Цап-царап, или Оборотни для Маши

Джейн Смит

Я была скромной провинциальной студенткой, пока не появились эти двое. Чужаки, приезжие. Притягательные мужчины от которых веет пороком и силой. Они хранят темную тайну. Я случайно о ней узнала. И теперь в опасности. Мне никто не верит и мне некуда скрыться, а ещё… …с каждым днём меня все сильнее тянет к ним обоим.

Глава 4

— Тамара, шикарный ремонт, — громко охает тетина подруга.

Такая же яркая женщина, как и сама Тамара.

Пальцами она взбивает крашеные в цвет взбесившейся морковки волосы. Они вьются мелкой химией, как шерсть барашка.

Она вертит головой с потолка на стены. Зыркает в сторону дверей и понижает голос:

— Тома, а мужик ещё шикарней.

Делаю вид, что я глухонемая, расставляю на столе тарелки и кусаю губы, чтобы не улыбаться.

Пришли три подружки.

И все, как одна, не сводят глаз с Саввы.

Он курит на балконе, и уже давно, сквозь стекло видно его крупную фигуру, облокотившуюся на перила.

В комнате болтают:

— Он насовсем к нам переехал?

— Он хоть не женат?

— Чем он занимается, Тамара рассказывай.

Гремлю приборами, сквозь гул слышу, как пищит духовка на кухне и бегу туда.

Выключаю таймер, сдуваю волосы со лба, уф.

Замоталась.

Выгляжу, наверное, замарашкой в простой футболке и мешковатых брюках, когда эти цыпочки разрядились, словно ёлки новогодние.

Подхватываю салат, задеваю тарелку с нарезкой. Она валится со стола, и тонкое блюдце со звоном бьётся.

— Черт, — смотрю на осколки, украшающие копчёные кругляши колбасы, разбросанные по полу. Оставляю салат и ныряю за стол.

Осторожно собираю разбитое блюдце. На пальце и так пластырь, утренними стараниями Саввы.

Ибо нельзя смотреть на людей так хищно, когда они пытаются завтракать.

— Савва, вы, правда, не останетесь на обед? — звучит из коридора огорченный голос Тамариной подруги. — Но как же, там столько всего наготовлено.

Шаги приближаются, и я уже по ним, как в песне, узнаю, что на кухню вошёл он. А дальше и по голосу:

— Я так понял — у вас девичник. Не хотелось бы мешать.

— О, вы не мешаете.

Держу осколок. Приподнимаю скатерть, подглядываю за парочкой. Мне видно лишь ноги — крупные мужские стопы в темных носках и женские в телесных капроновых чулках.

Они стоят у холодильника.

— Все таки, компания женская собралась, — Савва открывает дверцу, достает бутылочку минералки. — Отдыхайте, общайтесь. А я поеду. Осмотрюсь в вашем городке. Погуляю. Видел симпатичный парк.

— А Тамара вам экскурсию ещё не проводила? — женский голос скатывается в интимные нотки, ноги в чулочках по шажку приближаются к мужским. — У нас достаточно достопримечательностей. И разных интересных мест. Я, честно говоря, сама не люблю застолья. И с удовольствием составила бы вам компанию.

Савва молчит.

Я мысленно хмыкаю.

Ну и ну. Хороша подружка. Кадрит чужого мужчину прямо дома у подруги.

И ведь не стеняется.

— Хм, — слышу, как он усмехается. Не отступает от нее, а она все подходит. Спасибо… — он делает паузу.

— Зоя.

— Спасибо, Зоя, за предложение. Как-нибудь обязательно воспользуюсь, — ровным, скучным голосом оставляет он ее в пролете.

— Зоя! — кричит из зала Тамара.

— Ой, и правда, там же у меня, — бормочит отвергнутая Зоя.

Женские ножки семенят вон из кухни.

Жую кусочек колбасы.

Смотрю на мужские ноги.

Савва стоит у холодильника. Раздается звук скручиваемой крышки, шипение, бульканье — пьет минералку.

Ем сыр и качаю головой.

Вот это да. Расскажу сегодня Полине. Как Савву прямо из-под носа Тамары пытаются выдернуть. И…

Он вдруг резко перегибается через стол.

Чуть не взвизгиваю, роняю сыр.

Он внимательно оглядывает разбитую тарелку, кусочки нарезки на полу. Вежливо кивает:

— Обедаешь?

— Нет, — смущённо трясу хвостом, быстро собираю осколки. — Я просто…

— Так хорошо помыла пол. Что решила прямо на нем и есть.

— Нет, — в раздражении сжимаю осколки в руке, поднимаюсь на ноги. — Не угадал.

— Тогда ещё вариант, — он отходит к другому столу, открывает дверцу шкафа, за которой притаилось мусорное ведро. Жестом показывает, мол, иди выкидывай. — Если ты не обедала на полу. Значит, ты опять за мной подглядывала, Маша. Подслушивала.

— Разбилась тарелка, — подхожу, показательно вытряхиваю ее остатки в ведро.

— Ясно.

— Что тебе ясно?

— Что ты на меня запала.

— Да при чем тут это? — вспыхиваю, еле сдерживаюсь, чтобы не повышать голоса. — Не нравишься ты мне. Возомнил о себе. Ты, между прочим, староват для меня.

После моих слов на его лице проскальзывает неуловимая тень. В ореховых глазах вспыхивают недобрые огоньки. Он ставит минералку на стол, за долю секунды к нему возвращается самообладание, снова появляется маска самодовольства.

— Действительно, — соглашается он. — Но с пола все таки больше не кушай, не стоит.

Смотрю ему в спину и кусаю язык.

Зачем я это ляпнула.

Про возраст.

Я ведь так не думаю.

Да, он взрослый, старше меня лет на пятнадцать.

И хотя бы поэтому нельзя с ним так разговаривать.

— Мэри, где ты ходишь! — кричит Тамара.

Вздыхаю, забираю салат.

Надеюсь, он не обиделся.

И ничего мне не сделает.

А то как-то очень странно он на меня смотрел.