Прекрасные

Дониэль Клейтон, 2018

В Орлеане все люди рождаются Серыми: их тела несовершенны, черты лица невыразительны. Но Прекрасные – девушки, в чьей крови течет магия, могут преобразить любого. Камелия – Прекрасная. Больше всего на свете она мечтает стать фавориткой Ее Величества, но однажды узнает, что стены королевского дворца хранят темные тайны, а ее магия может не только делать людей красивыми, но и… убивать. Камелии предстоит сделать тяжелый выбор: спасти себя от жестокой принцессы, цель которой – использовать кровь Прекрасных во имя зла, или, рискнув собственной жизнью, навсегда изменить мир Орлеана…

11

Время бежало, как раскрутившаяся новостная полоса. Мои сестры танцевали, смеялись, раздавали интервью, подставляли щеки для поцелуев и ели сладости. Мы позировали для портретов, потом разговаривали со старшими сестрами — предыдущим поколением Прекрасных. Я пряталась в соседней чайной гостиной, чтобы не встречаться с репортерами до самого возвращения в покои. Амбер с нами не вернулась. Она задержалась в Большом Королевском Бальном Зале, окруженная придворными и поклонниками, требующими ее внимания.

Я наблюдала за дверью и ждала, когда она войдет.

В самом центре главной гостиной стояли наши дорожные сундуки, похожие на гробы. Слуги укладывали в них наши бьютикейсы, новые платья и туфли от Министра Моды, последние косметические новинки и банки с пиявками.

Хана задумчиво уставилась на свой багаж.

— Мы больше не будем вместе.

— Уже пора? — заныла Падма. — Мне не хочется уезжать.

Мне тоже. Осознание этого снова настигло меня, и я была готова разрыдаться. Я отвернулась к стене и притворилась, что любуюсь гобеленом с вышитой картой Орлеана.

— Экипажи скоро прибудут. — Валерия рухнула в ближайшее к ней кресло. Ее платье с треском надорвалось, но она слишком устала, чтобы смотреть на шлейф, который грозил полностью отвалиться.

— Я видела, как наши старшие сестры выходили в дорожных плащах, — сказала Хана.

Мы замолчали. Глаза Ханы и Падмы наполнились слезами. Щеки Эдель покраснели, а Валерия шмыгнула носом. Я отвернулась. В комнате повисла удушающая неловкая тишина.

— Я готова. — Эдель закинула туфли в свой сундук.

Слуги внесли подносы с газированными напитками, в которых плавали кусочки малины, зимней дыни, клубники и лайма. На тележках стояли вечерние угощения: крошечные вафли, сладкие сиропы, поджаренные сладкие хлебцы, цыпленок и круглые пирожные. Три телетропа проецировали картинки на стены. Волшебный вечер продолжался, но я чувствовала только разочарование. Внутри меня все дрожало от невыносимой тоски, а ноги и руки гудели от воспоминания о том, как выбрали не меня.

— А где Амбер? — спросила Валерия.

Звук ее имени теперь похож на взрыв бенгальского огня.

— Злорадствует где-нибудь, сомнений нет, — сказала Эдель.

— Я ее с ужина не видела. — Хана открыла дверь покоев и выглянула в коридор.

— Ей, наверное, надо успеть во множество мест, — пробормотала я.

— Я не хотела, чтобы она выиграла, — заявила Эдель.

— Не говори так. — Падма игриво толкнула ее плечом.

— Почему королева ее выбрала? — спросила Валерия.

— Потому что она все делает идеально. — Мне нелегко дались эти слова.

Сестры повернулись ко мне. Я прикусила нижнюю губу, чтобы она не дрожала. Воздух поднялся по горлу, и я икнула. Когда слуги пришли проводить нас в гардеробную, я почувствовала облегчение.

Нам помогли раздеться. Мы сменили праздничные наряды на дорожные хлопковые платья и прозрачные вуали. Меня окатила волна печали из-за отъезда. Я никогда не расставалась с сестрами дольше, чем на несколько часов. Утреннее бурчание Ханы, способность Эдель везде находить неприятности, звонкий смех Валерии, прогулки с Падмой и секреты, которые мы с Амбер рассказывали друг другу, — все это в прошлом. Никогда не думала, что, получив назначение, мы разъедемся по разным концам света. Я и не предполагала, что между нами настолько все изменится.

Мы снова собрались в главной гостиной, чтобы перекусить сладостями, которые были разложены на тележках.

— Мне кажется, наступило время для тоста. — Падма подняла бокал с подноса. Пенящаяся зеленая жидкость пролилась на подол ее дорожного платья, и она выругалась.

— А нам не стоит подождать Амбер? — спросила Валерия.

— Нет, — хором сказали остальные.

Хана положила голову мне на плечо.

— Я думала, что это будешь ты.

— Спасибо, — прошептала я. Я тоже.

— Так, все успокойтесь и приступим. — Падма пыталась привлечь наше внимание. — Разбирайте бокалы. Не знаю, сколько времени у нас еще осталось.

Эдель залпом выпила целый бокал красной жидкости и взяла новый. Валерия заворчала, что она забрала последний.

Падма прокашлялась.

— Выпьем за нас, за этот вечер и за наше будущее.

Мы подняли бокалы и пригубили напитки.

— Теперь моя очередь! — Валерия вскочила с кресла. — Конечно, я расстроилась из-за назначения, и мне тут очень нравится… — Она обвела вокруг себя рукой. — Но в глубине души я всегда знала, что мне предстоит вернуться домой. Моя мама была Прекрасной Красного Дома Красоты, и я чувствовала, что должна пойти по ее стопам. Пожалуйста, не забывайте обо мне. Отправляйте мне шары с новостями о том, что вы видите и делаете, а еще лучше — приезжайте в гости. — Ее голос дрогнул. — Я буду скучать по вам всем.

Мы сделали еще один глоток. Слова Валерии растревожили мою рану. Она делает работу своей матери. Я тоже должна была стать фавориткой, как моя мама, но подвела ее.

— Эх, девушки, что-то вы расчувствовались, — заметила Эдель. Хана толкнула ее плечом, и та улыбнулась. — Наверное, я тоже буду по вам всем скучать.

Слуги раздали нам плотные дорожные плащи, отороченные белым мехом с вышитыми золотой нитью розами и нашим гербом.

Амбер влетела в гостиную, когда мы уже просовывали руки в уютные рукава. Ее тяжелые шаги так сильно стучали по полу, будто она собиралась проломить его своей значимостью. Маленькая корона на ее голове блестела так, словно была сделана из звездной пыли.

— Здравствуйте, сестры!

Она порхала вокруг нас, покачивая подолом платья, и светилась, как утренний фонарик, ожидая, что мы тут же примемся ее расхваливать.

— Поздравляю. — Валерия подошла и обняла Амбер.

— Мы очень за тебя рады. — Хана взяла ее за руки, и они стали кружиться, пока не упали от смеха и головокружения. Зависть душила меня. Она росла с каждой секундой, мешая мне дышать. Но я не дам ей выхода. Мне хотелось обнять сестру за шею, прижаться лбом к ее плечу и прошептать, как я ей горжусь, но я не могла сделать ни шага, а мой рот, склеенный сладким сиропом, не издавал ни звука.

— Ты будешь красивой фавориткой, — сказала Падма, посылая ей воздушный поцелуй.

— Ну. — Эдель окинула сестру взглядом с головы до ног. — Полагаю, кто-то должен был выиграть, — сказала она и покинула комнату.

Служанка уступила Эдель дорогу и постучала по песочным часам, висящим на лацкане своего жакета.

— Экипажи скоро отправляются.

Напоследок все еще раз обняли Амбер. Я задержалась на мгновение после того, как все сестры покинули комнату.

Мы с Амбер посмотрели друг на друга.

— Не могу поверить, что Эдель так себя повела, — сказала она. — А ты рада за меня?

— Да, — ответила я. — Мне просто нужно время, чтобы привыкнуть.

— Тебя назначили в самый важный чайный дом, в Хризантему. Туда ходят все придворные фрейлины. По крайней мере, ты останешься в городе…

— Не старайся подсластить мне пилюлю, Амбер. Я не стала фавориткой. — Как только я сказала эти слова, во мне вновь поднялась волна разочарования. Я почти слышала мамин осуждающий голос и видела ее нахмуренные брови.

— Но ты все равно занимаешь важное положение, как и мы все.

— Этого недостаточно. — Наконец я едва слышно всхлипнула.

Амбер бросилась ко мне, схватила за руки и притянула к себе. Я уткнулась лицом в ее плечо.

— Все будет хорошо, — сказала она мне. От нее исходили смешанные между собой дворцовые запахи, ведь этим вечером ее обнимали бессчетное количество раз. — Ты сможешь приходить в гости, а я буду приглашать тебя так часто, как только смогу. И сама буду приходить.

Я отстранилась. Воспоминание о неудаче снова настигло меня, окатывая с ног до головы горячей волной. Я не стала фавориткой. Как можно выдержать ее жалость ко мне? Когда Амбер снова потянулась ко мне, я оттолкнула ее.

— Стой, — сказала я.

Я видела, что причинила ей боль, но ничего не могла поделать.

— Ты не можешь за меня порадоваться?

Меня обдало жаром. В желудке все перевернулось, а по лицу стекла капля пота.

— Я рада. — Я боролась со слезами. Неужели она не видит, как мне тяжело?

— Ты думала, что справишься со мной одной левой. Ты выступала на Карнавале последней. Любой, кто идет последним, оставляет наилучшее впечатление. Те, кто выступал посередине, были обречены на неудачу. Дюбарри подставила тебя на должность фаворитки, но королева выбрала меня.

— Ты так думаешь? Дюбарри меня терпеть не может и никогда не могла. Она никогда не видела моего потенциала, — произнесла я, пытаясь отыскать на лице Амбер свою подругу. — Ты знаешь, как много я работала, месяцами изучая историю прошлых Карнавалов и обдумывая разные образы? Я крала у Дюбарри из почтового ящика буклеты и журналы красоты, чтобы изучать модные течения. Я так же хорошо подготовилась, как и ты.

— Но ты не следовала правилам на Карнавале, да и вообще никогда, — сказала Амбер. — Ты не заслуживаешь титула фаворитки.

Я неотрывно смотрела на нее. От напряжения на ее лбу появилась морщинка.

— Ты моя лучшая подруга, — сказала она. — Ты должна была первой меня поцеловать после объявления и первой сказать, как ты мной гордишься. Вместо этого ты дуешься и завидуешь. Я следовала правилам, Камелия. Я заслужила это, а ты — нет. Ты всегда так расстраивалась, когда я хоть в чем-то тебя превосходила. Что бы Матушка Линнея подумала о твоем поведении?

— Не приплетай сюда мою маму. — Мои глаза наполнились слезами, а кулаки сжались. Меня трясло от злости.

Амбер наклонилась ближе.

— Ей было бы стыдно. — Она схватила мое запястье, но я вырвалась, и Амбер потеряла равновесие. Издав полный удивления и боли крик, она упала на пол.

Я ахнула.

— Амбер! Я не хотела…

Она чуть не просверлила во мне дыру взглядом, щеки ее побагровели, искусно сделанный макияж расплылся по щекам оранжевыми и золотыми подтеками.

— Мне так жаль. — Я потянулась к ней.

Амбер отпрянула, встала на колени и поднялась.

— Не прикасайся ко мне.

Служанка заглянула в комнату.

— Леди Камелия, ваш экипаж ждет.

Амбер даже не посмотрела на меня. Я повернулась и выскочила из комнаты. Злоба тугим узлом улеглась у меня внутри, виски и шею пронзила боль. Я бежала по лестнице, догоняя сестер, а в голове вновь и вновь звучали ее слова:

Ей было бы стыдно… Ей было бы стыдно.