Штрафбат для Ангела-Хранителя. Часть третья

Денис Махалов, 2023

Заключительная часть трилогии. Нерадивый Ангел-Хранитель спущен на землю, чтобы исправить свои ошибки, и спасти своего подопечного – лётчика штурмовой авиации, лейтенанта Андрея Чудилина. Изначально обозначенная мера наказания – 8 раз спасти Андрея от смерти выполнена и перевыполнена, но миссия почему-то продолжается. Нарушенная, и не раз, Ангелом-Хранителем главная заповедь «не убий», меняет условия игры. Задание ещё более усложняется, срок отбытия наказания удлиняется. Знания, боевые навыки, и мастерство Агнии, бортстрелка штурмовика Ил-2, растут феноменально быстро, и вскоре боевые возможности Ангела-Хранителя достигают почти Абсолюта. Вздорная, взбаламошная девчонка-неумеха исчезает, а вместо неё появляется умелый, жёсткий и беспощадный к врагами боец. Но одновременно с этим происходит и внутренняя трансформация Ангела-Хранителя – он всё больше и больше «очеловечивается».

Глава 5. Два ордена.

На посадку заходили парами. Андрей, дымя мотором, который уже начал чихать, и не выпуская щитков, на повышенной скорости плюхнулся на полосу. Мотора хватило только на то, чтобы срулить с полосы, и всё! Он встал.

— Вот чёрт! Вовремя! Ещё бы чуть-чуть, и… — Андрей снял с головы шлемофон и вытер струящийся по лицу пот.

Агния вылезла первой, помогла сдвинуть подвижную часть фонаря:

— Ну, вылезай, Аника-воин! Ох, Андрюшенька… — охнула она, глядя на голову Андрея.

— Чё? — он поднял на неё осоловелые глаза.

— Да у тебя ж виски седые…

— Ох, ёлки-палки, горе-то какое, как же жить-то дальше буду, а? — через силу улыбнулся ей старший лейтенант. И нахлобучив на голову шлемофон, стал выкарабкиваться из кабины.

Подбежала Шурка, приняла парашют, затараторила:

— Товарищ командир! Вы только гляньте на самолёт! На нём же живого места нету! Да как же вы на нём долетели-то?

— Да как, как… чувствую падаю! Глядь, а Агнюша из кабины-то выпорхнула, да на метле! Верхом! И меня, как планер, на буксир — хвать! Вот так и тащила до самого дома… — вытирая пот со лба, отшутился было Андрей.

Агния, сделав сердитое лицо, забарабанила кулачками по его груди:

— Дурррак ты!

Андрей, дурачась, сграбастал её в охапку, приподнял и закружил. Она поджала ноги, и взвизгнув, запрокинула голову, и громко, заливисто захохотала.

Стресс требовал выхода…

— Это ж как же можно в атаку идти, когда вот так по самолёту стреляют-то? — недоумевала Шурка, осматривая самолёт, — да на нём же места живого не осталось!

Агния оттолкнула, наконец, Андрея, с хохотом вырвалась из его рук, и пытаясь отдышаться, крикнула Шурке:

— А я тебе сейчас покажу!

— Что покажешь? — Шурка подняла брови.

— А то, как он в атаку шёл.

При этих словах Агния выставила вперёд руки, как будто зажав ими ручку управления, и дурачась, выпучила глаза, выпятила вперёд губы, и выдала пантомиму:

— Ды-ды-ды-ды-ды-ды-дых!!! Аааааааа-самкаааа-собакииии! — запрокинув голову, заорала-завыла она дурным голосом.

— Чего-о-о-?! — Шурка от смеха аж сложилась пополам, надрываясь от хохота, и вытирая обильно выступившие слёзы, всхлипывая от смеха, попыталась уточнить: — что ещё за самка собаки?

— Да он стрелял, и матерился, как сапожник, во время стрельбы! — смеясь, и кося краешком глаза на Андрея, пояснила Агния.

Шурка понимающе кивала, вытирала слёзы, мотала головой и приговаривала:

— Ну насмешила! Самка собаки! Это ж надо! Выдумщица! Он же другое кричал, я точно знаю!

Успокоившись и отсмеявшись, наконец, выдохнула и попросила:

— А расскажите, как дело-то было, страшно, наверное?

— Ещё как страшно, — хмыкнула Агния.

— Ну, расскажите, а? — начала канючить Шурка, жалобно смотря то на Андрея, то на Агнию.

— А оно тебе надо? — Агния серьёзно смотрела ей в глаза, — не испугаешься?

— Да я ничего не боюсь! — расхрабрилась Александра, — я, между прочим, уже четыре раза под бомбёжкой была! Вот где страх, так страх!

Она жалобно посмотрела на Агнию:

— Ну Агнюш, ну расскажи! Я не испугаюсь!

Агния помолчала пару секунд, потом подошла к Шурке и положила ладонь ей на лоб:

— Ну что ж… смотри. Сама хотела.

Вся окружавшая Александру действительность вдруг куда-то пропала, она оказалась в кабине несущегося к земле самолёта. В уши ворвался рёв мотора, грохот пушек. В лобовом стекле стремительно приближалась земля, а в самом перекрестии прицела росла маленькая зенитка, стоящая в капонире, и вокруг зенитки суетились крохотные фигурки фашистов. Зенитка яростно плевалась вспышками выстрелов. Огненные росчерки трассирующих снарядов неслись прямо в лоб. Вот они с оглушительным звоном, высекая ослепительные искры, отрикошетили от бронированного носа, загрохотали по дюралевому центроплану, с треском вгрызлись в деревянные консоли крыла! В ноздри ворвалась вонь жжёного металла, глаза на секунду перестали видеть, уши окончательно оглохли, и лишь только тело продолжало ощущать дикую дрожь всего самолёта.

— А-а-а-сссу-у-у-ука-а-а!!! — услышала она, как сквозь вату, и…. всё пропало!

Очнулась она, поддерживаемая Андреем. Агния стояла напротив неё и смотрела, не мигая, ей в глаза.

— Ну как, посмотрела?

— А… а… — Александра с трудом ворочала языком и моргая, ошалело осматривалась по сторонам, — а… а… а что эт-т-то бы-было? — заикаясь, спросила она, жалобно посмотрев на Агнию.

Агния серьёзно посмотрела на Шурку, махнула рукой, и ругая себя, с досадой отвернулась:

— Да ТО самое… ты ж всё хотела посмотреть. Да зря я это сделала.

Как только Шурка с ладонью Агнии на лбу дёрнулась, и закатив глаза, стала заваливаться на бок, Андрей подскочил к ней, и подхватил её, не давая упасть. Обморок Шурки длился всего пару секунд, но и это здорово испугало Андрея:

— Агнюш, ты чего творишь-то?!

— Да дура я, не надо было этого делать! — она с досадой махнула рукой, — расскажи, да покажи! Показала…

— Да что ты ей показала-то?

— Что, что? Видеокартинку с твоих глаз, вот чего! Плюс всё остальное — всё, что ты видел, слышал, и чувствовал в тот момент! Да вот только не надо было этого делать! Дура я, дура!

— Ёкалэмэнэ! Ты и ЭТО можешь?

— Ну а чего тут… Ничего сложного. Ты же помнишь, кто я.

— Фффу-у-у-ух! — Андрей шумно выдохнул, и наклонился к Александре: — Шур, ты как?

Шурка потрогала свою голову, тоже шумно выдохнула, потрогала свои виски, подняла на него глаза, и с чувством произнесла:

— Ничего страшнее я не видала… И как ты там со страху не умер?! Если бы я там по-настоящему с вами в самолёте была, я бы точно со страху померла! — и криво улыбнулась.

Андрей облегчённо выдохнул, посмотрел на Агнию, и хмыкнул:

— Хы… умер… Я же мужчина, поэтому со страху умереть не могу! — и подумав, расправил плечи и гордо, с чувством добавил: — я со страху могу только обосраться!

Дружный девичий хохот разрядил напряжённую обстановку.

— Ладно, всё! — Андрей устало махнул рукой, — посмеялись, и хватит! Пойдём, надо комэску доложиться.

Самолёт комэска стоял с почти оторванным килем и изрешечённым, как дуршлаг, стабилизатором.

— Ну что, спасибо тебе, Андрюха! — комэск, сняв шлемофон, вытер со лба обильно катящиеся градины пота.

— За что? — не понял подошедший Андрей.

— За что? За поддержку огнём и маневром. За то, что закопал-таки этого гада вместе с его зениткой.

— А-а… это… Так тут не мне, тут Агнюше надо спасибо говорить, — он обернулся на стоявшую тут же девушку, — это ж она меня надоумила — бей, говорит, по этой зенитке, она самая зловредная. Ну, а я что? Я и вмазал.

— А-а, так вот кому надо спасибо говорить! — рассмеялся Слава Миронов, — ишь, глазастая какая! Всё заприметила!

Капитан легонько хлопнул её по плечу:

— Молодец! Этот зенитчик-засранец двоих успел сбить, из тех, что перед нами шли. И мне, вон! — капитан кивнул на свой самолёт, — от хвоста вот такой огрызок оставил. Один! Представляете! Снайпер херов! Остальные-то так… заградительный огонь, а этот… прицельно бил. Откуда только взялся?! Если бы не вы… — он махнул рукой, — ещё неизвестно, скольких бы он ещё успел… Слов нет, ловко ты его долбанул!

— Ловко-то ловко, — хмыкнул Андрей, дёрнув уголком рта, — да только машина вся в хлам! Хочешь, покажу?

— Так и отсюда видно. Как ты на этом долетел-то?

— Да так и долетел, всю дорогу горохом срал, боялся, что всё на хрен поотваливается.

Капитан Миронов кивнул на порванную штанину комбеза:

— А это у тебя чего? Осколком зацепило что ли? Ты не ранен?

— А-а-а, это… — Андрей поднял, согнув, свою ногу, и посмотрел на рваную дыру, — не-е, не осколком… вылезал когда из кабины, в центроплане дыра была чуть ли не в метр… не заметил, ногой ступил, да и провалился в неё, порвал вот…

И добавил с досадой:

— Зашивать теперь! И, чует моё сердце, самолёт спишут — там чинить уже нечего. Опять на земле сидеть…

— Да вешай нос, дадут тебе самолёт, я похлопочу. Так, всё, я пошёл на КП. Встретимся в столовой.

И капитан Миронов походкой смертельно уставшего человека пошёл в сторону командного пункта.

***

После обеда Андрей в сопровождении Агнии пошёл к самолёту.

— Ну, что Шур, сразу на списание, или ещё что-то можно сделать? — с надеждой спросил он Александру, которая с горестным видом, вздыхая, ходила вокруг самолёта.

— И-и-и, товарищ командир! — со вздохом махнула та рукой, — Кондрат Филимонович уже посмотрел, говорит, что, скорее всего, будем восстанавливать. Нету, говорит, критических повреждений конструкции. Составь, говорит, подробный список повреждений, а там посмотрим. Поможете, товарищ командир?

— Конечно, поможем.

И в течении двух часов они втроём лазили вокруг самолёта, скурпулёзно отмечая все места, нуждавшиеся в ремонте. Оторвал их от этого занятия Колька Никишин. Он подошёл деловым шагом, щелчком пальцев отбросил папироску.

— Курить около самолёта запрещено! — накинулась на него Шурка.

— А я не затягиваюсь. Чего сидите-то? Пошли! — он призывно махнул рукой.

— Куда? — не понял Андрей.

— Куда-куда, на кудыкину гору! Из штаба авиакорпуса начальство приехало. Сейчас общее построение будет.

Андрей разогнулся, и, вытирая испачканные руки ветошью, поднял брови:

— С чего это вдруг?

— Во даёт! Начальство просто так не приезжает. Или по шапке дать, или наградить! По шапке нам вроде как и не за что давать, а вот насчёт наградить… пошли, пошли, вон уже стол понесли, знамя полка вынесли, замполит идёт, строятся уже! Да давай ты быстрее!

— Ёлки-палки! — Андрей поспешно отряхнулся, сзади за рукав его дёрнула Агния:

Конец ознакомительного фрагмента.