота.

— Нет, не хочу терять время. Наш разговор будет коротким, — не оборачиваясь, ответил Шварц.

— Мистер Кастер, не могли бы вы подойти? — подозвал босса Шон.

— Немного позже.

Шварц вошел в кабинет и отошел в сторону, пропуская Джеймса вперед. Последний прикрыл дверь и прошел к своему столу.

— Присаживайтесь, пожалуйста. — Джеймс указал на стоящий напротив его рабочего стола офисный стул.

Шварц поглядел на стул, но не сдвинулся с места.

— Мне некогда. Вы, естественно, понимаете, зачем я пришел?

— Если честно, не очень, — искренне ответил Джеймс.

— Мистер Кастер, мы с вами работаем уже не первый год. Кристофер Харрис очень ценил сотрудничество с вами, но он вынужден пойти на крайние меры. — Шварц поставил на стол кейс, открыв его, он достал несколько скрепленных листов бумаги и зачитал один из пунктов. — По пункту 6.4 вам открыт долговой лимит арендной платы, который не должен превышать суммы арендной платы за четыре месяца. — Шварц перевел тяжелый взгляд на Джеймса: — Вы превысили лимит на целых два месяца, а…

— Я понимаю ваше негодование. Но прошу вас понять меня. Эти два месяца непростительны, но я обещаю все выплатить в ближайшее время.

Шварц безэмоционально сложил документы обратно в кейс и, защелкнув его, продолжил:

— Я могу все понять. Кристофер Харрис мог вас понять. Бизнес в долгосрочной перспективе мог вас понять. Но время вас не понимает. Вы уже больше года не выплачиваете полугодовую аренду этого помещения. Отсюда и наше решение. Вы должны покинуть здание в течение недели.

Джеймс вскочил с кресла.

— Но как…

— Позвольте закончить, — повысил голос Шварц. — Вы, может быть, и хороший человек, да и ваши усилия заметны. Но теперь дела обстоят иначе. Мне очевидно, что вы не заплатите арендную плату даже через несколько месяцев. По условиям договора все, что имеется в офисе, арестовывается до полной выплаты долга. Вы можете забрать всю физическую документацию, но за неделю вы должны покинуть здание. В противном случае сюда прибудет пристав с моим помощником и опечатает помещение. У вас есть ровно два месяца на оплату долга. После оплаты мы готовы продолжить сотрудничать с вами, но если вы не успеете, мы распродадим имущество и постараемся покрыть часть вашего долга. — Шварц взял кейс за ручку и поднял его со стола. — Надеюсь, вы меня поняли, иначе вам придется иметь со мной дело в суде, можете не сомневаться. — Он прошел до двери и приоткрыл ее. — Всего доброго, мистер Кастер.

Шварц вышел из кабинета и закрыл за собой дверь. Джеймс, ошарашенный новым поворо-

том судьбы, без сил упал в кресло и посмотрел на свой стол. В голове словно взорвалась боеголовка. Он сломлен, подавлен и унижен. Кастер вскочил с кресла и сбил кулаком монитор своего рабочего компьютера.

Через несколько секунд в кабинет влетела перепуганная Клэр.

— Что случилось? Все в порядке?

Джеймс оперся кулаками о стол, смотря в одну точку. Гнев овладел им, и мужчина был бы рад выплеснуть все свои неудачи на всех и вся. Но сейчас это было лишним. Наконец он поднял голову и посмотрел в лицо Клэр.

— Миссис Уильямс. У вас есть с собой флэшка?

— Да!

— Вы на машине?

— Да!

— Вы знаете номер Джорджа?

— Да, мы вчера с ним разговаривали. Он запрашивал у меня данные за прошлый год.

— Вы бы смогли некоторое время поработать дома?

Клэр молчала, но в глазах читался немой вопрос: «Что происходит? К чему все эти вопросы?

Я уволена?!»

— Клэр, нам придется покинуть офис. Я хочу попросить вас забрать документы из архива и провести полную инвентаризацию. Отчетные годы я у вас заберу по готовности, а остальное вам нужно будет распределить вместе с Джорджем. Сможете их перевезти домой?

— Я смогу, мистер Кастер. Если так нужно, я сделаю, — протараторила Клэр. — А это надолго? Не думаю, что мой муж согласится на домашнюю работу, он подумает, что что-то не так, и сразу попросит меня уволиться, а я этого не хочу.

— Нет, ненадолго. Пару месяцев, не больше. А там мы либо вернемся сюда, либо переедем. Вы сможете договориться с Джорджем?

— Да, он добрый мужчина. Я сегодня же ему позвоню. Все равно он говорил, что дома работать куда удобнее, чем раз в неделю приезжать в Мейнритон.

— Отлично, тогда приступайте, а мне нужно уехать, чтобы решить несколько вопросов.

— Я сейчас же начну.

— Хорошо, миссис Уильямс.

Клэр Уильямс покинула кабинет. Через пять минут вышел и Джеймс. Его встретил Шон:

— Мистер Кастер, «Гриндер» закрыли нам кредитный лимит. Боюсь, они не дадут нам в долг ни краску, ни материал для утепления. В этот раз мне удалось их убедить, но на дальнейший заказ никаких поблажек.

— У вас сейчас есть все, что нужно? — отрешенно спросил Джеймс.

— На две недели работ нам хватит. Но по плану нам остался месяц, и мы успеваем. Котельная давно закончена, но администрация школы ждет спортивный зал. А без «Гриндера» я даже не знаю, как пойдет. Они могут нас послать в зад… куда подальше!

— Я им позвоню на следующей неделе и договорюсь. Ты не переживай, Шон, и да, еще кое-что. Нам придется покинуть офис на некоторое время.

У тебя есть все контакты поставщиков?

— Да, я иногда делаю заказы из дома.

— Отлично. — Джеймс довольно улыбнулся и похлопал Шона по плечу. — Спасибо. Я горд тем, что работаю вместе с такими людьми, как ты и Джо. И миссис Уильямс нам поможет. Мне нужно идти. Сделай последние заказы с расчетом до конца работ над спортивным залом. Зарплата будет выплачена как всегда, только вам придется забирать пока чеки у Клэр.

Шон махнул рукой.

— Ничего страшного, сэр. Я все понимаю.

— Спасибо. Мне нужно ехать. Если что, мой номер ты знаешь. Звони по любому вопросу.

Джеймс пожал руку своему верному прорабу. Они обменялись дежурными улыбками и разошлись по своим делам: Шон подсел к Джо за компьютер, Клэр в переговорной общалась по телефону и перебирала стопку бумаг.

Джеймс вышел из конторы и прикрыл глаза ладонью. Он смотрел на солнце — главную звезду всего живого. Небесное светило еще не достигло зенита. До этого еще чуть больше трех часов. Но Кастер впервые за долгое время наблюдал за самой обычной вещью, которую многие люди принимали за должное. Пока Джеймс входил в удушающую палату больницы под названием «депрессия», звезда Млечного Пути продолжала делать то, что у нее лучше всего получается, — давать жизнь всем, кого Кастер считал ублюдками на планете Земля. Джеймс предположил, что у солнца тоже бывают неудачные дни, возможно, болит раскаленный живот от несварения после звездной пыли. Но оно по крайней мере дарит тепло. Несмотря ни на что, лучи проходили бесконечное количество световых лет и поджаривали нас аномальными летними деньками, а когда приходила очередь других людей, мы мерзли в окружении снега без подарков космической звезды.

Джеймс мечтательно вообразил себя солнцем. Ему очень хотелось обрести ту свободу, за которой он наблюдал. В этом мире происходило многое, и каждый случай к чему-то приводил. Солнце привело к жизни, а в жизни Джеймса все идет к полному краху. Джеймс Кастер ждал своего зенита. Когда у всех все повалится из рук и они увидят в нем то, что все давно забыли. Джеймс задрал вверх голову. Ему захотелось узреть светило во всей красе, но желание осталось неисполненным. Яркий свет ударил в глаза, одарив неосторожного наблюдателя обжигающей болью. Джеймс убрал ручной козырек и пальцами потер закрытые глаза. Боль вырвала его из минутного уединения с самим собой.

Джеймс вновь почувствовал жалость к самому себе, а вслед за этим ощутил и острое желание выпить. Алкоголь присутствовал в его жизни, но в минимальных количествах. Как-то он ознакомился со статьей о пользе красного вина, а опыт донорства только поспособствовал пробе божественного напитка. Конечно, кровь он сдавал всего раза два за свою жизнь, но любовь к редкому бокалу красного полусладкого осталась. Но сейчас ему хотелось чего-нибудь покрепче. Джеймс не имел привычки пить и всячески сторонился любых, даже, как говорили некоторые, культурных посиделок. Однако сегодня, когда годы трудов полетели под откос, нужно было чем-то заглушить этот зуд внутри, и единственное место, где можно было получить помощь, — бар на соседней улице. Джеймс точно не помнил его названия, так как никогда в нем не был, но замыленная картинка в воображении подсказывала, что бар называется «ГрутБерг». «Глупое название, даже тупейшее. Но выбирать не приходится. Пойдем наклюкаемся!»

Дорога заняла от силы минут двадцать. Джеймс топал неторопливо. Улица практически пустовала.

Двое подростков с гулким гоготанием пялились на плакат, где дама с выпирающей через блузку грудью держала парфюм. Через дорогу полноватая женщина в свободном платье вела за ручку маленькую девочку, которая уплетала мороженое и при этом что-то тараторила. Мимо проехала всего пара машин — одна на север, другая на юг.

Проходя мимо пекарни, Джеймс увидел, как мужчина в длинном фартуке и со здоровенными, как у Геркулеса, ручищами месил тесто. Запах вокруг витал потрясающий, ни в какое сравнение со вчерашней выпечкой жены. Куда там вчерашним булкам из покупного теста, ведь здесь все сделано вручную. С любовью или нет — это дело десятое.

Главное, что сделано, а не куплено.

Преодолев сквозь сухой июльский воздух несколько футов, Джеймс оказался на месте. Ему было крайне интересно, как все-таки назывался этот бар. Название вызвало у него усмешку. «ГрейтБир». Более топорного названия и не сыскать, а ведь живут они в месте, где с фантазией у людей все в порядке. Сейчас и «ГрутБерг» показалось Джеймсу не таким уж плохим названием.

Джеймс вошел в бар и сразу поразился этому месту. Вонь стояла страшная. Как будто несколько человек от души насрали в штаны и приправили содержимое застоявшейся мочой и долькой удушающего винного перегара. За столиками сидели три обрюзгших толстяка, по лицам которых сразу можно было определить, что они тут не впервые. Бармен что-то записывал в блокнот, глядя на чеки, которые лежали на барной стойке. Он стоял в облаке света старых и вульгарных ламп, висящих над барной стойкой. За его спиной сверкал ряд початых бутылок с выпивкой незнакомых Джеймсу марок. В основном зале царил типичный для подобных заведений в это время приглушенный мрак. Видимо так разгоняли завсегдатаев. «Пора спать, пьянчуги, валите отсюда». Но на тройку боровов, кажется, этот прием слабо действовал.

Джеймс прошел к барной стойке и уселся на не самый удобный стул. Пока бармен продолжал чертить карандашом в блокноте, Джеймс залез в карман брюк и достал две мятые двадцатки. Он совсем не понимал, много это или мало, но сорок долларов он хотел пустить в полный оборот.

Джеймс повернулся и поднял руку:

— Дружище, не поможешь мне тут?

Бармен наконец оторвался от так занимавшего его блокнота и безразлично посмотрел на клиента. Затем свел брови и попытался повнимательнее вглядеться в лицо посетителя. Джеймс понял, что бармен пытался его распознать. «Тщетно, друг, я тут новенький и хочу узнать правила».

Бармен подошел поближе, пока не очутился напротив Джеймса.

— Доброго утра, сэр! Что будете пить?

Джеймс разглядел бармена, при хорошем освещении он оказался куда моложе, чем Кастер предполагал. На вид ему было около тридцати, хотя издалека любой бы дал все сорок.

— Я пока и сам не знаю. — Джеймс выложил две двадцатки на барную стойку. — Что ты мне за это можешь предложить, только запомни сразу. Я хочу вдрызг напиться.

— Я вас раньше здесь не видел. Вы проездом в городе?

Джеймс улыбнулся и удивился, что в таком маленьком городке люди запросто могли не знать друг друга. Хотя чему тут удивляться. Мы все жили в своих маленьких мирках, и, кажется, только солнцу было дело до остальных.

— Можно сказать и так. Слушай, я первый раз в таком месте. Так что предложи мне на свое усмотрение. — Джеймс выставил перед барменом ладонь. — Секунду. — Он пошарил в другом кармане брюк и нащупал еще одну купюру. Выложив десятку на стол, Джеймс продолжил: — А это для тебя, друг. Для первого бармена в моей жизни.

— Я вас понял, сэр.

Бармен с довольной от чаевых улыбкой нырнул под барную стойку. Оттуда послышался короткий звон стеклянных бутылок, затем бармен вновь возник перед Джеймсом. Не глядя, он протянул руку и достал бокал. Джеймс узнал его. Снифтер. Из такого его отец попивал коньяк по субботам.

Мужчина вернулся к Джеймсу, поставил перед ним снифтер и полупустую бутылку «Черного вельвета».

— Это скрасит вам утро, но больше не стоит.

— Я и спорить не буду. Спасибо.

— Если что, вы знаете, где меня найти.

Бармен вернулся к своим записям в блокноте.

Джеймс же налил немного для пробы и, вспоминая действия отца с коньяком, залил себе в горло янтарный напиток.

Джеймс не подал виду, но внутри все объяло жаром. Пищевод обожгло, как от горячего куска мяса или картофеля, жар медленно опустился в желудок. Джеймс поморщился. Со стороны он выглядел как пациент больницы, которому в рот запихнули самую горькую в мире таблетку. Желудок довольно быстро принял виски. Вскоре осталось только пьянящее чувство теплоты. Джеймс был доволен таким жизненным экспериментом, и за четыре часа бутылка была опустошена.

Каждый бокал сопровождался мыслями о себе и своем будущем. Алкоголь раскрывает в тебе чувствительную натуру, особенно когда ты пьешь один. Джеймс вспоминал о том, как сильно он желал свою жену в самом начале отношений. Ее упругое и подтянутое тело, которое после рождения двух детей утеряло былую красоту. Сейчас в их жизни секс стал галочкой в ежедневнике. Последний раз они трахались дней сорок назад. Оливия тогда неохотно провела ночь с мужем. Точнее, она всячески отказывалась от секса, но в итоге сдалась. Ночь была так себе, в принципе как и многие ночи в последние годы.

Невольно пьяные рассуждения коснулись детей. Бойкая Моника, порядком доставшая отца. Джеймс мысленно обвинял дочь за столь быстрое взросление. Многие родители отнеслись бы к этому с мыслью «как же быстро они растут», но Джеймс воспринимал это «как же быстро они надоедают». Родись она на пару годков раньше, возможно, им бы удалось пережить этот семейный кризис. Но была и благоприятная сторона событий: если бы не деньги на образование, то Кастеры скорее всего уже потеряли бы дом. Так что пусть дочка благодарит отца за это. Иначе на каникулы она бы приехала в тесную съемную квартирку или вовсе в коробку из-под кухонного гарнитура.

Эдвард, маленький Эдди. Единственный, кто редко раздражает Джеймса. Но у детей повышенная потребность ко всякому хламу. Еще этот сундук. Джеймс обвинял себя в том, что так и не научил семью экономить деньги. Члены семьи пока умеют только просить и тратить.

Джеймс настолько погряз в пьяных мыслях, что его унесло в мечты. Миллион долларов решил бы все его проблемы, и даже семья перестала бы быть такой тяжкой ношей.

Во всем перепутье рассуждений затерся один непрошеный гость. Виновник всех бед в жизни Джеймса. Процветающий творческий бизнесмен потерпел крах из-за крохотного испуга ублюдка, который сейчас шерстил поля «Темной долины». Джеймс редко вспоминал о Крейге Тари. Но всякий раз, когда это происходило, Кастер желал, чтобы в тюрьме задницу Крейга посещало множество гостей.

Когда Джеймс схватил бутылку и перевернул ее, он увидел, как с горлышка янтарная капля упала в бокал. Его алкогольный эксперимент закончился. Бутылка с шумом вернулась на место, а Джеймс сполз со стула и оказался на ватных ногах.

— Дружище! — крикнул Джеймс бармену.

Мужчина обернулся на зов очередного клиента, перебравшего лишнего.

— Будь здоров! — Джеймс приложил ко лбу указательный и средний пальцы и отдал честь, широко махнув рукой.

Кастер, покачиваясь, развернулся вокруг своей оси, изображая пародию на танец Джексона, ковыляя, добрался до двери. Покинув бар, он огляделся по сторонам. Проходящая мимо женщина отшатнулась от нетрезвого мужчины, одарила его осуждающим взглядом и, ускорив шаг, направилась по своим делам.

— Топай-топай, малышка. Я бы с тобой станцевал, но пора домой. Там мои грызуны меня заждались. — Джеймс рыгнул и чуть было не распрощался с выпитым виски.

Показалось, что дорога заняла пару минут, но на самом деле нетвердый шаг довел его домойтолько спустя час.

Солнце давно прошло зенит, приближались сумерки. Машины нет, значит, Оливия еще на работе. Джеймс прошел к двери. Неуклюже просунув руку в карман, достал ключи, неуверенными движениями попытался вставить ключ в замок. Удалось только с третьей попытки. Раскрыв дверь настежь, мужчина чуть не запнулся о свою же ногу. Сохранив равновесие, хозяин дома развел руки и засмеялся:

— Оп, вот так вот! Стоять, мистер Кастер!

Джеймс закрыл дверь и громко икнул. В голове царил вселенский беспорядок. Хозяин дома думал о добром сэндвиче с поджаренным беконом и сыром, но сил на готовку не осталось, как и места в желудке.

Он направился в гостиную к своему любимому дивану. Навряд ли Оливия сегодня разрешит спать наверху.

Внезапно Джеймс на миг протрезвел. Из подвала послышался крик, а затем звук бьющегося стекла. Отец узнал голос малютки Эдди. Джеймс быстро прошел к двери в подвал и, чуть было не упав, спустился вниз.

Он слышал крики каких-то детей на улице, а в подвале перед ним предстала картина, изрядно взбесившая хозяина дома. На полу блестели осколки стекла одного из окошек. Рядом с ними сидел Эдвард, прижавшийся лбом к своему сундуку. Он ревел навзрыд, сжимая свой тайник обеими руками. Джеймсу даже показалось, что, дай мальчугану волю, он бы залез в него и спрятался.

Пьяный отец, закипающий от злости, подошел ближе.

— Какого черта здесь произошло?

Эдди оторвался от сундука.

— Папа, они хотели меня порезать ножом! — Эдди безудержно зарыдал.

Джеймс подошел вплотную к сыну и схватил его за ворот футболки.

— Да мне наплевать, кто и что! Есть дверь, а ты разбил стекло! — Отец потряс сына, напугав его до чертиков. Эдди разрыдался с новой силой. — Ты настолько трус, что будешь щемиться в любой угол, дабы тебя не побили? Ааа? — заорал отец на сына.

— Папа, они…

— Да мне насрать на то, что они!

Выплескивая нахлынувшую ярость, Джеймс отшвырнул сына в сторону. Эдди плюхнулся на четвереньки и разревелся с новой силой. Отец постарался взять себя в пьяные руки, понимая, что если он ударит Эдди, то его мозги снова будет сверлить Оливия, а этого Джеймс явно не хотел.

Отец доковылял до лестницы и холодно обратился к плачущему сыну:

— В следующий раз, когда захочешь что-то разбить… Э… — Джеймс отрыгнул виски, кото рый уже устоялся в желудке, — подумай об этом хорошенько! — Он вышел из подвала, закрыв дверь на защелку.