Дракончик Пыхалка и Великий Мымр

Дмитрий Емец, 2011

Ура! Дракончик Пыхалка вернулся! А значит, Машу и ее игрушек Куклаваню, куклу Олю, гнома Ученичкина, плюшевых зайчиков и кошку Дусю снова ждут приключения на острове Буяне. Чтобы туда попасть, нашим хорошим знакомым нужно взять свои золотые билетики и… Вот неприятность! Кажется, билетики потерялись! Или того хуже – их похитил Великий Мымр, злой волшебник, который мечтает стать самым могущественным на свете и покорить Сказочную Страну. Как же предупредить ее жителей об опасности? Друзья почти потеряли надежду попасть на остров Буян, как вдруг им на помощь пришла… младшая сестра Бабы Яги.

Глава 2

Заколдованный лифт

В то утро Пирожков, он же князь Пирожевский, занимался тем, что подсматривал в дверной глазок за квартирой Авдохиной. Время от времени Пирожков тяжко вздыхал и принимался ходить по коридору, скрестив руки перед грудью. Иногда он хватал букет из трех растрепанных роз и решительно направлялся к двери, но всякий раз мужества у него хватало только на то, чтобы взяться за ручку.

— Любит — не любит — плюнет — поцелует!.. Не любит! Так я и знал, что не любит! — страдальчески бормотал Пирожков, обрывая лепестки роз.

Объяснялось все просто. Пирожков соскучился по Авдохиной и хотел с ней помириться. Он мечтал столкнуться с соседкой на лестнице и поэтому уже второй день с восьми утра и до девяти вечера дежурил у дверного глазка. Но Авдохина все не появлялась, и князь Пирожевский не знал, что и думать. Если бы он мог предположить, что все эти дни его соседка сидит дома и тоже дежурит у глазка, и с той же целью — нечаянно столкнуться с ним у лифта!

Будучи женщиной практического склада ума, Авдохина даже подтащила к дверному глазку табуретку и наложила на ее сиденье книг, чтобы быть на одном уровне с глазком. Авдохина сидела на табуретке, попивала кефирчик и терпеливо высматривала Пирожкова.

— И куда он подевался? Как он с голоду не умрет? — бормотала она, удивленная, что Пирожков не выходит даже в магазин.

Итак, время шло. Оба немолодых влюбленных со склочным характером замерли у глазков, пока не наступил тот сумасшедший день, который все перевернул с ног на голову и придал жизни иное течение.

А началось все так…

* * *

— Я потеряла наши золотые билетики! — крикнула Маша, врываясь утром в комнату.

— Как потеряла? — От ужаса кукла Оля села на пол и открыла глаза так широко, как они могут открываться только у большой русской куклы.

Олю можно понять, ведь она всю ночь готовилась к отъезду.

— Я все время держала их в руках, а когда пошла умываться, положила на стиральную машинку, — дрожащим голосом рассказывала Маша. — А потом они пропали. Я искала, искала, но не нашла!

— Я всегда знал, что умываться вредно. И вот вам — нате! — горестно сказал пупс.

— Вы на меня не сердитесь? — робко спросила Маша. По щеке у нее ползла слеза.

Увидев, что девочка плачет, кукла Оля подбежала к ней:

— Не горюй, нам и в Москве неплохо! Правда, Куклаваня?

— Подумаешь, Буян! Набуяниться мы и здесь сумеем! — поддержал ее Куклаваня. Игрушкам невыносимо было смотреть, как Маша плачет, и они изо всех сил старались поддержать ее, скрывая собственное разочарование.

— Возможно, не все еще потеряно! Выше нос! — раздался тоненький, но уверенный голосок.

Ученичкин спустился с подоконника по шторе и направился к двери.

— Нужно искать по горячим следам! — заявил он с видом знатока, извлекая из кармана большую лупу.

— Я с тобой, Ученичкин! Не думай, что ты самый умный сыщик! — крикнул Куклаваня.

Ученичкин направил на него лупу.

— Самый умный сыщик, конечно, ты! — угадал он.

Пупс застенчиво передернул плечиками.

Вскоре Ученичкин с Куклаваней были уже в ванной. Здесь Ученичкин стал внимательно осматриваться, переводя лупу с одного предмета на другой.

— Полотенце, зеркало, халаты, шампунь… Ну тут все ясно! — задумчиво бубнил он. — А вот это странно, очень странно. Любопытная деталь!

— Чего тебе странно? — Куклаваня постучал себя пальцем по лбу. — Шампуня никогда не видел?

— Видишь эти мыльные пятна на стиральной машине? — спросил Ученичкин, внимательно разглядывая их в лупу и даже нюхая. — Что ты об этом думаешь?

— Я ничего не думаю. Не видишь: я занят?! — категорично заявил пупс.

Он извлек из необъятных карманов игрушечный пистолет с липучкой и водил по сторонам, выцеливая неведомого похитителя золотых билетиков.

— А какую улику ты посчитал бы серьезной, великий сыщик Куклаваня? — насмешливо спросил ученый гном.

— Ну, например, парашют, — встрепенулся пупс и зачем-то нацелил пистолет Ученичкину в нос. — Ищи скорее парашют, пока шпион с Марса не успел его спрятать! Вот какую версию надо разрабатывать, а ты со своими дурацкими мыльными пятнами!

— А вот и напрасно! — перебил пупса Ученичкин. — Пятна — очень важная улика! Маша, откуда они?

— Наверное, от папиного бритвенного крема. А почему ты спрашиваешь? — сказала Маша.

Ученичкин напрягся, как гончая, взявшая след.

— Папа был в ванной сегодня утром?

— Он был в ванной сразу после меня, — вспоминая, сказала Маша и вдруг воскликнула: — Поняла: наверное, он и взял билетики!

— Все сходится! Значит, твой папа скрытый шпион с Марса! — заявил Куклаваня. — Я давно его подозревал! Еще с прошлого года, когда у меня пропала банка с вареньем!

— Зачем шпионам твое варенье, пупс? — промурлыкала Дуся.

— А я почем знаю? — отмахнулся Куклаваня. — Шпионы — вороватый народец, тащат все, что под руку попадется. Ракету увидят — ракету стащат, яблочный огрызок найдут — и его подберут.

Пока игрушки спорили, Маша помчалась на кухню. Мама готовила завтрак.

— Где папа?

— Как где? На работе!

— А билетики? — Маша схватила маму за руку. — Золотые кусочки картона ты у него не видела?

— Кажется, было что-то такое, — сказала мама. — Ты забыла их в ванной, так? А он забыл отдать их тебе. Не знаешь, склероз передается по наследству?.. Да, кстати, куда я положила миксер? Я только что держала его в руках!

Все было ясно. Билетики были у папы, а папа на работе. Маша вернулась в комнату и уткнулась лбом в стекло. Она всегда так делала, когда бывала чем-то сильно расстроена. Девочке было горько. Новенький, только что начавшийся год казался ей бесповоротно загубленным.

Куклаваня и Оля тихо подошли и теперь стояли сзади. Маша слышала их вздохи, а потом грозный шепот: «Отстань, пупсина!» Кажется, Куклаваня, чтобы развеяться, дернул Олю за косичку.

Внезапно дом вздрогнул. На мгновение его окутало яркое оранжевое облако.

— Что это было? — поразилась кукла Оля.

— Думаю, это сработали наши золотые билетики, — печально предположил Ученичкин. — Только что мы наблюдали явление, которое условно можно назвать «мостом времени».

— Я видела в окне Буян. — Маша закрыла глаза. — Он был рядом, а теперь снова исчез.

Ученичкин достал записную книжку и стал набрасывать чертеж.

— Меня тревожит одна догадка. Если в Сказочную страну не отправились мы, то, возможно, вместо нас туда отправился кто-то другой, тот, у кого были билетики.

— Мой папа? — ахнула Маша.

— Не думаю, — мотнул головой Ученичкин. — Твой папа уже на работе, а оранжевое свечение окутало наш дом. Значит, билеты находились где-то в доме.

— В квартире? — спросил зайчик Трувор, выглядывая из-под ножки кровати, за которой он на всякий случай спрятался прежде, чем решиться на такое смелое предположение.

Ученичкин посмотрел на чертеж и что-то прикинул.

— Нет, не в квартире. Если мои расчеты верны, папа потерял золотые билеты в лифте.

— Значит, на остров Буян отправился тот, кто был в лифте, — завистливо сказала кошка Дуся. — Ну и везет же некоторым! И в лифте покатался, и в Сказочную страну попал!

— Небось решил, что сошел с ума, — заявил пупс. — Шагнул из кабинки и — хлоп! — угодил на остров Буян.

Тогда Куклаваня еще не знал, что беднягами, попавшими на остров Буян, были… Пирожков с Авдохиной.

* * *

За несколько минут до того, как золотые билетики выпали в лифте из папиного кармана, изголодавшийся князь Пирожевский решил покинуть наблюдательный пост у глазка и сходить в магазин. Оттого, что он долго простоял согнувшись, подглядывая за квартирой Авдохиной, у князя случился приступ радикулита, и он долго не мог разогнуться после того, как зашнуровал ботинки.

Когда же прихрамывающий Пирожков вышел на площадку и вызвал лифт, дверь квартиры напротив распахнулась, и появилась Авдохина собственной персоной.

Увидев друг друга, Пирожков и Авдохина засмущались и отвернулись в разные стороны. Пирожков принялся насвистывать гусарский марш, которому его научил граф Сидорчукский, а Авдохина — делать вид, что ищет ключи от квартиры, хотя они были у нее в руке. И Пирожкову, и Авдохиной страшно хотелось заговорить, но ни один не хотел делать это первым.

Пирожков вызвал лифт, и вместе с Авдохиной они вошли в кабину, даже в лифте ухитрившись встать друг к другу спиной. Стены лифта по московской традиции были изрисованы из баллончика дурными словами, и Авдохина, не удержавшись, сказала:

— Какое бескультурье! Бывают же такие сволочи!

Она сказала это в отношении надписей, чтобы начать разговор, но Пирожков, не поняв, воспринял это на свой счет и обиделся.

— Что б ты понимала! — сказал он раздраженно. — Сидела бы дома и хлебала кефир!

Изумленная Авдохина задохнулась от несправедливости. Оскорбления посыпались с обеих сторон.

— Я буду на тебя жаловаться! — крикнула она дрожащим голосом.

— Я сам на тебя первый нажалуюсь! А я ей еще розы покупал! Тьфу!

— Не пачкайте слюной лифт, хам! — топнула ногой Авдохина.

Кабина дернулась и остановилась посреди шахты. Пирожков стал нажимать кнопки. Лифт не слушался.

— Сломался! — плаксиво сказал князь Пирожевский. — Это все из-за тебя, не надо было топать!

— Нет, из-за тебя! — крикнула Авдохина. — От твоего характера даже кувалда бы сломалась!

Внезапно Авдохина заметила на полу лифта желтые прямоугольные кусочки картона, от которых исходило ровное мерцающее свечение. Пирожков тоже их обнаружил, и оба одновременно наклонились, столкнувшись лбами.

— Что это такое? — изумленно спросила Авдохина.

— Это мое, из кармана выпало, — соврал Пирожков, кривясь от радикулита.

— Нет, не ваше! Это у меня выпало! — Князь Пирожевский и Авдохина принялись торопливо собирать золотые карточки. У Пирожкова их оказалось три, а у Авдохиной пять. Они стали рассматривать билетики, надеясь, что это приглашения на выставку или в морской круиз, но на золотых карточках ничего не было написано.

— Хм, странно, — пробормотал князь Пирожевский, пальцем машинально прочерчивая золотую вязь.

Билетики вспыхнули, и Пирожкова с Авдохиной окутало плотным свечением. Кабинка лифта начала скрипеть и раскачиваться, и князь с продавщицей ухватились друг за друга, чтобы не упасть.

— Нам конец! — прохрипела Авдохина, решив, что лифт оборвался.

А потом их завертело разноцветным бураном, и они со стороны увидели и кабинку лифта, повисшую в межзвездном пространстве, и огромный бушующий океан, и золотистую радугу моста, по которой, дымя трубами и чихая «чух-чух-чух!», мчались веселые паровозы с разноцветными вагонами. Это шло время. Каждый состав был минута, а каждый вагон — секунда. Неожиданно радуга треснула. Один из составов провалился в образовавшуюся щель и исчез. К трещине, выдыхая дым, уже мчался следующий паровоз, но тут радуга снова сомкнулась, и движение времени восстановилось.

Пирожевский посмотрел ниже. В промежутке между океанскими валами обрисовывались контуры большого острова, разделенного горным хребтом.

— Наверное, лифт разбился, и мы уже на том свете. Одно хорошо, что не мучились, — сказал князь Пирожевский.

— А я плиту дома не выключила! — вздохнула Авдохина, еще крепче вцепляясь в Пирожкова.

Кабинка лифта с ее ставшими прозрачными стенками с огромной скоростью понеслась вниз, на остров. Хотя оба, и Пирожков и Авдохина, были уверены, что во второй раз разбиться нельзя, они громко заорали. Но у самой земли кабинка вдруг замедлилась и мягко, не резче, чем обычно останавливается лифт, опустилась на зеленый цветущий луг. Дверцы кабинки открылись.

Пирожков и Авдохина перестали цепляться друг за друга и нерешительно шагнули наружу. Они стояли на холме. Под ними раскинулась Волшебная долина, окутанная молочным утренним туманом. Тихо несла свои воды Семиструйная река. По ее берегам росли говорящие деревья. Некоторые ласково перешептывались ветвями, другие — скрипуче ворчали.

Вдали можно было увидеть, как бушует океан, и услышать не умолкавший ни на минуту рокот волн, разбивавшихся о каменистый берег.

— Никогда не думал, что попаду в рай! — Князь Пирожевский почувствовал шаткость в ногах и опустился на траву.

— Я тоже не думала, что вы попадете в рай! — съязвила Авдохина. Работая в магазине, она привыкла ко всяким ситуациям и быстро приспосабливалась к чему угодно.

Над их головами тяжело захлопали крылья. На траву опустился огромный двухголовый дракон. Некоторое время он рассматривал Пирожкова с Авдохиной, а затем выдохнул струю пламени. Дедушка Горыныч по старой привычке обожал попугать незнакомых. Князь с продавщицей попятились.

— Я начинаю сомневаться, что я в раю, — прошептал Пирожков.

— Так тебе и надо! — сказала Авдохина, у которой злорадство пересилило собственный страх.

Над ними склонились две огромные замшелые головы. Из ноздрей вырывался пар.

— Кто вы такие? Мы ждали других! — прогудел дедушка Горыныч, рассматривая Пирожкова с Авдохиной. Те ошеломленно молчали.

Со свистом рассекла воздух и опустилась на полянку деревянная ступа. Из нее выбралась старушка с крючковатым носом.

— Чу-чу, заморским духом пахнет! Кажись, иностранцы к нам пожаловали, — сказала она, принюхавшись.

— Мы из Москвы! А заморский дух — это мой лосьон после бритья! — обиделся Пирожков.

— Шляпа! — сказала Авдохина. — Пусть бы думали, что мы иностранцы, нам же лучше!

— Не встревайте, Антонина Петровна!

— Сами не встревайте, Петр Петрович! — с невероятной ядовитостью отвечала Авдохина.

Увидев, что Пирожков и Авдохина ругаются, головы дедушки Горыныча понимающе переглянулись.

— Кажется, я догадался! Наверное, случилось смещение времени, и это Куклаваня и Оля в старости, — предположила правая голова.

Баба-Яга и Горыныч, никогда раньше не встречавшиеся с Пирожковым и Авдохиной, могли бы еще долго пребывать в заблуждении, но тут подлетели дракончик Пыхалка и Михрютка, слегка отставшие, потому что крылья у них были короче, чем у Горыныча. Они сразу узнали Пирожкова с Авдохиной и засыпали их вопросами, но те лишь испуганно отмалчивались и жались друг к другу.

— Как же такое могло получиться? — спросила Михрютка у Бабы-Яги. — Ты же говорила, что на остров Буян могут попадать только дети. Это же Сказочная страна!

— Должно быть, дело в количестве волшебства, — Баба-Яга кивнула на золотые карточки. — Смотрите, у одного пять билетиков, а у другого три. Этого волшебства хватило, чтобы перенести на остров Буян не только их, но и кабинку лифта… Скверно! Мост времени не рассчитан на такую нагрузку!

— Кто вы такие? Немедленно верните нас обратно! — возмущенно крикнул Пирожков, убедившись, что драконы не собираются им вредить. — Я буду жаловаться!

— В печке будешь жаловаться, Петруха! — пригрозила Баба-Яга и мизинцем поковыряла в зубах.

Пирожков пугливо притих.

— А как же Маша? Куклаваня? Можно с ними поговорить? Они же волнуются! — с надеждой спросил дракончик.

Баба-Яга покачала головой.

— Нет. Без золотых билетиков никакой связи с человеческим миром у нас нет, — сказала она.

Думая успокоить Пирожкова и Авдохину, Михрютка превратилась в Машу и подошла к ним.

— Привет! — сказала она Авдохиной. — Я Маша! Помнишь, я жила у тебя, когда родители уехали в командировку?

— Так я и думала, что без соседской девчонки дело не обошлось, — проворчала Авдохина, но Михрютка заметила, что она облегченно вздохнула.

— Помнишь карету с княжеским гербом, которая висела за окном, когда вы нежно поливали друг друга чаечком? — спросила Михрютка у Пирожкова. — Это тоже была я.

Челюсть у Пирожкова медленно отвисла. Рот сделался похожим на прорезь почтового ящика, так что Михрютке захотелось сунуть туда письмо.

— Ты умеешь пре… превращаться? — ошеломленно спросил Пирожков.

— Умею! — кивнула Михрютка-Маша. Мгновение — и она превратилась в Авдохину.

— Ку-ку! — сказала она. — Я Авдохина!

Рядом раздался душераздирающий вопль, и настоящая Авдохина, увидев саму себя, упала в обморок.

— Ты немного переборщила, Михрютка, — укоризненно сказал Пыхалка.

Когда Авдохина пришла в себя, она лежала в тени дедушки Горыныча, и этот добродушный пожиратель богатырей обмахивал ее кожистыми крыльями.

— Где мы? — севшим голосом спросила Авдохина.

— Вы на острове Буяне, в Сказочной стране, — отвечая, Баба-Яга всматривалась в радугу. Ее старое, в мелких морщинках лицо все больше становилось похожим на печеное яблоко.

— Странно. На радуге зазубрина! У меня скверное предчувствие!