Разносчик пиццы

Диана Бош, 2010

Артур не разделял любовь жены Лидии к вечеринкам, но вынужден был терпеть. Вот и в этот вечер у них собралась компания. Встреча не предвещала ничего хорошего, ведь некоторые из гостей не выносили друг друга. Когда внезапно погас свет, Лидия исчезла… Остап принес пиццу, заказанную Артуром, и ужаснулся тому, что произошло в доме. Он оказался там не случайно, но пока не мог понять, связаны ли эти пугающие события с тайной, которую поведала ему тетка… Аманда верила в легенду о Хозяине Кладбища – Бароне Субботе, приходящем за человеком в его смертный час. Другие гости Артура отнеслись к ее рассказу скептически, несмотря на то, что с двумя людьми в доме уже случилось несчастье… Чтобы все получилось так, как хочется, не всегда нужен хитроумный план. Иногда достаточно простого стечения обстоятельств…

Красная крыша старинного особняка издали бросалась в глаза. Не то чтобы она совсем уж не гармонировала с мрачноватым стилем архитектуры, но ее еще не затертая ветрами новизна вступала в резкий контраст с подчеркнутой старомодностью стен.

Небольшой сад огибал дом и убегал извилистыми дорожками в лес, а деревья росли так близко, что, когда наступала ночь, казалось, они заглядывают в окна и стучат в них корявыми пальцами.

Редкий прохожий решался нарушить покой странного дома. Может быть, виной тому были наглухо задернутые шторы, а может, какая другая причина, но и сами хозяева за годы, проведенные в особняке, так и не смогли привыкнуть к тоскливому холоду, веявшему от его стен.

Глава 1

Дождь разразился внезапно, и в гостиной сразу сильно потемнело. Артур, чиркнув спичкой, зажег огонь и поправил тяжелую бархатную скатерть.

— Лидия! В комнате слишком темно, неси свечи!

Он откинул крышку старинного черного рояля, тронул верхнее ля, пробежал арпеджио по клавишам. Диссонансный аккорд слился с трелью входного звонка.

— Лидия, не надо свечей! Уже, кажется, дали свет.

Филипп, друг Артура и партнер по совместному бизнесу, вошел в прихожую, отфыркиваясь и сдувая с носа капли дождя.

— Чего сидите в темноте? Вся улица ярко освещена, только вы сумерничаете.

Он эффектным жестом выдернул из кармана платок, встряхнул его и аккуратно промокнул лицо.

— Так электричества часов с трех не было во всем районе, авария, должно быть. У тебя что-то случилось? — спросил хозяин.

— Не умеешь ты, Артуша, гостей принимать. Сначала накорми, напои, а потом вопросы спрашивай.

Он снял с плеча невидимую пылинку, придирчиво осмотрел себя в зеркале, и красивое породистое лицо его тут же приняло выражение высокомерия и скуки. Не ожидая приглашения, Филипп прошел в гостиную и с размаху плюхнулся в кресло у камина. Впрочем, приглашения ему и не требовалось. Он был настолько частым гостем в доме, что к нему относились почти как к члену семьи.

— Нет, это же черт знает что за погода! — посетовал Филипп. — Решил прогуляться, по тропинкам Лосиного острова пройтись. Машину специально не стал брать. И ведь было же тепло! Я и оделся почти по-летнему. Главное, успел уже прилично от дома отойти, когда вдруг случился этот безумный дождь. Холодный какой-то, промозглый. Если вообще можно к дождю такой эпитет применить. Но я бы применил. Еще и ветер остервенелый, с ног сбивает. Не хватает только заболеть. Вот, горло уже болит.

Он кашлянул и болезненно поморщился. Артур, зная мнительность друга и его трепетное отношение к своему здоровью, улыбнулся.

— Ничего страшного, сейчас зажгу камин, быстро обсохнешь. Могу даже предложить чашку горячего чая и уютный халат, будешь чувствовать себя как дома.

— Вот это лишнее. У вас тут проходной двор. Это без обид, просто в плане констатации факта: Лидия любит гостей. Наверное, и сегодня, как пить дать, толпу созвала.

— Не преувеличивай.

— Ерунда, ты знаешь, что я прав. Кстати, где она? И Валерии нет. Она дома?

— Жаждешь реванша?

— Не то чтоб очень…

Филипп старательно изобразил скуку, за которой скрывался болезненный интерес. Давний и привычный настолько, что уже не замечался им самим.

— Ну и зачем тогда она тебе? — Артур зажег длинную спичку и направил в дымоход, чтобы прогреть его, перед тем как зажечь камин. — И вообще, что вы с ней не поделили?

— Не люблю ханжей. Вот просто не люблю, и все. Даже не спрашивай, почему.

— Резкая оценка. Возможно, Валерия ее все-таки не заслужила.

Филипп вскочил и нервно забегал по комнате.

— Может быть. А может, и нет! И вообще, я имею право на собственное мнение?!!

— Имеешь, имеешь. Чего возбудился-то? — примирительно сказал Артур. — Но все равно я не понимаю, за что ты так не любишь мою свояченицу.

Филипп затормозил у каминной полки, побарабанил по ней пальцами и вдруг, склонившись, принюхался.

— Странный какой-то запах, не находишь? — буркнул он. — Будто духами пахнет.

— У тебя просто дурное настроение, вот все и раздражает.

Не обращая внимания на его реплику, Филипп нагнулся еще ниже, шумно втянул носом воздух, как поисковая собака, берущая след, и торжествующе воскликнул:

— Вот, от коробки с сигарами дух идет! Ты слышишь, что я тебе говорю? От твоих сигар разит…

–…духами Валерии, — ехидно подсказал Артур.

— Кстати, да. А что, ты тоже почувствовал?

— Нет. Думаю, ты по ней скучаешь, потому что поспорить и поупражняться в остроумии не с кем. Вот тебе и мерещится.

— Глупости. Я хотел как лучше, но делать нечего — курите свою гадость. Сигары не должны вонять женским парфюмом, это противоестественно!

Филипп уселся в кресло, вальяжно развалился в нем и подвинул ноги к разгоравшемуся камину.

Артур пожал плечами.

— Если ты бросил курить, это еще не значит, что и всем остальным табак должен опротиветь.

— Да ради бога! — фыркнул Филипп. — Мне-то что!

Ветер взвыл в каминной трубе, подняв сноп искр, и дрова весело затрещали. Дверь стремительно распахнулась, и в гостиной появилась Лидия.

— Дорого-о-ой, — нараспев протянула она, — звонили Аманда с Максом, они приедут сыграть с нами партию в бри-и-идж. Ты не возражаешь?

— «Блистательна, полувоздушна, смычку волшебному послушна, толпою нимф окружена…» — продекламировал гость.

— Ах, простите, Филипп, я вас не заметила, — Лидия звонко рассмеялась. — Составите нам компанию?

— Знаете ли, я не люблю бридж. Разве что так, понаблюдать… — Он состроил презрительную гримасу.

— А я люблю. Элегантный азарт и легкая гимнастика для ума.

— Вот потому и не люблю. По мне, так лучше что-нибудь помощнее. Шахматы, например. Кстати, Артур, зря я с тобой пари не заключил, сейчас был бы уже обладателем бутылки шампанского.

— Я с тобой спорить бы не стал. И потом, два-три человека — еще не толпа.

— О чем идет речь? — Лидия постаралась задать вопрос беспечно, но в глазах ее отчего-то промелькнула тревога.

— Ничего особенного. Просто Филипп заявил, что у нас сегодня вечером будут гости.

— Ах, это… — Она рассеянно взглянула на маленькие наручные часы и беспечно махнула рукой: — Ну и ладно. Пойду на кухню, посмотрю, чем можно гостей накормить. Кухарку-то я уже отпустила. Отпросилась к давней подруге с ночевкой.

И она, уходя, рассмеялась, а Филипп задумчиво посмотрел ей вслед.

— Что это с ней? Она как-то странно оживлена, не находишь?

— Глупости, Лидия всегда такая. Я даже и не помню, было ли когда-нибудь иначе.

— На кухню, говорит… неужели она научилась готовить? — Филипп скептически усмехнулся.

В этот момент где-то рядом с окном залаяла, подвывая, собака. Ее тоскливый вой подхватили окрестные псы, и он покатил эхом к лесу, устроив настоящую какофонию звуков, способную ввергнуть в уныние человека с нежной и трепетной душой. Но совсем другое дело Филипп. На него это предзнаменование несчастья не произвело ни малейшего впечатления. Напротив, он оживился и, вскочив, подбежал к окну.

— Никак вы наконец собаку завели? Вот это дело, давно пора. Какой она породы?

Он вытянул шею, пытаясь разглядеть воющего пса, но, кроме серых веток, в чернильной мгле ничего не увидел. Тогда он дернул за ручку раму и попытался ее открыть.

— Не надо! — предупреждающе крикнул Артур. — А то пепел из камина по всей комнате полетит.

Филипп разочарованно опустил руку.

— Жаль, не видно. Так какой породы, говоришь? Взрослую уже взяли, решили не заморачиваться со щенком?

— Да нет никакой собаки. Ты же знаешь, Лидия терпеть не может животных в доме.

— Что, совсем никаких? — Филипп вытаращил глаза. — Ну и зря. Не устану это повторять. Ваш дом на отшибе стоит, и лес рядом, — лакомый кусок для маргиналов. А с собакой было бы гораздо спокойней.

Артур устало покачал головой:

— Бесполезно, я даже разговоров на эту тему не завожу. Она злиться начинает.

Оба замолчали, прислушиваясь к собачьему вою, несущемуся со всех сторон.

— Что-то они сегодня не на шутку разошлись.

— Да, странно.

— А вот скажи-ка, — вдруг без всякого перехода начал Филипп, — нравится ли тебе тихая семейная жизнь? Каждый день одно и то же, одно и то же. Скукота.

— Не замечал.

— Значит, ты особенный, мне вот совместная жизнь быстро надоедает. Потому я и не женат. Хотя, не скрою, две попытки окольцеваться были: первый раз бросили меня, второй раз ушел я сам.

— Уж чем-чем, а скукой наш брак не отмечен. И потом, не сочти за занудство, но каждому свое. Кому и уксус сладкий, а кому и халва горькая.

— Могу поспорить.

Возможно, Филиппу вполне удалось бы переспорить Артура, но сделать это он не успел. На пороге гостиной возникла Лидия под руку с тоненькой хрупкой девушкой.

— А вот и мы! Знакомьтесь, это — Эка.

— Что, вот так прям — Эка? Как собака?

— Филипп! Не смейте задирать моих гостей! — Лидия грозно сдвинула брови и погрозила ему пальчиком.

Девушка же, похоже, ничуть не смутилась. Она встряхнула черными густыми кудряшками и засмеялась, обнажив ровные белые зубы:

— Что вы, я не обижаюсь. Даже забавно.

— Хм, забавно ей, — фыркнул Филипп. — А полное имя-то какое? Мама с папой как нарекли?

— Эрикой. Но все-таки лучше — Эка. Мне так комфортнее.

Филипп наклонился и, ухватив стул за ножку, с грохотом проволок его по паркету, придвигая к себе.

— Садитесь, Эка, поближе. Будете исповедоваться.

Она растерянно моргнула и не стронулась с места.

— Не обращайте внимания, — подбадривающе улыбнулся ей Артур. — Филипп иногда бывает страшным занудой. Но в целом он весьма обаятельный человек.

Эрика опять рассмеялась и так мило смутилась, что стала похожа на ребенка. А может быть, этому способствовал ее не слишком высокий рост и свежий цвет лица. В глазах — больших, шоколадно-темных, замешательство вдруг сменилось озарением. Она всплеснула руками, и браслеты на ее тонких запястьях сухо щелкнули.

— Ох, я и растяпа! Лидия, я же тебе подарок принесла! А уже и забыла.

Она быстро расстегнула сумку и достала оттуда небольшую плоскую коробочку, перевязанную атласной лентой.

— Вот, держи.

— Ах, какая прелесть! И что внутри? — Лида нервно и торопливо развязала бант, открыла коробку и восторженно ахнула. — О, какая красота!

Филипп старательно вытянул шею, но Лидия ехидно ухмыльнулась и демонстративно повернулась к нему спиной, заслоняя собой картину. Тогда он встал и не менее демонстративно заглянул ей через плечо.

— Солнце, небо и кроваво-красные маки, — саркастически прокомментировал он. — Тривиальная бесхитростность.

— Море цветов на горной поляне, роковая страсть, скрывающаяся за безмятежностью… Это восхитительно, великолепно! Но откуда ты узнала, что я люблю маки, Эрика? — Губы Лидии источали патоку, синие глаза светились от счастья. Казалось, эта картина — то, о чем Лидия не могла и мечтать.

Филипп, уже почти дошедший до своего кресла, повернулся и с удивлением посмотрел на Лидию. Маки — единственные цветы, которые она не выносит. Он хорошо это знал.

— Признаться, я и сама их люблю, — смущенно улыбнулась Эрика. — Наверное, это говорит о сходстве наших натур?

— Картина как картина, — фыркнул Филипп, — ничего особенного. Не шедевр.

Эрика порозовела:

— Эту картину написала я. Воспоминание о лучших днях в моей жизни, времени, когда я по-настоящему была счастлива. Я хотела, чтоб вы это поняли. Наверное, мне это не удалось.

Она пожала плечами и грустно засмеялась. Филипп собирался что-то добавить, но Артур бросил на него такой испепеляющий взгляд, что он поперхнулся.

— Простите, Эрика. Картина и в самом деле хороша, просто я…

Он замялся, подбирая слова.

— На самом деле он хотел сделать гадость мне, — засмеялась Лидия. — Ты, Эрика, здесь совершенно ни при чем.

Филипп внимательно посмотрел на нее, потом повернулся к Эрике и кивнул:

— Ну, где-то так. Простите. Вышло по-дурацки.

Он сел в свое кресло у камина и затих, пытаясь разобраться в собственных мыслях. В самом деле, последнее время Лидия изрядно раздражала его. Он постоянно ловил себя на мысли, что ему хочется сказать ей колкость, и хотя чаще он все-таки сдерживался, иногда его прорывало.

«Нехорошие желания, согласен, — думал он, — когда-нибудь это должно было произойти: досадный ляп, как сегодня. Обидел ни за что ни про что хорошего человека».

Он бросил быстрый взгляд в сторону Эки. Миниатюрна и мила. Массивные браслеты на тонких запястьях и экзотический наряд, напоминающий, что уже наступило лето, а значит, и пора отпусков. Бледное одухотворенное лицо с тонкими чертами и непослушная копна темных волос.

— Чем занимаетесь, Эрика? — спросил он нарочито небрежно.

Она тихо засмеялась:

— Дрессирую собак.

— Правда, что ли?!!

— Шучу.

— Оригинально. И что делаете на самом деле?

— Эка работает со мной в театре, — вмешалась Лидия.

— О, так вы служитель Мельпомены! Что ж вы сразу не сказали, к актрисам у меня отношение особое, им я прощаю все.

— Я костюмер. Это гораздо прозаичнее, так что придется мне довольствоваться вашим обычным отношением.

В этот момент в гостиную стремительно вошла высокая стройная женщина, затянутая в черный шелк. Она кинула мимолетный взгляд на Филиппа, поглощенного беседой с Эрикой, и, обернувшись к двери, громко сказала:

— Миша, ну где ты там? Не стесняйся, проходи. Верно, не первый раз в гостях, пора бы уж и привыкнуть.

На пороге появился крупный лысоватый мужчина в слегка помятом льняном пиджаке и с двумя пакетами снеди в руках. Грубые, простоватые черты его лица на первый взгляд казались лишенными обаяния, но стоило ему улыбнуться, как впечатление тут же переменилось. Лицо его стало не только привлекательней и добрей, оно озарилось внутренним светом, и он стал похож на рождественского Деда Мороза.

— Познакомьтесь, это друг моей сестры, Михаил, — Лидия счастливо засмеялась. — Друг недавний, но, насколько я могу судить, — верный.

— Спасибо, голубушка, за представление. Не сочтите за труд, распакуйте продукты, — он поставил на стол два пакета. — Это мой скромный вклад в благородное дело сервировки стола к ужину.

— Ой, что вы, Миша! — всплеснула руками Лидия. — Мне даже как-то неловко. В самом деле, не надо было!

— Лидушка, не могу же я очаровательную хозяйку заставить у плиты стоять.

— Ты кого имеешь в виду? — обернулась Валерия. — Ее?! Да когда она там стояла? И вообще, у нас кухарка есть.

— Видишь ли, дорогая, кухарку я уже отпустила. — Лидия изобразила улыбку, но глаза ее при этом остались холодными и злыми.