Раб моих желаний

Джоанна Линдсей, 1991

Лорд Уоррик де Шевиль не привык сносить унижения от женщины. Тем более не намерен он прощать оскорбление, которое, пусть не по своей воле, нанесла ему прекрасная леди Ровена Беллем, использовавшая связанного, беспомощного Уоррика как племенного жеребца – для продолжения рода. Лорд де Шевиль клянется безжалостно отомстить Ровене. И наконец она – в его власти. Но страсть, бешеная, испепеляющая, всепоглощающая, сильнее жажды отмщения, а любовь – превыше ненависти и вражды…

Глава 10

— Все сделано.

— Знаю, — глухо обронила Ровена, отворачиваясь от окна. — Я видела, как он исчез вон в той роще.

— У меня дурные предчувствия, — сокрушенно вздохнула Милдред. — Наверное, стоило бы обождать еще немного.

— Ни за что! Жильбер все твердит, что не уедет отсюда, пока не удостоверится, что я беременна. Он намеревается препоручить осаду Тьюэрса своим рыцарям, и раз неизвестно, сколько она продлится, он там пока ни к чему. Сегодня он впервые покинул замок, не говоря уже о том, что решил отправиться в город! Что, если другого случая не представится? А ведь он следит за нами, словно коршун за добычей, и даже слугам запрещено показываться здесь. Ну как он заметил бы, что этот увалень выбирается отсюда?

— Но когда лорд Жильбер спит…

— Тогда все ворота крепко-накрепко заперты, а на страже стоят его люди. Ты сама понимаешь, что более подходящего момента не сыскать! Представляешь, что началось бы, если бы нас поймали!

— А вдруг вам не удалось добиться цели? — выпалила Милдред.

Ровена вздрогнула, хотя в спальне было тепло.

— Я… я не смогла бы еще раз отважиться на такое, будь он даже по-прежнему здесь. И уже говорила тебе, что прошлая ночь — последняя. Никогда больше.

— Да, ягненочек мой. Я знаю, как тяжело вам пришлось.

— Тяжело? — хрипло рассмеялась Ровена. — Это грех, ужасный грех! Сколько зла я причинила этому человеку! Не пора ли остановиться! Довольно и того, что для начала мне пришлось подчиниться всем приказам Жильбера! Но потом я убедила его остаться в стороне, наговорив, что его присутствие слишком беспокоит пленника, и все-таки продолжала свое черное дело, хотя могла бы и не возвращаться в ту каморку. Как я виню себя! Если бы только я нашла время подумать…

— Но почему вы корите себя? — удивилась Милдред. — Именно ему досталось все наслаждение. А вам пришлось испытать только стыд и боль.

— Ничего подобного, Милдред! Невозможно наслаждаться тем, что ненавидишь! Он каждый раз сопротивлялся и ранил себя лишь затем, чтобы я поскорее ушла. Он презирал себя, презирал меня и позаботился о том, чтобы я все поняла. Эти глаза…

Ее снова передернуло.

— Я просто не нашла бы сил проделать это еще раз. Не могла принуждать его, даже если бы от того зависела моя собственная жизнь.

— Но если ваш план не удастся?

— Все будет хорошо. Жильбер не узнает о побеге и станет пребывать в полной уверенности, что я каждую ночь навещаю узника. Только удостоверившись, точно наступила беременность или нет, я сама признаюсь Жильберу, что отпустила незнакомца. Он и пальцем ко мне не притронется из страха навредить ребенку. В конце концов совершенно не важно, жив ли этот человек или погиб. Жильбер сам сказал, что никто не поверит крепостному, посмевшему предъявить права на младенца. Так что это меньше всего меня беспокоит.

— Все бы ничего, да только я не уверена, что он крепостной, — нехотя заметила Милдред.

— Тебе тоже показалось, что он слишком горд и высокомерен?

— И к тому же распространялся насчет оруженосца, которого будто бы убили люди лорда Жильбера.

— Господи прости, еще одна причина ненавидеть меня, — вздохнула Ровена. — Значит, он из безземельных рыцарей. Что, если вздумает рассказывать всем о том, что здесь было?

— Ну уж нет! — уверенно возразила Милдред.

— В таком случае нечего и тревожиться о том, что поползут слухи, если, конечно, ребенок в самом деле родится. Но как бы то ни было, необходимо убедить Жильбера, что я беременна. Пусть убирается на войну сражаться с этим чудовищем Фокхерстом, может быть, нам повезет и они друг друга прикончат. А едва он уедет, мы последуем за ним. Я знаю, как раздобыть денег. Продам свою одежду. Городские торговцы дадут хорошую цену за каждое платье. Ну а потом наймем эскорт, заберем маму из Амбре и отправимся во Францию ко двору короля Генриха.

— Лорду Жильберу придется не по вкусу такая потеря! Сразу и Керкборо, и вы!

— Можно подумать, мне есть до него дело, — почти прорычала Ровена. — После всего, что он сотворил, я молюсь лишь о том, чтобы Господь его покарал.

Кажется, Всевышний услышал ее, потому что Жильбер долго не возвращался из городка, где отыскал трех закаленных в боях воинов и еще четырех, которых можно было быстро натаскать. Когда же он наконец явился домой, запыхавшийся гонец передал некое сообщение, после чего Жильбер взревел, как раненый зверь, и принялся в ярости метаться по залу. Ровена, сидя за шитьем у очага, с едва заметной улыбкой наблюдала, как бесится брат. Он позволял ей спускаться в парадный зал на несколько часов, чтобы слуги могли привыкнуть к ней. На все расспросы о здоровье господина девушка покорно отвечала, что Годвину легче, но он по-прежнему прикован к постели. Она упорно отказывалась от помощи и настаивала на том, что будет сама ухаживать за мужем, словом, твердила все, чему ее научил Жильбер. Пусть считают, что Лайонз не настолько болен, чтобы не выполнять супружеские обязанности! Позже Жильбер всем объявит, что лорду внезапно стало хуже и он скончался.

Сводный брат, став почти фиолетовым от злости, рвал и метал: сыпал проклятиями и швырял оземь кубки. Испуганные слуги ринулись прочь из зала, боясь попасть под горячую руку. Что стряслось? Неужели Жильбер обнаружил побег незнакомца? Вряд ли! Пленник не так глуп, чтобы попасться снова! Кроме того, братец не появлялся наверху с самой первой ночи. Нет, его терзает что-то другое.

Заметив сестру, Жильбер постарался взять себя в руки. Он отдышался и медленно направился в тот угол, где сидела Ровена. Девушка затаила дыхание, смертельно боясь, что он снова принудит ее к какому-то неслыханно мерзкому деянию. Но, услышав его речи, едва не рассмеялась и скорее поджала губы из опасения, что он ударит ее.

— Не пойму, откуда Фокхерст пронюхал, что Керкборо тоже принадлежит мне, но так или иначе, он идет сюда! Должно быть, продал душу дьяволу, проклятый негодяй! Не знает ни сна, ни покоя! Все стремится разорить меня!

— Но ты сам говорил, что он сейчас в Тьюэрсе.

— Был там, но, наверное, кто-то успел его предупредить о грозящей осаде, потому что он снялся с места, собрал целую армию из пятисот человек и направляется сюда под своим знаменем с огнедышащим драконом.

— В таком случае почему же он немедленно не отправился под Тьюэрс, чтобы сразиться с твоими наемниками?

— Не будь дурочкой, Ровена, — нетерпеливо рявкнул Жильбер. — Замок Тьюэрс — настоящая твердыня, и люди, оставленные там Фокхерстом, могут защищать его много месяцев. Ему нет нужды самому спешить туда, особенно если он проведал, что со мной здесь всего горстка храбрецов. И если ему удастся захватить меня, он может потребовать, чтобы я распустил свое войско.

— Или попросту убьет тебя, — подсказала Ровена.

Жильбер разъяренно уставился на сестру, но та с удовольствием отметила, как неестественно побледнела его физиономия.

— Уверен, что это именно он? — осведомилась она. — Тьюэрс в двух днях пути отсюда.

— Любой и каждый узнает его герб и этого проклятого огненного дракона на черном поле! Это он и будет здесь не более чем через два часа, поэтому я должен срочно уезжать.

— А что станется со мной?

— Он так или иначе возьмет крепость, буду я здесь или нет. Недаром поклялся захватить все, что принадлежит д’Амбре, за то что отец посмел напасть на Дервуд. Черт возьми, ну почему эта скотина не может угомониться, узнав о его смерти?

Ровена не сочла нужным ответить еще и потому, что не совсем понимала всеобъемлющую жажду отмщения, которой пылал Фокхерст. Но девушку совершенно не тревожило ни ожидаемое появление лорда Фокхерста, ни очевидное намерение Жильбера бросить ее на произвол судьбы. Она рада насолить сводному брату любым способом!

— Поведешь с ним переговоры относительно собственной участи, — наставлял Жильбер. — Фокхерст не причинит тебе зла. В прошлом году он захватил другую мою подопечную, леди Эвис, и не потребовал выкупа, настоял только, чтобы она принесла клятву верности. Если потребует этого и от тебя, не возражай. Я вернусь с войском через три дня, разобью его и постараюсь покончить с ним раз и навсегда. Это, пожалуй, даже лучше, чем осаждать Тьюэрс, поскольку Керкборо не так хорошо укреплен. И теперь у меня есть деньги, чтобы нанять втрое больше народа, чем у него. Не волнуйся, Ровена, ты скоро вернешься ко мне.

И, сжав ее в объятиях, завладел губами в поцелуе, который никак нельзя было назвать братским. Ровена потрясенно отпрянула и брезгливо поморщилась. До этой минуты она и понятия не имела, что Жильбер желает ее как женщину.