Подслушано: Вселенная. Премия им. Ф.М. Достоевского

Диана Солобуто

«ПОДСЛУШАНО: ВСЕЛЕННАЯ» – это калейдоскоп историй, которые могли бы случиться с каждым читателем. Иногда в нашей жизни происходят события странные и даже мистические, и мы не в состоянии найти им объяснения. Нужно лишь приглядеться, чтобы увидеть, сколько тайн хранит в себе окружающая реальность, как близка она к другим, неведомым нам мирам, как тесно порой переплетается с ними. И автору это по-настоящему удалось!..

ТЛЕНИЕ ВЧЕРАШНИХ МЫСЛЕЙ

Он смотрел на нее со смесью насмешки и восхищения, как атеист, не лишенный художественного вкуса, смотрит на идеально исполненную статую богини.

— Как ты попал сюда? — резко спросила она.

— Очень просто. Я спустился с небес на крышу и оторвал себе крылья прежде, чем влезть в твоё окно. Можешь сама в этом убедиться.

Он заговорщически махнул рукой в сторону раскрытой створки. Она высунула любопытную голову из окна, но ничего особенного не увидела. Только далеко внизу на асфальте валялась дохлая птица, которую жрали кошки.

— И где же твои оторванные крылья? — сказала она, в недоумении поворачиваясь к нему.

— Ты съела их минуту назад, даже не поперхнувшись, и теперь я чувствую себя полностью приземлённым, — произнёс он, хищно подтягиваясь к ней.

— Нет-нет! — она отступила к стене. — Нет!

Внезапно у неё запершило в горле. Накатила тошнота. Она мучительно зашлась кашлем, в результате которого выплюнула на платок мокрое белое перо средних размеров. Но она не удивилась. За эти годы она разучилась удивляться.

— Я же говорил.

Этот голос знатока, так ненавистный ей…

— Терпеть не могу твои дурацкие фокусы! Убирайся! Уходи! Прочь отсюда! Или уйду я! — в бешенстве закричала она.

Поскольку он не сдвинулся с места, она выбежала в коридор и скрылась на кухне. И конечно же, он уже сидел за кухонным столом, поджидая её, и как ни в чем не бывало пил чай из синей кружки. Она попыталась восстановить спокойствие в своей душе, полной гнева и смятения. Тяжело дыша, не давая словам вырваться изо рта сплошным потоком, она медленно, с усилием спросила:

— Почему ты пришёл? В прошлый раз ты пообещал, что уходишь навсегда.

— Ты же понимаешь, насколько мне сложно отличить навсегда от года, месяца или дня, потому что я обитаю в вечности, а это — настоящий момент, не знающий времени.

Старое оправдание. Это оправдание старше всех миров вместе взятых, ведь вечность существовала задолго до того, как миры выросли и сумели создать себе время.

Он не уйдёт. Никогда. Он будет её кошмаром наяву до точки её смерти. А смерть перенесёт её в вечность, где снова будет он, поскольку вечность — его постоянное место жительства. И он будет её вечным кошмаром, неотъемлемой частью её существования и её небытия. Осознание этого факта сделало её убийственно смиренной.

По какой причине он выбрал именно её? Он не мог ответить ни ей, ни самому себе. Странно. Обычно он знал ответ на любой вопрос.

— Я никогда не сравняюсь с тобой в счёте, — шепнула она, садясь напротив него.

— Кто тебе сказал? Просто от рождения я получил больше, чем ты, а это всего лишь значит, что ты должна сама взять столько, сколько тебе не хватает для равного счёта.

— Кажется, я придумала, чем отомстить, — засмеялась она.

Он пристально посмотрел на её лоб, но за эти годы она научилась блокировать мысли, а не разбрызгивать их направо и налево, как пьяный официант разбрызгивает суп из тарелки. Она умела учиться, в отличие от большинства людей, умеющих только хитро болтать и сыпать мыслями, словно у них дырявая голова. Впрочем, голова людей действительно дырява; её не залатанная прореха — это рот. Она, в отличие от большинства людей, умела его закрывать, и была, в общем-то, молчалива.

— Чем же? Чем можно отомстить мне?

— Я напишу про тебя книгу, — торжествующе провозгласила она. — Я опишу тебя всего, твои привычки, твои трюки и твою вечность; куда же без неё.

— Ты этого не сделаешь. Я появляюсь здесь не для того, чтобы стать объектом твоей неуёмной фантазии.

Он с затаённой лаской перебирал пальцы на её правой руке, особенно долго задерживаясь на среднем, с шишкой-вмятинкой, родившейся от постоянного общения пальца с шариковой ручкой.

Она молчала. Её взгляд выдавал коварные планы, уже готовые к реализации, однако он не мог их прочитать.

— Ты быстро учишься. Иногда под твоим взглядом я чувствую себя человеком, — сказал он.

Она засмеялась и, перегнувшись через стол, поцеловала его ладонь.

Он лишил ночь времени. Так ей показалось. Это значит, что следующая ночь будет в два раза длиннее этой, ведь время мстит вечности, пытается воровать у неё; это своего рода комплекс неполноценности, вызванный быстротечностью времени. Следующая ночь будет в два раза длиннее этой, если, конечно, он опять не придёт…

Он оставил ей тление вчерашних мыслей в качестве напоминания о себе. Он никогда не прощался, но всегда что-то оставлял, какую-нибудь абстрактную мелочь. Однако забирал он гораздо, гораздо больше, и сейчас она чувствовала себя так, словно выстояла при Фермопилах. Безгранично опустошённой и полной безграничного счастья.

Когда он вернётся, сложно сказать, ведь он обитает в настоящем моменте, не знающем времени. Он приходит внезапно, как мигрень, а уходит неожиданно, как семейное счастье. Поэтому создаётся впечатление, что он есть всегда и что его никогда нет. А может, и не было, и она выдумала это всё…