Вечный кролик

Джаспер Ффорде, 2020

55 лет назад в полнолуние выпал снег, потом начался самый жаркий из дней лета, который закончился зеленым закатом. В радиусе 16 миль заржавела вся алюминиевая фольга, а стекло стало блестеть, как нефтяная пленка на воде. Тогда очеловечились 18 кроликов – изменились, выросли и приобрели человеческие формы. Почему? Это шутка высших сил? Или средство, чтобы заставить возгордившихся своей уникальностью людей задуматься? Но наша история начинается, когда семья Кроликов переселяется в городок, где им не рады.

Пиппа и листовки

«Кроличье Подполье» — так в широком смысле называли всякое тайное кроличье сообщество, занимавшееся организацией протестов. Многие считали, что никакого «Подполья» может и не быть и что его просто выдумало Министерство кроличьих дел, чтобы еще больше очернить кроликов… и обосновать усиленное финансирование Крольнадзора.

— Это та же крольчиха, что нахамила моей драгоценной женушке в библиотеке? — спросил Виктор Маллет, когда я наткнулся на него в баре «Единорог». Он раздавал там плохо отксеренные листовки.

— Похоже, что да.

— Говорил я тебе, что-то с ней неладно. Мы должны посчитать ту книгу, которую она взяла в библиотеке, украденной. Это явно указывает на ее склонность к преступному поведению, а такое нельзя игнорировать. Разве ты не говорил, что она здесь проездом?

— Я так и думал. Между прочим, майор Кролик служил в британской армии, — прибавил я, надеясь умаслить Виктора. Я знал, что он поддерживает наши войска, хотя сам и не служил. — Они оба кажутся мне вполне порядочными кроликами.

— Естественно, мы благодарны ему за службу и защиту нашей родины, — сказал мистер Маллет, — и да, возможно, они сами окажутся хорошими соседями и внесут положительный вклад в наше сообщество. Все-таки хорошие кролики тоже встречаются. Но ты не видишь всей картины. Стоит впустить одну семью, как все идет под откос. За ними приходят менее благонадежные кролики, а потом и вовсе уголовники.

— Уголовники? — спросил я. — И что же они будут делать?

— Ну, например, красть библиотечные книги, — сказал он. — Но можешь не сомневаться, — снова напирая, прибавил он, — это все только начало. Дадим дорогу одной семье, и скоро они все окажутся здесь, заполнят школы, попытаются навязать нам свои веганские порядки, подкосить нашу благочестивую и совершенно логичную религию своей развратной, бессмысленной верой, а затем еще лягут невыносимым бременем на нашу и без того слабую инфраструктуру. К тому же, — добавил он, немного подумав, — это может отрицательно сказаться на наших шансах выиграть конкурс «Спик и Спан».

— И когда они здесь укоренятся, — прибавил Норман Маллет, до этого молча сидевший за барной стойкой, — сюда начнут стекаться их друзья и родственники. Скоро в Муч Хемлоке шагу нельзя будет ступить, чтобы не наткнуться на кролика. Цены на жилье упадут, и мы окажемся чужаками в собственном городе. Все будет прямо как в Росс-он-Уай.

— Да, — сказал Виктор, качая головой. — Хуже чумы.

— Вы подумываете о том, чтобы создать петицию? — спросил я, зная, что обычно Маллеты именно так и поступали.

— Уже создали, — радостно ответил он, помахав передо мной одной из листовок, на которой крупными буквами говорилось о «потенциальной катастрофе невообразимого масштаба».

— Будучи сотрудником Службы по надзору за кроликами, — сказал я, пытаясь их хоть немного утихомирить, — я должен заметить, что кролики, получившие разрешение покинуть колонию, имеют право проживать где угодно, и мы получим ворох проблем, если сами нарушим закон. А нападки на вдову кролика, потушенного по ошибке отморозками из «Две ноги — хорошо», точно не понравятся газетчикам, если они об этом узнают.

— Я прекрасно тебя понимаю, Питер, — сказал Маллет, что на самом деле означало: «я бы с тобой не согласился, даже если бы слушал, а я не слушаю», — и я всего лишь хочу проинформировать общественность, — а это на языке Маллетов значило: «я собираюсь поднять бучу и надеюсь, что во всеобщей суматохе смогу добиться своего, но так, чтобы мне за это ничего не было». Он продолжал: — Мы должны всегда оставаться бдительными. И, честно говоря, Питер, я никогда не думал, что ты у нас такой любитель кроликов.

— Вовсе нет, — сказал я. — Я всего лишь хочу тебя предостеречь: не стоит совершать опрометчивых поступков, которые могут плохо отразиться на городе.

— Но есть и хорошие новости, — сказал Норман, который тоже меня не слушал. — Мегакрольчатник будет сдан вовремя, и кролики наконец получат то, что им больше всего нужно: свой собственный уголок. Если повезет, все, кто живет вне колоний, тоже захотят туда переселиться. Я слышал, кто-то назвал это место кроличьим раем. Они там смогут свободно копать норки, растить капусту и… что они еще там любят делать. Думаю, ты согласишься, что переселение кроликов в Уэльс — это лучшее долгосрочное решение кроличьей проблемы. Кроме того, эту инициативу поддержали на референдуме, а затем тщательно обсудили в Палате. Народ изъявил свою волю.

Вокруг Мегакрольчатника всегда велись споры, но после референдума никто не сомневался, что его построят. И это несмотря на то, что инициатива «Переселения кроликов в Уэльс» была принята с очень небольшим перевесом, а половина страны вообще не голосовала. Участок площадью в десять тысяч акров, расположенный к западу от Рейадера, был почти готов к сдаче, хотя кроликам совсем не нравились разговоры о переселении локальных колоний в единый крольчатник. Основываясь на историческом опыте человечества в насильственном переселении народов, их ожидания находились в пределе «низких» и «ниже плинтуса».

— Однако, — сказал Виктор, возвращаясь к вопросу о Хемлок Тауэрс, — есть у нас один козырь: дом старика Битона можно только снимать. Если они туда въедут, то так же легко смогут и выехать. Я ведь могу положиться на твою поддержку в том, что ты не станешь поддерживать их? Все-таки ты живешь прямо напротив.

— Я возьму листовку, — вежливо ответил я, — но из-за работы в Крольнадзоре мне нужно сохранять нейтралитет.

— Не парень — кремень. Передавай привет Пиппе.

— Передам.

Когда я вернулся домой, Пиппа сидела на кухне. Она читала книжку, одновременно поедая йогурт, переписываясь с кем-то по телефону — скорее всего, с Салли, — и поглядывая на свой iPad, где шел какой-то сериал от Netflix. Когда мне было двадцать, я с трудом мог делать хотя бы одно дело. Да и сейчас тоже.

— Привет, пап, — сказала она.

— Как дела? — спросил я.

— Я изучаю жаргон эйчаров и никак не могу решить, какие фразочки мне нравятся меньше всего: «революционный продукт», «онбординг» или «карьерные перспективы».

— Меня всегда раздражал «креативный подход».

— Этот штамп устарел даже для манагерского сленга, — ответила она, — наряду с «мыслить не по шаблону» и «нам нужен сдвиг парадигмы». В прошлом году их официально запретили. Как прошел твой день?

— Как всегда весело. Слышала новость? В дом напротив въезжают кролики.

— Да, вроде слышала, — сказала Пиппа. — Вот только я бы на месте кроличьей семьи ни за что не стала бы селиться в поселке, который отправлял солдат сражаться в Гражданской войне в Испании. Причем на стороне генерала Франко.

— Ну не такой уж у нас и плохой поселок, — сказал я. — Мне кажется, это все пустые угрозы. Ты думаешь, кто-нибудь из наших местных хотя бы разговаривал с кроликом, который бы не работал барменом, уборщиком или раскладчиком товаров?

— Предрассудки лучше идут под соусом невежества, — сказала Пиппа. — Как думаешь, что наш главный шовинист об этом скажет?

Я положил перед ней листовку мистера Маллета, а затем выглянул в окно, чтобы посмотреть на Хемлок Тауэрс.

— Думаю, он поднимет шум и сделает жизнь кроликов настолько невыносимой, что они отсюда сбегут.

— Не нравятся мне его взгляды, но листовки он делает со вкусом, — сказала Пиппа, разглядывая бумажку. — Хорошо, что он почти никогда не уезжает дальше Херефорда. Таких, как он, нужно изолировать.

— Да уж, — сказал я. — С Эболой борются примерно так же. Ты что-нибудь еще слышала о кроликах? А то у миссис Грисвольд не самые полные сведения.

— Мистер Кролик — майор в отставке, а миссис Кролик — актриса, — сказала Пиппа.

— Правда? И где она снималась, я ее видел?

— Ой, не знаю… Кто-то говорил, что в рекламе. А еще у нее была второстепенная роль в «Криминальном чтиве», но перед выходом фильма эти сцены вырезали.

— Интересно, — сказал я, зная, что раньше Конни нравился театр. Она даже с блеском прошла прослушивание на роль Шелли Левина в университетской постановке «Американцев», но ей отказали из-за того, что режиссер хотел найти кого-нибудь «помужественнее и не такого пушистого».

— И муж у нее майор, значит? — прибавил я.

— Ага. Говорят, его чуть не отправили в пекло в Афганистане.