Благословение небес

Джудит Макнот, 1990

Точно сама судьба обрушилась на прекрасную аристократку Элизабет Кэмерон. Осмелившись, имея жениха, полюбить другого мужчину, она потеряла все: и возлюбленного, и уважение общества… Два года страданий, затем – недолгие месяцы счастливого замужества, а потом – снова предательство, одиночество и боль. Удастся ли Элизабет когда-нибудь вернуть любимого и заслужить благословение небес?

Оглавление

Из серии: Романтическая серия

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Благословение небес предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Глава 2

Лакей, выполнявший при необходимости обязанности конюха, помог ей спешиться. Надо заметить, что необходимость сочетать обе эти должности возникала постоянно. Леди Элизабет Кэмерон, графиня Хэвенхёрстская, спрыгнула со своей кобылы, которую давно уже следовало отправить на заслуженный отдых. «Спасибо, Чарльз», — сказала она, признательно улыбнувшись старому слуге.

В эту минуту молодая графиня даже отдаленно не напоминала женщину, принадлежащую к дворянскому сословию; более того, ее вряд ли можно было назвать даже просто леди. Голова ее была повязана голубой косынкой; простое платье без какой бы то ни было отделки давно вышло из моды; на руке висела корзинка, которую она всегда брала с собой, когда отправлялась на рынок. Но ни блеклый наряд, ни древняя лошадь, ни корзинка, висевшая на руке, не смогли изменить внешность Элизабет Кэмерон настолько, чтобы ее можно было назвать обычной. Золотые волосы роскошной волной падали из-под косынки ей на спину; когда же она снимала косынку, которую повязывала только выходя в деревню, эти чудные волосы, редко заплетавшиеся в косу, лежали на плечах, обрамляя потрясающей, безупречной красоты лицо. У нее были прекрасно вылепленные высокие скулы, сливочного оттенка кожа дышала здоровьем, так же свежи и нежны были мягко очерченные губы. Но больше всего в ее внешности привлекали глаза — под разлетающимися бровями, окаймленные длинными загнутыми ресницами, они были поразительно яркого зеленого цвета. Не светло-карие и не голубые, как вода, а зеленые; замечательно выразительные глаза, которые сверкали, как изумруды, когда она была счастлива, и темнели, как река перед грозой, когда она грустила или задумывалась.

Лакей с надеждой впился глазами в содержимое корзинки, завернутое в бумагу, но Элизабет с сожалеющей улыбкой покачала головой.

— Там нет фруктовых пирожных, Чарльз. Они оказались слишком дорогими, и мистер Дженкинс никак не хотел проявить благоразумие. Я сказала ему, что куплю целую дюжину, но он не согласился сбросить цену больше, чем на пенни, поэтому я не купила ни одного — просто из принципа. Знаешь, — призналась она, засмеявшись, — на прошлой неделе, увидев, что я свернула к его магазину, он спрятал за дверь мешки с мукой!

— Он просто трус! — сказал Чарльз, усмехнувшись.

Всем торговцам и лавочникам в округе было известно, что Элизабет Кэмерон держалась за каждый шиллинг до последнего, и, когда она начинала сбивать цену, а делала она это неизменно, лишь немногие могли устоять под напором ее аргументов. В этой борьбе главным ее преимуществом была не красота, а интеллект; она не только умела мгновенно складывать и умножать в уме любые цифры, но, перечисляя причины, по которым, на ее взгляд, следовало бы сбросить цену, была так изобретательна, что либо доводила своих оппонентов до изнеможения, либо окончательно запутывала, вынуждая их нехотя с ней соглашаться.

Столь рачительное отношение к деньгам Элизабет распространяла не только на лавочников; в самом Хэвенхёрсте она придерживалась такой же тактики, экономя буквально на всем; и в конце концов это принесло свои плоды. В девятнадцать лет девушка осталась совсем одна, и волей-неволей ей пришлось взвалить на свои плечи все заботы о поместье, унаследованном ею от предков, и содержать восемнадцать слуг, оставшихся из тех девяноста, что служили у них раньше. С помощью незначительной финансовой поддержки своего прижимистого дяди Элизабет удалось сделать почти невозможное: вот уже два года она спасала Хэвенхёрст от продажи с молотка, а также кормила и одевала слуг. Единственной «роскошью», которую позволила себе Элизабет, была мисс Люсинда Трокмортон-Джонс. Эта дама была ее дуэньей, а теперь еще и платной компаньонкой на сильно урезанном жалованье. И хотя Элизабет знала, что вполне может жить в Хэвенхёрсте одна, она также понимала, что сделай она это, и то немногое, что осталось от ее репутации, будет окончательно погублено.

Элизабет передала корзинку лакею и в утешение сказала:

— Вместо фруктовых пирожных я купила клубнику. Мистер Зергуд оказался более благоразумным, чем мистер Дженкинс. Он согласился с тем, что, когда человек покупает что-то в большом количестве, то само собой разумеется, за каждый предмет в отдельности он платит меньше.

Чарльз поскреб в голове, стараясь не показать, что ход ее мыслей для него слишком сложен, и изобразил полное понимание.

— Само собой, — сказал он, уводя лошадь, — любому дураку ясно.

— Вот и я говорю, — сказала Элизабет. Затем повернулась и легко взбежала по ступенькам крыльца, прикидывая в уме, какие записи нужно сделать в расходной книге. Бентнер распахнул перед ней дверь; на его полном немолодом лице было написано сильное волнение. Тоном человека, которого распирает от радости, но который слишком горд, чтобы показать это, он провозгласил:

— К вам посетитель, мисс Элизабет!

Вот уже полтора года у нее не было посетителей, поэтому неудивительно, что Элизабет вслед за смятением, охватившим ее в первый момент, почувствовала прилив ребяческой радости. Это не мог быть кредитор — она распродала почти всю мебель и очистила Хэвенхёрст от всего мало-мальски ценного, зато полностью расплатилась со всеми кредиторами.

— Кто это? — спросила Элизабет, входя в холл и развязывая косынку.

Сияющая улыбка расплылась по всему лицу Бентнера.

— Это Александра Лоуренс! Э-э, Таунсенд, — поправился он, вспомнив, что посетительница теперь уже замужем.

От радости и невозможности поверить в это Элизабет на мгновение застыла, а потом развернулась и помчалась по коридору с неподобающей для леди скоростью, срывая на ходу косынку. В дверях она внезапно остановилась, косынка повисла у нее в руках, и взгляд упал на красивую молодую брюнетку в элегантном красном дорожном костюме, стоявшую посреди комнаты. Брюнетка повернулась, девушки взглянули друг на друга, и в уголках их губ и в глубине глаз заиграли улыбки. Элизабет, переполненная восхищением, удивлением и радостью, наконец прошептала:

— Алекс? Это действительно ты?

Брюнетка улыбнулась, теперь уже открыто.

Они еще немного неуверенно постояли; каждая из них отмечала драматические перемены в другой, произошедшие за эти полтора года, и каждая испытывала легкую тревогу, когда обнаруживала, что перемена была слишком сильной. В безмолвной комнате воспоминания о детской дружбе и давней привязанности друг к другу быстро начали обступать их со всех сторон, затем подтолкнули вперед, заставив сделать один нерешительный шаг навстречу, после чего они побежали и обхватили друг друга руками, сжимая в неистовых объятиях, смеясь и плача от радости.

— О, Алекс, ты так замечательно выглядишь! Я так скучала по тебе! — засмеялась Элизабет, снова стиснув подругу. В светском обществе Алекс звалась Александрой, герцогиней Хостонской, но для Элизабет она была просто Алекс, ее старинной подругой, подругой, которая долгое время была в свадебном путешествии и вряд ли могла знать, в какую ужасную переделку попала Элизабет в ее отсутствие.

Потянув подругу к дивану и усадив, Элизабет обрушила на нее стремительный поток вопросов. «Когда ты вернулась из свадебного путешествия? Счастлива ли ты? Как ты оказалась здесь? Как долго у меня пробудешь?»

— Я тоже скучала по тебе, — сказала Алекс, радостно смеясь и отвечая на вопросы Элизабет в том же порядке, в каком они были заданы. — Я вернулась три недели назад. Я неимоверно счастлива. Я здесь, чтобы повидать тебя, конечно же, и погощу несколько дней, если ты не возражаешь.

— Конечно, не возражаю! — весело сказала Элизабет. — У меня нет абсолютно никаких планов, за исключением сегодняшнего дня. Сегодня ко мне должен приехать дядя.

В действительности список светских развлечений Элизабет был абсолютно чист на все двенадцать месяцев в году, но визиты ее дяди были еще большим несчастьем, чем отсутствие визитов вообще. Но сейчас все это не имело значения. Элизабет была так счастлива снова видеть свою подругу, что беспрерывно улыбалась и ничего не могла с этим поделать.

Как когда-то в юности, они скинули обувь и, поджав под себя ноги, стали болтать обо всем сразу, как будто и не было этих полутора лет; они вспоминали свои детские годы, и их лица попеременно становились то счастливыми, то нежными и печальными.

— Ты сможешь когда-нибудь забыть, — смеясь спросила Элизабет двумя часами позже, — какие смешные турниры мы устраивали, когда нас приглашали к Мэри Эллен на день рождения?

— Никогда, — улыбнулась при этом воспоминании Алекс.

— На рыцарских поединках ты каждый раз сбрасывала меня с седла, — напомнила Элизабет.

— Да, зато ты всегда выигрывала в соревнованиях по стрельбе. Во всяком случае, до тех пор, пока об этом не узнали твои родители и не решили, что ты слишком взрослая — или слишком утонченная, — чтобы участвовать в этом. — Алекс вздохнула. — Нам не хватало тебя.

— Не так сильно, как мне вас. Я всегда точно знала, в какой день будет турнир, и изнывала от тоски, представляя, как вы там веселитесь. А потом мы с Робертом решили устраивать собственные турниры и уговорили участвовать в них всех слуг, — добавила она и засмеялась, вспомнив себя и своего сводного брата в те далекие дни.

В ту же секунду улыбка сошла с лица Алекс.

— А где Роберт? Ты ни разу о нем не упомянула.

— Он… — Элизабет заколебалась, понимая, что невозможно рассказать об исчезновении брата, умолчав обо всем, что этому предшествовало. С другой стороны, сочувствие, проскальзывавшее в глазах Александры, вызывало у Элизабет подозрение, что ее подруге уже известна вся история. Бесстрастным голосом она произнесла:

— Роберт исчез полтора года назад. Я думаю, это может быть связано с… в общем, с долгами. Давай сейчас не будем об этом, — торопливо добавила она.

— Очень хорошо, — согласилась Алекс, изображая беспечную улыбку. — Тогда о чем мы будем говорить?

— О тебе, — сразу нашлась Элизабет.

Алекс была старше Элизабет, но время потекло вспять, когда Александра стала рассказывать о своем муже, которого она явно обожала. Элизабет внимательно слушала описания удивительных мест, в которых они побывали. Муж специально повез ее в свадебное путешествие вокруг света, чтобы показать ей все те места, которые он уже видел и очень любил.

— А теперь расскажи мне о Лондоне, — сказала Элизабет, когда Алекс прервала свой рассказ о виденных ею городах.

— А что бы ты хотела знать? — очнувшись от воспоминаний, спросила Алекс.

Элизабет наклонилась вперед и уже было открыла рот, чтобы спросить о вещах, которые так много значили для нее, но гордость помешала ей задать эти вопросы.

— О… да ничего в особенности, — солгала она. «Я хочу знать, являюсь ли я предметом насмешек или осуждения моих подруг, или — что еще хуже — их жалости, — подумала Элизабет. — Я хочу знать, распространились ли слухи о моей бедности. Но больше всего я хочу знать, почему никто из них ни разу не потрудился навестить меня или хотя бы прислать записку».

Полтора года назад, когда состоялся ее первый выход в свет, Элизабет имела сокрушительный успех, и количество предложений руки и сердца, которые она получила, исчислялось рекордными цифрами. И вот сейчас, в девятнадцать лет, она оказалась отторгнутой от того же самого общества, которое когда-то обласкивало и восхваляло ее и даже старалось ей подражать. Элизабет нарушила их правила и стала центральной фигурой скандала, слух о котором распространился в свете, как пожар.

Глядя на Александру с чувством неловкости, Элизабет спрашивала себя, знают ли в свете всю историю целиком или только о самом скандале и говорят ли еще об этом или наконец предали инцидент забвению. Алекс отправилась в продолжительное путешествие как раз перед тем, как этому случиться, и Элизабет гадала, успела она услышать об этом после возвращения или нет.

Эти вопросы стучали у нее в мозгу, но задавать их было слишком рискованно. Ее удерживали от этого две причины: во-первых, Элизабет боялась, что, услышав ответы Алекс, расплачется, а плакать она не собиралась. А во-вторых, чтобы задать Алекс вопросы, ответы на которые ей так хотелось получить, нужно было сначала рассказать подруге обо всем, что случилось. А простая правда заключалась в том, что Элизабет чувствовала себя слишком одиноко и сиротливо, чтобы так рисковать, — кто знает, может, узнав обо всем, и Алекс откажется от нее.

— Так что же конкретно тебе хотелось бы узнать? — повторила Алекс все с той же жизнерадостной улыбкой, которую она надела себе на лицо, улыбкой, за которой прятала от своей гордой подруги печаль и сострадание.

— Все! — мгновенно ответила Элизабет.

— Ну тогда, — сказала Алекс, мысленно выталкивая из комнаты облако невысказанных вопросов Элизабет, — лорд Дазенберри только что обручился с Сесилией Лакруа!

— Как хорошо, — ответила Элизабет, тихо и ласково улыбнувшись; в голосе ее звучала искренняя радость. — Он очень богат и из прекрасной семьи.

— Он неисправимый волокита и заведет себе любовницу не позже чем через месяц после того, как произнесет в церкви клятву верности, — высказалась Алекс со свойственной ей прямотой, которая всегда шокировала и одновременно привлекала Элизабет.

— Надеюсь, что ты ошибаешься.

— Я не ошибаюсь. Но если ты так думаешь, может быть, заключим пари? — предложила Алекс, так обрадовавшись, что в глазах подруги снова заискрился смех, что не подумала о том, как бестактно ее предложение. — Скажем, фунтов на тридцать?

Внезапно Элизабет почувствовала, что больше не может выносить этой неизвестности. Ей надо было знать, привела к ней Алекс верность их дружбе, или она оказалась здесь, ошибочно полагая, что Элизабет все еще самая популярная женщина в Лондоне. Встретившись взглядом с голубыми глазами Алекс, Элизабет произнесла со спокойным достоинством:

— У меня нет тридцати фунтов, Алекс.

Алекс ответила ей таким же прямым взглядом, сморгнув навернувшиеся слезы жалости:

— Я знаю.

Элизабет научилась встречать невзгоды с высоко поднятой головой, загнав страх поглубже. Но теперь, столкнувшись с добротой и преданностью подруги, она чуть не расплакалась столь ненавистными ей слезами, которых никто не смог из нее выжать даже в то время, когда разразилась трагедия. Сдавившие горло слезы мешали ей говорить, и Элизабет с трудом пробормотала:

— Спасибо.

— Тебе не за что меня благодарить. Мне пересказали всю эту грязную историю, и я не верю ни единому слову! Больше того, я хочу, чтобы ты приехала в Лондон на время сезона и пожила у нас. — Наклонившись вперед, Алекс взяла ее за руку. — Ради твоей же собственной гордости ты должна поставить их всех на место. Я помогу тебе. Даже больше: я уговорю мать моего мужа воспользоваться для тебя своим влиянием. Верь мне, — закончила Алекс с любящей улыбкой, — никто не посмеет пройти мимо тебя, не раскланявшись, если за тобой будет стоять сама вдовствующая герцогиня Хостон.

— Пожалуйста, Алекс, перестань. Ты сама не знаешь, что говоришь. Даже если бы я захотела, а я этого не хочу, она никогда на это не согласится. Я не знаю ее, но уверена, что она знает обо мне все. Я имею в виду то, что обо мне говорят.

Алекс не смутили ее возражения.

— Ты права только в одном — она действительно слышала эти сплетни. Но после того как я поговорила с ней, она захотела встретиться с тобой и составить собственное мнение. Она полюбит тебя так же, как и я. А если это произойдет, она сдвинет горы, но заставит общество снова принять тебя.

Элизабет покачала головой, сглотнув комок в горле. Она была благодарна подруге, но страдала от унизительности своего положения.

— Я очень признательна тебе, правда, но я просто не вынесу этого.

— Я уже приняла решение, — мягко предупредила ее Алекс. — Мой муж уважает мое мнение, поэтому я не сомневаюсь, что он тоже согласится. А что касается платьев, то у меня их множество, почти совсем новых. Я одолжу их тебе…

— Ни в коем случае! — вспыхнула Элизабет. — Пожалуйста, Алекс, — умоляюще сказала она, испугавшись, что может показаться неблагодарной. — Оставь мне хоть немного гордости. И кроме того, — добавила она с легкой улыбкой, — я вовсе не так уж несчастна, как ты, кажется, думаешь. У меня есть ты. И у меня есть Хэвенхёрст.

— Я знаю, — сказала Алекс. — Но я также знаю, что ты не можешь оставаться здесь всю свою жизнь. Когда ты приедешь ко мне в Лондон, тебе вовсе не обязательно будет куда-то выезжать, если ты этого не хочешь. Мы просто будем все время вместе. Я так соскучилась по тебе.

— Ты будешь слишком занята, чтобы уделять мне внимание, — сказала Элизабет, вспомнив круговорот развлечений, которым был отмечен ее первый сезон.

— Я не буду так уж занята, — сказала Алекс, и глаза ее загадочно заблестели. — Я жду ребенка.

Элизабет обняла подругу.

— Я приеду! — согласилась она прежде, чем успела как следует обдумать свое решение. — Но я ведь могу остановиться в доме своего дяди, если его в это время не будет в городе.

— У нас, — упрямо сказала Алекс.

— Посмотрим, — так же упрямо проговорила Элизабет и тут же восторженно рассмеялась. — Ребенок!

— Извините, мисс Алекс, — прервал их Бентнер, входя в гостиную, и повернулся к Элизабет. — Только что прибыл ваш дядя, — с огорчением в голосе доложил он. — Он хочет видеть вас немедленно в кабинете.

Алекс вопросительно посмотрела на дворецкого, затем на Элизабет.

— Мне показалось, Хэверхёрст сильно опустел. Сколько здесь сейчас слуг?

— Восемнадцать, — ответила Элизабет. — Пока не пропал Роберт, мы сократили их до сорока пяти, но мой дядя всех их уволил. Он сказал, что они не нужны нам; изучив состояние наших дел, он разъяснил мне, что мы не в состоянии платить слугам жалованье, и можем предоставить им только крышу над головой и пропитание. Тем не менее восемнадцать человек все же остались, — добавила она, улыбнувшись Бентнеру. — Они прожили в Хэвенхёрсте всю свою жизнь. Для них это такой же дом, как и для меня.

Встав на ноги, Элизабет подавила в себе всплеск страха, который был не более чем обычным рефлексом на дядю.

— Это не займет много времени. Дядя Джулиус не любит оставаться здесь дольше, чем того требует крайняя необходимость.

Бентнер задержался под предлогом того, что ему нужно захватить поднос с чайного столика, и дождался ухода Элизабет. Когда она удалилась на достаточное расстояние, чтобы не слышать их, он обратился к герцогине Хостон, которую помнил еще взъерошенной девочкой, носившейся по комнатам в мальчиковых бриджах.

— Прошу простить меня, ваша светлость, — он говорил официальным тоном, но на его добром старом лице была написана искренняя озабоченность, — но могу ли я сказать вам, как я рад, что вы здесь, особенно сейчас, когда сюда приехал мистер Кэмерон?

— Ну что вы, спасибо, Бентнер. Я тоже рада снова увидеть вас. А что, с мистером Кэмероном связано что-нибудь неприятное?

— Похоже, что на этот раз да. — Он замолчал, чтобы подойти к дверям и выглянуть украдкой в коридор, затем вернулся к Александре и доверительно сообщил: — Нам с Эроном — это наш кучер — что-то не понравилось, как он сегодня выглядит. И еще, — заявил он, взяв в руки чайный поднос, — никто из нас не остался здесь ради любви к Хэвенхёрсту. — На бледных щеках Бентнера выступила краска смущения, и голос стал хриплым от обуревавших его чувств. — Мы остались ради нашей молодой хозяйки. Понимаете, ведь мы — все, что у нее осталось.

Это изъявление преданности вызвало на глазах Алекс слезы еще прежде, чем он добавил:

— Мы не должны позволить этому дяде испортить ей настроение, как он всегда делает.

— А вы знаете способ помешать ему? — спросила Алекс, через силу улыбаясь.

Бентнер выпрямился, кивнул и со значением и важностью сказал:

— Ну, я, например, предлагаю спихнуть его с лондонского моста. Эрон предпочитает яд.

В его словах звучали ярость и злость, но в них не чувствовалось по-настоящему злого умысла, поэтому Алекс с заговорщическим видом лукаво улыбнулась:

— Думаю, ваш способ лучше, Бентнер, — он как-то чище.

На шутливое замечание Александры Бентнер ответил официальным поклоном, но когда они снова взглянули друг на друга, то словно заключили негласный договор. Дворецкий дал ей понять, что, если когда-нибудь в будущем понадобится помощь людей, работающих в доме, герцогиня может рассчитывать на их полную, безоговорочную преданность. Реакция герцогини показала, что она нисколько не возражает против его вмешательства в дела ее подруги и глубоко благодарна ему за предложенную помощь, которой она обязательно воспользуется, если в этом будет необходимость.

Оглавление

Из серии: Романтическая серия

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Благословение небес предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я