Ранняя пташка

Джаспер Ффорде, 2018

В долгие Зимы человечество научилось впадать в спячку, принимая препарат, чтобы не видеть сны, предварительно запасая жирок и обрастая зимней шерстью. Чарли Уортинга больше не устраивает быть «мальчиком на побегушках» в Приюте, и он решается поступить на службу Зимним Консулом, охранять людей во время спячки. Опасная работа приводит его в Двенадцатый сектор, где люди видят одинаковые «вирусные» сны. Уортингу предстоит закончить расследование убитого по его вине наставника. Легенды о Зимнем люде здесь становятся суровой реальностью, и все оказывается еще сложнее.

Испытание

«…Гибернационная бессонница, или Зимсонница, имеет различные причины: кому-то заболевание или травматическое расстройство гипоталамуса не позволяет погрузиться в спячку полностью или хотя бы частично, у других виной всему гипнофобия или врожденная склонность к накоплению солей кальция или потере мышечной массы. Большинство тех, кто не впадает в спячку, стремятся найти себе какое-нибудь полезное применение зимой, но некоторые, так называемые «незаслуженно бодрствующие», предпочитают бездельничать, полагаясь на чужие кладовые…»

«Введение в психологию зимней спячки», XXII издание

Мать Фаллопия и Логан находились у нее в кабинете, маленьком, строго обставленном помещении, в котором пахло мебельным лаком, кофе и краской для ксерокса. Посреди кабинета стоял большой письменный стол из темного дерева, но в остальном обстановка состояла из шкафов с документами и фотографий младенцев на стенах. Когда я бывал здесь, мне всегда становилось несколько не по себе, и не только из-за хозяйки кабинета и ее пронизывающего насквозь взгляда, красноречиво гласящего «чем ты заслужил свое существование»: на стенах висели фотографии тех детей, кто не пережил первую или вторую Зиму. Мы никак не могли взять в толк, то ли это память, то ли приглашение сестрам лучше производить потомство; а может быть, матери Фаллопии просто нравились фотографии детей, а все остальное ее не волновало.

— У тебя есть направление? — спросила мать Фаллопия.

— Нет, — ответил я, — но я слышал, что прошение на службу в Зимних консулах может подать любой.

— У тебя уже есть работа, — произнесла мать Фаллопия голосом, словно прошедшим сквозь оцинкованные трубы, — и другая тебе не нужна. И, поверь мне, ты не продержишься в Консулах и десяти минут.

Должен признаться, что я испытал непреодолимое желание принести глубочайшие извинения и удалиться, но, к своей чести, не сделал этого.

— Я Чарли Уортинг, — дрогнувшим голосом промолвил я. — Мне бы хотелось, чтобы мою просьбу рассмотрели.

— Двигаемся дальше, — сказала мать Фаллопия. — В этом случае мы только напрасно тратим время.

— Нет, Пруденс, — сказал Логан, и я впервые услышал, как матери Фаллопии возразили, а также как к ней обратились по имени. — Мы выслушаем всех желающих. — Он повернулся ко мне. — Стандартный процесс отбора очень муторный, — объяснил он, — однако далеко не идеальный. И я хочу найти зарытые алмазы, пропущенные при предварительном отборе. Я уже присматривался к тебе, Уортинг. Ты один из моих?

— Нет, сэр. Я… меня вынашивала суррогатная мать, но начались осложнения.

— Из-за твоей головы?

— Да, из-за моей головы ^[19]. Меня перевели в приют Святой Гренеты, выплатив только половину страховки. Остальное в качестве компенсации получили мои биологические родители.

— Страховка Уортинга давно закончилась, — вставила мать Фаллопия, — и теперь он живет за счет нашей любезности.

— Не согласен, — заявил Логан. — Все это осталось в прошлом. В настоящий момент он кандидат в Зимние консулы. Каждого нужно судить по его заслугам.

Я тотчас же проникся симпатией к Логану, почувствовав, что готов на все, лишь бы работать под его началом, и к черту «морфенокс». Он спросил, хочу ли я и дальше работать управляющим в приюте Святой Гренеты.

— Нет, сэр, — ответил я, усаживаясь на стуле прямо, несмотря на обжигающий взгляд матери Фаллопии, — я недавно подавал заявление на работу в страховой компании.

— И?

— Мне отказали.

— Причина?

— Вмешательство… третьей стороны.

При этих словах я выразительно посмотрел на мать Фаллопию, и та отвела взгляд. Логан обратил на это внимание и, по-видимому, обо всем догадался.

— Вовсе не обязательно, — заметил он. — Навыки?

— Умею читать и писать на уровне 4-А, — перечислил я, — умею оказывать первую помощь, сто ярдов бегаю за 14,2 секунды, плаваю и играю на тубе.

— Уортинг, расскажи Джеку о том, что по Общим навыкам у тебя «Д» с минусом, — напомнила мать Фаллопия, не отказавшаяся от попыток торпедировать собеседование.

— На самом деле у меня «Д» с плюсом, — поправил я и добавил: — Хотя разницы особой нет.

— Я не очень-то полагаюсь на результаты экзаменов, — заметил Логан, прежде чем я смог продолжить. — Сам я в классе был одним из худших. На самом деле мне нужен человек с хорошей памятью.

Это было уже более интересно.

— Я был вторым на первенстве Суонси, запомнив шестьсот сорок восемь выбранных наугад слов, после того как прочитал их всего два раза, — с определенной гордостью сказал я. Этот результат по-прежнему оставался в городе третьим. Сестра Зиготия хотела, чтобы я принял участие в первенстве Южного Уэльса, но я, если честно, не люблю, когда на меня таращатся.

— Ты знала об этом? — выразительно посмотрел на мать Фаллопию Логан.

— Как-то выскользнуло из памяти, — сказала та. — К тому же я никак не предполагала, что у Уортинга хватит наглости подать заявление.

— Мне нужен новый Послушник, с хорошей памятью. Отличные перспективы в плане карьеры. Работа интересная. Приходится постоянно решать сложные задачи. Кое-какие деньги, лишний кусок пудинга. Вероятность погибнуть от средней до высокой.

— Повторите еще раз?

— Лишний кусок пудинга.

— А после этого?

— Кофе с мятными пряниками?

— Я имел в виду ваш список.

— А, это — вероятность погибнуть от средней до высокой.

— Понятно, — сказал я. — И как дела у вашего предыдущего Послушника?

— Просто отлично.

— Не совсем, — скрестила руки на груди мать Фаллопия. — В настоящий момент она в сумасшедшем доме, стучится головой о стены и кричит благим матом.

— Кричит о чем?

— О, не знаю, — сказал Логан. — Муравьи, премьер-министр Ллойд-Джордж, пуговицы или что там еще.

— А у ее предшественника?

Ответила мать Фаллопия:

— Тело вернули, но без головы.

— Да, — задумчиво подтвердил Логан. — Я тогда еще подумал, как же это некрасиво.

— Лунатики?

— Злодеи.

Злодеи обыкновенно жили на границе ледников и частенько совершали набеги на расположенные поблизости города, разграбляя кладовые и угоняя прислугу. Они продавали мамонтов в качестве вьючных животных и играли на фондовой бирже, с переменным успехом. У них имелся собственный кодекс поведения, основанный на чести, хороших манерах и вечернем чае. Злодеи с радостью убивали того, кто с ними не соглашался, но затем писали покаянные письма его родственникам. «Хорошие манеры, — говорили они, — ничего не стоят».

— Понимаю, что не должен этого спрашивать, — сказал я, — но почему тело вернули без головы?

Логан пожал плечами.

— Знаешь, я сам точно не знаю. Конечно, можно было бы спросить у Злодеев, когда мы их настигли, но я был не в том настроении, да и на исход, пожалуй, это никак не повлияло бы. Не нужно обращать внимание на подобные мелочи. По-прежнему хочешь поступить на службу?

Я оглянулся на мать Фаллопию.

— Как это ни странно, да.

— Ну хорошо. Вот тест, и он начинается прямо сейчас.

Последовала пауза.

— Я не знаю, что должен сделать.

— В этом и заключается тест.

Тридцать секунд я сидел, тщетно пытаясь сообразить, что хочет от меня Логан.

— Говорила же я, что мы напрасно теряем время, — торжествующим тоном заявила мать Фаллопия.

— Что ж, спасибо за то, что пришел, — сказал Логан, когда истекла минута. — Сколько там еще осталось?

— Я был последним.

Он захлопнул записную книжку.

— Тогда на этом всё.

Чувствуя, как во мне снова поднимается отчаяние, я поднялся на ноги, старательно избегая взгляда матери Фаллопии, поблагодарил Логана и направился к двери. Взявшись за ручку, я остановился и обернулся, осененный внезапной догадкой.

— Чтобы проводить пригожего прохожего, — медленно начал я, — из ледяного Лланбойдана с кру2жками и… стружками из Флитуика в Чизуик пока… Крюгерс и Люгерс палят из пушки по подушкам этого хватит чтобы…

Я остановился, напрягая память. Скороговорку я слышал всего один раз, и не сосредотачивался. Но она звучала складно, и это упрощало задачу. Логан с любопытством смотрел на меня.

— Продолжай.

–…сделать мамонта из одного грамма… грамоты и наполнить литую кастрюлю кипятком из Ливерпуля.

Логан кивнул.

— Очень хорошо.

— Ерундовая задача, — недовольно буркнула мать Фаллопия. — К тому же Уортинг добавил в середине «из Флитуика».

— Знаю, — согласился я, — но так лучше звучит.

Логан улыбнулся.

— И то правда. Когда можешь начать?

— Я могу начать прямо сейчас. Можно задать один вопрос?

— Конечно.

— Зачем вам нужна моя память?

Логан смерил меня взглядом.

— Потому что моя недостаточно хороша для того, что, возможно, мне потребуется.

Поднявшись на ноги, он взял мою руку и заключил меня в Зимние объятия. Вблизи я почувствовал исходящий от него запах лосьона после бритья, ужина и коньяка.

— Добро пожаловать в Службу. Держись рядом со мной, делай то, что я говорю, и совершай сколько угодно ошибок — но только не повторяй одну и ту же дважды. Понятно?

— Да, сэр.

Отпустив меня, Логан взглянул на часы и сказал, что ему пора идти. Я изумился, увидев, как они с матерью Фаллопией — Пруденс — поцеловались в губы. Они крепко обнялись и попрощались, и Логан направился к двери.

— Следуй за мной, — сказал он.

Я обернулся к матери Фаллопии.

— Спасибо за все, что сделали для меня, — сказал я, стараясь быть искренним, однако на самом деле в моих словах прозвучал глубокий сарказм.

В ответ та сверкнула на меня глазами.

— Ты вернешься к Весеннему пробуждению, — сказала она, — или поджав хвост, или в цинковом гробу. Никакой разницы. На эту работу тебя больше не возьмут. Желаю удачи. Тебе она ох как потребуется.

Ничего больше не сказав, я вышел вслед за Логаном.

— Пруденс вовсе не такая плохая, какой себя выставляет, — сказал он по дороге к выходу. — Чем ты ее так разозлил?

— Считалось, что я не переживу вторую Зиму, — сказал я, — и мои перспективы на усыновление были невысоки, поэтому ждать от меня денег было напрасно. И я не знаю, на сколько хватило выплат по страховке.

— Приюты — жестокое место, — согласился Логан, — и все-таки они выполняют важную задачу. Как долго ты максимум не спал?

— Сто восемь часов двадцать шесть минут, когда мы играли по телефону в «спящий теннис».

— Ну и как у тебя получилось?

— Не очень.

Я объяснил, что играл вместе с ныне покойными Билли Дефройдом и Сианом Морганом и услышал их насмешливые телефонные сообщения, когда наконец проснулся спустя шестнадцать недель. Победил Билли, продержавшийся сто сорок два часа, однако победа его была омрачена: Сиана обнаружили Умершим во сне вследствие осложнений, вызванных недостаточной подготовкой к переходу в спячку, и нас с Билли обвинили — несправедливо, как нам показалось, — в Подстрекательстве к отбиранию еды. Мне дали шесть недель общественных работ, но за Билли заплатил штраф его приемный отец.

— Такое случилось не в первый раз, — усмехнулся Логан, толкнув дверь и выходя из здания, — и определенно не в последний. Знаешь, что Зимой убивает больше всего людей?

— Злодеи?

— Попробуй еще раз.

— Лунатики?

— Нет.

— Холод?

— Одиночество. Летом оно просто портит человеку настроение, а вот Зимой оно может привести к летальному исходу. Мне приходилось видеть, как у крепких людей ломалось все внутри. И не образно, я имею в виду, буквально. Как будто их покидала душа. Это было видно по глазам. Они стекленели, как у мертвых, как у лунатиков, словно внутри больше ничего не оставалось.

Нельзя сказать, что Логан расхваливал мне Зиму, но я промолчал. Он продолжал:

— Враг — это не Злодеи, кочевники, стервятники, бессонники, Ледяные отшельники, Мегафауна, лунатики, грызуны или разъедающая плоть холодная слизь, враг — это Зима. Для того чтобы выжить, нужно в первую очередь уважать ее. Что нужно делать?

— Уважать Зиму. — Я помолчал. — Сэр?

— Да?

— Что такое разъедающая плоть холодная слизь?

— Пожалуй, лучше об этом не думать.

Мы остановились перед оранжевым «Космо». Логан отпер дверь и сел внутрь, затем опустил стекло.

— Пока что это все. Я на шесть недель отправляюсь на боковую, встретимся за две недели до Засыпания. Явишься в Консульское отделение Кардиффа; мы находимся рядом с Дормиториумом «Черная мелодия» — ты можешь получить там квартиру. Перед тем отдохни пару дней. Отправляйся на курорт в Говер, сходи в кино. Может, тебе захочется дочитать длинную книгу, которую ты начал, доиграть затянувшуюся партию в шахматы по переписке и разобраться со всеми проблемами, которые лучше не оставлять нерешенными.

— А что, вероятность того, что я не доживу до Весны, настолько велика?

— Простая мера предосторожности, — ответил Логан. — Я делаю все возможное, чтобы не потерять Послушника в первый же сезон. Будь здоров!

Нельзя сказать, чтобы это заявление наполнило меня уверенностью, но по крайней мере я разделался со Святой Гренетой, сохранив права на «морфенокс». Я проводил взглядом, как «Космо» влился в поток машин и скрылся вдали.

Обернувшись, я посмотрел на старое здание, бывшее мне домом на протяжении последних двадцати двух лет. Я подумал было о том, чтобы заглянуть внутрь и поделиться со всеми своей новостью, а затем отправиться в продолжительное турне по всем ресторанам и кафе побережья — шашлык, рыба с картошкой, гамбургер, соевый творог, снова шашлык, — после чего в три часа ночи свалиться с набитым животом, стеная от несварения, счастливым и без гроша за душой.

Однако теперь об этом не могло быть и речи. Мое вхождение в Зиму впервые будет не таким, как прежде: налегке.

Примечания

19

Подробно о моей голове ниже.