Ближе к тебе

Джессика Парк, 2015

Он стал моей душой, моей вселенной. Каждый раз, когда я вижу его, мое сердце накрывает мощной волной любви. Когда мы вместе, жизнь наполняется спокойствием и легкостью. И это – невероятное счастье, которое случилось со мной после долгих лет неопределенности и смятения. Мы оба справились со своей болью. Наша связь сильнее любых испытаний. Но есть еще один парень, из-за которого мое сердце рвется на части. Прошлое до сих пор причиняет ему жуткую боль. Мы невероятно близки и понимаем друг друга с полуслова. Когда он рядом, я чувствую, как мои тревоги растворяются. Мои чувства к нему сильнее дружбы. Их сложно охарактеризовать. И кажется, он тоже любит меня.

2. Лобстеры и разлука

Всю свою вину

Я дома день ото дня коплю.

После того как сходила в душ и оделась к ужину, я останавливаюсь на вершине лестницы и слушаю прекрасные звуки, доносящиеся до второго этажа. Эти звуки издают мои родные: Эстель заливисто смеется, Крис гремит кастрюлями на плите, Джеймс под музыку круто пародирует Принса.

Сзади скрипят половицы, и из своей комнаты выходит Эрик. Его черные волосы стали короче и открывают красивые, выразительные черты лица, свойственные их семье. Я протягиваю руку и глажу его макушку, как всегда, когда он подстрижется.

— Привет, Блайт, — улыбается он.

— Готов завтра вернуться к учебе?

Стараюсь изобразить воодушевление, но это непросто. Я уже ощущаю тишину, которая завладеет домом.

Эрик кивает.

— Да. Год будет трудным, но, кажется, я правильно сделал, что сменил специальность на историю.

— Это единственное, что тебя туда манит? — вскидываю я бровь.

Он слегка краснеет.

— Очевидно, что еще Зак. Я рад, что он в этом году остается рядом с колледжем.

Я еле сдерживаюсь, чтобы не захлопать в ладоши.

— Значит, у вас по-прежнему все хорошо?

— Тебе не нужно все время проверять, — мягко произносит он. — У нас правда все хорошо.

— Извини, что такая надоедливая. — Я пожимаю плечами. — Ничего не могу поделать.

— Ну, ты мне практически как сестра, поэтому я тебя не виню.

Эрик и Зак снова вместе. Уже больше полугода. Я знаю, как сильно они любят друг друга, но Эрик предпочитает залегать на дно и не распространяться о личной жизни, поэтому логично иногда его подталкивать.

— Пятьдесят баксов на Александра! — раздается голос Эстель. — Он гребаный победитель, если тут такие есть! Зацените моего крутого парня!

— Эм, кто такой Александр? — спрашивает Эрик.

Я качаю головой.

— Понятия не имею.

— Ох, да? Пятьдесят на Моисея! — выкрикивает Джеймс.

Мы с Эриком спускаемся по широкой деревянной лестнице в большую гостиную и через столовую осторожно проходим на кухню.

Я все еще поражаюсь ее размеру. Дом явно когда-то был гостиницей, потому что для традиционного жилища здесь слишком много больших приборов из нержавеющей стали и металлических поверхностей. Однако Шепарды, Джеймс и я не настолько консервативны, так что без проблем всем этим пользуемся.

Даже представить себе не могу, о чем думали мои родители, когда покупали этот дом только для себя и нас с Джеймсом. Поскольку они никогда не переезжали сюда и не проводили здесь лето, я делаю все возможное, чтобы наполнить наше гнездышко семейным теплом и любовью.

Когда мы входим, нас встречают аплодисменты и улюлюканья. Крис стоит на стуле со свистком во рту и поднятыми вверх руками. Он бросает на меня взгляд и дует в свисток, резко опуская руки. Эстель и Джеймс кладут лобстеров на пол, и буквально сходят с ума. Клейкой лентой обозначены беговые дорожки, а в пятнадцати футах стоят конусы с радужными флажками. Очевидно, это финишная черта.

Я закатываю глаза, но смеюсь.

— Блайт, иди сюда на сторону девочек, будем поддерживать Александра Красного. Джеймс продувает, как сучка!

На Эстель красная тоненькая мини-юбка, белый топ и белые же кроссовки, а на щеке она нарисовала небольшой мегафон. Судя по всему, подводкой для глаз. Эстель отрастила волосы чуть длиннее обычного, и теперь они закрывают уши и доходят до спины. Впервые за кучу времени она не стала выкрашивать пряди в неоновые цвета, просто оставив их черными.

— Вы серьезно устроили гонку лобстеров? — удивляюсь я.

— Это наша последняя ночь в Мэне. Вполне подходящее занятие, — отвечает Джеймс и начинает орать на своего лобстера: — Моисей! Давай, чувак! Хватит кружить, придурок!

Щеки моего брата пылают, и я не уверена, то ли он так увлечен гонкой, то ли все дело в Эстель, которая, подпрыгивая, светит своими черными кружевными трусиками.

Я перехожу на сторону девочек и пытаюсь скопировать ее довольно сложные движения группы поддержки. Учитывая, какие омары медленные, думаю, у меня будет время для практики.

— Эстель, еще раз подпихнешь ногой, и я тебя дисквалифицирую, — предупреждает Крис.

Она показывает ему язык.

— Да пошел ты! На войне лобстеров все средства хороши!

В мгновение ока она поворачивается спиной к Джеймсу и наклоняется, быстро задирая юбку.

— Эстель! Господи! — стонет Эрик, прикрывая глаза.

Я собираюсь поинтересоваться, где Сабин, но в этот момент из-под стула Криса выезжает скейтборд, и сзади выскакивает мой лучший друг собственной персоной.

— Я вас всех уделаю! — кричит он, указывая на лобстера на скейтборде.

Его гонщик легко обгоняет двух других участников, которые до сих пор только отклонялись от курса. Эстель и Джеймс протестующе вопят, но Сабин уже несется за своим победителем, который пролетел через финишную черту и продолжает путь в столовую.

— Ни за что! Крис, скажи ему, что это нечестно! — возмущается Джеймс.

Тот спрыгивает со стула и поднимает руки.

— Эстель сама сказала. В войне лобстеров все средства хороши. Мы не оговаривали, что запрещено использовать скейтборд.

Крис подходит к Сабину и дает ему «пять», а потом обнимает и похлопывает по спине.

Тот в свою очередь приподнимает брата за талию и изображает полуобморок. Оба едва не падают.

— Старшие братья самые лучшие, — поет Сабин.

— Нет, старшие братья — отстой! — Эстель топает ножкой и спасает своего лобстера от угрозы быть задавленным парнями. — За то, что подвел меня, — сообщает она Александру, — ты будешь сварен и съеден врагом. — Она поворачивается к Сабину, предлагая проигравшего. — Он в твоем распоряжении.

— С радостью, моя дорогая сестричка.

Сабин опускает Криса обратно на пол, изображает руками клешни и движется в сторону Эстель.

Джеймс тоже шагает к Эстель со своим гонщиком в руках.

— Иди сюда, юная мисс. Думаю, тогда Моисей твой, мясо в хвосте и все остальное.

Эстель упрямо поджимает губы, но все равно забирает лобстера.

— Учитывая, что ты не из моих отвратительных братьев, я принимаю. Кроме того, — добавляет она, подходя к плите, — мне всегда нравился твой хвост.

Остальные парни хрипло вскрикивают, а Джеймс хватает Александра и лобстера Сабина и несет их к кипящим кастрюлям.

Эрик ловит мой взгляд и улыбается. Оказывается, Джеймс и Эстель не безнадежны.

Насколько мне известно, они не прикасались друг к другу все лето. Не скажу, что мне хочется знать подробности, но надеюсь, что они смогут снова быть вместе. А еще я никогда не думала, что Эстель станет добровольно заниматься ремонтом в ванной, так что странности определенно случаются.

Я наблюдаю за их парочкой и прикусываю губу, когда Джеймс обнимает Эстель за талию. Я знаю, что в прошлом году она посещала психотерапевта, но когда мы это обсуждали, подруга щурилась и говорила с австралийским акцентом.

«И как же отвратительное детство повлияло на твое психологическое и сексуальное состояние?»

А дальше следовали откровения в духе Эстель.

«У меня не было секса с тех пор, как я трахнула твоего брата в гамаке прошлым летом. Так как, думаешь, я справляюсь? У меня, конечно, мозолей на руках и в интересных местах нет, но я покупаю много батареек, ясно? У девушки во время воздержания вибраторы не простаивают без дела, верно?»

Я не знаю, как долго продлится добровольное воздержание, но, по правде говоря, это полезно для нее. Ее засосало в трясину странных и неправильных взаимоотношений с мужчинами, и она начала затягивать туда и моего брата. На Эстель очень не похоже, что она не стремится при каждом удобном случае потрахаться, но Джеймс, судя по всему, готов ждать. Я не слышала, чтобы он упоминал девушек из колледжа, так что его привязанность к Эстель, должно быть, сильнее, чем мне казалось. Но я рада.

— Би, где мой картофельный салат? И салат из капусты? А мой початок кукурузы? — разносится по кухне громогласный вопль, и Сабин демонстративно поглаживает живот. — Сабин голоден! Сабину нужно покушать!

Я хватаю его за руку и тащу к холодильнику.

— Протяни руки. Можешь отнести салат на стол, а я заверну твою кукурузу в фольгу для гриля, хорошо?

— Хорошо, Блайт, — ворчит парень, послушно забирая большие контейнеры. — Сабин любит, когда женщина его кормит. Больше мертвых животных, меньше овощей.

— Ладно, пещерный человек. Есть еще бифштекс.

По сигналу Крис проходит мимо нас с тарелкой маринованных бифштексов и тоже издает рычание.

— Будем жарить мамонта, да?

— Ар-р, да. Мамонта. — Сабин неуклюже, как неандерталец, выходит из кухни вслед за Крисом.

— Если тебе нужна помощь от кого-то более цивилизованного, я в деле, — предлагает Эрик. — Думаю, что смогу заколоть дикого кабана или что-нибудь подобное, но еще я очень хорошо накрываю на стол.

— О, голос разума, — произношу я с улыбкой, — не откажусь от помощи.

Мы с Эриком молча расставляем тарелки и раскладываем столовое серебро, оба прекрасно понимая, что теперь не скоро соберемся все вместе за ужином в этом доме.

Следующим летом близнецы и Джеймс выпускаются из колледжа. Для них было бы совершенно нормально уехать и найти работу за пределами этого небольшого туристического района в штате Мэн. Я к этому готова. Не хочу, но не исключаю такую возможность. Пусть каждый делает собственный выбор, раскрывает свой потенциал и становится счастливым. Только вот мне все равно хочется удержать всю компанию поближе к нам с Крисом.

— Пожалуйста, не делай такое печальное лицо, — не выдерживает Эрик. — Мы скоро снова увидимся. Очень скоро.

— Хорошо, — соглашаюсь я, не в силах смотреть на него.

Лето выдалось просто сказочным: мы часами валялись на пляже, неумело играли в волейбол во дворе, плавали на каноэ, устраивали походы по национальному парку Акадия и собирали моллюсков. Более того, нас объединяло то, что когда-то все мы сбились с пути. Последние три месяца стали настоящим праздником любви, и мне хочется, чтобы это длилось вечно.

Когда размышляю об идиотском мнении, что разлука укрепляет чувства, меня начинает тошнить. Мои чувства и так сильны.

Я мысленно трясу головой. Не позволю грусти завладеть мною. Нам всем повезло с этим летом и друг с другом. Каждый из нас сейчас чувствует себя гораздо лучше, чем раньше, а потому я стараюсь сосредоточиться на этом, а не на близящемся конце лета.

«Кроме того, — напоминаю я себе, — Сабин остается, а это дорогого стоит».

Если он захочет, то может шуметь не меньше, чем вся компания, вместе взятая, поэтому едва ли в доме будет тихо.

Я вздрагиваю, когда Эстель разражается потоком ругательств и c криками и хохотом выбегает из кухни, а Джеймс бросается за ней. Они выскакивают на веранду, и я слышу, как сбегают по ступенькам.

— Эй! Далеко не уходите! Скоро ужин! — кричу им вслед.

Два часа спустя, когда наш длинный деревенский стол завален пустыми панцирями лобстеров, раковинами моллюсков и мидий и мы все немного одурманены их ароматом, Джеймс встает и поднимает свой бокал.

— Тост!

— Тост! — восклицаем мы в ответ.

— За Криса и Блайт, что позволили нам вторгнуться в их дом и вести себя как непослушные дети, каковыми мы и являемся!

— Да, да! — раздается вокруг.

Мы с Крисом протестующе машем руками.

— На меньшее мы и не согласны. — Крис возится с салфеткой.

— Он прав, — вставляю я, — это ваш дом. Всегда.

— Хорошо. Потому что нам некуда больше идти, так что вам от нас не отделаться. — Эстель вытягивает руки над головой. — Мне нужно собрать вещи. Самолет рано утром.

Джеймс тут же подскакивает со стула как ужаленный.

— Я помогу.

— А мне еще нужно стирку закинуть, — сообщает Эрик. — И, эм, хочу позвонить Заку. Но сначала поможем все убрать.

— Это ваш последний вечер. Прощальный ужин и все такое. Идите, занимайтесь своими делами, — отмахиваюсь я.

— Спасибо, Блайт, — отвечает он. — Мы все будем скучать по тебе. Но станем постоянно звонить и писать.

— Обещаете? — спрашиваю я.

— Обещаем! — хором выкрикивают Эрик, Эстель и Джеймс, прежде чем отправиться наверх.

Сабин поднимается со своего места.

— Я сделаю всю грязную работу, ребятки.

— Ты же таким не занимаешься. — Я пытаюсь взять миску с панцирями, но Сабин выхватывает ее у меня из рук.

— Расслабься, Би, я справлюсь.

Крис накрывает ладонями мои плечи.

— Означает ли это, что у меня есть минутка наедине с тобой? — Он наклоняется и ласково целует меня в шею.

— Видимо, да.

Я довольно вздыхаю, когда его язык касается моей кожи, и Крис рычит.

— Потанцуй со мной, — шепчет он.

— Что?

Крис встает и поднимает меня с места, увлекая к выходящим на веранду французским дверям. За болтовней во время ужина я не замечала музыки, но теперь слышу ее.

Крис обнимает меня за талию и берет мою руку в свою. А потом медленно начинает раскачиваться. Нам понадобилась целая песня, чтобы сделать полный круг. Звуки музыки и ощущение его тела пьянят, и мне трудно обращать внимание на что-то еще. Он такой же завораживающий, как и в день нашего знакомства.

Парень прижимается ко мне щекой.

— Помнишь эту песню?

— Конечно.

Она была в первом плейлисте, который Крис для меня сделал и который помог мне бежать, преодолевая боль. Поэтому мне знакома каждая секунда этой мелодии, каждый звук.

— Мы всегда любили друг друга, — тихо произносит Крис.

— В тот день, когда я была на доке, а ты на берегу, я влюбилась в тебя. Тогда я еще не знала, но любила.

— И до этого. — Он крепче прижимает меня к себе. — Всегда.

Мне плевать, что такое невозможно, что в его словах нет логики или что это не очень на него и похоже. Кристофер Шепард не мечтатель и не склонен верить в чудеса. Но я понимаю, что он меняется. Он начинает верить и надеяться, а границы его черно-белого мира расплываются.

— Всегда, — соглашаюсь я. Не потому что хочу поддержать романтическое настроение, я просто верю, что это правда.

Закат окрашивает комнату в огненные и розовые цвета, и я в танце прижимаюсь к Крису. Мы медленно продолжаем кружиться, и вот я больше не вижу блики океана и разноцветные полосы на небе.

Зато вижу Сабина, прислонившегося к дверному косяку, с кухонным полотенцем в одной руке и стаканом в другой.

Я улыбаюсь своему другу, а он улыбается в ответ, или мне так кажется. Возможно, улыбка печальная. А может, это просто лучи солнца играют на его лице. Я ловлю взгляд Сабина и пытаюсь понять, о чем он думает, но не могу.

Поэтому отвожу глаза, но все равно замечаю, что он продолжает наблюдать за нами с Крисом.

Что-то назревает с Сабином, но что именно — не понимаю.