Царевна тридевятого царства

Дмитрий Кудрец

Два друга Славка и Мишка однажды встретили девочку, которая оказалась царевной тридевятого царства. Желая помочь незнакомке, друзья оказываются в гуще самых невероятных и порой сказочных событий.

© Дмитрий Кудрец, 2018

ISBN 978-5-4493-7913-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава первая

— Славка? Ты скоро? Ну сколько тебя можно ждать? Давай живее, а то в кино опоздаем!

Славка — это я. Вернее меня зовут Вячеславом, но так меня зовет только мама, да и то когда сердится. А так я для всех просто Славка или Славик, как меня называет моя бабушка. Мне скоро исполнится четырнадцать, но это будет только осенью, а до нее еще целых три месяца, потому что сегодня первый день лета и мы с моим другом Мишкой решили отметить это знаменательное событие походом в кино. Между прочим, это он так надрывается под моим окном.

— Славка! Ты что спишь?

— Мишенька, — в окно высовывается моя бабушка, которой Мишкины крики начали действовать на нервы. — Если Вы перестанете орать и войдете, то возможно процесс и ускорится. Вы же знаете, какой у нас Славик нерасторопный.

Назвать меня просто копушей у бабушки не поворачивается язык. Моя бабушка всегда говорит обычные вещи на каком-то непонятном языке. Даже вместо того, чтобы просто сказать «мой руки и садись за стол» она произносит длинную фразу вроде «не соблаговолите ли вы молодой человек вспомнить о гигиене, прежде чем приступить к трапезе?». А еще бабка всегда обращается к моим приятелям на Вы.

Я к бабкиным фразам уже привык, а вот Мишка никак привыкнуть не может. Да и кто бы привык, если бы его постоянно называли «сударь» или «всемилостивейший государь»?

Вот и сейчас, внимая бабкиным нравоучения, Мишка смиренно стоит в прихожей, вертя в руках футбольный мяч, и безумно хлопает глазами. Бабка любит читать морали и нравоучения всем подряд. Это ее хобби. А, в общем, она классная старушка. Это она нас с Мишкой спонсировала на кино и мороженое.

— Славик, — бабка покончила с Мишкой и переключилась на меня. — На твоем месте просто неприлично заставлять твоего товарища так долго ждать и маяться под дверью.

Это я то заставляю маяться? Это Мишка пришел на час раньше, чем договаривались, а меня копушей называет. Ну и пусть. Я и сам знаю, что я копуша. Таким уж уродился. Разве я виноват, что никак не могу выбрать что обуть — новые кроссовки или старые кеды. С одной стороны мне хотелось покрасоваться перед Мишкой в новых кроссовках, а с другой — после кино мы собирались поиграть в футбол, а угробить новые кроссовки в первый же день у меня не было никакого желания. И я остановил свой выбор на старых потрепанных кедах.

— Славик! — бабка недоуменно посмотрела на мои ноги. — Почему ты опять надел эти кеды? Их давно пора выбросить! У тебя ведь есть новые кроссовки.

— Бабуля, — я направился к двери, — понимаешь, я боюсь, что в кроссовках натру себе ноги. Да и кеды еще вполне можно носить.

— Логично, — согласилась бабка и отправилась на кухню.

— Ну наконец-то, собрался! — недовольно проворчал Мишка. — Два часа тебя жду.

Тут он конечно немного приврал. Если ему и пришлось ждать, так минут десять. Не больше.

— Вечно ты копаешься! — продолжал ворчать Мишка, выходя во двор. — Из-за тебя в кино опоздаем!

— Славик! — показалась из форточки бабкина голова. — Надеюсь, что ты соблаговолишь вернуться домой еще до захода солнца?

— Постараюсь! — отмахнулся я, чтобы не расстраивать бабку.

— А Вас, Мишенька, — продолжала бабка. — Я попрошу присмотреть за этим увальнем. Я взываю к вашей порядочности.

И это я увалень? Мишка на два месяца меня младше, а на целую голову выше и тяжелее меня килограмм на десять, если не больше. К тому же я бегаю намного быстрее Мишки, и отжимаюсь в десять раз больше, и подтягиваюсь… Хотя что это я расхвалился? У Мишки тоже много достоинств — он умеет плавать, а я нет. Он умеет свистеть — а у меня получается только хрип. Но, несмотря на то, что мы с Мишкой совершенно разные — это не мешает нам оставаться неразлучными друзьями. Сколько себя помню, мы всегда были вместе. Вместе ходили в детский сад, вместе сидим в школе за одной партой. И все летние каникулы мы проводим вместе. Даже когда Мишкины родители уезжают в деревню, они всегда берут меня. А мои брали с собой Мишку, когда мы ездили к морю. Кто не был с нами знаком, наверняка принял бы за братьев, хотя мы совершенно не похожи. Мишка высокий, рыжий, конопатый. А я худой, белобрысый и вдобавок в очках.

— Время! — вскричал Мишка, глядя на часы. — Опаздываем!

Мы припустили бегом. Кинотеатр был недалеко, но опоздать на первый этим летом сеанс было бы непростительно. Тем более что показывали новый боевик, которые и я и Мишка просто обожали.

На подходе к кинотеатру у меня вдруг развязался шнурок. Я остановился, чтобы его завязать.

— Славка! — Мишка нетерпеливо посматривал на часы. — Ну что там у тебя?

— Шнурок развязался. Ты, Мишка, беги за билетами, а я сейчас.

Мишка тяжело вздохнул, перебросил мяч из руки в руку и побежал к кассам.

Я нагнулся, чтобы завязать злополучный шнурок и вдруг заметил на скамейке девчонку со смешной челкой до самых глаз и торчащими в разные стороны косичками. Девчонка как девчонка. Самая обычная. Ничем не примечательная на вид, что нельзя было сказать о ее наряде. На ней был красный, расшитый цветами сарафан, красные сапожки и красные бантики. Девчонка сидела на скамейке и рыдала.

— Ты чего ревешь? — забыв про шнурок, я направился к девчонке. — Потеряла что-нибудь?

— Не-а! — девочка покачала головой.

— Может тебя кто обидел? Так ты только скажи, мы с другом живо накостыляем по шее! — я кивнул в сторону подошедшего Мишки. По выражению его лица я сразу догадался, что в кино мы опоздали.

Вот тебе и начало лета. В кино опоздали! А тут еще эта девчонка! Можно было конечно развернуться и уйти, но мне было горько смотреть, как она заливается слезами.

— Ничего не потеряла, — принялся я рассуждать, — никто не обидел. Тогда чего ты ревешь?

— Да оставь ты ее! — Мишка потянул меня за рукав. — Пойдем лучше в футбол поиграем.

— Погоди, — я отцепил Мишкину руку. — Тут человек плачет.

— Она, наверное, от своих отстала, — Мишка бросил взгляд на необычный наряд.

— От каких своих? — не поняла девочка, на мгновение перестав плакать.

— От художественной самодеятельности, — усмехнулся Мишка.

— Ни от кого я не отбилась, — девочка снова залилась слезами.

— Так чего ты ревешь? Что у тебя случилось?

— Ах! — девочка опечаленно вздохнула. — Вы мне все равно не поверите.

— А ты расскажи, — я присел на скамейку, — может и поверим.

Мишка скривился. Он явно был недоволен, что мы теряем время на какую-то девчонку вместо того, чтобы гонять мяч. Но спорить со мной ему не хотелось, и он смиренно уселся на другой конец скамейки.

— Дело в том, — начала девочка, вытирая слезы. — Что я царевна тридевятого царства.

Мишка недоверчиво хмыкнул.

— Да, — совершенно серьезно сказала девочка. — Я царевна тридевятого царства.

— Хватит врать! — Мишка подскочил со своего места. — Она тебе тут лапшу на уши вешает, а ты слушаешь. Пойдем лучше в футбол играть.

— Мишка! — осадил я друга. — Если тебе не интересно, то можешь идти.

— Ладно, — Мишка шлепнулся на скамейку.

— Если ты царевна, — поинтересовался я. — Что ты тут делаешь?

— Меня бабка прислала, — пояснила девочка. — За оберегом.

— За чем? — в один голос с Мишкой воскликнул я.

— За оберегом, — повторила девочка. — В нашем тридевятом царстве беда приключилась, вот и пришлось мне в ваш мир отправиться.

— И какая ж у вас беда приключилась? — язвил Мишка.

— Появился в наших краях колдун черный, — не обращая на Мишкины ухмылки, продолжала девочка свой рассказ. — А чтобы от него избавиться нужно все части волшебного оберега отыскать. Одна часть у меня, вторая у колдуна, а третья где-то в вашем мире спрятана.

— Кто ж ее здесь спрятал? — меня не на шутку заинтересовал рассказ незнакомки, хотя все это казалось очень странным.

— Давно это было, — девочка сложила руки на груди. — Еще во времена царя Гороха. Было у него три сына.

— Старший умный был детина, — перебил Мишка. — Средний был и так и сяк, младший вовсе был дурак.

— Если твой друг не прекратит, то я ничего рассказывать не буду, — девочка обиженно надула губки.

— Мишка! — я грозно взглянул на друга. — Прекрати!

— Ладно, — Мишка, чтобы не мешать, отодвинулся подальше и стал играть с мячом.

— Так вот, — продолжала девочка. — Было у него три сына. Андрей-царевич, Степан-царевич и Семен-царевич. Царь стал стар и перед смертью собрал сыновей и говорит: «Я свое прожил, отцарствовал, теперь настал ваш черед тридевятым царством управлять. Хотите вместе, хотите врозь. Я тут советовать вам не стану». Семен-царевич от царства отказался. Подался в дальние края путешествовать. Степан-царевич тоже царствовать не стал и в ваш мир ушел. А Андрей-царевич корону от отца принял и на царство сел. И еще, умирая, разделил между сыновьями царь Горох волшебный оберег на три части и сыновьям раздал, чтобы он их охранял и от злых сил уберег. Если тот оберег собрать воедино, то ни одна злая сила устоять не может. Долго тот оберег был без надобности. А вот теперь потребовался.

Девочка замолчала.

— И ты за этим к нам пришла? — я не знал, что еще спросить.

— За этим, — девочка кивнула головой.

— Да что ты ее слушаешь? — Мишка перестал играть с мячом и встал со скамейки. — Она тебе лапшу на уши вешает, а ты и веришь.

— Мишка! — я одарил друга таким взглядом, что тот запнулся на полуслове. Конечно, мне и самому не верилось в то, что рассказала девчонка в цветастом сарафане, но просто встать и уйти я не мог. Не позволяло, как выражалась моя бабка, воспитание. Да и рассказ девчонки мне показался довольно занятным.

— И как выглядит этот оберег? — я решил до конца выяснить, действительно ли девчонка говорит правду или просто врет.

Девочка достала из-за пазухи какой-то глиняный черепок на веревочке и протянула мне.

— Вот.

— И это есть волшебный оберег? — я недоверчиво покачал головой.

— Только его часть.

— А откуда он у тебя?

— Как откуда? — удивилась девочка. — Я же вам говорила, что я царевна тридевятого царства. Он мне по наследству от Андрея-царевича достался.

— А у колдуна он откуда?

— Не знаю, — девочка растерянно пожала плечами. — Должно быть, он его у Семена-царевича выменял или выпросил.

— А Степан-царевич, — Мишка снова встрял в разговор, — свою часть в нашем мире спрятал?

— Спрятал, — согласилась девочка.

— Сказки все это! — отмахнулся Мишка. — Нету никакого тридевятого царства! И оберег твой ненастоящий. Кусок от цветочного горшка, да и только!

— Можешь не верить, — надулась девочка. — Но это правда.

— Ну и что ты от нас хочешь? — психовал Мишка.

— Ничего я от вас не хочу, — девочка расправила сарафан и поднялась со скамейки. — Вы сами ко мне пристали.

— Мы пристали? — возмутился Мишка. — Да ты первая начала нам байки рассказывать!

— А тебя никто не заставляет их слушать! — в тон Мишке ответила девочка. Судя по всему, она была довольно бойкой.

— Да хватит вам! — я попытался прекратить спор. — А вдруг все это правда.

— Ерунда все это! — отмахнулся Мишка. — Тридевятого царства нет.

— А может и есть, — мне отчего-то верилось в рассказ незнакомки. — Ведь мы многого еще не знаем.

Мишка угомонился. Спорить он не хотел и вновь безропотно сел на скамейку.

— Если оберег спрятан в нашем мире, — стал я рассуждать вслух, — то отыскать его будет задачей непростой.

— Конечно! — пропыхтел Мишка. — Поди туда — не знаю куда, найди то — не знаю что!

— Хотя, — в моей голове блеснула мысль. — Ты говоришь, что оберег старинный?

— Старинный, — подтвердила девочка.

— Тогда можно о нем в музее спросить. Там все старинные вещи хранятся.

Я понимал, что говорю глупость, но это была единственная мысль, пришедшая мне в голову.

— Слушай, — я пытался выяснить обстоятельства дела. — А кроме того, что он в нашем мире спрятан, ты ничего не знаешь?

— Бабка сказывала, что нужно идти на север от дуба.

— От какого дуба?

— От того, — девочка махнула рукой в сторону старого дуба, росшего неподалеку от кинотеатра. Этот дуб был самой главной достопримечательностью нашего городка. Поговаривали, что ему было больше чем триста лет. Правда это или нет, никто не выяснял. Дуб действительно был старым и огромным. Чтобы увидеть его макушку, нужно было высоко задирать голову. А торчащие из земли корни тянулись на несколько метров вокруг. До самой весны дуб не торопился расставаться со своим нарядом. И жесткие, словно деланные из меди, листья висели на черных ветках, тоскливо позвякивая под порывами ветра. Но самым замечательным было то, что в нем было огромное дупло, в котором любила прятаться местная детвора и укрываться от дождя влюбленные парочки.

— Ну точно! — моя догадка оказалась не напрасной. — Музей как раз находится на север от дуба.

— С чего ты взял? — Мишка недоверчиво посмотрел на меня.

— Надо было на географии не спать, а слушать! — я вскочил со скамейки и, схватив девчонку за руку, потащил ее в сторону музея. Мишка нехотя поплелся следом.

— А Степан-царевич хитер был, — успокаивал я не так девочку, как себя. — Знал, что в музее все под охраной.

Я торопился. Девочка еле поспевала за мной. Мишка замыкал нашу процессию, что-то недовольно бормоча себе под нос.

— Не так быстро! — попросила девочка. — Я не успеваю.

Я сбавил шаг.

— И сдалась нам эта девчонка! — возмущенно шипел Мишка. — От нее только проблемы. Может она из секты какой-нибудь или того хуже.

— Придумал тоже, — отмахнулся я от Мишкиных замечаний. — Самая обычная девчонка.

— Ага! — не унимался Мишка. — Обычная! Наплела с три короба, а ты поверил. Тут явно что-то нечисто. Мы даже имени ее не знаем.

— Точно! — я хлопнул себя по лбу. — Познакомиться то мы не успели! Тебя как зовут, царевна?

— Любой, — девочка застенчиво опустила глаза.

— А меня…

— Я знаю, — девочка не дала мне договорить. — Тебя Славой зовут, а твоего друга Мишей.

— Вот видишь, — недовольно зашипел Мишка. — Она даже мысли читать умеет. Точно тебе говорю, что она из секты.

И чтобы Люба не догадалась, а чем он думает, Мишка стал насвистывать. Слуха у него совершенно не было, и поэтому он ужасно фальшивил.

— Мысли я читать не умею, — заверила нас Люба.

— Тогда как ты узнала, как нас зовут? — удивился я.

— Очень просто, — Люба улыбнулась. — Я слышала, как вы друг с другом разговаривали.

— Вот и весь секрет, — я посмотрел на Мишку. Тот перестал свистеть и недовольно пробурчал:

— Вдобавок ко всему она еще и подслушивает!

Я ничего не ответил. К Мишкиному ворчанию я давно привык, к тому же мы уже пришли.

— Ну вот, — я указал рукой на немного обветшалое здание. — Это и есть наш музей.