Элиза и ее поклонники

Дженнифер Адамс, 2022

Исторические декорации, пикантные сцены, тайны и загадки. Идеальный роман для фанатов книг Джейн Остин и сериала «Бриджертоны». Стильный покет со сверкающей фольгой на обложке и роскошными иллюстрациями внутри. Роскошные балы 19 века, романтика, страсть и юная писательница, которая мечтает стать новой Джейн Остин. Баден-Баден, лето 1830. Юная графиня Элиза фон Фрайберг находит старое любовное письмо. Интригующее послание заставляет Элизу взяться за перо. Но как написать о чувствах, когда ничего не знаешь о любви? Молодой барон Филипп фон Хоэнхорн рад помочь Элизе в ее необычном исследовании физического влечения. Оно, конечно же, носит исключительно теоретический характер. Но один поцелуй меняет все… Между героями зарождается тайная страсть, которая либо превратится в настоящую любовь, любо погубит репутацию графини навсегда. Почему Баден-Баден? Все просто. В XIX веке немецкий Баден-Баден превратился в летнюю столицу Европы. В город приезжали высокопоставленные лица и именитые гости, которые происходили из высшего европейского дворянства. Баден-Баден XIX века – это балы, концерты, азартные игры, прогулки по дивным паркам и аллеям. Элиза и Филипп, главные герои романа, прекрасные образцы свободных и восторженных мыслей того времени – эпохи романтизма. Но они не единственные, кто поддался очарованию лета в Баден-Бадене, ведь читателей ждет целый цикл. «Очаровательная и воздушная история тайной любви, благодаря которой можно прогуляться по летнему Баден-Бадену XIX века. Пикантные сцены будут согревать щеки смущением, а трогательная романтическая линия заставит сердце биться чаще». – АЛЕКС ХИЛЛ, писательница

Глава 2

Филипп фон Хоэнхорн никогда прежде не бывал в этом курортном городке. Разумеется, он слышал о том, что Леопольд фон Хохберг, наследник великого герцога Баденского, охотно проводит летние месяцы здесь, у подножия Шварцвальда, вместе со своей супругой, шведской принцессой Софией Вильхельминой. В газетах писали о знаменитом архитекторе Фридрихе Вайнбреннере, построившем за старой городской стеной великолепный дом^[1], где поселилась растущая семья наследного принца. Филипп читал об этом, и только.

В нынешнем, тысяча восемьсот тридцатом году наследник превратился в четвертого великого герцога Баденского, Леопольда I. Вскоре после этого события Франц фон Фрайберг, пируя в Гейдельберге со своими товарищами-студентами, обмолвился о том, что его брат уезжает на лето в Берлин.

— Теперь мне придется изнывать от скуки в обществе трех младших сестер, — сказал Франц, криво усмехнувшись. — Если только ты не заменишь мне Юлиуса, согласившись у нас погостить.

В последнем семестре молодые люди очень сдружились и всегда весело проводили время. Поэтому Филипп охотно принял предложение Франца провести лето с ним в Баден-Бадене, как порой для краткости называли излюбленный курорт герцога. Молодой фон Фрайберг объяснил: поскольку свой Баден есть и в Швейцарии, и близ Вены, то этот Баден, расположенный в герцогстве Баден, следовало бы именовать Баденом-в-Бадене, что, однако, звучало бы слишком громоздко.

Был вечер, когда Филипп въехал в открытые ворота летней резиденции фон Фрайбергов. Спешившись, он окинул изумленным взглядом фасад белого графского дворца, обсаженного цветущими кустарниками и горделиво взирающего на гостя своими многочисленными окнами. Семья Франца была, очевидно, не только очень родовита, но и очень богата.

Слуга, поспешивший взять лошадь гостя под уздцы, сообщил ему, что его уже ожидают.

— Благодарю, — сказал Филипп и направился к дверям, которые отворились прежде, чем он успел приблизиться.

Три молоденькие девушки с громким щебетом выпорхнули ему навстречу и, не обращая на него внимания, заспешили прочь. Их сопровождала дама средних лет, на вид довольно нервозная. Если это были юные графини фон Фрайберг со своей гувернанткой, то неудивительно, что Франц не захотел остаться в их компании без поддержки друга.

Филипп обернулся и, приподняв брови, поглядел вслед девушкам, которые, вертя в руках солнечные зонтики, быстро вышли через кованые ворота на улицу. Только бы эти молодые особы не оказались совсем уж дурами. Имея только двух братьев много моложе себя, Филипп совершенно не умел обращаться с барышнями. Впрочем, таковое умение ему, пожалуй, и не требовалось. «Две младшие, — говорил Франц, — еще сидят в классной. С ними ты будешь видеться лишь от случая к случаю, как гость дома. Только Элиза в этом сезоне начнет выходить в свет».

— Дружище! Наконец-то! Твой багаж доставили еще утром, и с тех пор я с нетерпением ждал тебя.

Теплые слова Франца избавили Филиппа от легкой робости, которая овладела им при встрече с хохочущими барышнями. Вскоре университетские приятели уже сидели на защищенной от ветра террасе и пили пиво за здоровье друг друга. Поскольку ни родителей, ни сестер Франца дома не было, молодые люди могли держаться свободно и беседовать запросто, не стесняя себя правилами светского обращения.

— Благодатный покой! После выпускных экзаменов он мне не помешает! — сказал Филипп.

Франц покачал головой:

— О покое даже и не мечтай! Балы, концерты, игорные дома и множество хорошеньких женщин — вот для чего люди приезжают летом в Баден, mon ami!^[2]

Филипп усмехнулся:

— Опять думаешь о женщинах? Неужто гейдельбергская история нисколько тебя не охладила? Твои родители, сколько я могу судить, были весьма раздосадованы ею.

— Не повезло — такое может случиться со всяким, — ответил Франц, пожав плечами. — Не быть же мне теперь затворником, как ты.

— О затворничестве я не говорю, но сдержанность, осмотрительность в отношении женщин, на которых ты не намерен жениться, — не кажется ли тебе, что это дело чести?

Франц, вздохнув, сказал:

— Ты, как всегда, ужасно благоразумен.

— А что мне еще остается? Моя семья, в отличие от твоей, небогата. До тех пор пока я не получу хорошего адвокатского места, которое обеспечит мне доход, я не могу позволить себе жениться.

— Зачем же сразу жениться?

— Вот мы и пришли к тому, с чего начали, — рассмеялся Филипп.

Потом приятели почти не говорили, а только наслаждались мягким летним теплом, обществом друг друга и предвкушением радостей последующих недель.

Позже вернулись граф и графиня в сопровождении некоей дамы. Филипп почтительно приветствовал хозяев дома. Их спутница оказалась старшей сестрой отца Франца, баронессой Бертой фон Лаутербах. Впрочем, об этом нетрудно было догадаться: на близкое родство с графом указывала и стальная седина ее волос, и четкость черт лица. «Впечатляющая особа. Посмотрела, будто насквозь проткнула. Ощущение не из приятных», — мысленно отметил Филипп и перевел взгляд на графиню.

Фридерика фон Фрайберг была, очевидно, много моложе своего мужа. Она обворожительно улыбалась, отчего на ее щеках возникали маленькие ямочки, и говорила всякие приятности. Попросив гостя чувствовать себя как дома, графиня обратилась к сыну:

— Кстати, Франц, где твои сестры?

— К счастью, прогуливаются с Анной и фройляйн Леманн, — последовал ответ.

— Это вселяет надежду, что к вечеру барышни нащебечутся вдоволь и за ужином будут сидеть тихо, — шутливо заметил граф.

Графиня бросила на него укоризненный взгляд.

— Теодор! Из твоих слов наш гость составит себе неверное представление о наших дочерях как о каких-нибудь легкомысленных особах. На самом же деле Амели и Йозефина — почти дети, и этим все сказано, однако Элиза не так давно превратилась в прекрасную молодую даму. В этом году она дебютирует в свете. Полагаю, Франц об этом упоминал?

— Упоминал, сударыня, — ответил Филипп.

— В таком случае вы скоро сами сможете оценить и очарование Элизы, и ее танцевальное искусство.

Филипп похолодел. Уж не с тем ли его пригласили в дом, чтобы он, как верный рыцарь, всюду сопровождал молодую графиню? Ничто подобное отнюдь не входило в его намерения!

— Ах, напрасно вы так испугались! — рассмеялась хозяйка. — Мы вовсе не ждем от вас, что вы посватаетесь к нашей Элизе. Я нисколько не сомневаюсь, что мы найдем для нее подходящего мужа. Не теперь, так в следующем году. Или через пару лет. Я не спешу выдворить любимую дочь из лона нашей семьи.

Графиня искоса бросила на мужа взгляд, свидетельствовавший о том, что последние слова были сказаны ему в пику.

Филипп кивнул и учтиво улыбнулся. Женский пол, само собой, не был ему неприятен. Он любил потанцевать и пофлиртовать с дамами. Но связывать себя обязательствами — этого он решительно не хотел.

* * *

Вечером в обеденной зале был накрыт роскошный стол. Обещанный хозяйкой «ужин без церемоний» состоял из многих блюд, однако светские условности действительно соблюдались нестрого. Присутствовало все семейство, не исключая младших дочерей, места занимались по желанию и настроению.

Гостя посадили между графиней и Францем. Тот оживленно беседовал с тетушкой, которая расположилась на конце стола, напротив хозяина, всецело поглощенного трапезой. Барышни уселись против Филиппа, чтобы быть у него на виду.

Всех трех он нашел прехорошенькими. Особенно младшую, Йозефину, унаследовавшую от матери обворожительную улыбку и ямочки на щеках. Амели была похожа на сестру почти как близнец, но казалась более робкой и задумчивой, а потому оставалось только гадать, возникают ли на ее щеках ямочки, когда она улыбается.

Элиза же и вовсе разочаровала Филиппа. Впрочем, она приветствовала его вполне любезно и, к счастью, не смеялась при этом. Собою тоже была отнюдь не дурна. Филипп сразу же подметил, как хороши ее карие глаза и искусно убранные светло-каштановые волосы. Однако она имела досадную привычку морщить лоб, что и делала постоянно, очень серьезно говоря о чем-то со своей теткой.

«Хорошо, что мне не придется проводить много времени в обществе юных графинь, — подумал Филипп. — Завтра я, наверное, и вовсе их не увижу, ведь мы с Францем едем осматривать окрестности. На первый бал сезона нам всем, однако, приличествует явиться, и, пожалуй, я должен буду хотя бы раз пригласить Элизу, ну а после пускай себе проводит время как ей угодно и ведет серьезные беседы с кем пожелает. Мне до этого дела нет».

Филипп решительно вознамерился не оставлять Франца в покое до тех пор, пока тот не ознакомит его со всеми местными достопримечательностями. Они вдвоем будут ходить и в концерты, и на прогулки по лесистым склонам Шварцвальда. К тому же в летней резиденции фон Фрайбергов имелась превосходная библиотека, в чем Филипп, к своему восторгу, убедился, когда Франц показывал ему дом. Разве не славно посидеть с книгой в саду, если нет другого развлечения? Свежий воздух, летнее солнце и праздность — чего еще мог желать студент, который много месяцев корпел над кодексами и сводами законов, чтобы с успехом окончить курс на юридическом факультете!

Примечания

1

Особняк в стиле классицизм, построенный Фридрихом Вайнбреннером в 1808 году по заказу состоятельного баденского врача, был приобретен наследным принцем Леопольдом в 1824 году. Впоследствии здание стало называться виллой Гамильтона, по имени одного из более поздних владельцев. — Здесь и далее прим. перев.

2

Мой друг (фр.).