Беспокоящий огонь

Дмитрий Селезнёв, 2023

Будучи военным корреспондентом, работающим в зоне СВО, Дмитрий Селезнёв имеет возможность встречаться с множеством самых разных людей, вольно или невольно оказавшихся в зоне боевых действий, и прикасаться к их судьбам. Героями его книги «Беспокоящий огонь» являются бойцы донбасских батальонов «Сомали», «Спарта», «Пятнашка», наши морпехи, росгвардейцы, добровольцы из БАРС и ЧВК «Вагнер», а также мирное население страдающего от военных действий Донбасса – женщины, старики, дети. Автор расскажет о фронтовых буднях бойцов Российской армии и ополченчев Донбасса, о полной лишений жизни гражданского населения прифронтового Донецка, о надеждах и чаяниях протоиерея Гавриила, настоятеля Покровского собора в разрушенном войной Мариуполе – о всех тех, кто каждый день, каждый час смотрит в глаза смерти. В книге присутствует нецензурная брань!

Батальон «Спарта». Молодое поколение Z

15 марта 2022 г.

— Блять, беспилотник!

— Где?!

— Вот, смотри!

Палец тыкает в экран на передвигающийся в небе чёрный отрезок. Отрезок кружит, забирая то влево, то вправо одним и другим своим концом.

— Точно, беспилотник. Прям над нами.

— Ну, всё, пиздец.

Лица присутствующих напряглись.

Появление над тобой беспилотных летательных аппаратов противника означает, что скоро будет обстрел. С высоты птичьего полёта не видать, конечно, две бронемашины, загнанные в укрытие. Но возле здания стоят припаркованные Z-автомобили, входят и выходят группы солдат — оператору ВСУ без труда можно догадаться, что внутри скопление военных и какая-нибудь техника.

Воха резко дёргает дверь, выходит, пристально щурясь, смотрит вверх. Возвращается через некоторое время:

— Нет, это птица!

Птица. Это птица. Оказывается, что в небе над городом, в котором идёт бой, летают не только беспилотники.

* * *

Чтобы добраться до Волновахи из Донецка, надо проехать Докучаевск, и ехать полями и сёлами, а не напрямую по Мариупольской трассе, как показывает стрелка навигатора. В 2014 году навигатор многих заводил в плен — в украинский плен.

Обходная дорога вся в ямах от разрывов. У обочины попадаются горелые бэтээры со спущенными гусеницами и разбитые танки. Это не наши танки — дула направлены на нас. В полях замечаешь расставленные пушки. Это наши пушки. Они стреляют по врагу. Иногда ты слышишь, как они дают залп.

В населённых пунктах стоят блокпосты, и солдат с белой повязкой на рукаве приветственно поднимает руку, когда видит на твоей машине знак Z. Это наши солдаты. Враг был здесь недавно, но сейчас его отогнали в Волноваху. И сейчас там, в городских кварталах, идут бои. Бои тяжёлые.

В Бугасе беженцы. Стоят у администрации вперемешку гражданские и солдаты, женщины, дети, старуха, автобусы, легковушки и военные Z-грузовики. Это наши люди и наши машины. В Бугасе относительно безопасно, насколько может быть безопасно в освобождённом посёлке, примыкающем к фронту. И чтобы попасть в Волноваху, нужно ехать дальше по прямой. Вот там уже опасно.

После моста дорога Бугас — Волноваха хорошо видна и хорошо простреливается противником. Дорога вся чёрная от грязи, огня и раскрошенного асфальта. Везде валяются осколки и куски железа, посланного, чтобы разорвать, раскурочить такой же сочленённый деталями металл в виде автомобиля, танка или бронемашины. Но не только его. Ракеты и снаряды стремятся пробить броню и вонзиться осколками в живую плоть, заключённую в чреве машины. Поэтому здесь желательно ехать с очень высокой скоростью, и, чтобы попасть в Волноваху, наш внедорожник несётся со скоростью 140 км в час.

На въезде в город дымится в снегу и грязи БМП. Это наша БМП. Наша к сожалению, потому что она подбита. Рядом в ремонтный цех загнаны ещё две бронемашины, они на ходу и готовы к бою. Между ними кучкуются и ходят солдаты с красными повязками на руках. Это «Спарта». Наша «Спарта», наши штурмовики. Они тоже готовятся.

У входа курят двое бойцов. Лица измождены, все в саже. Видимо, они уже на ногах долгое время. Краем уха слышу из разговора, что у одного нет перчаток. Как раз для таких случаев я взял две пары, и я их отдаю.

— Что, трудно, мужики? — спрашиваю.

— Да, тяжело, — отвечают.

► Волноваха. Спартанцы перед боем

Ратный труд тяжкий и сопряжён со страданием. Поэтому в любом народе сформирован устойчивый образ воина как святого, охраняющего и спасающего мир. Хотя если рассматривать солдата на соответствие заповедям, то он отнюдь не святой. Например, он, как правило, пьёт, курит и сквернословит. И если взглянуть отстранённо и непредвзято, то солдат сеет смерть — этого нельзя отрицать.

Всё так. Но при этом солдат претерпевает невыносимую жару и жгучий холод, усталость, голод, сон и мучения при ранении. И зачастую солдат сам погибает. На войне он всегда жертвует собой, полностью или частично — тут уж как повезёт.

Именно эти страдания, эта жертва собой, своим телом, делают его святым, снимая с него грехи.

Мы приехали на наблюдательный пункт и смотрим бой в режиме реального времени. Спартанцы установили камеры на вышке и теперь могут отслеживать врага, оперативно корректировать огонь и организовывать свои действия. Командир спартанцев Воха, смотря в экран, выстраивает стратегию дальнейшего штурма.

— Эти четыре танка едут сюда. Потом пойдут БМП с пехотой. Здесь мы накапливаемся, здесь будет плацдарм, — Воха тычет пальцем в экран и тут же обводит это место на карте.

Несмотря на свою молодость — ему нет и двадцати девяти лет, — Воха человек опытный. Он был правой рукой Моторолы, знаменитого командира «Спарты», и вместе с ним он разбирал на ненужные детали украинских киборгов в Донецком аэропорту. Моторолу убили, и Вохе было всего двадцать три года, когда он принял командование. Но как отбивать у противника этаж за этажом, дом за домом, Воха знает хорошо. Воха не только командует, но и всегда лично участвует в штурмовых операциях. Но, пожалуй, как для командира, штурм Волновахи — это первая для Вохи по такому масштабу операция. Но нет сомнений, что с этой задачей он справится.

Мы отдаём спартанцам то, что должны были привезти, возвращаемся на опорный пункт и ждём, когда обстрел закончится.

Пахнет дымом и дизелем. Над Волновахой вздымаются дымки-вихри разрушений. По городу катится каток войны. Доносятся разрывы, хлопки и рокот автоматов. Бог войны грохочет, хохочет и ухает. Он собирает жатву в виде разрушений и человеческих жизней. И наших, и чужих.

Наконец артиллерия стихает.

Из Волновахи выезжает легковушка с белой тряпкой, зажатой боковым стеклом. Ей делают знаки остановится. В автомобиле семья. Мужчина и женщина с тремя детьми. Им нужно в село Ближнее, там лекарства для малолетней дочери и старые родители. Женщина волнуется и готова разрыдаться. Но в Ближнее ехать опасно, да и невозможно — на дороге военная распутица, она разрыта взрывами и гусеницами бронетехники.

Мы уговариваем ехать семью за нами, в Бугас. В Бугасе безопасно, относительно безопасно. Оттуда эвакуируют в Донецк, там есть лекарства и еда. Но чтобы попасть в Бугас, надо снова преодолеть опасный участок дороги. Мы отдаём женщине бронежилеты, чтобы она могла укрыть детей, и двумя машинами на большой скорости преодолеваем его. В Бугасе мы передаём семью на попечение гуманитарных служб. И едем назад в Донецк.

Вернувшись, мы узнаём, что Воха погиб спустя полтора часа, как мы уехали.

* * *

Звонит телефон. Мы в командном пункте аэропорта Донецка. Донецкий аэропорт — это ещё одно направление, где работает «Спарта». Направление традиционное, здесь в 2014–2015 годах основатель «Спарты» Арсен Павлов, которого все знают по позывному «Моторола», вместе со своими бойцами развеял миф о непобедимости украинских киборгов. И сейчас здесь обосновались спартанцы, которые ведут против противника позиционную войну.

► Птурщик «Спарты»

Территория аэропорта и прилегающего района постоянно обстреливается противником из миномётов. Обстрел монотонный. Раз в четверть, в полчаса сюда прилетают мины, запущенные с той стороны.

Бум! — вибрирует здание от очередного прилёта. И почти сразу на командном пункте, скрытом в лабиринтах одного из терминалов, раздаётся телефонная трель. К телефону подходит Весёлый, один из командиров «Спарты». Худое лицо Весёлого серьёзно, он берёт трубку.

— Прилёт по терминалу, — докладывает ему дежурный наблюдатель.

— Принял.

Учёт! На войне тоже важен учёт! Вся информация собирается, принимается и анализируется. На её основе принимается решение.

Теперь Весёлый уже сам вертит ручку телефона и вызывает бойца.

— Так, — показывает он ему место на карте, — возьми ещё кого-нибудь, бери установку, ракету и готовься поражать здесь цель.

Имеется в виду противотанковая ракетная установка.

Но целью расчёта ПТУРа обозначен не танк, а блиндаж противника, расположенный на территории, примыкающей к аэропорту. По разведданным в него зашли четыре человека. То есть четыре врага — поправка.

Позывной у старшего группы ласковый — «Мишаня». Он действительно похож на медвежонка: небольшого роста, выглядит в разгрузке округлым, нос курносый, молодецкие усики, щербатая улыбка. Но сейчас этот ласковый Миша пойдёт и выпустит по блиндажу противника противотанковую управляемую ракету.

— Знаешь что… нет… — раздумывает Весёлый, — возьми две, давай ты две ракеты запустишь. Чтоб наверняка. Только номера перепиши, потом отчитаешься.

Учёт. Важен учёт. И на войне есть своя бюрократия. Приходите, распишитесь, получите. Мишаня с напарником, таким же юным, как и он, берут установку и два тубуса с ракетами. Ещё они берут с собой в помощь молодого новичка, который на боевой выход ещё ни разу не выходил. Новичку надо учиться, он должен набираться опыта. Этому в школе и институте не учат.

А я вот, глядя на них, отвлечённо размышляю. Почему весь этот молодой, журналистский и культурный, а точнее, околокультурный столичный бомонд, вся эта «прогрессивная молодёжь», эти навальнисты-протестанты, мальчики-девочки непонятной ориентации, сидящие в кафе и лайкающие за постом пост, студентки с фиолетовыми волосами и винишко-тян, феминистки, инстраграмщицы-бьюти, все эти худощавые прыщавые хипстеры, разворачивающие плакатики против войны, и все-все-все молодые светлолицые жители «Фейсбука»^[2], которые поставили на аватарки враждебные флаги чужой страны, — почему все они присвоили право считать себя голосом молодого поколения? Почему исключительно их принято называть молодёжью? А разве молодые российские солдаты, которые ведут бои за Харьков и Киев, разве спартанец Мишаня с двумя противотанковыми ракетами и двумя напарниками, идущими на опасное задание, — разве все они не молодёжь?

По мне, так вот оно, новое поколение! Поколение Z, если угодно. И пусть Z — это последняя буква английского алфавита, но вот молодые российские солдаты возьмут Харьков и Киев, закончат войну, и за Z последуют русские буквы: А, Б, В и так далее. Тогда и начнётся русский алфавит. Именно за него настоящая молодёжь и воюет.

Но сначала, чтобы приблизить победу, Мишане нужно запустить в блиндаж нациков две ракеты.

Мы также журналистской группой в три человека идём вместе со спартанцами на вылазку, чтобы снять эксклюзивный материал. И в этой группе, несмотря на свой зрелый возраст, я тоже новичок: я впервые на таком задании и нахожусь под впечатлением.

Окрестности Донецкого аэропорта представляют собой картину постапокалипсиса. Как будто всё самое страшное произошло, но что-то подсказывает тебе, что, возможно, страшное ждёт тебя ещё впереди.

На открытом пространстве видны мёртвые, разбитые терминалы. Дорожные полосы усеяны осколками мин. Это дары смерти. Повсюду разбросаны камни, куски асфальта и ошмётки железа. По пути вижу несколько мин, вкрученных в асфальт, видны ребристые хвостовики.

Аэропорт… Когда-то тут летали самолёты… Но произошёл какой-то сбой в мироздании, «мир вывихнул сустав», и вместо самолётов сейчас здесь летают мины, снаряды и беспилотники. И ракеты тоже. Две сегодня запустит спартанец Мишаня.

Расчёт ПТУР настраивается на цель

Мы идём цепью, держа расстояние в пять-шесть метров, чтобы в случае миномётного обстрела потери в нашем отряде были минимальны.

Впереди, приближаясь к нам, высятся мрачные полуразрушенные здания с мёртвыми глазницами окон. В одно из них мы заходим. С его крыши и будет работать ПТУР.

Поднимаемся наверх. Пролёты, где нет стен, стараемся пробегать. Насколько это возможно, нужно соблюдать осторожность — может работать снайпер. Поднимаемся в пристройку на крыше. Спартанцы устанавливают на кирпичи фотоаппарат, и через брешь в стене оператор расчёта корректирует фокус на цель, всматриваясь в экран. В это же время Мишаня на крыше устанавливает станок и тоже наводит прицел. Есть.

Активная часть операции занимает не больше минуты. К лежащему стрелку один из бойцов подносит тубус с ракетой, и вместе они устанавливают его на станок. Боец отбегает в помещение.

— Выстрел! — стрелок нажимает кнопку.

Фьюить! Пах! Вжууу! — изрыгает огонь тубус, и ракета, виляя, улетает к цели.

Первая пошла. Пустой тубус стрелок открепляет и уверенно сбрасывает вниз. Ему подносят второй. И вот ещё одна ракета устремляется в блиндаж противника. Взрыва мы не слышим, но видим на экране фотоаппарата бесшумное и снежное «Ба-бах!». Мы видим, как ракета достигает цели.

Обратно мы возвращаемся тоже прореженной змейкой, только уже бегущей изо всех сил. Как правило, со стороны противника после таких вылазок следует обстрел. И когда мы забегаем в укрытие, он действительно начинается.

В командном пункте Мишаня отчитывается перед Весёлым. Цель поражена. Задание выполнено. Но когда стемнеет, один из спартанцев вернётся, чтобы подобрать пустые тубусы. Они необходимы для отчётности.

Примечания

2

Принадлежит компании Meta, признанной экстремистской организацией и запрещенной в РФ.