Сводные поневоле

Дина Данич, 2023

После смерти отца сводный брат стал моим опекуном. А заодно и палачом – ведь он решил выдать меня замуж за своего партнера. Но за месяц до помолвки все вышло из-под контроля, и наш поцелуй нарушил все договоренности…– Обстоятельства изменились, Ева… – хрипло произнес Никас.– Ч-что это значит? – испуганно спросила я.– Теперь ты – моя. Забудь про свадьбу.

— 3 Ева —

Пересекаться с братом не было ни малейшего желания. И до вечера я так и просидела в своей комнате, пытаясь совладать с эмоциями. Разговор с Никасом сорвал все установки, над которыми я работала так долго. Словно и не было ничего.

Он снова это сделал — подчинил меня себе, даже не прикладывая усилий. И я лишь в очередной раз убедилась, что единственно верным решением было порвать все связи.

Теперь, когда отца не стало, сделать это будет легче.

В комнате все оставалось так, как я оставляла. И только отсутствие пыли говорило о том, что в нее регулярно наведывается горничная.

Как и в мастерскую мамы.

Каждый раз, приезжая домой, я приходила туда и могла просидеть чуть не целый день. Потому что хоть и прошло четыре года, мне по-прежнему было больно. По-прежнему ее не хватало.

И в этот раз собиралась попрощаться навсегда. Поздним вечером я решилась на вылазку. Сначала заглянула в кухню, где прихватила бутылку вина и бокал, а потом отправилась в мастерскую.

В доме царила тишина. Я была уверена, что Никаса либо еще нет дома, либо он заперся в кабинете отца. Трудоголик чертов.

В любом случае я не хотела, чтобы мы столкнулись. Хватило на сегодня и одного разговора.

В мастерской царил полумрак. Не стала включать свет — достаточно было того, что окна не зашторены. Я прошла к одному из них и, поставив бутылку с бокалом на подоконник, прислонилась лбом к стеклу.

Сколько радостных минут я здесь провела, наблюдая за тем, как работала мама? Когда она брала в руки кисть, то словно светилась вся. Она жила этим, дышала. Наблюдать за ней было одно удовольствие.

Не сдержавшись, всхлипнула, стараясь не расплакаться окончательно. Но подозрительный шорох отвлек мое внимание, и я резко обернулась.

Черт. Возле стены едва различался силуэт.

Он был здесь…

— Что ты здесь забыл?! — с вызовом спросила я.

— Мне тоже ее не хватает, — очень тихо ответил Никас, сделав пару шагов ко мне.

— Тебе? Это моя мама! Слышишь?

Брат оказался слишком близко. Теперь я могла различить черты его лица, взгляд.

— Не здесь, Ева, — устало попросил он. — Лаура бы этого не хотела.

То, что он говорил таким тоном, обезоруживало меня. Весь запал ругаться как-то иссяк. Да и что скрывать — он был прав. Мама всегда старалась помирить нас, если происходила ссора. Она вообще была очень солнечной, светлой. Объединяющей, что ли.

У нее всегда находились нужные слова, даже если я думала, что мой мир рухнул.

И без нее стало куда холоднее в этом доме.

Ник подошел ближе и встал возле окна, задумчиво глядя на сад. Под окном мастерской до сих пор росли пионы, которые мама так обожала. Отец все еще следил за тем, чтобы сад не приходил в запустение. И от понимания этого факта в груди противно заныло.

Молчание становилось гнетущим. Оно давило все больше. Мы словно два врага, которые случайно пересеклись на святой земле, и теперь не знали, как себя вести.

Не выдержав напряжения, я молча налила вина в бокал и ополовинила тот за один раз.

Брат скосил на меня взгляд, но ничего не сказал. Так же молча забрал у меня бутылку, и я уже ждала, что не вернет. Но вместо этого он приложился прямо к горлышку и сделал внушительный глоток.

Так мы и стояли — молча пили вино, передавая друг другу бутылку и думая каждый о своем.

— Ты совсем по мне не скучал? — внезапно спросила я, когда алкоголь уже затуманил разум и ослабил контроль. Сейчас мне не хотелось сражаться.

Вместо ответа Никас поставил бутылку на подоконник и развернулся ко мне. Его пристальный взгляд заставлял нервничать. Потому что я не понимала, о чем думал брат, почему смотрел так, будто видел впервые.

Он протянул руку к моему лицу и заправил прядь за ухо, провел по волосам кончиками пальцев — настолько невесомо, что я всерьез подумала, что мне могло и показаться.

Между нами почти не осталось расстояния — качнись вперед, и произойдет что-то волшебное.

Я стояла, смотрела в его глаза, которые казались мне самыми красивыми с самого детства. Когда я еще по глупости считала, что выйти замуж за брата — отличная идея.

Мы словно вернулись на много лет назад, когда взгляд Никаса светился теплом и заботой. Я даже дышать боялась, чтобы не спугнуть этот момент.

— Конечно, скучал, — хрипло ответил брат. На его лице промелькнула настоящая мука. Он прижал меня к себе, щедро делясь собственным теплом. А я едва не расплакалась от нахлынувших эмоций.

Впервые за долгое время у меня появилось ощущение, что я вернулась домой. Что, возможно, ошиблась, и я на самом деле не одна. Что между нами не потеряна родственная связь.

Вот только волшебный момент был безжалостно разрушен звонком телефона.

Вздрогнула от неожиданности и неохотно отстранилась. Ник недовольно глянул на мобильный и сбросил звонок. Но я успела заметить имя…

Катя.

— Тебе стоит пойти отдыхать, — уже совершенно иным голосом произнес он. Будто и не было ничего только что между нами. — Завтра тяжелый день. Ты должна выглядеть достойно и не опозорить фамилию. Так что все глупости оставь на потом.

Он не говорил — бросал короткие приказы, превращаясь обратно в бесчувственного робота, которого я видела последние несколько лет.

И что-то во мне окончательно умерло.

Никас прихватил бутылку и вышел из мастерской, а я, глядя на его удаляющуюся спину, с горечью поняла, что ошиблась.

Ничего не изменилось. Я все верно решила. Мне здесь нет места. Осталось только попрощаться, и все…

В последний раз окинув комнату взглядом, я вышла и тихо прикрыла за собой дверь. Самое время подготовить на завтра пути отступления…

Утро встретило головной болью. Я не особенно часто употребляла алкоголь, поэтому последствия вчерашнего не заставили себя ждать.

Полночи я крутила в голове неожиданную встречу с братом в мастерской. Все думала — был ли он искренен тогда? Или же это очередная маска?

Мне очень хотелось верить, что нет. Но мои надежды окончательно рухнули, едва я спустилась на первый этаж, а там…

–…прости, что из-за меня ночью ты так и не поспал, — ворковала какая-то блондиночка возле брата. Она была одета в строгий черный костюм, но настолько облегающий, что можно было даже контуры белья разглядеть при желании.

— Кать, — ответил Никас и мягко убрал ее руку с локтя. — Сказал же — все в порядке.

Глупое, иррациональное желание выволочь из дома эту лахудру захлестнуло меня с головой. И только то, что столкнулась взглядом с Никасом, удержало меня на месте.

Холодный, равнодушный взгляд. Для меня. И совершенно иной тон.

— Ева, ты долго.

Горько усмехнулась и молча обошла его, напрочь проигнорировав фифу, которая вцепилась в меня взглядом так, что вот-вот полыхнет.

— Это она? — услышала я, стоя в дверях.

— Да, сестра. Идем. Пора.

Подозрения, что ехать придется вместе с этой клушей в одной машине, к сожалению, оправдались. Брат сел впереди, рядом с водителем, а его пассия нырнула на заднее сиденье.

— Я — Катя, девушка Ника, — заявила она, выжидающе глядя на меня.

— Сочувствую, — буркнула я и отвернулась к окну, надеясь, что это достаточно ярко демонстрировало тот факт, что я не хотела с ней общаться.

Катя фыркнула, но, к счастью, оставила меня в покое.

Время тянулось, как резина. А учитывая обстоятельства, так и вовсе — словно застыло. На кладбище даже возле ворот царила такая гнетущая атмосфера, что мне невольно захотелось сбежать прямо сейчас, не дожидаясь нужного момента.

Еще утром я сомневалась, правильно ли поступаю, но увидев брата с этой красоткой, услышав, как он разговаривал с ней и как со мной, поняла, что нет, все верно.

Я так и останусь для него ненужной и лишней. И то, что братишка решил оставить меня в России, было лишь местью или желанием причинить мне неудобства. А может, ему просто стало жалко денег на меня.

Катя все время держалась рядом с Никасом. Не отлипала ни на мгновение. Нет, не вешалась на шею, но и не отставала ни на шаг.

Прямо идеальная парочка из них вышла. Смотрелись они, конечно, хорошо вместе. Что ни говори, а Ник был красивым мужчиной. Недаром же в детстве я была влюблена в него и считала идеальным принцем.

Я старалась держаться в стороне. Народу было много, что неудивительно. Отец имел большое количество связей. Вот только далеко не все из пришедших были искренними в этот день.

То и дело кто-то подходил к Никасу, чтобы выразить соболезнования, о чем-то переговаривался с наследником огромной корпорации. Я же лишь наблюдала это все со стороны. Для всех я была невидимкой, незнакомой девчонкой, на которую не обращали внимания. И от понимания этого было тоскливо и грустно. Брат всего пару раз мазнул по мне равнодушным взглядом за все это время. Он не предложил быть рядом, не позвал к себе.

Я по-прежнему была за бортом семьи Адамиди. Одна лишь фамилия выдавала мою принадлежность к ней.

И с каждой минутой я все больше понимала — нужно уезжать. Рядом с Никасом я задыхалась от боли. Видеть того, кто когда-то был близким, родным человеком, и понимать, что ты для него пустое место… Что может быть хуже?

Конечно же, все было организовано по высшему разряду. Все происходящее напоминало сцену из фильма, где главные герои хоронили кого-то с траурными лицами, говорили слова прощания. Я же почти ничего не чувствовала.

Фото отца на временном памятнике не вызывало у меня никаких эмоций. Умом понимала — это плохо, что он умер. Но внутри ничего не откликалось. Только детская обида зудела под кожей, а в памяти всплывал тот день, когда он пришел и сказал, что я поеду учиться за границу.

— Папа, но я не хочу! — плакала я тогда. — Не хочу уезжать от вас!

А отец, мой любимый родитель, который частенько баловал меня, с которым мы проводили вместе выходные, лишь строго посмотрел на меня и повторил свое решение.

— Так будет лучше, Ева. Это очень хорошее учебное заведение. Ты получишь отличную перспективу на будущее.

— Но я люблю тебя! И Никаса!

— Я тоже тебя люблю, но я все решил, — нахмурился он тогда и ушел. А я проплакала весь день до самого вечера…

С тех пор я потеряла семью. С каждым новым визитом домой я все больше ощущала стену непонимания и отчужденности. И хотя порой, очень редко, во взгляде отца мелькало нечто, напоминавшее боль, в остальном он был сдержанно равнодушен. Его холодная забота заморозила во мне все то светлое, что еще оставалось в памяти.

Я бы и хотела быть примерной дочерью, скорбящей о смерти отца, да не выходило.

Неожиданно на плечи легли чьи-то руки и прижали меня, а над ухом раздался хриплый шепот:

— Привет, Ева-королева…

Вздрогнула от неожиданности и резко обернулась.

— Мирон…

Двоюродный брат шутливо улыбнулся и притянул меня к себе, чтобы обнять. Я даже не пыталась сопротивляться. Наоборот — с радостью уткнулась носом в его грудь и едва слышно всхлипнула. Прозвище, которое они с братом придумали, больно отозвалось внутри. Как давно это было — наши детские проделки. Точнее, мальчишки-то были взрослыми, а я — маленькая девчонка, которая вечно таскалась за ними, пытаясь угнаться и требуя к себе внимания. За что меня и прозвали королевой. Ведь на принцессу я категорически не соглашалась.

— Соболезную на счет отца, — добавил он уже совершенно иным тоном. Он хоть и был всего на год старше Ника, казался мне полной противоположностью брату. Я медленно отстранилась и просто кивнула. Не хотелось говорить правду и выглядеть не пойми кем. Вряд ли кто-то отнесется с пониманием к тому, что я испытывала. — А где Никас? Я думал, вы будете вместе. — Тут уж я не удержалась и демонстративно скривилась. — Все еще в состоянии холодной войны?

Я только вздохнула и снова кивнула. Мирон неодобрительно фыркнул. Они с Назаром — старшим братом — единственные, с кем у меня оставались прежние отношения. Другое дело, что виделись мы довольно редко. Так что как-то так вышло, что та крепкая дружба, которой я так дорожила в детстве, постепенно сошла на нет.

— Привет, мелкая, — раздался голос Назара. Этот тоже зашел со спины, вынуждая вздрогнуть от неожиданности.

— Привет…

Старший кузен выглядел как всегда идеально — костюм, прическа, идеально выбритый подбородок.

— Почему не с Никасом? — спросил он, фактически повторяя за братом. И снова я промолчала. — Где он?

— Найдешь яркую блондинку, и будь уверен — в радиусе метра будет Ник, — язвительно ответила я.

Меньше минуты ему понадобилось, чтобы отыскать взглядом сладкую парочку.

— Ты чего тут топчешься? — Назар выразительно посмотрел на меня. — В такой день, Ева, могла бы и выкинуть своих бабских тараканов из головы.

Он хмуро взглянул и направился прямо к Никасу, не дав мне возможности достойно ответить. Я так и стояла, глядя ему в спину, не понимая, что нашло на этого всегда спокойного, рассудительного мужчину. Он же, даже когда я бесила его до чертей в глазах, оставался вежливым и сдержанным.

— Что это с ним? — все же спросила я, взглянув на Мирона.

— Не обращай внимания. Проблемы в семейной жизни, — скривился тот.

— Назар женился?

— Это долгая история, детка. Но он прав — не стоит оставаться в стороне. Это ведь твой отец. — Я отвела взгляд, пряча свои эмоции. — Ева… Ну, ты чего? Поцапались с Ником?

— Неважно.

— Идем вместе.

Он взял меня за руку и настойчиво повел за собой. Упираться и устраивать разборки было недальновидно, особенно учитывая, что я собиралась свинтить втихую.

Когда мы оказались возле мисс “Я-девушка-Никаса”, та уже вовсю любезничала с Назаром. А затем переключилась и на Мирона. Я же для нее была словно пустое место. Видать, обиделась. Да и черт с ней. Сам Ник прятал глаза за темными очками, так что я понятия не имела, что там у него был за взгляд.

И тут к нашей компании присоединился высокий блондин, которого я видела впервые. Вот тут брат, наконец, отмер.

— Алан, — поприветствовал он того. И голос его снова был куда теплее, чем тот, которым он общался со мной.

— Мои соболезнования, — ответил парень и скользнул в мою сторону заинтересованным взглядом.

— Спасибо, — ответил Ник. — Познакомься, это Ева — моя младшая сестра. Ева — это Алан Бестужев, мой хороший друг. С Катей и моими братьями ты уже знаком.

— Приятно познакомиться, — вежливо ответил молодой человек. На вид он был ровесником Никаса, но вот взгляд казался куда более живым, что ли. — Жаль, что в таких обстоятельствах.

— Да уж, — выдавила я, поймав пристальный взгляд Катерины. И какое-то нехорошее чувство шевельнулось в груди. Словно я что-то упускала из виду.

Повисло неловкое молчание, которое, конечно же, разрядила Катя. И разговор плавно перетек в обсуждение вещей, в которых я мало что понимала — меня-то в дела семейного бизнеса не посвящали. В отличие от той же Катеньки.

Еще один укол по-живому. Который по счету?

То, что я медленно отошла в сторонку, никто даже не заметил. И это было мне на руку. Людей собралось довольно прилично, так что затеряться в толпе было несложно. Главное было не наткнуться на охранников брата.

Пока пробиралась к выходу, ждала, что вот-вот меня окликнут, остановят, догонят. Но нет. Я словно обратно стала невидимкой, которая никому не была интересна.

Такси, вызванное в приложении, уже ждало у ворот. Садясь в машину, не удержалась — обернулась назад. Что я ожидала увидеть? Никаса, который бежал за мной?

Глупая дурочка. У него куда более важные дела, чем догонять ненужную сестру.

Такси отъехало, разворачиваясь в сторону аэропорта, а я все же не сдержалась, и несколько слезинок скатились по щекам.

Вот и все. Считай, что попрощалась.