Видеосклеп

Дмитрий Коровин, 2021

Ему шестнадцать, он на пороге взрослой жизни и впервые пробует ее на вкус, пытаясь найти поддержки и совета. Но родители заняты переездом, и в этом незнакомом городке юноша должен искать себе развлечения самостоятельно: завести друзей, подраться с местными хулиганами, впервые напиться и соблазнить девушку.А городок скрывает тайну, его еще мучают ужасы прошлого, о каких никто не хочет вспоминать. Но кто же явился причиной этому? Может, бывший постоялец дома, оставивший послание новым жильцам?Кажется, в этой Богом забытой дыре есть дела посерьезнее вечеринок и драк…

Глава 6

Проследовав уже знакомой дорогой к дому, Дин застал мать за чтением на крыльце.

— У тебя все в порядке? — сухо спросила она, не охотно отрываясь от книги и, уловив кивок, добавила, что обед разогрет и ждет его на плите.

Юноша прошел в узкую прихожую, повернул на кухню и занялся проверкой обозначенной тары, которая смогла порадовать его овощным супом, пюре, большой жирной котлетой и мятным зеленым чаем. Все это Дин уважил, не отрываясь от мыслей о Коршунах, словно бы между делом вспомнив и о Сондре Плат.

Ему показалось странным, что он начинал думать о ней, лишь чувствуя ее отсутствие. Только сейчас он представил ее образ, фигуру, лицо, белые струящиеся волосы, стройные ноги… Сейчас, когда пришел домой! В школе он мог незаметно ее рассматривать, любоваться ею, нет же, она понадобилась ему лишь сейчас!

Дин задался вопросом — что же его отвлекало от Сондры на протяжении дня? Почему он не искал ее глазами ни в столовой, ни на школьной лужайке, ни на уроках, а лишь тогда, когда не мог ее видеть? Она явилась ему еще утром в виде мимолетной фантазии на спортивной площадке, но тогда Сондры, судя по всему, еще даже не было в школе. Но стоило, было, ей появиться на информатике, как Дин тут же переключился на Зельду, занявшей все его внимание.

Допив чай, юноша вымыл за собой посуду и отправился наверх, вспоминая расписание уроков на завтра. Попав в свою комнату, парень сверился с записями. Литература и алгебра были главными его задачами на оставшуюся половину дня, и он сразу же взялся за их решение, бегло прочитав шесть страниц об английских писателях девятнадцатого века и за полчаса вызубрив новые правила, частично разобранные математиком.

С чувством выполненного долга Дин выдвинул клавиатуру и, чуть нагнувшись, небрежно ткнул в кнопку запуска системного блока, затаившегося под столом.

Раскрыв браузер, юноша посмотрел сохраненные адреса любимых сайтов и, приготовившись потратить время на онлайн игру, поймал себя на мысли, что она ему порядком наскучила. Дин давно уже пришел к выводу, что подобное времяпрепровождение никуда его не приведет. Как таковой интерес к этим искусственно созданным миркам он перестал ощущать еще в Портленде. Куда проще поиграть в обычную игру без посторонних лиц. Один на один! Есть только программа с тупыми мобами, одинаково двигающимися и принимающими предсказуемые решения, да твоя личная армия, либо герой, за которого нужно пройти квест или выполнить предначертанную программистом миссию. Ты знаешь, что в подобных играх когда-нибудь наступит окончание, прошел, забыл и никаких проблем. Но в сетевых играх — с врагами, которым можно отомстить, не зажимая кулака, а лишь давя на клавиши; друзьями, с аватарками вместо лиц, каких никогда не увидишь; и богами, в виде администрации, предпочитавшими вместо ритуального подношения виртуальный трафик, и карающими за любое ненормативное высказывание по отношению к ним — все обстоит иначе. На этих трех составляющих и держится любая онлайн игра. Ее нельзя пройти, ее можно лишь покинуть. Даже аккаунт твой никто не будет удалять в течение нескольких месяцев, надеясь на возвращение и не редко напоминая тебе об этом потоком рассылок. Это бесконечный вертеп с людьми, с какими вынуждают общаться, как с партнерами единого клана. Конечно, можно молчать, можно прослыть букой, зарегистрироваться под ником «Презирающий» и всех спустить в «игнор». Тогда какой же смысл сетевой игры? Таким образом, ты не продержишься там и полмесяца, начав изнывать от тоски и однобокого сценария. Да-да, однобокого! Ведь игра, изначально запланированная на бесконечность, всегда строиться по образу круговорота. Похожие задания, однообразные квесты, примитивный сюжет. Никто для вас не будет придумывать новые линии в этом страшном хороводе бесчисленных этапов. Это в игре представители администрации являются сверхсуществами, чародеями, способными одним взмахом волшебной палочки много чего изменить, но в реальности они всего лишь люди с ограниченным воображением, сами себя загоняющие в рамки фальшивого изобретения. Вы стремились получить новый уровень для своего персонажа в ожидании чего-то более интересного, развитого, умного, однако максимум, что получите — немного измененный пейзаж, да новые названия локаций. Принцип один и этот принцип ясен. Так стоит ли тратить свое драгоценное время на этот нескончаемый хоровод абсурда?

Подобным вопросом задался и Дин. Вписав пароль в графу под вывеской «войти», он долго таращился на заставочную картинку с изображением коротко стриженной симпатичной блондинки, опиравшейся на ствол автоматической винтовки, вертикально поставленой на землю, но так войти и не решился. Что его там встретит? Поток приветов от товарищей по клану? Заигрывания девушек, каких нельзя ни пощупать, ни поцеловать, ни встретиться с ними в будущем, потому что живут они если не в Европе, то уж точно на другом конце материка. Пустые разговоры, споры ни о чем и пожелания удачи перед боем. В игре нельзя познать человека. Даже соклан, заслонивший вас от неприятельской пули, в жизни может оказаться самым последним предателем, ведь здесь ему терять особо нечего и он это знает. Разве что зеленую полоску с показателем жизнедеятельности героя и ресурсы, доставшиеся товарищу по команде, которого он уберег от смерти. Хотя в игре даже смерть героя лишь видимость, ведь через секунду он вновь оживет. Увы, не смотря на свою вымышленность, виртуальные персонажи бессмертны, пока вы не сотрете их вместе с аккаунтами.

Дин покрутил колесико компьютерной мышки, сдвинул стрелку в верхний правый угол на крест и закрыл заставку с изображением блондинки, начинающую его раздражать. Он играл в эту чушь три с половиной года, и когда-нибудь с ней нужно было покончить, поставить точку раз и навсегда! Ему даже не хотелось заходить, чтобы на форуме своего клана попрощаться с бывшими товарищами. Он просто уйдет по-английски, как ушел из жизни бывших одноклассников Портленда, — хороша привычка! — и вряд ли в будущем захочет в игру вернуться хотя бы на часок. Еще вчера, играя весь вечер, Дин почувствовал тошноту, поняв, насколько это все ему осточертело.

Правильно кто-то сказал — компьютер изобрел Бог, а дьявол придумал игры. У Дина остались еще общественные сети, с кучей знакомых по интересам и разнообразные форумы, на которых можно было обсудить наболевшее.

Впрочем, ему никуда не хотелось. Прибывая во все еще ненавистном, но уже привычном одиночестве, юноша окончательно разобрался в своих ощущениях и мыслях — его мутило не от игры, сетей и форумов, его тошнило от людей! От всех этих всезнаек, ленивцев, повес и невежд; от их самоуверенности, напыщенности, наглости, тщедушия и честолюбия. Все они — мелкие тараканы, тарахтящие неосмысленный бред, не осознано бредущие впотьмах, кусающие друг друга челюстями или ласкающие усиками. Все они — ничтожные представители приговоренного к вымиранию вида, пытавшиеся урвать добычу, кусок перетянуть к себе, закрепиться лапками на отвоеванном камушке. Лишенные идеи и смысла, указателя и пастуха, растворившееся в общем потоке бессознательности и отчуждения, это порочное стадо баранов давно перестало блеять хоровое «мы», оно превратилось в табун ослов отчаянно вопящих «я», и рассыпающихся по прерии в поисках единоличного вектора. Барану можно выжить в стаде, не смотря на его тупость, но одинокому ослу — рабу собственного упрямства — никогда!

Дин закрыл глаза и откинулся на спинку стула, положив руки на затылок и возвращаясь к мыслям о Лестере Маккорте. Он без сомнения занимал его больше, чем Гарви Джоскин. Он был опаснее, в нем таилась угроза, от него за милю пахло первобытным злом. Как же тогда выглядит третий участник этой группировки, если только индеец, по виду своему, будто способен на самое худшее? Внешность конечно обманчива, но тот ли это случай?

«Нужно выкинуть их из головы! — подумал Дин. — Максимум, что меня ожидает — небольшая взбучка. Постоянно эти уроды так развлекаться не станут. Травмы на моей физиономии быстро вызовут подозрение учителей, а при последующем допросе и вычислении причины, зачинщики могут быть отчислены и им это известно. Стоит ли так рисковать из-за какого-то новичка, всего-то заступившегося за девушку?»

Остановившись на последнем слове, Дин повторил его несколько раз про себя, почувствовав, как ему приятен сам произнесенный звук:

«Девушка… девушка… девушка!»

Он даже проговорил его шепотом, а после, вернув руки на клавиатуру, вбил «девушка» в поисковик и, нажав на выскочившую ссылку с многочисленными фотографиями, принялся с возбужденным любопытством рассматривать симпатичные мордашки и фигуры, чего оказалось недостаточно. Ему непременно хотелось увидеть обнаженное женское тело, со всеми его интересностями. Сейчас! Срочно! Безотлагательно!

Эйфория напирала и спустя какие-то секунды Дин мониторил эротические сайты, пуская слюни на вспотевшую под рубашкой грудь.

Что же, ему было шестнадцать! Кто не сходил с ума в этом возрасте от желания? Причем от желания пока не изведанного, запретного и далекого, но до боли необходимого!

Один из сайтов встретил весьма заманчивым меню. Выбрав раздел «мулатки», Дин забрался в архив с фотосетами и остановился на девушке, чем-то напоминавшей Зельду. Теперь ему осталось встать, плотнее закрыть дверь и расстегнуть ширинку…

А за окном прогремели отдаленные раскаты грома. Небо потемнело, а вскоре по жестяному козырьку и крыше забарабанил дождь, принося с собой такую долгожданную прохладу.

С легким чувством вины Дин закрыл провокационные сайты, стер от посторонних глаз историю браузера и, привлеченный блеснувшей молнией, подошел к окну. Краешек белой стены соседского дома, задний двор, родительский трейлер, несколько деревьев, покосившийся забор и проволочное заграждение в конце — все, что он увидел, задержав внимание на высохшем старом ясене посреди двора. С раскидистыми корявыми сучьями, похожими на лапы притворно застывшего чудовища, дерево, казалось, караулило жертвы.

А гроза набирала силу. Гром разрывался и свирепел. Вновь яркая вспышка озарила двор, и молния лишь чудом не ударила в ясень, нарочно выискивая цель.

Дин в испуге отпрянул от окна. Страх, связанный с грозою его не оставлял с младенчества, а привычка никогда не ложиться с родителями лишь усилила его, заставляя в одиночестве прятаться с головой под одеяло. Сейчас, конечно, Дин не прятался, но гром и молнии все так же вызывали в нем предвестие чего-то мистически дурного.

Юноша вышел из комнаты и, спускаясь вниз, столкнулся на лестнице с отцом.

— Ты что бредешь как сомнамбула? — спросил он, положив свои тяжелые сухие ладони на плечи сына.

— Ты дома? — удивился Дин. — А я и не слышал, как открывался гараж.

— Как же, услышишь тут! Такой ливень! Давай-ка поменяемся местами, мне нужно наверх, переодеться, а тебя мать внизу уже дважды звала на ужин.

— Как же, — повторил сын, заимствуя отчую фразу: — услышишь тут!

— Такой ливень! — хором сказали оба.

Отец подмигнул и продолжил шествие.

Ужин прошел спокойно и тихо. Родители общались между собой и Дину редко доставались моменты участия.

— Ничего, если завтра я поеду на автобусе? — спросил он. — Не хочется снова торчать там, как идиоту.

— Как хочешь, — ответил отец, одарив сына быстрым, скользящим взглядом и сразу же возвращая его на недоеденный куриный окорок у себя в тарелке.

— Ты закончил? — вступила мать. — Оставь, я помою.

Дин кивнул.

— Пойду к себе, повторю правила по алгебре, а то завтра могут спросить, — Он встал из-за стола и шепотом добавил: — Если это вообще кого-то интересует…

— Почему ты так сказал? — не понял отец. — Нужна какая-то помощь?

— Нет, все нормально… Я просто так…

Дин вышел, но задержался на первых ступенях лестницы, прислушиваясь к голосам.

— Мне кажется, ты уделяешь ему недостаточно времени, — говорил отец.

— Я? — воспрепятствовал голос матери. — Ты у нас тут, вроде бы, мужчина.

— Что значит «вроде бы»? — удивился собеседник. — Я целыми днями на работе, обеспечиваю вас, а ты сидишь здесь и ничего толком не делаешь.

— Я занимаюсь домом! — повышенным тоном снова парировала мать. — Готовлю, убираюсь, мою!

— Это твоя прямая обязанность.

— То есть это я виновата, что не могу устроиться на нормальную работу из-за постоянных переездов?

— Ну что ты передергиваешь? Я ни в чем тебя не упрекаю, не придумывай лишнего. Всего лишь хотел попросить больше заниматься нашим сыном, интересоваться учебой, разговаривать с ним, следить за теми, с кем он общается. Шестнадцать лет — опасный возраст и мы должны быть в курсе всего, что он делает.

— С кем он может общаться? Мы в городе без малого неделю! Ты в Портленде такими вопросами не задавался никогда.

— Он там был на глазах, почти всегда сидел дома. И товарища его — Шона — мы хорошо знали.

— А-а, так может ты ни рад, что он больше времени уделяет учебе, нежели паркуру, скейтам, марихуане и девочкам?

— Опять передернула… Ну что же ты за человек?

— Да, я человек! И давно надеюсь жить обычной оседлой человеческой жизнью! Я не выходила замуж за цыгана или коммивояжера, мне всегда был нужен дом! Свой дом! Со своими цветами и мебелью! Пресловутая американская мечта, за которой я приперлась в эту умирающую страну с оживающей родины! Но я скитаюсь, как жена военного, с базы на базу! Мне надоело! И мы уже столько раз об этом говорили, что меня вывернет наизнанку, если ты снова начнешь уверять, что это когда-нибудь закончится, — тише проговорила мать, заметив чрезмерное волнение в собственном голосе. — Ты ведь обещал, что это последнее место и что мы скоро купим дом.

— И слово сдержу, — сухо ответил мужской голос, резко меняя тему: — Сегодня позвонил Бернс, хотел узнать, как мы тут устроились. Передавал тебе привет.

— Но ты же не из-за этого завелся?

— Нет. У него сына положили в наркологическую клинику…

Переставая различать слова, Дин на цыпочках поднялся к себе.

«Даже поскандалить, как следуют, не могут! — разочарованно подумал он, повалившись на кровать. — Всегда чуть-чуть, ничего на полную катушку. Ни посуды битой, ни ударов кулаками по столу. Все предельно интел… Гм, вроде слово знакомое… интеллект… интеллектуально? А! Интеллигентно! Предельно интеллигентно. Где же я такое словосочетание выискал, не на сайте ли с мулатками? Она предельно интеллигентно сняла с него трусы и выдала интеллектуальную шутку про пенис. Брр, какой ужас».

Дин лежал и прислушивался к звукам падающих капелек за приоткрытым окном. Гроза кончилась еще во время ужина. В щель забирался чистый, свежий воздух, приятно холодивший кожу.

«Вниз сегодня не пойду. Если только пить захочу. А то, чего доброго, из-за отцовской провокации займутся нравоучениями всякими. Заинтересуются, не дай Бог, моими желаниями. Фу, как все наигранно! Они всегда увлечены лишь друг другом, им на меня плевать!»

Приподнявшись на локте, юноша пробежался глазами по комнате, с надеждой найти себе занятие.

«Самолетики что ли поклеить? Нет, не хочу. О! Надо коробку с игрушками убрать подальше от греха, а то, не ровен час, мама быстренько к ней ноги приделает. Играть я, конечно, не стану, но все же жаль. Там одних солдатиков без малого триста штук! У большинства своя история, звание, даже характер. А машинки какие! Эх!»

Дин встал и подошел к коробке, почесывая затылок.

— Куда ж мне ее запихнуть?

Раскрыв шкаф, он не увидел подходящего места. Все в нем было на виду. Зимняя «Аляска», осенняя куртка, ветровки, множество рубашек, брюк, нижнего белья и постельных принадлежностей. Дин нагнулся и заглянул под кровать, затем поднял коробку и, переложив со стула на пол, попытался ее пропихнуть, но она не полезла. И тут он вспомнил про кладовку под лестницей. Мать туда кроме швабры ничего не положит, а отец весь свой инструмент свалил в гараже и там, вероятно, до следующего переезда и оставит. Что может быть в этой кладовке для новосельцев с полупустым трейлером? Пустота!

«А как сказал Хобб — «пустота — это ничего», так зачем за «ничем» туда кто-то полезет?»

Дин поднял коробку и осторожно спустился вниз, прислушиваясь к звукам дома. Мать находилась на кухне, а отец смотрел телевизор в гостиной, в полумраке которой мерцал голубой свет.

Обойдя косоур лестницы с опорными деревянными столбами, парень увидел дверь. Отодвинув шпингалет, он вошел и нащупал выключатель.

Так он и думал! Стремянка у стены, ведро, мешок какой-то, два ящика с опилками на дне и пустые полки.

«Вот сюда-то я тебя и положу», — произнес про себя юноша, пододвинув стремянку и разложив ее.

С коробкой на вытянутых руках, Дин забрался на ступени, чтобы установить ее на самую верхнюю полку и задвинуть подальше к стене.

«Никто тут тебя не найдет. Покойся с миром… детство».

Опустив голову, Дин вдруг заметил что-то красное на стене, очень похожее на надпись. Чуть отодвинувшись вбок, чтобы не заслонять свет от лампочки, он попробовал прочитать и, по первым же литерам «http», понял, что это адрес какого-то сайта.

— Что за идиот намалевал это маркером в таком месте? — вслух спросил юноша.

Адрес был довольно растянутым и состоял из нескольких слов. Дин слез со стремянки и поискал, куда и чем бы его записать, а не найдя, решил сходить к себе в комнату.

— Что ты тут делаешь? — раздался голос матери за спиной, лишь только юноша попятился наружу, будто краб из раковины.

Дин вздрогнул и обернулся.

— Да так, изучаю дом, — ответил он. — Там хлам какой-то: мешок с тряпьем и ящики.

— Все завтра выкину в мусорный бак. Ты, надеюсь, ничего не трогал? Может на них блохи или мышиный помет.

— Ой, да ладно…

— Тебя отец искал. Иди, он в гостиной.

Перекинувшись парой предложений с отдыхавшим на диване мужчиной, Дин увлекся кинофильмом и остался до того момента, пока его не прогнали спать.