Живая вода

Дмитрий Евгеньевич Ардшин

Чтобы не потерять работу, торговый агент должен, во что бы то ни стало, сделать план по продаже «Живой воды» – новой местной водки. Чтобы не потерять любимую девушку, он не должен продавать «Живую воду». Ведь, по словам девушки, «Живая вода» – это Зло, да еще какое… Не пей «Живую воду», нелюдем станешь!

3

Уже синие сумерки подтопили дорогу, уже над горбатой крышей дальнего склада грустным, бледным смайликом повисла луна, уже в плотной шеренге машин у серой стены с черной паутиной проволоки поверху зияли бреши, — торговые разъезжались, — когда подъехал Стас и, бросив «Девятку» на обочине, ближе к воротам, поплелся в сторону проходной.

Оттуда вместе с полным приятелем вышел Вадим. Увидев Стаса, Вадим хотел пройти мимо, но потом остановился, натянуто улыбаясь, спросил:

— Только идешь?

— Деньги у клиента забирал, — буркнул Стас.

— Ну-ну, — и, опустив глаза, прошмыгнул с мутной, стылой улыбочкой на смуглом лице.

На проходной грузный охранник через аквариумное стекло своей каморки лениво обшарил Стаса рыбьими глазами и опять уткнулся в переносной телевизор. Через турникет на выход проскользнули две девушки, одна из них, высокая, бледная, улыбнулась Стасу, словно хотела ему что-то сказать, но так ничего не сказала.

Пройдя через проходную, Стас поспешил в сторону двухэтажного, обшитого белым сайдингом здания. Стас старался не заглядываться на черный «Туарег», Лэндкрузер V8, громадину «Инфинити», серый бронированный микроавтобус «Фольцваген», на паукообразный квадроцикл, которые стояли справа, у стены, под железным навесом. Это была конюшня хозяина «Бахуса». Когда-нибудь и у Стаса будет… Но для начала надо выполнить план, чтобы стать супером. Мимо Стаса в сторону склада прогромыхала синяя фура, обдав облаком пыли.

Лестничный сумрак глуховато простучал туфлями по ребристым, железным ступенькам. Пропуск лизнул замочную щель. Пискнул зуммер, вспыхнул зеленый светлячок, и дверь тонко щелкнула. Из коридора хлынул холодный, яркий свет. С опухшими, зеленоватыми от недосыпа лицами метались торговые агенты, ныряя-выныривая из кабинета в кабинет, хлопая дверьми, нервно шелестя накладными, голосами, кассовыми чеками, пакетами с деньгами.

По коридору третья слева дверь, стертая позолота таблички, черная, приземистая цифирь 11. Задержав дыхание, Стас дернул за дверную ручку.

— Ты что баран что ли?! — услышал Стас, как только вошел в тесный, душный кабинет, где за т-образным, заваленным клочками бумаг столом горбились торговые агенты, считая деньги и забивая в карманные компьютеры последние заказы.

— Полтинник разобьешь? — сдвинув белесые брови, угрюмо пробасил Павел Седов, лицо — бледное, углами, усыпано бородавками.

— Если не в лом, захвати в кассу деньги, — Денис Артомонов подмигнул Стасу, бойко щелкая личным синим степлером — скреплял кассовые чеки с корешками приходных ордеров. — Ты сегодня вроде последний.

— Завтра в супермаркет загляни. Выкладка там никакая, — торопливо шлепал полными губами Жора — мерчандайзер. — Вот погляди, — он показал Стасу снимок на экране цифрового фотоаппарата, где на прилавке выстроились шеренгой бутылки. — Кладовщица еще просила брак забрать. Кстати, новый анекдот слышал?

— А мне еще ребенка из садика забирать. Представляешь, — пожаловалась Светлана Лапина и, взмахнув короткими светлыми волосами, устало вздохнула.

— Приветствую, — печально прошелестел небритый, плешивый очкарик, который скрупулезно высчитывал задолженность по точкам. Он, с грехом пополам протянув полгода, дорабатывал последние дни.

Сидел еще какой-то незнакомый парень с худым, острым лицом, выпирающим кадыком и скользкими, вороватыми глазами. Значит, кому-то опять подыскивают замену. Люди появлялись так же внезапно, как и исчезали. Никто надолго не задерживался на конвейере под названием «Бахус».

Стас виновато поглядел на бутылку «Живой воды», сверкавшей этикеткой на краю столешницы — вертикали для торговых, на самой линии «горизонта», за которой у открытого настежь окна, щелкая мышкой, притаился за монитором начальник.

Справа от образца «Живой воды», положив локоть на стол начальника, закипал супервайзер — Павел Елистратов, гневливо глядя на сидевшего напротив плотного, щекастого парня с густыми черными бровями. Геннадий Сайфулин нервничал, дергался, пыхтел, сжимал и разжимал руки, не зная, куда их деть, он то наклонялся вперед, словно подставляя спину для удара, то, вдруг отпрянув, вжимался рыхлой спиной в спинку стула.

— Так ты баран? — наседал суперПавел, пригвоздив взглядом торгового.

— Не берут они водку. Не берут. Ну что я могу поделать? А? — торопливо оправдывался парень, разводя руками, затравленно глядя на супервайзера. — Я к ним и так и эдак. А они…

— Ну, точно, баран, — горячился суперПавел, пуча белые в красных прожилках глаза. — С людьми общаться надо.

— А я не общаюсь что ли? — обиженно пробурчал торговый.

— Ты про акцию рассказывал?

— Рассказывал, — Геннадий печально вздохнул.

— И что ты там говорил?

— Ну, я… — промямлил парень, багровея и обливаясь потом.

Стас, ощущая, как заскребло, засосало внутри, робко приблизился к начальнику отдела и еле слышно пробормотал:

— Добрый вечер, Николай Алексеевич.

— Хм. Добрый говоришь? — Куприянов, который выглядел гораздо старше своих тридцати лет, оторвал от монитора плотное, землистого цвета лицо с бородавкой на переносице, с теменью под глазами, исподлобья, тяжело посмотрел снизу вверх на Стаса и тот почувствовал, как непроизвольно стал съеживаться, сжиматься, уменьшаться в размерах. — А заказы где? Сколько сегодня продал? — Куприянов стиснул ладонь Стаса в своей лапе.

Стас обреченно ответил и, не выдержав тяжелого, сверлящего, перфораторного взгляда, потупился, лицо запылало, зачесалось.

— Почему ты меня разочаровываешь? — прогнусавил начальник. — Ведь ты так отлично начинал. Что происходит Стас?

— Сто двадцать третий берут паллет водки, — стукнув папкой по ноге, выпалил Стас и тихо добавил. — Завтра.

Не сдержался. Проговорился. Да ну и ладно. Ведь возьмут же. Никуда не денутся.

— А почему не сегодня? — продолжал сверлить взглядом начальник.

Стас торопливо, долго и путано стал говорить, говорить, как бывало с ним на экзамене, когда он не знал точного ответа на билет.

— Ладно, иди, — проворочал начальник и, щелкнув мышкой, опять погрузился в тину монитора.

Стас тошнотворно легкий, сам не свой выскочил из кабинета и, сжимая в руке карманный компьютер, пронесся по коридору в общий зал, который напоминал зал ожидания на вокзале. В загонах, огороженных темно-коричневыми деревянными перегородками шуршали, шушукались припозднившееся торговые, считая деньги, раскладывая документы. Один из них сосредоточенно штамповал доверенности. У окна натужно скрипел принтер, выплевывая бумагу. К нему подбежал розовощекий толстяк в темно-синем костюме, схватил отпечатанную кипу с лотка и опять скрылся за перегородкой. А принтер продолжал устало скрипеть, плеваться. В углу на серой, миниатюрной кассе выбивала чеки женщина лет сорока.

— Наталья, я скачаюсь? — крикнул ей Стас, не останавливаясь.

— Давно пора, — весело прозвенела вдогонку секретарша.

У «качелей» — желтой, обшарпанной тумбочки, на которой змеились кабеля для синхронизации и чернели разъемы-подставки, завис неряшливо одетый (как путешествующий автостопом) парень с черной испанской бородкой и потертой сумочкой через плечо. Ну, сколько можно… Наконец парень, выдернув шнур, отпал, отошел в сторону.

Торопливо воткнув «палм» в паз округлой подставки, Стас вдавил кнопку на ней и замер, ожидая… «… Муравей к скачке готов… Идет загрузка муравья… Пожалуйста, ждите», — закружилось, замигало на серебристом экране. Что происходит Стас? Что происходит? Тем временем тревожно жалил начальственный гнус в голове Стаса. И вдруг те же самые слова вспыхнули на экране палма: «Что происходит Стас? Почему ты меня разочаровываешь?» Стас вздрогнул, отшатнулся, а когда осмелился взглянуть на экран, то увидел привычное: «Загрузка муравья успешно завершена».