Место действия – Земля. Книга 2

Дмитрий Николаевич Меренков

Книга продолжает описание случившегося с четвёркой друзей-партнёров лихих 90-х уже в другой эпохе – Отечественной Войне, в 1943 году на Курской Дуге.Им приходится сражаться с жестоким и сильным врагом, защищая славянский мир. Победа будет за ними, борьба со злом продолжится в книге 3.

5 июля

Главный удар 48-го танкового корпуса фон Кнобельсдорфа наносила наиболее мощная моторизованная дивизия «Великая Германия» генерала Вальтера Хейерляйна, выполнявшая задачу — к 10.00 сломить сопротивление 196-го гв. стрелкового полка 67-й гв. стрелковой дивизии и овладеть селом Черкасское. Серьезные трудности возникли при выдвижении выделенных «для усиления» новых танков «пантер». Они не только не смогли своевременно подойти в указанный район сосредоточения, но и существенно осложнили выдвижение танкового полка «Великой Германии». Уже в течение марша начало выходить из строя по техническим причинам значительное количество боевых машин Т-5 «пантера».

T-5 «Пантера». Creative commons

Интересующиеся военной историей могут прочесть в книге В. Замулина «Курский излом»:

«Командир 48-го корпуса планировал после того, как саперы сделают проходы в минных полях и противотанковом рву, а переправившиеся через него боевые батальонные группы фузилеров и гренадеров вытеснят русских с первой линии траншей, ударить по участку между Коровиным и Черкасским, где проходил стык 71-й гв. и 67-й гв. сд, смешанной танковой группой: „Великая Германия“ (129 боевых машин) и 10-й бригадой „пантер“ (200 Т-5). Он справедливо рассчитывал, что сильный удар по правому флангу 67-й гв. сд и левому 71-й гв. сд заставит их командиров сконцентрировать все усилия и резервы именно в этом районе. Тем самым будут ослаблены другие участки. В полосе наступления 48-го тк танкопроходимых мест было мало. Сеть населенных пунктов очень густая. Причем села, как правило, располагались у глубоких балок, вдоль пойм рек или ручьев. Некоторые из них протекали через весь населенный пункт, создавая дополнительные сложности бронетехнике при попытке его захвата. В таком же непростом месте находилось и Черкасское».

Танковые атаки немцев грамотно строились известной «свиньёй» — клином с «тиграми» и «пантерами» впереди и на флангах. Так как «пантеры,» возглавлявшие атаку по техническим причинам (конструктивные недостатки) и неопытности командиров начали выходить из строя, а их было много на узком фронте, то и «рабочие лошади войны» Т-4 не могли их обойти для продолжения атаки. Требуя движения вперед, чтобы наверстать упущенное время, полковник Декер загнал свою бригаду Т-5 в непролазное болото.

Во второй половине дня 5 июля юго—западнее Черкасского группа танков полка мех. дивизии «Великая Германия» попала на поле минно-огненных фугасов (МОФ). К тому времени «засадный полк» — Валера и Георгий успели выспаться и два раза позавтракать сухим пайком. Отгородившись от мира боевой задачей и маскировкой они отрешённо наблюдали беготню связистов, суету обозников. Но первоначальный план выполнялся: незримые голоса из траншей и окопов посылали охотников разместить свои позиции на минном поле далеко в стороны.

Немецкие танки с автоматчиками появились неожиданно, только что гудели где — то и вот уже здесь! Штук 40—50 разнообразных бронированных машин: танков Т-3; Т-4; Т-5; Т-6 и транспортёров «Ганомаг» заполняли вспаханное бомбами поле. Лавируя между воронками, передовая «пантера» раздавила «пивной ящик». Марк никогда не видел извержения вулкана, но представлял его именно таким. Сначала полыхнуло под танком, потом из земли вырос огненный столб, поднявший вверх правую (по ходу) гусеницу и танк лёг на левый бок.

Ударило по ушам, а танк продолжал валиться, пока не лёг на башню. Люки не открывались, из-под кормы потянуло дымом, синеватые язычки пламени плясали над растекающимся по земле бензином. Ухнуло ещё и ещё, в считанные секунды пламя охватило 15 боевых машин, между ними катались по земле, пытаясь сбить пламя, десятки автоматчиков и танкистов. Передовые тяжёлые танки разворачивались, срывая гусеницами верхний слой дёрна и вязли в густой чёрной грязи. Грозные в атакующем строю, немецкие танки напоминали слепых котят на дне корзины.

Начитанный Георгий (в семье была обширная библиотека) вспомнил объяснения своего отца и немецких историков: недоработанными конструкторами «пантерами» управляли недоученные экипажи. Это толкование всплыло в памяти как воздушный пузырёк в кипящей воде, ниоткуда. И жалости к обречённому врагу он не испытывал, отчего-то знал — где-то на огромном фронте воевал в это время и его отец, в 44-м демобилизованный по ранению. Заметив в оставленную для наблюдения щель в маскировке, что поравнявшиеся с его окопом танки и «Ганомаги» тоже разворачиваются, крутанул ручку подрывной машинки и нажал кнопку. Взорвались замкнутые на его машинку мины и выбросили жиденькие кустики грязи. Не особенно навредив броне, паники экипажам добавили. Такую же цепочку взрывов устроил Валера. Правда, он не занялся созерцанием содеянного, напротив, выскочил из-под маскировки и побежал к укрытию Георгия. Ловко уклоняясь от рычащих, пукающих клубами дыма и разбрасывающих шмотья грязи, танков, отковырнул миномётную плиту: Живой? Григорий разогнулся: — Не знаю.

— Уходим!

В это время танковый полк дивизии «Великая Германия» огромным железным клином окончательно застрял на краю минного поля перед заболоченной балкой южнее Черкасского. Экипажи, уже заехавшие на гиблое место и ошеломлённые диковинными взрывами, бросали машины и пытались найти естественные укрытия: блиндажи, окопы. Саперы приступили к расчистке подходов к противотанковому рву. Переправа бронетехники через естественные препятствия, умело усиленные противотанковым рвом и минами, стала главной задачей, над которой билось командование не только дивизии, но и всего корпуса почти целый день. Если бы ночью разведгруппа победила в схватке с друзьями-компаньонами, если бы «казахских немцев» встретили обычные солдаты (и, конечно, перебили), ход сражения был бы иным. Но о «если» уже говорилось.

А те, кто выжил в этом побоище, рассказывали о падающем с неба огне, танках вверх гусеницами, бессовестных русских, воюющих пивными бутылками.

67-я гв. стрелковая дивизия 36-летнего полковника Баксова А. И. бала атакована частями трёх дивизий 48-го танкового корпуса. Майор Пилюгин всё-таки попал в госпиталь со своей язвой, но по ранению в ногу. Лейтенант Чернов погиб, заваленный взрывом на своём НП. «Казахские немцы» исчезли непостижимым образом, но в кутерьме 6-го июля, когда танки рассекли дивизию на части, было не до них.

Советская авиация рано утром 5-го июля нанесла упреждающий удар по аэродромам немцев, именно по аэродромам, самолётов на них не застала. Предупреждённые радиолокаторами, они успели взлететь. Немецкому превосходству в воздухе наши лётчики могли противопоставить только исключительную смелость. Тактические удары: контр арт подготовка и бомбовый, ожидавшихся результатов не принесли. Зато инженерные укрепления заставили немцев менять тактику.

«Мы встретили ожесточенное сопротивление, и, несмотря на все усилия наших войск, им не удалось продвинуться вперед, — вспоминал начальник штаба 48-го танкового корпуса генерал фон Меллентин.

«Перед дивизией „Великая Германия“ находилось болото, а по ее плотным боевым порядкам вела сильный огонь русская артиллерия. Саперы не смогли навести необходимые переправы, в результате многие танки стали жертвами советской авиации — в ходе этого сражения русские летчики, несмотря на превосходство в воздухе немецкой авиации, проявляли исключительную смелость. В районе, занятом немецкими войсками, в первый день боев откуда—то появились русские, и развед подразделения дивизии „Великая Германия“ вынуждены были вести с ними борьбу».

Эти самые русские, Валера и Георгий, выполнив боевую задачу, углубились в тыл «Великой Германии» по двум причинам:

Во-первых — в передних рядах гибли даже танки;

Во-вторых — любили оправданный риск.

Немецкие маскировочные куртки с летним зелёным рисунком, длиной до средины бедра, подпоясанные ремнями, оружие, свирепые физиономии делали их не отличимыми от вражеских разведчиков. В дополнение к маскировке поднимали какого — ни будь раненного немца и волокли его. Отойдя метров 300 от устроенного ими побоища, свернули к оврагу, изображая патруль. Обратили внимание на катившие в этом направлении бензовозы с канистрами и 200-т литровыми бочками в кузовах. Забрались в кабину разбитого грузовика, превратив его в Наблюдательный Пункт (НП). Стали считать бензовозы, но, когда скрылся в овраге шестой, оттуда вынырнул мотоцикл с двумя жандармами. Поблёскивали нагрудные бляхи — горжеты с полицейскими орлами.

Горжет. Kopanina. rf

(«Gorget» — англ. Латный воротник). Очевидно, водители бензовозов доложили фельд-жандармам, что двое долго сидят в разбитом грузовике. Не учли немецкую склонность к «стукачеству», а ведь это черта «характера нации». Мотоцикл направлялся прямо к грузовику.

Начитанный Георгий прошипел: — Менты. Их даже фрицы не любят. За ношение горжетов на цепочках ласково обзывают: «Kettenhunde» — «Цепные псы».

Валера согласился, за что их любить. Они порядок требуют. Ты стреляй колясочника, а я второго возьму. Выскочил из кабины и стал мочиться на колесо. Неизвестно почему, но все полицаи мира воспринимают это интимное общение с природой как глубоко личное оскорбление. Этот, лишь только из-за руля выбрался, начал орать. По немецки, но матерно. Валера продолжал оскорблять колесо. Жандарм поступил не оригинально, сапогом под зад. Валера поймал сапог двумя руками, за носок и каблук, выкрутил его по часовой стрелке. Упитанное тулово провернулось вслед за стопой и рухнуло оземь, крепко ударившись. А у Георгия не заладилось. Пистолет-пулемёт МР 40 заклинило, не стал стрелять в своего, а опыта заставить его, просто не было. В результате Валера увидел, как два воина воюют со своим оружием. Георгий лихорадочно дёргал затвор, а немец пытался высвободить пулемёт МG 42 из крепления к коляске мотоцикла. Его водитель уже норовил встать на ноги. Валера выхватил из кармана брюк Walther РP (нем. Вальтер) и поразил обе цели — нагрудные бляхи — горжеты. Целился «под яблочко», туда и попал.

— Почему не сказал, что стрелять не умеешь? Горькая правда лучше сладкой лжи — голос Валеры выдавал внутреннее волнение, выдержка, выработанная воинской выучкой, выражаться воспрещала.

— — Гансов прятать надо, они и мёртвые напакостить могут! Бери за ноги и тащи в ближнюю воронку. Или дохлых врагов боишься?

— ХОРЕ ДУТЬ! Ты, как старший, должен из меня солдата делать, а не дурака! Я думал из него как из Калаша стреляют.

— Спрячешь жандармов, прячься сам и не спать! Я в разведку, на пол часика

Валера оседлал мотоцикл и завёл его.

— Никуда не уходи! — Это пожелание или приказ Георгий едва расслышал, мотоцикл удалялся и его тарахтенье затихало. Поэтому собственные возражения отложил, двинулся к ближнему «грузу 200». Ему случалось видеть покойников на похоронах, проходить рядом с гробом в ритуале прощания, но не более того. Как и большинству мужчин его возраста его времени. С 1945 по 1994-й год Советский Союз, затем Россия, войны не знали. Совсем ограниченный контингент защищал Родину на границах и за их пределами. Не из болтливых был контингент, берегли кровь и грязь войны от читателей баталисты-писатели. Георгий искренне завидовал Валере, которому боязнь покойников и брезгливость были незнакомы. Упускал из виду предшествующий этап становления воина Валеры, закаливания психики в борьбе за выживание.

Однако собрался, подсел, ухватил жандарма за лодыжки и поволок, благо, силёнкой Бог не обидел. Боялся, вдруг ещё живые — и что?

Летом темнеет поздно, но быстро. Валера возник (другого слова не подберёшь) у кабины грузовика — прибежища Георгия, около 22-х часов. Сгусток темноты, больше воображаемый, чем видимый, сверкнул белыми зубами, отразившими лунный свет:

— Спишь, салага! А мне как спать хочется! Но одно дело сделать надо, и к своим, отсыпаться.

— Склад ГСМ рвануть? Туда ещё десяток бензовозов проехало. Да, я разобрался как из этого шмайссера стрелять! Рукоять взвода справа, в паз утоплена, как предохранитель!

— Теперь давай MG 42 осваивать. Время есть, и необходимость тоже.

MG 42. FREE INTERNET

Вот кнопка предохранителя на рукоятке, справа, утапливается до конца. Слева появляется буква S. Нажимаешь её, справа появляется буква F — Feuer, Огонь, ну ты знаешь. В Донбассе такими воевали в 2014-м. Короб с лентой на 250 патронов. Не шикуй, у этой машинки скорострельность сумасшедшая. Бей короткими, на нашу войну хватит.

— А куда стрелять, Херр Офицер? Хоре дуть!

— Что у тебя за присказка такая? До полуночи время есть, расскажи.

— Это дома, в Запорожье. Под окнами пацанята играли, один, лет этак пяти, на осколок бутылки, донышко, сел. Остальные заорали, я выскочил. Раненного, всего в крови, к себе принёс, йодом прижёг, воздуха набрал и дую на попу, что бы не больно. Вдруг слышу:

— Хоре дуть! В смысле, телячьи нежности! И кровь остановилась. Ни разу не заплакал, бандитом вырос, убили. Осталась от замечательного образчика человеческой породы одна эта фраза.

— Грустно, девочки. «Времена не выбирают, в них живут и умирают». Родись он чуть с девиацией: раньше-позже, мог с нами в окопе геройствовать, а так…

— Не скажи, от человека многое зависит.

— С Марком поговори, он философ. Я практик. В 12.00 у склада ГСМ, а это, тебе полезно знать, те самые бочки под маскировочной сетью, смена часового. Топает разводящий, за ним дежурная смена гуськом. Хальт, кто идёт? Пароль? Немцы будут как глухари на току — только себя слышать.

Я мотоцикл вывожу на прицельную дальность — метров триста, ты с короткой остановки короткими очередями кратенько, до возгорания, по бочкам. Патроны через два зажигательные, как по заказу. Под фейерверк отступаем к нашим, там километра три грунтовка и болото.

Реконструкция. Семья. Телефонный разговор.

— Ирочка, здравствуй!

— Ой, да кто это? Лариса, это ты?

— Я это, кто ещё в такое время звонить будет? Ведь поздно уже.

— И ничего не поздно, мы ложимся в 11-ть, как мальчишек в постель загоню.

— Как твои мужики? Не болеют?

— Николая нет, ты это хотела узнать? Марк Николаича тоже нет, я правильно понимаю?

— У Коли же телефон переносной есть. Ты звонила?

— Чего ради? Ещё 10-ти нет. Звонила, конечно, трубку не берёт. На встрече, наверное. Треплются за жизнь, как он говорит. А чего болтать, что они изменить могут? Вот мужики, всё им кажется, вода без них не освятится. Сидели бы уже.

— Эти разве усидят? Марк, после операции, когда на постельном режиме дома был, на костылях в магазин ковылял. Я на работу, а он гулять. Падал два раза, сам потом рассказывал.

— А Коля? Когда они колёсами торговали, на сутки пропал. Думала, всё! Завелась гадина! А он эти колёса на складе охранял, их складские грузчики растаскивать начали.

А телефон этот такая ненадёжная вещь. Только к пейджеру привыкли, на тебе мобильник! Толку от него, «Вне зоны доступа», а где? Не говорит, зараза!

— Вот ты умничка, всегда настроение поднимешь, а от этих болтунов одно беспокойство. Ну ладно, хорошо, что Коли нету, мне так спокойнее. Вместе не пропадут. Чмоки-чмоки!

— И я тебя! Спасибо за звонок.