Разносчик пиццы

Диана Бош, 2010

Артур не разделял любовь жены Лидии к вечеринкам, но вынужден был терпеть. Вот и в этот вечер у них собралась компания. Встреча не предвещала ничего хорошего, ведь некоторые из гостей не выносили друг друга. Когда внезапно погас свет, Лидия исчезла… Остап принес пиццу, заказанную Артуром, и ужаснулся тому, что произошло в доме. Он оказался там не случайно, но пока не мог понять, связаны ли эти пугающие события с тайной, которую поведала ему тетка… Аманда верила в легенду о Хозяине Кладбища – Бароне Субботе, приходящем за человеком в его смертный час. Другие гости Артура отнеслись к ее рассказу скептически, несмотря на то, что с двумя людьми в доме уже случилось несчастье… Чтобы все получилось так, как хочется, не всегда нужен хитроумный план. Иногда достаточно простого стечения обстоятельств…

Глава 8

Затылок болел так, будто под него подложили бревно, а руки онемели и были словно чужие.

— Как вы себя чувствуете?

Мара открыла глаза, попыталась что-то сказать, но только беззвучно зевнула.

— Ясно. Сестра, ставьте укол.

Руку стянул жгут, и игла впилась в вену. Вместо сердца вдруг образовалась саднящая рана.

— Больно, — еле слышно прошептала Мара.

— Это хорошо, значит, жива. И будешь жить долго. — Молодой симпатичный врач складывал инструменты.

Она попыталась улыбнуться в ответ. Получилось вымученно и криво.

— В больницу поедем?

— Нет.

— Ну и зря. Это мое мнение. Лекарства какие-нибудь принимаете?

Она кивнула.

— Мне транквилизаторы выписывали.

— Почему?

— После смерти родных спать не могла и все время плакала. Сейчас уже легче, только на ночь иногда принимаю их, если долго заснуть не могу.

— Когда можно будет задать ей несколько вопросов, доктор? — Между бровей у Лямзина пролегла глубокая складка.

— Дайте ей сначала в себя прийти. Во-о-от, уже и щеки порозовели. Точно не поедете в больницу? Может, передумаете?

Мара отрицательно затрясла головой.

— Вот здесь тогда подпишите, — врач протянул ей бланк отказа и ручку.

Мара расписалась, но напряжение не оставляло ее до тех пор, пока за бригадой «Скорой помощи» не закрылась дверь. Тогда она осторожно встала и прошла к столу. Налила стакан воды и залпом выпила.

— Долго еще? — жалобно спросила она.

— Ждать? Эдуард Петрович сказал, не меньше часа. Уже полтора прошло. Наверное, скоро. — Валерия поправила скатерть на столе и прошла к маленькому журнальному столику, стоявшему у противоположной стены гостиной. Там, под светом торшера с зеленым абажуром, сидели и о чем-то тихо разговаривали Аманда и Эрика. Мужчины расположились поодаль.

— А, ну хорошо, — кивнула Мара.

Она поискала глазами, куда бы сесть, наткнулась на взгляд Филиппа и шарахнулась от него, как мышь от кота. Он недоуменно пожал плечами.

— Чай будете, Мара? — спросила Валерия.

— Да.

— Александра, а вам налить?

Та неохотно оторвалась от созерцания японской гравюры, изображающей бегущих под дождем людей. Мост был желтый, и скрыться от струй люди пытались под чем-то тоже желтым — зонтиками, шляпами. Это были единственные светлые пятна, все остальное тонуло в сером мареве дождя.

— Да, пожалуйста. А кто у вас увлекается японской живописью?

— Артур. Ему нравится японское искусство, говорит, оно умиротворяет. Это Утагава Хиросиге, «Мост Охаши во время дождя».

— А мне этот мост напомнил радугу. Такая волшебная дуга, пробежавшись по которой обязательно попадешь в сказку. Или получишь исполнение желаний. Хотя это, по-моему, одно и то же, — сказала Александра.

Валерия пожала плечами:

— Ну это кому как. Некоторые ничего путного за всю жизнь не пожелают, только и забот, как бы у кого другого ничего хорошего не произошло. А этих бегущих человечков, боюсь, уже ничто не спасет. Им суждено промокнуть.

Она налила чай в небольшие чашки и придвинула одну из них Александре:

— Берите сахар. Остап! Присаживайтесь поближе, пейте чай. На вас лица нет. Устали?

— Да. Н-нет, — он запнулся и покраснел. — Наверное.

— Нельзя быть таким неуверенным в себе, Остап, — покачала головой Валерия. — Даже устали или нет — и то не знаете. Разве можно так жить?

— Наверное, нет. — Он обхватил чашку обеими ладонями так, будто у него замерзли руки, и загрустил. — Но у меня пока иначе не получается.

— А вы знаете, — тихо сказала Аманда, склоняясь к Эрике, — что в религии вуду сигарокурение — средство общения с богами? А густой сигарный дым используется не только чтобы привлечь лоа — богов, но и для того, чтоб увеличить силу их влияния в нашем мире. Кстати, Барон Самеди даже изображается с сигарой в руке. И это не случайно, ведь он — сама смерть, а смерть имеет право на сигару.

— А кто это — барон Самеди? — спросила Эрика, протянув руку и взяв из вазы печенье.

— Как, вы не знаете? — изумилась Аманда. — Вы, человек искусства! Нет, не поверю, вы, наверное, шутите.

— Истинная правда. Впервые слышу.

— Ладно, я расскажу. В религии Вуду, которой я увлекалась в старших классах, Барон Самеди, или по-русски — Барон Суббота, — это Хозяин Кладбища. Михаил умер, закурив сигару, так? А перед этим он все время носился с водкой, еды принес… Помните? Так вот, человек, в которого вселяется Барон Самеди, проявляет невоздержанность в выпивке, пище и курении.

— Аманда, я думала, у вас голова пустая, но, как выясняется, случай еще более запущенный: она забита черт знает чем. У вас там микс. Каша, — с укоризной сказала Валерия.

— Если вам неинтересно, не слушайте. Получается, что в Михаила уже вселился Барон, потому он себя так и вел, — продолжала Аманда. — А значит, ему пришел срок, и он бы умер все равно от чего. Причина могла быть любая. К примеру, он мог поперхнуться куском пиццы.

— То есть это ваш Барон Самеди убил Михаила?

— Ой, ну какая же вы непонятливая, Валерия, — горестно вздохнула Аманда. — На самом деле он добрый, он всегда пытается спасти человека, а не убить.

— Мне кажется, вы сами запутались.

— И вовсе нет! Если Барон Самеди отказывается рыть могилу — человек остается жить. Вот так. И еще он очень, ну просто очень любит детей! И каждый раз бросается рьяно защищать их, когда дети при смерти. Потому, когда ребенок сильно болен, родители обращаются к Барону с молитвой о спасении.

— С молитвой? К нечисти?!

— Тш, тихо, он услышит! — Аманда приложила палец к губам и округлила испуганные глаза. — Того, кто его оскорбит, может поразить очень сильный и точный удар, лишающий разума! И потом, он не нечисть, он — лоа, то есть божество. А божество нельзя оскорблять, даже если вы и не верите в него. А ходит он всегда в черном фраке и черном цилиндре, в одежде похоронных дел мастера…

— Ой, что-то мне нехорошо уже, — пробормотала Эрика. — Подумалось вдруг, что сегодня именно суббота. Точнее, была, ведь уже наступило воскресенье, — взглянув на часы, добавила она.

— Да, а еще первую могилу на новом кладбище всегда посвящают ему… — продолжала Аманда.

— Ну все, хватит, — возмутилась Валерия, — прекратите болтать чепуху! Слушать противно.

— Я вас прощаю, — кротко произнесла Аманда. — Все-таки умерла ваша сестра, погиб ваш друг, и у вас должно быть сильное эмоциональное потрясение. Из чего я делаю вывод: вы грубите мне, находясь в состоянии шока.

— Вы бываете несносны. — Валерия достала тонкую длинную сигарету.

Она неспешно зажгла спичку, посмотрела внимательно на огонь, следя за всполохами желто-алого пламени, и потом так же неспешно прикурила. Потянулся мятный дымок.

— Фу, Валерия, как можно курить эту дрянь! — Аманда демонстративно покашляла и зажала пальцами нос.

— Ну почему же. Весьма приличные сигареты с ментолом. И потом, если мне не изменяет память, сигара Артура вас никогда не раздражала. С чего бы это, а? Симпатизируете ему? А может, влюблены?

— Глупости. Просто у вас мерзкие сигареты.

— Я же не рассказываю, как действует на мои нервы запах ваших духов. Кстати, у вас дурной вкус.

— И вовсе нет!

— Да. Чем душиться освежителем воздуха для туалета — а именно этот аромат мне ваши духи и напоминают, лучше бы просто использовали мыло. Запах чистой кожи гораздо приятнее, нежели вонь дешевого парфюма.

Аманда поперхнулась от злости, открыла было рот, чтобы как следует отбрить Валерию, но вдруг передумала. Вместо этого она мило улыбнулась и повернулась к Эрике.

— А вы читали «Беседы с Богом» Уолша?

— Нет. А что там? — рассеянно спросила Эрика, думая о чем-то своем.

— Занятная трактовка реинкарнации, знаете ли. По его мнению, время существует только в человеческом сознании, а различные воплощения одного и того же человека могут происходить одновременно.

— Это как?

— Ну вот, к примеру, один мой знакомый, назовем его Алексей, вдруг начал испытывать страх смерти. Чего только не делал: и у психотерапевта лечился, и лекарства принимал, а все без толку. Он уже в отчаяние впал, но тут ему знакомые телефончик одного известного гипнотизера подкинули. Пришел Алексей к нему, сел в кресло, расслабился, а гипнотизер и говорит: «Я вас сейчас отправлю в ту точку вашего прежнего воплощения, в которой страх смерти возник». И начал его своими пассами в гипноз вводить. Алексей не очень-то верил во все это, но даже не заметил, как заснул. И вот видит он, как идет по узкой улочке средневекового города, торопится домой, где его ждет жена и двое малолетних детей. И когда до жилища остается буквально несколько шагов, он падает замертво, сраженный ножом какого-то нищего бродяги.

Конец ознакомительного фрагмента.